Глава 89

Глава 89.

Дзонг пытался это осмыслить… Ещё и условия толком не обговорены, а охотнику открыт доступ, минуя раму, минуя обзор небес, стремительный доступ в Гала-Галло. За пирамидкой его ещё как будут там следить, и всё-таки… И грабёж...

Покупки за Лалы на Южном невозможно скрыть. Густав и не пытался. О кухне своей охотничьей не распространяясь, Клоку это лишь и сказал. Информация дошла к заказчиками, платить ещё не за что, но подумать есть о чём… Дзонг не знал, что особой, — да и никакой! — заслуги Густава не имелось, сплошная феерия удачи… Не считая, что постоял на краю! Но если б и знал, охотнику не зачел бы в минус. В плюс бы зачёл, суеверное Чудовище Моря.

— Оуу, ловец-комодо быстро перебирает лапками… — прошипел Дзонг Биг-Буро, когда рынок утих, и остались одни. — Шустрая ящерица пройдёт ли долгий путь?..

— Дождётся ли, хотел ты сказать? — поправил Буро. — Когда придут они. Теперь ему надо сидеть на камушке и ждать… Под камушком. Так и проверяется комодо.

— Я видел его, — лупнув белками ярких глаз неожиданно бросил Дзонг, со стороны, вчера… — Оуу, пустышка. Чем берёт? Чем целится?..

— Зеркалу не нужно целиться, — неохотно ответил Биг-Буро. — Оно не может промахнуться.

При всесторонней к Густаву неприязни, Буро отдавал ему должное, как охотнику. Примешивалось и злорадство видеть удивление на мало человеческом лице, замешательство Дзонга. События разворачивались быстрей, чем он ожидал. Что дальше?.. Не очередная свора наёмников должна придти за головой охотника, в итоге предоставив ему ещё пятнадцать Лалов! Гипнотичная Кроха… Видевшая, может быть… Знавшая, может быть… Или нет… Кроха — с поднятой левой рукой… Если нет Вайолета-дроида на свете, то Кроха — отпечаток дроида-Вайолета… И значит ли что-нибудь в принципе этот самый отпечаток?.. Воспринимается ли?.. А если он был человек?.. Всё-таки человек?.. Путь подтвердит или опровергнет: дроид, человек?! Как случившееся выглядело с той стороны рамы?..

Разнообразные, детализированные планы вторжения в Гала-Галло складывались, пересматривались им, привычка. Как одной атакой покрыть весь рынок? Дзонг думал не только о ядах и тенях, но и об адской механике — если окажется в Галло через мир охотника. «Тень пришлось бы сплавить на месте… Нет… Нельзя через мир, сам — тень… Охотнику можно. Ему можно вручить механику, адскую, оуу, она внесёт хаос, оуу… Лишние минуты… Одновременно: ловец перед рамой — ловец внутри… Согласовать время… Третий человек нужен, с Белым Драконом, не на раме же Гала-Галло стоять!..» Шло, шло, шло в уме, перед глазами… Сцены виденных, проведённых и задуманных охот… Шло как мутная вода. А из-под неё пробивался свет.

Со всей этой мутной водой Дзонг умел, знал, как иметь дело… Но свет выглядывал то тут, то там… Мешал. Пропадал, оставляя тревогу. Появлялся, усиливая её. И Дзонг не знал, что с ним делать! Не-знал-не-знал-не-знал!!! Ни при Буро, ни в одиночестве… Ни вслух, ни молча, не спросил себя, как допущение не проговорил… Если Вайолет — дроид?.. Если действительно был он дроид?.. То может быть, не — был?.. Возможно, он есть в этом мире?

Вайолет, шагая за раму, поступок абсолютно невозможный, обнаруживающий его суть, не совершил третьего нарушенья — признания. Он защищал человека, делал именно то, что дроиду и следует делать.

— А-ха-ха, Густав!.. Решил соригинальничать? Думал, до тебя не пытались?.. Ну, рассуди: тысячелетиями стоят рынки, порядок ломают на них, как не ломать… Но — воспроизводят же!.. Глядь, ряды на местах и закоулки, только лица другие. Ведь не случайно?.. Хозяева поменялись, а следующий, глядь, и тент выбрал той же высоты… А почему, Густав? Да потому что!.. А-ха-ха-ха!.. Барабан! До правого крыла тебя слышно! Густав, Густав, нанимаешь работников, так слушай, что тебе говорят! Не ты первый их нанимаешь. И на этом самом месте — не ты! А-ха-ха!.. Ой, оглохну сейчас!..

Густав вяло огрызался. Наслушался за целый день… Тент хлопал как великан в ладоши, заглянувший на рынок поторговаться. Поймав воздушную волну, гудел и завывал. Хлопал всеми сторонами, словно билась за ним гигантская птица или Белый Дракон с десятью крыльями… Дда...

Место позволяло… Углом поставил… Пока натягивали, было ещё ничего, но во второй половине дня, когда роза ветров распустилась шире, началось...

Внезапно разбогатевших вечные ошибки… Ну что ж, они будут исправлены. И вот что получится немного погодя....

Нельзя так просто продать Пурпурный Лал, разве что, за живой артефакт. Иных соотносимых в цене вещей не имеется. Но и тогда, это предмет долгих поисков, переговоров. Хан-Марик разумно забросил удочку на Южном и Техно, кто желает?.. Для совместной цели. Перепродать заёмщиков и займы?

Рынок Техно откликнулся первым. Местные больше доверяли друг другу и легко договорились скинуться. Они и пожертвовали двумя местами в центральном ряду. Плюс установка конструкций, материалы и сезон бесплатных консультаций. Каковые доставили Густаву бездну удовольствия, используясь им совершенно не по делу, но это после. Предложение хорошее, Марик принял его. Ещё условие, шатёр напротив, чтоб оставаться поблизости, но в тени… Начал искать владельца шатров напротив. Похлопал, позвал. Никого. А в третьем хозяин спустился к нему и за отдельную плату сказал, что договорится сам насчёт среднего. Судя по тому, что тенты за одну ночь заменили и по сторонам, что-то они там мутили. А может, испугались перемен и слиняли, скинули тревожное место авантюристам по дешёвке, торговцы они такие. Соседство новых, солидных на вид шатров устроило Густава. Ему со всех сторон желателен свободный проход, они не велики, это есть, гут… Приземистые соседи, непрозрачные. По направлению к раме — бронзовый, с башенкой на центральном столпе, для похищений неподходящий. Для обзора — да, впрочем, четыре окна на башенки закрыты ставнями. Дальше по ряду его, и за ним — тент светлый металлик, внутреннее пространство не разглядеть. Вершина обрезана, для похищений подходит… Что ж, обычное дело… Временные ли, постоянные, ближайших соседей тенты Густав внимательно изучил, ведь это будет его жилой шатёр… Игровые, гостевые те, что напротив.

Приблизившись к завершению коллекции, и не сомневаясь в успехе, Густав начал обустраиваться не столько ради охоты, финальной серии охот, а заранее как победитель, вельможа. Хозяин игрового салона. Двух. Недаром и дроид его был Салон. Совсем по иному, но не менее вдумчиво, чем разрушенный Собственный Мир, на континенте Густав начал воплощать, увлёкшись в процессе, то, к чему имел склонность. Противоречащую непоседливости.

Обнаружил… Что транжира он! Откровенный!.. Обнаружил, что кратчайшие и годами разыгрываемые партии охот — единственное, что не утомляло его. Лицемерие секундное и продолжительное, как перерождение… Он жил им, он умел откликаться и совершенствованию предела не видел. А здесь, на одном месте сидя… Маска прилипнет, пожалуй. Да ладно, что будет, то будет завтра!

Что до обустройства, не ради же торга применять ему змеиное обаяние?.. Мистических высот достигавшую интуицию… Животную чуткость… Да пусть, не торгуясь, берут, сколько надо им!.. До наглости не доходя, отомстит, развлечения ради. С Маричкой — не доходили… Густав и его не заставлял торговаться. Излагал только: то-то хочу, ту-то фигню зря принёс, такое найди, это выброси, ну, хочешь, перепродай. Время тратить. Время разбрасывать Лалы. К тому же, он несколько спешил.

Аттракционы, задуманные им в количестве двух, расположиться должны на противоположных концах моральной шкалы развлечений: невинное — недроидское. Идея последнего с правого борцовского крыла. Сколь надёжно она привлечёт и удержит публику, Густав сам не ожидал.

Игрушка же безопасная, невинная предназначалась всем без разбора, от любителей зрелищ, до любителей халявы, и всяких зевак, недоверчивых, но скучающих, мимо шедших. О её-то сооружении не Марик будет договариваться. Как всегда, видимость, общий план дороже остального, вместе взятого. Ловушка из теней. В открытую — из теней! Они вечная угроза? Пусть послужат, как в коктейлях Буро — к увеселению!

Конструкция называлась бы аквариумом, но не имела стёкол. Фонтаном, водопадом? Сама вода и была стёклами потоки воды, низвергающиеся куполом. Материковые, земные дома полудроидов — шатры, в привычной схеме и Густав мыслил: конический прозрачный купол, сверху бегущей, снизу раздуваемой ветром, морской воды занимал треть свободного места под тентом. Ослабленные порядочной долей Чистой Воды забвения, покармливаемые связными Впечатлениями изредка, там обитали стайки и отдельные экземпляры теней ярких цветов, завлекательных форм. Ради людей, что не ныряют, избегают моря. А таких большинство и они любопытны. Никогда ведь Великое Море не исчезает из разговоров, песен, легенд. Каждым туманным вечером заходит на Южный Рынок незваным гостем… Пусть люди поглядят, поиграют с ним, усмирённым, беззубым...

Среди теней в капсулах и без плавали привлекательные артефакты. Протяни руку и возьми! Отними у беззубых теней… Медузообразные студни распространили слоями нитяные стрекала… Стрекочущее нечто металось по конусу, пыхая дымом, из него же высовываясь вдруг, отпечатывая лупоглазую плоскую морду с провалом носа на грани водяной, чтобы зрители отскочили с визгом, и стрёкот не давал им подойти. Мерзкий до дрожи и смешной. Бархатные, как синяя ночь, рыбки-торпеды без плавников плавали всегда по трое, тёрлись толстыми головами об артефакты, друг об друга, вызывая непреодолимое желание их погладить… И одна слипалась намертво в кулаке! А две другие, обхватив, присосавшись хвостами, старались отгрызть его, суетясь маленькой, щекотной пилой, и тянули к себе, и утягивали! Не имели силы ни на то, ни на то, но крику, страху! Которую схватил, ту сложней всего было отцепить, стряхнуть её. А из конуса не выдёргивается на воздух. Потом уже поняли, её феноменальная клейкость имеет срок. Устав, отпадает. Попросту надо подождать. Но легко сказать, ага!.. У входа в шатёр стояла бочка с Чистой Водой забвения, неразбавленной, для страховки.

Они много чего вытворяли там, тени, аморфные тени, всего и Густав не знал, тем более, что порядка в аквариуме по понятным причинам не имелось и быть не могло, кто-то распадался, кого-то пожирали, приходилось добавлять новых… На это устроителям, неморским чудовищам ушёл ещё один Лал. Не напрасно. Разинув рты, толпились вокруг зеваки. Пальцем трогая конус, удивительно ровно бегущую гладь. Облизывались на призы. Подначивали, подталкивали… Хвастались выуженным. Прыгали и орали, тряся обожжённой, укушенной рукой, ринувшись сунуть её в спасительную бочку. Изучали повадки теней. Огорчались, знакомого чудища однажды не обнаружив...

Аттракцион "для взрослых", для борцов преимущественно, для вообразивших себя ими и для сумасшедших в соседнем игровом шатре не потребовал затрат. Доход приносил. Третий Пурпурный Лал выставлен там на всеобщее обозрение. Призом за злую игру, "бои-кобры", извращённые в основании. За четыре победы. Не так трудно?.. Ха-ха.

Обстановка шатра состояла из возвышающегося над всеми лучистого красного камня и круглого постамента. Остальное пространство — для зрителей, как обычно: пуфики, подушки, ковры. До пенной, дешёвой мебели хозяин не опустился. Скрытая механика держала и вращала сверкающий приз. Корона, она неподвижно парила в воздухе, не поздоровится тому, кто протянет к ней руку. От короны, позеленевшей бронзы, вниз уходил столб зеленоватого тревожного света. Корона будто стояла на нём, на колонне. И пурпур ещё торжественней светился, звездой.

Круглый постамент перед, под Лалом, бронзовый и тоже зеленоватый не приукрашен. Знаком отмечен традиционно означающим "тебе конец" или "предприятие безнадёжное". Можно бы просто сказать: символом смерти… Но нет, нельзя!

Это вообще не символ смерти и не знак угрозы. Он произошёл из технических значков, когда полудроиды узнавали заново механику и скрытую механику, сортировали найденное в соответствии с простейшими критериями для начала… Ставилась точка, обозначая сам предмет, а вокруг неё символы, указывающие работает ли оно вообще или при каких-то условиях. Со временем значки усложнились. Началось с точки и четырёх прямых углов вокруг. Два отрезка, прямой угол. И до сих пор некоторая скрытая механика ими, общепонятными маркируется, потому что велик в ней процент своеволия. Развёрнутые к точке, как рыбки распахнутой пастью, углы означали "работает". Углом к точке — "не работает". Боком, одной линией — "кто его знает, непредсказуемо", "мы не поняли, почему". Все четыре угла, таким образом повёрнутые, открытые влево, слившиеся внутренними отрезками в квадрат с точкой посередине, стали означать смерть! Почему-то… А её собственного символа у полудроидов нет.

На постаменте пирамидку поднимал один из борцов. Оба, взявшись за руки, взойдут на неё добровольно и одновременно, как вещь. Сойдёт только один. Хозяин, или второй, когда пирамидка растает...

Теоретически существовал путь к отступлению. Через похищение. Если кто-нибудь разберёт верх тента, борец с пирамидки может поднять шатёр и позвать дракона… Проверить не случилось. Не для того на неё всходили, на то приходили смотреть...

Вход в этот шатёр по билетам и приглашениям. Цена которых велика, и ничтожна на фоне ставок.

Но однажды и Лал должен достаться кому-то… Стремясь избежать такого неприятного поворота, Густав отправил Хан-Марика искать на правом крыле подсадного борца, из лучших, страховку. Помощник хозяина не подходит. Марик вернулся озадаченный… Объёктивно, лучший — Шаман… Ну, как есть… Густав отреагировал флегматично. Мог брать, мог не брать. В общем-то, нет проблем… Зови.

Оказавшись лицом к лицу со своим сюрхантером, жар Лалов припомнив кожей, Густав имел секундное колебание, а не отдать ли его коротким жестом Маричке. И перелистнуть страницу… Не сейчас.

Спросил лишний раз про заказчика, реакцию посмотреть. Реакция без лукавства. "Для всех одна заказчица была, и для чар, — хозяйка в птичьей маске. Но общались мы не с ней. С маленькой, чей голос как медянка отододи..." Передёрнуло, когда произнёс. "Слабак..." — подумал Густав, Крохе не поддавшийся. Борец ожидал уточняющих вопросов, но Густав в них не нуждался. Он сложил в уме выгоды, и… Внешность оказалась на первом месте! Обойдя борцовские качества. Густав не ревновал людей к их красоте, напротив, чужая эффектность, и чужая заносчивость ему удобны. Шаман привлечёт зрителей к себе, как отдельному аттракциону. Поклонников. И недругов, наверняка. Если кто-то на правом крыле, не рискуя вступить в схватку, спит и видит его поражение, что может быть слаще, чем увидеть наяву здесь? Просмотреть, на подушках развалившись, бой двух кобр в безысходном пространстве?.. Да и пока шёл сюда, кое-кто за ним увязался!.. Из потенциальных учеников, которых Шаман не брал. Вон, маячат… Великолепный, шикарный зверь. Машина… Решено. Ударили по рукам, Густав принял красавца. "А как только ты, чёртово охвостье галло, перестанешь быть мне нужен..."

Так хозяйство вельможи Густава будет выглядеть в скором времени, а пока...

"Насмешничаете?.. Ну-ну… Да-да, конечно!.. Так прямо и сделаю по-вашему!.." Стоически выдержал последнюю порцию шуточек от Биг-Рамона, про то, что непременно нужно дать имя такому громкому сооружению, новой достопримечательности Южного, сродни их именам, Биг-Бен, например, Великий Колокол… Болтун — версия Джуна, предложившего Густаву по дешёвке ушные затычки, оптом.

Рамон не случайно обнаружился поблизости, Суприори его приятель, не игрок Против Секундной Стрелки, но обслуживающий игроков, консультант в области механики. Стрелка бывает разной… Чистый хозяин с Техно призван исправить ситуацию.

Насмотревшись на беспокойно шарахающихся от гулкого тента прохожих, вскрики, переходившее в смешки, подмигивания и откровенный хохот, Густав дал себе три дня. И ни дня сверх! На демонтаж, решение проблемы и окончательный монтаж конструкций. По высшему классу. И — углом, да-да!.. Углом к ряду, углом к ветру! Как сейчас. Всегда есть решение. Не за счёт разворота исправьте, за счёт свойств материалов, скрытой механики… Ребята с Техно, ищите решение!

Щедрость заказчика и азарт мастеров уложились в день подготовки и ночь монтажа. Ночь захотел Густав. Чтобы утром — во всей красе. Распоряжался Суприори, он стал человеком Густава на Рынке Техно и гидом, получив коллекцию танцевальных убранств, по цене равную оплате всех нанятых им. Насмешливый Суприори оказался полезен не раз и не два. В механике, в материалах, в истории того и другого осведомлённый поверхностно, он этого не скрывал. Чем ценен, всегда знал, где найти того, кто не поверхностен. Знал, чего тот запросит. Если же надавить придётся, а не купить, то, на какие точки. Про таких, как он, говорят: есть второе дно. А то и третье...

Суприори же привёл "монтажников", что званы к решению проблем иного рода, связанных с жилым шатром. В соответствии с задачей, привёл ночью. Тьма, взвесь молочная грязная, дышится, как в воде… Густав был у себя, шатёр внутренний — маревом на расстоянии двух прыжков, успеет сбежать. Суприори с горой Чёрного Дракона, сверкающей белками глаз, ворчащей глухо и непрерывно, не расположил к себе тех, в туманном киселе, кто окружили часть ряда, охраняя работавших… Сами как серый, зелёным просвечивающий туман. В масках без лиц, прорези для глаз и всё… И не на месте прорези, низковато… Тьфу. Густав плюнул и перестал всматриваться.

И поближе было на кого посмотреть… Его шатёр окапывали Чудовища Моря и засыпали ров. Сажали что-то, как сажают деревья. Затем словно подрезали, украшали, обвешивали… Но на рассвете ничего подобного и даже палок каких-либо не торчало из земли. Следов их самих тоже не обнаружилось.

В колпаках островерхих, в плащах до пят, лишь руки зелёные полностью свободны. Поднимаются вверх, а перепонка под ними натягивается… От локтя… До колена что ли?.. Тьфу. Главный — высокий. Второй — приземистый. Третий… Кривой какой-то, прихрамывая, шустро скакал вокруг. С бичом в руке. Хлопая редко и оглушительно. Те же, что охраняли вдалеке, словно лентами поводили бичами, заторможенные, бесшумные.

Густаву наскучило зрелище. Сырой воздух пробуждал память о Горьких Холмах. Память о соли комом вставала в горле, запах, ушедший от морского в совсем уж пустынную горечь, безжизненную даль. Да и его тент, притихший в ночном безветрии, скоро начнут разбирать. Густав улетел и вернулся утром.

Шагнул из марева в простор нового тента… Тихий. Высокий. Золотинками свет плывёт из узоров, будто в пыльную взвесь, но воздух чист… Ничего так… А те два? Вскинув руки между готовых игровых шатров, усталый Суприори приветствовал его. Гордый чужой работой и блистательным решением задачи. По стилю одинаковые, безбалочные, по орнаментам стен различающиеся, но не сильно, они всем видом своим говорили Южному Рынку о принадлежности одному хозяину, богатому, и к категории увеселений. Отлично! Без вывесок ясно. Пологи могут откидываться на ширину стены, могут фиксироваться щёлью, пропускающей лишь избранных. Просторные!..

Густав забежал в первый, во второй… Обмер, не ожидал. Запрокинув голову, покрутился на пятках. Не как владелец, а как коробейник мелкий, зашедший под тент богача. Кто тут хозяин, кому поднести пиалу Впечатления, подождать пока через золотую соломинку выцедит?.. Ты — тут хозяин! И соломинки света рыночного, пробивающиеся в стыки, текущие сквозь узоры, все твои. "Ааа!.. Вот теперь чувствую, что богатый!.."

Тенты держались без шестов, балок и центрального столпа. Скатами чуть-чуть провисая внутрь. Какая сила удерживает шпиль — загадка. Держит щепоткой за середину платка само пасмурное небо, прячет под ним что-то, фокус собирается показать… Стены образованы из блоков, лоскутов столь причудливых форм, что описать их нет возможности. К земле крупные, вверх уменьшающиеся, из-за чего шатры казались ещё выше. Щели между всеми. Они золотили проникавший внутрь свет авантюриновым блеском. Окон нет. Не заказывал, это редкость, окна в шатрах. Лоскутные стены пластичны, вроде и не противостоят утреннему сквозняку, но и внутрь не пропускают его. Шум Южного — тоже!.. Ого, в шатрах, при откинутых пологах почти глухо!.. Густав небрежно спросил, крепкие ли, и получив утвердительный ответ, щёлкнул выкидным ножом. Без замаха втыкая в ближайший блок, амёбу пятна, обведённую авантюриновым блеском. Зря он это сделал...

Треугольная, расширяющаяся от верхней пики до подножия узкая грань, стала видимой, отдельной, взвизгнула. Треск металла в руке, выламывающая боль. Густава тряхнуло от макушки до ног, и огнём ушло в босые подошвы. "Чо-ортовы технари!.."

— Слабовато, — прогундосил Суприори, удивления не выразив. — Размахнись давай, а лучше с разбега… В лучший мир…

— К ней чего, металлом нельзя прикасаться?!

— Не знаю, к кому "к ней", но бить ножом без предупреждения определённо не надо. Никого.

— А с предупреждением?

Суприотри поднял отлетевший клинок, медленно приблизил к тенту и нацарапал знак утра, полудроидам всегда приятный. Рисунок поплыл немного, после чего остался частью узора.

— По-хорошему… По-доброму...

— Ха. В чём смысл?

Суприори пожал плечами:

— В скорости и скольжении. В непрерывности. И куда усилие направлено...

Густав дорисовал волнистую линию, удвоив в символе море, и отправились в жилой шатёр. Перед входом обнаружился коврик, выбежавшим хозяином незамеченный. Густав правильно расценил его, заходя, как мостик. Зашёл, вышел… Под впечатлением от молнии, пробившей его насквозь, уже аккуратнее одной ногой встал возле коврика, второй на него. Глаза говорили ему, что стопа обыкновенным образом стоит на земле, а ощущения, что она утопает в мелкий песок или золу. На вопросительный взгляд Суприори ответил:

— Жилой заказывал? Ночной дом?.. Это от сырости, от теней. Сорбент, если тебе о чём-то говорит. Пыль до вершины стоит, ты просто не видишь её. И отводы.

— Молодца! — похвалил Густав всё вместе, окинув взглядом. — Рассчитаться хватило?

— О да! — кивнул Суприори, чему-то засмеявшись.

Густав изобразил недоумение, и тот объяснился:

— Они своё возьмут. Это такой сорбент, липучий… Кое-кто любит тени, находит их вкусными, полезными… А к Великому Морю ходить не желает. Там-то его самого, пожалуй, сочили бы вкусным!

— А как насчёт меня самого?! — удивился заказчик такому повороту.

— Дверь покрепче запирай! — захохотал Суприори, откидывая голову, стриженный, жёлтый ёжик. — Не боись, всё продумано! Тени не пройдут за ров, лакомка — за порог!..

"Офигенно уютно будет сидеть внутри!.. — подумал Густав под заливистым смехом. — Начерта я спросил, меньше знаешь, крепче спишь. Работа выше всяческих похвал".

Тенты в согласии с его прихотью выходили углами на центральный ряд, подрагивали от ветра. Пологи откинуты со стороны, обращённой к раме Южного — приветственно и широко. Красота… И вельможа Густав ещё раз поблагодарил распорядителя.