Глава 42

Глава 42.

Немного о Симурге. В связи… О Симурге, ача.

Нет, кожа его была белоснежна, ни оливкового, ни изумрудного отлива. Хищник земли, но не моря. Хозяин Собственного Мира не навещавший его совсем. Даже спрятать что-то или забрать, даже выспаться. Отсюда блистающие доспехи, совсем не лишние на пустынной земле, под и над, на драконьей спине не помешают.

Из-под земли он и вышел тогда на Центральный Рынок, поздним вечером. Поднялся из тех пещер, где Змей-Архитектор будет держать свой жуткий зверинец, о существовании которых знал лишь Бутон-биг-Надир да шпионившие ради него слегка. Поверхностные, не затопленные на тот момент пещеры, выход из середины рынка наружу, минуя раму. Биг-Буро обставил их личными шатрами и шатрами осведомителей, торговцев, свободных людей, он не был рабовладельцем подобным Оливу, но — должников. Много от них не требовалось, а долги имелись внушительные, разного рода, не зря к Буро такой пиетет, не прост он Биг-Буро...

Здесь подходящее место упомянуть, откуда он знал об отсроченной продаже Густавом Хан-Марика. Озвученном предложении, беспокойство-то Господина Сомы лежало на поверхности, сам факт договора — принципиально другой этап. Знал из неё же, звуковой сети. На Южном, внеся неизбежные, обусловленные переменой ландшафта изменения, Буро удалось воссоздать систему. Вот какую.

Если бы кто зашёл поочерёдно, во всех шатрах должников Буро обнаружил бы неброское сходство: циновки с металлической нитью либо коврики с ней же в коротком ворсе покрывают пол сплошняком. Такие забавные коврики… Не глушат шаги!.. Напротив, как-будто ступаешь по крышке котла, гулко. Дальняя от входа сторона закрыта, занавешена, ширмы, драпировки. Соломка плотная, частая бросает неприятные глазам, резкие блики.

Ну, положим, так многие делают, кто в шатрах и торгует, и живёт… Торгует? А где что-то ценное?.. Ни в обстановке, ни на пирамидке. Ничего привлекательного, заставляющего откинуть полог, хлопнуть в ладоши, зовя продавца на торг и расспросы. Всё невзрачно.

Живёт?.. Не странно ли, что в шатрах, обставленных по домашнему, хозяева практически не появлялись? А вот Буро регулярно.

Внимательный наблюдатель — недолго бы ему довелось наблюдать!.. — мог заметить, что Биг-Буро посещает их поочерёдно, практически по графику… С единственной целью — полежать, отдохнуть… Ухом к земле. В человеческом муравейнике, хищников, интриганов, охотников и борцов, лжецов и азартных игроков, это самое важное — тихо, незаметно слушать. Нащупывая нити, распутывая клубки… Перематывая в свою пользу, обрывая лишние нити, — своевременным появлением, вовремя брошенным словом. Тихо лежать и слушать… Шум людской, шум океанский...

Буро ненавидел Великое Море. А рынки нежно любил. Континент, твёрдую землю, лучики из облаков, тепло от неба. Любил в частности и в целом, полудроидское, человеческое тепло исходящее от скопления людей, старых друзей, давних недругов, новичка, не через торговый шатёр, а через раму заходящего в пыльные ряды, в первый, возможно, и последний раз.

Никто не знал этого, но годами Буро развлекался только тем, что сопровождал таковых. Поодаль. Иногда лично. Иногда знакомым поручая. Слишком уж лёгкая добыча, правил не знают, рядов не знают, где сворачивать, где ни в коем случае… «Новичок он сейчас новичок, а что у него в мире?.. За что пришёл торговаться, чем торговать?..» Так пояснял Буро, назначая тайного покровителя на пару-тройку дней, пока освоится, но на самом деле, Чудовище Моря, старейший на рынках, он был одинок, всегда одинок, это чувство не проходило и не угасало, любопытен и добр...

По технической части… Недолго они существуют, дымками, туманами истекающие от земли, простые, безосновные, глазу не видимые тени в сухости рыночной пыли. Днём — ну, совсем недолго. И ладно. Ошибка демонов в океане — желание сделать нечто масштабное и универсальное, машину-тень, мощную до непобедимости, независимую до жути. Звучит страшно, на деле смешно.

Неуязвимость, как правило, противостоит активности или сливается с нею настолько, что функции, ради которой всё и было задумано, не остаётся места.

В итоге, делать долго, уничтожат быстро, ещё обиднее — украдут на запчасти к таким же, пассивным или легко разбираемым. На расходных тенях, вот на чём надо сосредотачиваться!.. Однако, с сосредоточением под водой вообще плохо, и со временем.

Очутившись на суше, обдумав ситуацию, как и Змей, Буро решил брать количеством и взаимосвязью. Несколько минут существуют?.. Ну и ладно. Короткий рыночный ряд пробегут из конца в конец?.. Вот и отлично, совсем хорошо. Большего от одной тени не требовалось, она не должна добежать до него, но только до следующей тени. Эстафета. Удариться, раствориться в ней и видоизменить тихо шелестящую, пустую тень на шелестящую голосами тех, кто в начале ряда оказался поблизости.

Биг-Буро, накопив, рассыпал их частой, стремительной паутиной. Чтобы минимизировать потери, тени глупые, не каждая и до следующей добежит, если придётся эту следующую искать. Нечем им искать и вынюхивать. Подобные холодным, сырым ветеркам под босыми ногами полудроидов они разлетались по рынку. Затем, с добычей или без, ускользали в ближайшие земные пустоты, сырые. Там продолжительность существования их серьёзно увеличивалась, откуда влеклись к пустотам объёмным, резонирующим под теми самыми шатрами. Где шелестящий голос их становился отчётлив. Котлы шумов… Котлы рыночных голосов… Многие, многие голоса… Сбор информации вчистую случайной… Трудно распутываемой, не всегда определимой… Так редко полезной!.. И этот факт больше всего нравился Биг-Буро!.. Фатум, судьба! Буро полагал, так и надо… Так правильно, пусть решает судьба.

Сложнее всего было не добиться хоть сколько-то устойчивой к сухости тени, а её беззубости. Чтоб вообще не нападала. На звук нападала бы, поглощала лишь звук. Придумав холодные ветерки, тени-дуновения, Буро направил их ничтожное внимание на звуки, активность отпустил гулять, а сам импульс, жажду действия — в сырость подземную и к друг дружке.

И всё заработало. Развлекая Биг-Буро и утверждая его власть. Не во зло. Он использовал шпионаж во благо.

Буро следил, чтоб не появлялось особо многолюдных группировок. Сплочёнными они не бывали, такое не для полудроидов!.. Последовательность и подчинение не для них. Но и в кратковременных проектах больших толп просматривается опасность. Буро разрушал их. За группами малочисленными, но устойчивыми внимательно наблюдал. С интересом, не вмешиваясь. За переменами лидерства в них, тут мог вмешаться. Ради любимчика, против грубияна или жадины. Если что, возникал на пороге, в гуще событий, мимоходом… «Мимо проходил…» Вызывая суеверный страх. Но появление Бутон-биг-Надира собственной персоной раз за разом выливалось в мирное разрешение, так "суеверное" осталось, а "страх" исчез, что вполне устраивало Буро.

Смотрел, как эти малые, тоже мониторящие рынок, группы расправляются с одиночными выскочками, будь они богаты, сильны, вдохновенно лживы… Одиночки долго не лавируют. Навести свои порядки им уж точно не суждено. Установить свои правила. Даже галло потому стали галло, что осознали, надо держаться вместе и с крупных рынков уходить. Гастроли, вылазки. Исключением стал Густав. И то не исключение, игроки Против Секундной Стрелки приняли его… Скользкий, бесцветный до величественной простоты. Начисто лишённый сердца. Ненавистный ему Густав, осиянный везением такой силы, что… Ненавистный!

Ещё Биг-Буро следил, чтобы подобные ему самому, демоны моря, внешне похожие на людей, не приживались. Либо держались тихо. Очень тихо… И рядом. И они охотно примыкали к нему, действительно тихие, немногочисленные.

Махараджа когда-то поступил умно, обосновавшись и немедленно сплотив костяк будущей группы возле шатра Буро, открыто, порой угощая, порой напрашиваясь на угощение под предлогом нужды в совете или торга. Безо всякого, впрочем, расчёта, тем более льстивости. Так сложилось, удачно.

И Олив, которому благоволил Биг-Буро, тоже мудро предпочёл реализовывать честолюбивые амбиции на расстоянии. Заявляясь время от времени в его шатёр скромно и не с пустыми руками.

Бутон-биг-Надир, ача...

В тот поздний вечер Буро закончил консультировать коллекционеров Впечатлений последнего времени, редких, но и мало кого интересовавших Впечатлений эпохи дроидов. Не раскрыл, однако намекнул на будущее о жемчужинах своей коллекции. Любезно проводил гостей, кому далеко, страшно идти по затуманенному уже рынку, и ужинал. В одиночестве.

На обратном пути, как раз стемнело, уловив заранее приготовленный ужин… Устал. От ходьбы и суеты. Тёплый, чуть вязкий коктейль связных Впечатлений, разогретых Огненным Кругом… Не шедевр, но простое удовольствие. Потрясающий наглец, враль и грубиян достался ему, так что Буро не корил себя, сомнений не испытывал. Да и постился долго, пора. Сколько людей, перессоренных неосмотрительным хищником, вернутся утром на Центральный и обнаружат пустым место его шатра?.. Сколькие из них помирятся, стравленные для развлечения?..

Кстати, интригуя, Буро ссорить не любил. Подкупал. Без угроз не обходилось… Не словесных, демонстрации между прочим не радужных перспектив того направления, в котором разворачивались события. На чужих примерах, на примерах из прошлого. Самый шик — послать в подарок или продать задёшево, за условную цену Впечатление с чем-то подходящим по теме. Если умный — поймёт. Нет — туда и дорога. Когда проблема завязана на неукротимость или глупость одного человека. А таковые, как ни странно, становились движущей силой во все времена. Эта энергичность с тенями у них общая… Буро извлекал краеугольный камень, здание рассыпалось само. Звено исчезает, цепочка интриги уже не цепочка, до результата не дотягивается… Как сейчас.

Надир-Ача… Не вдаваясь в подробности, как при обычной охоте, дурманом, оливкой, дротиком, ранив жертву загодя, он подмешивал смертельный яд ко второй порции дурманящей тени, собиравшей Впечатления окончательно вплотную к Огненному Кругу. Либо, если быстрого яда нет, только медленные, просто душил. Нет, в Буро не было свирепости.

Чтобы не быть совсем уж "ача", использовал для питья мельхиоровый рог, стилизованный под бычий. Он был обвит рисунком: звезда маленькая — большая — маленькая — слёзка — снова маленькая звезда...

Давным-давно из пристрастия Биг-Буро собрал раз в жизни коллекцию не для продажи, а для себя, подобных рогов. И прятал её, опасался. Потом плюнул, кто знает для чего они? Да никто не знает!.. Из рогов люди с древности пили. К тому же, острый конец против тела, уже озарённого огоньками дроидов, растворяющегося, не нужен. И его бокалы-ача закруглены, не похожи на оружие. Прошедший сквозь огоньки, наклонённый возле Огненного Круга в предсмертные минуты рог наполнялся влагой связных Впечатлений… Так последний из бокалов-ача, когда уже всё кончено, Буро и на людях мог пить, не таясь, без суеты.

Прошедшие возгонку, горячие, они остывают долго, не огнём разогретая вода… Раскрываются ясней, подробнее… Присущие тени обжигаются об них, не могут зацапать, дают промежуток покоя… Много достоинств, чего там. И память о маленьких радостях, согревавших в Великом Море. В самое тяжёлое время по выходе из него. Имеет право Морское Чудовище, день за днём наводя порядок на крупнейшем рынке, сохранить некоторые старые привычки?! Всё равно ведь поймал. Артефакты Буро не нужны, вон их — немеренно.

Ночь. Туманная. Сезон туманов захлестнул и центр континента… Для прогулок пешком — вообще никак. Симург вышел на Центральный Рынок из-под земли, ровно между шатрами Буро, в месте торговцам неизвестном, нарочно прикрытом, из рядов не заходили туда. Снизу, о таком Буро не помышлял даже.

В стальных, сверкающих доспехах, покрытых каплями Чистой Воды забвения, под ними мокрый насквозь. Выпитое им, как ача, спускался смыть… Забыть! Оторвать, отрезать!

Отрезать?.. Легко… Симург бродил обсидиановыми подземельями, промокал, пил и бился головой о стены, чтобы забыть именно то, что услышал, при первых шагах по ночному, безлюдному рынку — тихий, зловещий, плохо переносимый даже для посвященных звук "ач-чааа..." О, Биг-Буро, тысячу раз осмотрительный, надо же было тебе именно на этот раз пренебречь, расслабиться!.. И ты станешь учить его не кушать по-звериному?..

Как на звуки волшебной дудки, Симург пошёл на этот звук, недалеко идти. Откинул полог и застыл на пороге. Буро тоже, тяжело вздохнув… С досадой. Не что помешали, а сожалея, — красивый, нездешний, хозяин… Доспехи какие, оригинал… Да и не нужно Буро второго за вечер. Но и подобную славу о себе заиметь ему тоже не надо. Меньше всего Бутон-биг-Надир хотел, чтоб его боялись на рынке.

Немая сцена затянулась. Некстати вторгшийся парень явно отверг бегство. Ну, и правильно. В туманную ночь только и не хватает, что драться и бегать тёмными рядами среди злых теней океанских от злых же, прицельно брошенных в спину… Жестом Буро предложил ему сесть, а сам, дотянувшись, поздновато, до бокала-ача, продолжил трапезу над неподвижным телом. Над полыхающим закатным светом и огоньками дроидов. В тишине. Парень, живая статуя полированной стали, опустился, скрестив ноги, сел. Наблюдая неотрывно. Не мигая. Кажется, и не дыша. Что же, шок… Так бывает. Тем более, нельзя, чтоб про него, про Бедовичка, болтали лишнее, трепались почём зря...

Было тепло и упоительно. И не хотелось спешить. Ни в чём. Никуда. Погодя, спустя порядочное время вполоборота Биг-Буро заметил странный блеск в глазах парня. Глазах, устремлённых не на него и не на умирающего. На до краёв полный бокал… "Шок? Не-ет… Быть того не может!.. Бестолковый, безмозглый ты, Бедовичек, нюх потерял, наблюдательность утратил, пора на покой. Это не страх… Чудо в латах!.." Буро протянул ему, на руку случайно плеснув, мельхиоровый рог, полный самым горячим и сладким Впечатлением уходящего солнца над волнами. Древнее солнце, древнее море, едва отдалившаяся буря, полыхающая красным как пурпурный Лал… Парень закрыл глаза и опрокинул его, выпил залпом… По сию пору Биг-Буро пребывал в уверенности что, не предложи он тогда, Симург забрал бы силой. Даже у него. Отнял бы этот последний глоток. Парень сощурился, как от боли. Снова прикрыл глаза, рукой заслонился. Так сидели. "Я сохраню ему жизнь, — решил Буро, — он пригодится мне".

— Кто научил тебя плохому? — спросил Биг-Буро вслух. — Кто чудовище, в недобрый час встретившееся тебе, человек и хозяин мира?

Повисла пауза.

— Навсегда… — прошептал Симург. — Это навсегда… Нет спасенья… Знак, это знак… Я мог выйти куда угодно. Я мог выбрать день, час… Любой другой день… Никто! Я сам. Мы играли, мы ставили разные условия...

— Мы? — насторожился Буро.

Напрасно. Речь шла не про земной, а про камерный, малоизвестный облачный рынок. Посвящённый азартным играм, процветавшим во все времена, на континенте, в небесах, только не на дне морском, там азарта хватает.

Борцы довольствующиеся регалиями, привязанные страстно к риску в одной области, образовали правое и левое крылья Южного позже, не так давно. В компаниях хищников, изобретавших времяпрепровождение себе на дни и годы, сначала появились смешанные искусства, потом уже чистые выделились из них. Гонки-борьба в связке, типичный пример. Борьба-угадайки разного рода, пример канувшей в прошлое связки. От угадаек зависели условия поединка, оружие или отсутствие его для конкретного борца. Гонки-прятки сохранились в подходящем ландшафте, это земная игра. Гонки-собирашки исчезли, артефакты закончились, а делать их никто не умел!.. Нужны были такие звёзды, рассыпающиеся на звёзды, не на равное количество, важно предчувствовать, какую ловить, какая одно, а какая сто очков… Жаль, что закончились, красивая, полночная, небесная игра. Не злая, к тому же.

Симург был внестилевой борец. На континенте был бы с правого крыла, где сурово. Но его привлекало специфическое тяготение облачных рынков. В прямом смысле слова тяготение, изменённое чувство равновесия. И не арены, не шатры, а многоуровневые конструкции. Объёмные, просматриваемые лабиринты для борьбы, и паузы, посвящённые другим развлечениям.

Например, тогда...

Они играли во что-то вроде фантов. Хищники, боролись на жизнь. Плюс фант. Верней, в минус… Ему выпал — такой… Не душить до конца, а… загрызть… Ну, укусить, на самом деле. Фант на схватку, фант победителю. Они ведь и не знали наверняка, что так добываются связные Впечатления, когда Огненный Круг останавливается, и огоньки дроидов растворяют крепость тела, растворяясь следом. Они считали, что сами только что придумали это… Попробовать на вкус, как холодок тумана в Туманном Море дроидов, быстрые, разноцветные огоньки. Играть на жизнь им не впервой, и ничего особенного, особо мрачного в подобном финале они не видели. На свою беду Симург выиграл схватку...

Когда миновал сезон на облачном рынке никого не осталась. Ни — одного — человека. Борцовский приют опустел. Был присвоен Симургом, возвращён им — редчайший случай — в число Собственных Миров, походя, побочный результат катастрофы...

Буро мог не опасаться, зараза тайных, тёмных знаний не пошла за пределы его. Исключение — источник. В полных доспехах и полном отчаянье сидящий перед ним. От Симурга началось, им и закончилось. Не в силах остановиться, лишь оставшись один, он устремился на континент. Родственная, изначальная всему живому стихия — вода позвала его. Успокоения, очищения.

Знал бы он, сколько людей, в какие стародавние времена, того же искали в ней. Находили. Не находили. Кто как… Но сам порыв бессмертен: глоток воды… Исцелиться. Окунуться… Бежать, спастись. На побережье, в волны, под волны, в могущество океана, за полог его, огромное море… — прими, я вернулся домой!..

В случае Симурга-Ача, упованием была Чистая Вода забвения. Обсидиановые подземелья. Водопады забвения… Смылось то, что и должно было смыться, связные Впечатления. Что выпил — забыл, что делал не смог забыть. Невозможно...

"Я обуздаю парня, — думал Буро. — Он послужит мне, заодно притормозит. И поучится..."

Буро принял Симурга.

Безвыходно продержал несколько дней, отпаивая обыкновенным образом лихорадку. Если менять злой яд на противоядие много раз подряд… Отвлекает от внутренних терзаний. В цепях Олива продержал, затем разговорились.

Тайные и тонкие приёмы ача, для изобретения, для усовершенствования которых нужно время спокойной жизни на суше, Биг-Буро приоткрыл ему. Да, Впечатления умирающего можно ловить возле Огненного Круга… Собираются там за предсмертные минуты… Да. Но это лишь азы! Так поступают в Великом Море, стремительном, непредсказуемом, где спешка равняется жизнь, девственно чистом во зле, без изысков и извращений.

—… Но что, Симург, задумайся, что в последние минуты собирает Впечатления к Огненному Кругу?.. Сядь! Успокойся уже! Ладно, уходи… Двух шагов не пройдёшь… Клянусь шкурой Гарольда!.. Сядь!.. Так что собирает?.. В подводной битве, в конце погони — лишь страх. Страх и гнев!.. Но, Симург, это не обязательно так...

Буро посвятил его в тайны морочащих теней. Теоретически. Делать не учил. Удивительные сами по себе, они оставались в ранге обыкновенных орудий охоты, сбивающих с толку, застящих взгляд, рассудок на какое-то время. Реакция на ранение зависела от воли раненого. Когда Буро смог разделять на две части пьянящие, притягательные тени любого рода, ситуация переменилась. Они стали полноценным приспособлением ловли, половина тени работает наконечником стрелы-ача, рыболовным крючком, вторая половина тени — леской. Требуется, правда, подождать. После выстрела. И чуть-чуть побегать.

— Симург, если он канет за раму облачного мира хозяином или гостем, уходи, всё зря. Мимо. Не подпускай к мирам, как угодно, твои дела. Обмани, погоняй. Если ты удержишь его на период полураспада, нет, не душить, удержать некоторое время… Он сам не захочет туда. Забудет, отвлечётся. Вторая половина тени манит, притягивает ранившую его половину. Чем дальше, тем сильней, но у всего есть предел. Накопленные за последнее время Впечатления и корни выпитых давно, яд сгонит к Огненному Кругу. Не страхом, но — желанием!.. Ключевое слово, Симург. Жаждой! Перед испарением, исчезновением, близ Огненного Круга, точно как и в кусачей морской воде, отнимающей их, Впечатления очевидны, но не вполне… Не достаточно. Жажда тут — разновидность тревоги. Опережающее её, желание видеть. Схватить, разглядеть. Потребность. Твоя добыча, может, и позабыла Впечатления эти, случайные тысячу лет назад, но вот, они всплывают… Невообразимо важными, требовательно важными. И опять-таки, стрела-ача, это ведь сладкий яд, сам по себе никогда не смертельный. Морок. И тут, Симург, надо выбрать момент. Знать свойства тени. Либо по глазам видеть. По векам, они меняются к синеве. По повадке…

Жестикулируя, Буро внушал:

— Сначала драка, гоняешь, ведёшь раненого, отсекаешь от Собственных Миров. После — глубокая апатия, удивление, он кажется нормальным, а затем… Словно увидел что-то на горизонте, пытается разглядеть, понять… Вычислишь, тренироваться надо, пустая болтовня. Важен момент, когда яд тени не-до-распался. Но когда уже весь перемешан со связными Впечатления, огибает Огненный Круг, вертится. Прежде чем Огненный Круг испарит Впечатления вместе с тенью, как ненужные. А они ненужные! И мешают, объективно, да, помутнённые беспокойной жаждой, опьянением. Это время самое подходящее для похищения. И не только лишь потому, что оружие выдало максимум, главное, в такой момент нет лишних мыслей, посторонних мыслей нет вообще, воли к сопротивлению. Тут появляешься ты снова, если уходил, и он ждёт тебя, ручаюсь, ждёт. И ведёшь за собой, как на верёвочке. Уже давно он ждёт, пока ты приведёшь его… — ко мне, правда? Я могу снабдить тебя оружием на следующую охоту, и… Ты ведь не жадный, Симург?.. Глупо жадничать, очень глупо. Некрасиво, недальновидно… Надо делиться, ача. Да, и нужно вторую часть тени, как ты там её назвал, противоядием или честно — злым ядом, обещанную часть нужно дать ему выпить. Обязательно! Желания должны исполняться! Преподнести в изысканном Впечатлении. Оно не разогреется, не успеет, но станет аперитивом, прелестным контрастом, попробуешь, поймёшь.

Буро поднимал к себе гордое, неживое лицо за подбородок и переходил на шёпот:

— Симург-Ача, то, что ты пробовал до сих пор, это тёплая водичка… А есть раскалённая лава. Дженераль! Добровольно, охотно закрученных в тугое кольцо связных Впечатлений. Без страха, холодного страха Великого Моря, проигранной драки, долгого бегства, безнадёжного бегства. Только жар, опьянение, пристальный взгляд на цвета и звуки… Ясные, как живые, перед Огненным Кругом… Забвение в них, забытьё… Вкус забытья… Для него — вечного. Для нас — увы… Но повторяемого, повторимого… Я рад, что ты стал спокойнее. Условие, Симург, и пока соблюдаешь его, ты живёшь: охотиться исключительно в высоком небе! Никогда на рынках земли. Ты понял? Никогда. Тут мои угодья...

Так образовался их союз. У Симурга постоянными атрибутами стали не только латы, ещё лук и рогатка. И половинка ловчей тени в наконечнике стрелы. И с древком годится и так, с рогатки. Больше одной Буро не давал ему. Симург бесился, требовал, угрожал. Уходил и возвращался. Ничего, перебесился. Биг-Буро был терпелив с ним.

Охотился Симург возле крупных облачных рынков. Там уж его знали, так что внутрь редко заходил… Переполох! Выбирал изгнанников, опасался рисковать единственным выстрелом. Но случалось, ловил даже чистых хозяев. И с Чёрными Драконами сражался, недолго требовалось… Силой и ложью ловил, устраивая бесконечные гонки, лишь бы к рамам не подпускать. Над морем гонял. Врал про чудовищ, заказчиков, свои и чужие цели. Охотился любыми способами.

Со временем оружие поменял на более мощное, скорость его атак возросла, слава тоже, разговорчивость упала. Возле облачных рынков его прозвали Эрот. Имя внушавшее страх, содрогание. Ведь никто не знал, понятия не имел, почему так бывает?.. Один выстрел. И в конце того же дня, приятель не играет, не торгуется, не ругается и не шутит с тобой. Молча сидит. Молча бродит. Его Белый Дракон горизонтально распластал крылья, не кувыркается в небе… А в один прекрасный день Эрот появляется снова и уводит его за собой. Все видели, как дрались они!.. — и уводит, единственным словом уводит его за собой!.. Он внушал ужас. И выстрелом, и доспехами, непостижимый.

В заключение можно упомянуть: ни разу Симург не довёл к шатру Буро человека, у которого был любимый. Сантименты тут не причём, не получалось! Он стрелял, но… Либо промах, либо упускал перед самой рамой. Осечки. Без исключения. Он уж научился распознавать таких… Счастливых.

После трапезы, редкой, поскольку Бутон-биг-Надир, как говорилось, был против такого рода удовольствий и выдавал тени редко, с долгим полураспадом, Буро бывал сыт, доволен, вальяжен… Симург — хищник, борец, ача, который всем существом — за! — уничтожен… Самое меньшее до утра. Он становился обычным человеком, погибающим в пустыне, полудроидом без покровительства дроидов. С Чудовищем Моря рядом. Разговорчивым, умным. Добрым… Небо и море, добрым!.. Втолковывающим ему про добродетель и пользу терпения...