Глава 24

Глава 24.

Никогда Господин Сома не помышлял, что будет волноваться перед встречей с каким-то изгнанником… Волновался. Слова "господствующий над первой расой" ни о чём не говорили ему. Хищники не особо интересуются делами дроидов, относясь к ним, как к среднему между силой обстоятельств и беспристрастностью машин. Имени "Бест" он улыбнулся: "Наилучший?" Но при этом он летел знакомиться с человеком, переменившим всю его жизнь. Обе жизни: его и До-До. К лучшему, не то слово.

Оставшись на Южном Рынке, вернувшись к игре и заключению сделок, за короткое время он смог похитить и освободить почти дюжину, одиннадцать человек, случайных жертв судьбы, и снова — Густава. Прибрежная галька из мира До-До под его рукой превратилась в те вещи, в которые должны были превратиться люди. Но это стоило ему… Когда в общий шатёр попадала жертва, предназначенная другому, он с величайшим трудом скрывал произошедшую с его сердцем перемену. Должен был скрывать. Не проповедовать же им! Сам хорош. Господин Сома из них старейший хищник, станут его слушать! Решат, одержимый дроидом. И всё. Тут неразрешимое противоречие: если проповедует чужой по всем статьям, скажут — ты не такой, ты не из наших, и баста… Если свой начнёт рассуждать против течения, скажут — ты один из нас, опомнись, водички попей! «С каких это пор?» — спросят. А ведь у каждого своё "с каких пор", личное, других не касается, другим и непостижимо. Сома молчал. Но бездействовать становилось с каждым разом труднее.

Однажды, превзойдя Густава в спонтанном лицедействе, он выступил ходатаем за парня, совсем на Южном чужого, который ходатайства ждать не мог, у Махараджи. Подмигнув, изобразив давнее знакомство. Прокатило. Будь рядом Гай, тот не позволил бы без доказательств. А Раджа прост. Богат, но согласен на любую новинку в качестве выкупа.

Чистый хозяин, — вместе они ушли, изображая приятелей, — получил от Сомы вдобавок возможность сотворить гостем сложную, мелкую детальку. Ключ, который закономерно искал на Техно, прежде чем довериться Гратии и отправиться искать на Южном, где попался… Ключ-таблетка для механизма производящего разноцветный, порывистый ветер, без повторов, всполохи, звездопады. Носил на шее, уронил над Великим Морем. Механика простаивала в Собственном Мире, завидное украшение.

В совершенном потрясении расстался чистый хозяин с Господином Сомой. Не на раме, снова на материке, в горах, над Туманным Морем дроидов, возле своего тайника, рассчитанного на одну вещичку. Подобные тайники надёжней больших. Оглядись вокруг, лишь бы в непосредственной близости не оказалось людей. А если и кружат Белые Драконы в небе, всадникам ни за что не разглядеть и не узнать, под каким обломком в скальной трещине драгоценность. Или пустяк? Или даже ловушка. Если опознавательный знак оставлен, наверняка ловушка.

Тайник-расщелина был пуст. За исключением… Хозяин снял цепочку с крючка. Кулон. Пористый невпечатляющий камень держала в клюве весьма дорогая, тщательно и вручную гравированная птичка. Каждое пёрышко, каждый коготок...

— Тебе, спаситель, воплощение моей удачи. Здесь оставь. Или перепрячь над любым морем, куда поднимаются туманы Свободных Впечатлений. Артефакт таков, что за одну туманную ночь впитает те из Свободных Впечатлений, которые позволяют выпившему их перейти… — пустое время. Как пустую долину, без радости, без воды… Без надежды, вот что я хотел сказать, без надежды. Иногда надо просто идти...

Господин Сома разглядывал кулон, тёплый в руке, песочного цвета камень. "Интересный хозяин… По всему, любитель веселья и удовольствий, а такой артефакт на груди хранит. И откуда взял?" Спрашивать не стал, и они распрощались. Небрат его звали. Странное имя — Небрат… Таким могли бы назвать человека в группе, отвергавшего какой-то из обычаев, и, несмотря на это, остававшегося в ней.

Вокруг змеевого бассейна разлеглись трое лениво переговаривающихся коллекционеров. Сота разглагольствовал о прежних временах. Двое остальных, новички, успевшие уже оценить времяпрепровождение, полусон медленных Впечатлений. Окинув До-До и Сому безразличным и близоруким взглядом, отвернулись.

Крез поймал гостей и развернул на другую тропинку с центральной, мостившейся сейчас вручную. И он работал, мостил. Работал с огромным удовольствием, возможность образовать из осколков камней, стекла и плиток совершенно новый узор восхитила его. Полудроидов привлекают любые головоломки, манипуляции с известным исходным набором, подразумевающим спонтанное развитие, но в достаточно узких, конкретных условиях. Крез занимался ручным трудом во всех украшениях! За исключением диадемы, вообще-то, девичьего атрибута, падавшей с головы. В серебряных с аметистами серьгах, ручных и ножных браслетах! Господин Сома принял было Креза за главного… До-До усмехнулся и увлёк дальше.

Вымощенная прежде, обходная тропинка, лазоревый ручей скоро вернула их на центральную, ещё земляную, узкую и тенистую. А она вывела на просвет.

Перед стеной крупной каменной кладки, кое-где мшистой, кое-где скрывавшейся под плющом, среди вперемешку сидящих, лежавших людей, плодов и бумаг, рядом с черноволосой, яркой красоты девушкой сидел простецкий, широкоплечий парень в клетчатой рубахе и чёрных шароварах. Золотой медальон на груди. Стоически он выслушивал двух спорщиков, у каждого из которых образовалась к тому времени своя группа поддержки. Оборачиваясь то к одному, Амаранту, то к другому, Римлянину. Это надолго. Не теперь началось. Преимущества свобод и преимущества контроля распространились в обсуждениях со сферы общежития на сферу личных устремлений, решений, внутренних запретов… Обрастая сторонниками и противниками. Самое забавное, что Бест и в мыслях, как сидя в саду, находился ровно посередине!.. Заметив До-До он без промедления вышел навстречу, и поклонившись, встав, поклонился снова:

— Господин Сома… Я очень рад знакомству. Если могу быть чем-то полезен...

Сома искоса глянул на До-До, что он наплёл тут про него? И неужели это тот самый человек, "господствующий над первой расой"? Тогда за кого он принимает Сому, старого хищника?

Бест продолжил:

— Я восхищаюсь тем, что ты делаешь. Я не способен так — на рынках… Заходил, но… С такой свитой! Увязались, как бесплатный цирк!

Бест качнул головой в сторону Ухаха, положившего плоскую морду на руины стены. Олеандр, заметив, что у них гость, тут же натянул повязку на его смертоносный глаз. С чёрной, пиратской повязкой улыбчивая, мохноухая морда выглядела просто непередаваемо!

— Бест… — поклонился Господин Сома. — Я немного озадачен. До-До настаивал на этой встрече, я не хотел беспокоить, не вполне понимая ради чего...

— О, просто пользуйся оставшимся от Центрального, да и не только… От тайников всего континента! До-До покажет тебе кладовые. Господин Сома, бери всё, что может понадобиться. То, что ты делаешь, беспримерно. С начала эпохи высших дроидов не бывало. Я никогда не слышал и не читал о таком. Моё почтение и благодарность… Что ещё?.. Там, — он махнул рукой, — деревья которые поливают водой Впечатлений… В остальных плодах Чистая Вода забвения. Сладкая… Я бы предложил тебе прочесть конвенцию, но это просто смешно. Хотя… Возможно, ты её дополнишь?..

Господин Сома слушал его, пока не покраснел, как Мурена. Вот уж об этой своей способности он и не подозревал! Воспользовавшись тем, что Римлянин дёрнул Беста "на минуту", он слинял с До-До, не отходившим ни на шаг, в колючие дебри каких-то кустов. Шипы — с палец длиной.

— А ну стой, До-До!.. Что ты наговорил про меня?.. За кого меня здесь принимают?

— Только правду, — удивился До-До.

— Этот человек свободно призывает дроидов? Он отдал чудовищу Собственный Мир? И он поклонился мне? Да я превратил в столовое серебро больше людей, чем он встретил за всю свою жизнь!

— Неважно, что ты делал прежде, — оборвал До-До, ненавидевший, когда Сома ругает себя. — Да, Бест очень, очень уважает тебя за то, что ты остаёшься на рынках. А кладовые, что я должен показать, они — вон, вдалеке.

Господин Сома сел на землю:

— Мне надо подумать, До-До.

— Типа… — уйди, исчезни? Без проблем. Не улетай! От тебя ничего не требуется. Вечером они будут учить новичков говорить… Это весело и даже красиво. Впечатления красивые. Для новеньких отбираются лучшие. Выпивает один, но смотрят их все вместе! Учат тех, что собирали языки, но не знают эсперанто полудроидов… И нескольких безъязыких совсем, представь, и такое бывает. Особенно часто среди Восходящих, собиравших лишь музыку, ставших изгнанниками… Здесь безопасно! Совершенно. И ночью как днём. Ночью костры… Зелёные… Да, я говорил тебе.

— Я понял, До-До. Я помню.

— Ушёл. Я, но не ты… Не улетай, а?

Господин Сома не ушёл и не остался.

Он бродил дорожками Архи Сада, пробовал плоды Забвения, как зверь ходил вокруг шумного, многолюдного сборища изгнанников, мимо высоких, зелёных костров, благоухавших можжевельником и валерианой, плещущих высокими языками пламени… Никто не приставал к нему.

Рассвет зажелтил клейкие, молодые листочки, распустившиеся только что, одновременно с ним. Карликовое деревце с полосатыми ягодами, плохо различимыми среди его пёстрой же, бело-зелёной листвы. Сома рассеянно сорвал одну и плотная кожица лопнула на зубах, освобождая краткое, отчетливое Впечатление… Почтовую коробку с голографическим адресом раскрывают, торопясь и мешая друг другу две пары маленьких рук… И взмывает над ней рыжее облачко… Лиски-намо!.. Господин Сома задохнулся. Закусил пустым, сладким яблоком, невозможно больше вспоминать… Он вышел к белому, шёлковому полотну с аккуратными строками конвенции Беста. Прочитал её тихо, но вслух. В одиночестве. И коротко поклонился.