Глава 55

Глава 55.

Прошло время. Дабл-Пирит с Рутой разыскали Беста и стали бывать в Архи-Саду. Пребывание там же Гая стало крупной неожиданностью. Вначале неприятной и непонятной, затем только второе. Оба борца жаждали возвращения на левое крыло Южного, что целиком зависело от него. Они ещё не искали примирения, но уже задумывались о нём. Признавали и свою долю вины на Рулетки. Гай молчал. Густав вне сомнений сделает охоту, а тут Гая интересовал Бест и никто кроме. Однажды на Общей Встрече, — она захватили своей новизной и удивительным многоголосием, не привыкших к подобному борцов, — Дабл-Пирит появился один...

Кончился сухой сезон. Общие Встречи ради Слов становились многолюднее. Кто и был раньше не знаком, перезнакомились. В отсутствие новых изгнанников встречи как-то спонтанно посвящались дроидам, рассуждениям о них, догадкам, как теме волновавшей большинство. И рассуждениям — с дроидами!.. Если таковой дружил, был приглашён или заманен кем-нибудь! Только Бест, "владычествующий над первой расой" не инициировал таких встреч, не "владычествовал" что-то, Индиго навещал их по собственному почину.

Тот день, Руты не было, а Дрёма — был! Не упускал возможности покрутиться среди множества людей. На рынки-то ходу нет. Этот высокий, тёплый дроид, как солнце за поволокой, вельможа в бархате, шлялся по саду, заговаривал с изгнанниками, кокетничал и танцевал с изгнанницами… В общей форме, не соблюдая дистанции, но и не воплощаясь. Чувствовал себя прекрасно! И люди рядом с ним — тем более… При дроиде, под взглядом, под рукой овевающей теплом, прекрасно...

Первая Общая Встреча сезона туманов, а председательствовал не Бест. Владыками Семейств зван, как имеющий голос в споре. И Дрёма был отправлен за ним! Почему он? И зачем им вообще кого-то посылать? Ответ прост, чтоб избавиться на время!

Турниры и интриги, лавирование в запутанных, многоуровневых лабиринтах запретов, ограничений временных и продолжительных, добровольных и нет, — вот мир дроидов изнутри. Бесконечное перетягивание каната. Выяснение, кто царь низенькой, кто царь главной горы. А кто полетит с неё завтра вниз головой...

Дрёма прекрасно понял их: ты не подслушиваешь здесь, мы не подглядываем там. Не засчитываем тебе дроби нарушений времяпрепровождения с людьми без указания 2-2 какого-либо семейства. Указание вот: господствующего, Беста позови.

Доминго знал, что неприятелю делает большой подарок, но для дела. Того стоило. Когда дроид желания, путь и бывший, влезает в обсуждение среди них, в общей форме, о!.. О-хо-хо!.. Если тема ему близка, хоть ничтожные дивиденды обещает, он запутает все четыре трона, лишь бы повернуть по-своему. Не считая той проблемы, что само его присутствие диалог неоправданно тормозит.

А чего не знал Доминго, так это локальной цели Дрёмы, рассчитывавшего найти человеческую руку, которая кое-что для него напишет, зафиксирует кое-то, тем самым оставив это в тайне от владык. Артефакт требовалось сделать. Для Руты, как для помощника. Дрёма эгоист, в конечном счёте, это всё его интерес. В идеале нужна рука хищника, без Чёрного Дракона. Таковые встречались в Архи-Саду...

Место Общей Встречи, дальний уголок сада, где тяжёлые, чудные розы принесли когда-то успокоение Дикарю. Нисколько не изменились они, разрослись, и плющ на каменной кладке, не летний, не осенний, красно-зелёный, густой.

Прежде, чем подтянулось большинство на драконах, из тенистых уголков сада, на площадку заявилась с утреннего Мелоди развесёлая компашка. И принялась оскорблять утончённый полудроидский вкус под бурное одобрение зрителей! Нашли место и время! Сота, Гром, Мираж, Борей, трое новеньких с ними, и несколько гостей с Мелоди. Двух бубнов им вполне хватило, остальное музыкальное сопровождение представляло собой хлопки, щелчки пальцев, топанье, цоканье, сдувание щёк с гоготом, с соответствующими руладами. Вдобавок, новомодная какофония поддерживалась голосом солиста, резким, пронзительным "Пиу-пиу!.. Пиу-мээ!" Чем тоньше, тем смешней. Когда ведшего эту партию "пиу" догоняют, или он догоняет кого, пляска на том заканчивается. Чтобы следующая немедленно началась, забрав выбывших, с удвоенным азартом и жаждой отыграться.

Мелоди вообще от начала, возникновения скатывается к вещам темпераментным, ритмичным, к полубоевым танцам, коротким комическим эпизодов мимов и акробатике, как подлинному искусству. Но этот новый, с позволения сказать, танец… Не то, чему нужно долго учиться!

Плясуны прыгали хороводом или змейкой. Растянутой, потому что — догонялки! Скакали на одной ноге, второй били в землю, да так и скакали! С ужимками кто во что горазд, с гремящими, звенящими на одежде украшениями, с барабанчиками, тарелками, гонгами любого рода, с прихлопываниями и прищёлкиваниями. На двух ногах бегать, прыгать нельзя. Пятнашки! Без рук!.. Наступить на ногу, боднуть, пнуть, ловчее всего под зад. Кого догоняли — выбывал. Или кто испугался! На то и рассчитано, — шум, гром, ужимки, маски! Легко сообразить, что, начавшееся как танец, игрище ускорялось, переходило в локальные потасовки, тогда выбывали все, не кто столкнулись, а кто упал. Плясун, догнавший ведущего, отнимал его "пиу-мээ!", плясал с победной песней один, переменяя ноги, бьющие в землю, подскакивая высоко, под общий аккомпанемент и хохот!..

Звался танец бесхитростно: Капри, козлиный танец. Козлиный и есть. Танцовщицы и гостьи Мелоди игнорировали его. Смотрели, впрочем… Парни разделились на тех, кто обожал, ради одной партии за ночь, но прилетал непременно, и на тех, которые — ну, никак… Гнусные, шумные оккупанты славного Мелоди, когда уже вам надоест?!

Даже Мурена, от парных, медленных, вычурных танцев тосковавшая, как тень на суше, глянув на плясунов, сморщила нос:

— Фуу!.. Не по дроидски… Гром, ты же серьёзный человек, у вас от дурацких прыгалок одна нога короче другой станет, хромать будете!

— Пиу-иу-мээ!.. — разгневался серьёзный человек Гром и разорвал круг, вознамерившись догнать её тем же манером, с бубном в руке.

Мурена швырнула в него огрызком яблока и перемахнула за кладку стены. Оттуда — на дерево. "Козлоплясы!.. Коллекционеры козлиные..."

— Сгинь, а?!

— Слезай, поскачем?..

В итоге солиста никто не догнал, танцоры раскланялись, народ аплодировал и хохотал. Поклонников Капри прибыло.

Председательствовал Амарант, как обычно, подменяя Беста. Дрёма сидел рядом на воздухе, обводя собрание взглядом рассеянным и тёплым. Голос подстать: чистый на высоких, неуловимо вибрирующий на низких тонах, сладкий голос. Дроид сказал:

— Ребята, утратившие...

Он не сделал паузы, но с очевидностью показалась изгнанникам, что главное вот — произнёс… Можно и помолчать. Или повторить… Слова приветствия, желанные для него и сладкие, как для них его голос:

— Ребята, раз уж о нас дроидах, давайте с обратной стороны… С вашей. Вы про нас, по меня мне рассказывайте, а я буду удивляться и возражать! Идёт? Будет на что возразить по крайности. Иначе куда труднее понять. Я не одно столетие вожу дружбу с человеком, и то скорее он понимает меня, чем я его. Мне — чистый лист — любой новый знакомец. Эсперанто ваше, человеческое, оно ни о чём ведь! Каждое слово для каждого человека другое значение имеет… Хорошо, если эти значения хотя бы далеко-о-о вдали пересекаются!

— Например?! — спросил кто-то, не вставая.

— Например?.. Однажды меня спросили, про… "Субстанции". Это ваше слово, — горячо подчеркнул Дрёма, — оно не значит ничего! То есть совсем ничего!.. Нет никаких "субстанций". А узнать хотели, кто из чего состоит. Из чего состояли люди до дроидов? Из чего дроиды? Как будто не очевидно, из воды и огня. И тогда, и теперь. И те, и другие. И что?..

"Надо же, — подумала Мурена, так не спустившаяся к ним, прижившись на дереве, на развилке ствола, — какой разговорчивый дроид!.. Прямо болтливый. Тёплый дроид, останься в саду… Не уходи! Здесь так не хватает подобного тебе… Повздорят вдруг парни до потасовки, два Чёрных Дракона, проявившись, и то дарят короткое тепло Архи-Саду, дроидкое тепло дорого на континенте..." Мурена помнила Собственный Мир, ей было с чем сравнить.

Дрёму, предложение его мимо ушей пропустив, тем временем забросали вопросами:

— Чем дроиды отличаются от людей?!

"А не заметно?.."

— Как появились дроиды?

— Как вы себя чувствуете?

"Хорошо, милый, особенно сегодня!.."

— Как вы устроены?

— Как ты устроен?

"Я надёжней всех, как будущий глава четырёх тронов!.."

— Что такое первая раса?

— Что вы любите?

— Чего боятся дроиды?

И ещё много-много подобных, однотипных для Дрёмы вопросов, относящихся к сфере дроидов желания.

Вот одна из причин, по которой образование закрытого семейства он считал ошибкой. Пустота на месте того, кто должен бы сопровождать. Влиять, да, неизбежно, сопровождающий влияет, проблема ли это? Дроид желания короткий импульс вопроса, толкающего в спину, должен бы превратить в длииинный ответ… Широ-о-кий… Пустой, как и вопрос! Они оба пустые! Но он нужен, долгий взгляд на чувство вопроса, он нужен им, неужели Доминго не понимает?.. Когда импульс непонимания растёт, он гаснет. Тем самым — он гаснет! Перед человеком медленно проявляющийся, как дроид желания. Пропадающий — вдруг. Великой красоты импульс и дроид. Та орбита, которая в неравных пропорциях чередует наружу и вовне.

Владыки испугались. Чего тут бояться? Суетиться они, утратившие и хозяева, будут всё равно. Пытаться понять. Стараться ухватить. Суета, толчея в кратких импульсах, лучше что ли?.. Может быть, сам Доминго боится, не доверяет дроидам желания, как бывший человек? Так обособление Августейшего не только он, все холодные закрытие семейства поддержали...

— Лапочки любознательные! — начал Дрёма, когда в потоке вопросов начали появляться лакуны для ответов. — Судите сами, если я начну перечислять как, зачем и из чего, вы же на каждое следующее слово спросите: а это что такое? А это для чего? И так до бесконечности! Мне не трудно, пожалуйста!.. Дроиды боятся сужения орбиты, любят расширение, первая раса это громадные орбиты!.. Дроиды состоят из орбит, и представляют собой орбиты, и этим от людей не отличаются. А отличаются наличием отдельных внутренней и наружной, дроиды невелики, неглубоки, люди — бездонны. Довольны?..

— А что важно для дроидов?

— Антагонисты. Наличие или отсутствие. У 2-2 они есть почти у всех. Влияние их важно, наличествующее или нет, взаимное или одностороннее, притяжение или отторжение. Настолько важно, что владыка семейства и знакомому дроиду простого приказа не отдаст, не уточнив положения вещей заново: есть ли антагонист, оказывает ли влияние? С целью зафиксировать момент, функцию, приказ. Пока не выполнит, дроид не изменится, соответственно не поймёт его превратно, Восходящему случайно не навредит. Ведь антагониста можно утратить и обрести, но невозможно — не изменившись. Даже если взаимного влияния нет! От общей орбиты антагонистов приказ распространится на соседних дроидов, на отдалённых, найденных метками. И он должен быть точен. Должен оставаться тем же, что исходил от владыки, до самого момента исполнения… Мне нравится, как вы слушаете!.. Ни слова не понятно да?..

— А те, что без антагониста?.. — спросила изгнанница, запнувшись, ей пригодился бы дроид желания, сформулировать вопрос...

Борей, рядом с ней сидящий, решил поддержать:

— Они чем отличаются?

— Это старые дроиды… Из автономных в высшие поздно перешли… У них есть слепое пятно. Взамен. Как и у тех, что утратили антагониста.

Дикарь, по мере течения разговора пересаживавшийся всё ближе и ближе, негромко подал голос:

— Дроид, верно, туча пустых, необъяснённых слов… Но, однако: орбиты чего? Что летает по ним?

— Орбиты же! — Дрёма засмеялся, как рокочет за перезвоном Туманное Море дроидов. — И дальше в глубину, предупреждаю твой вопрос, — на орбитах кружатся другие орбиты. Короткие. Уменьшаясь в индивидуальной пропорции… А там, ты хочешь спросить? Я уже ответил: вода и огонь, абсолют воды возведённой огнём до степени тепла или холода. Над ним первый дроид, распадающийся и образующийся стремительно, в чём суть его бытие. И вы, люди примерно так устроены.

— Можно сказать, что глубже некоторых внешних орбит, на которых вы конкурируете, находятся слои технических дроидов?

Дрёма наклонил голову, остановленный искренним, кажется, удивлением, потому оно выглядело нежданной надменностью, разглядыванием букашки перед собой… Надо же, изгнанник что-то понял!.. Но с двойной теплотой ответил:

— Проницательный дружочек, именно так… Рынок Техно — твоя стихия?

— Нет, — Дикарь переместился ещё поближе к обволакивающему теплу, оказавшись рядом с Амарантом, — я собирал языки, наречия...

— О, такие люди ценимы тронами!.. Возможно они ещё попросят тебя об услугах… Не просили?

— Нет. Дроид, ещё одно… Это глупо звучит… Как вопрос, он неправильный… Но "бездонность" людей звучит тоже глупо… Короче, трудно поверить тебе, что орбиты людей бессчётны. Не хочу сказать, что ты лжёшь, но уверен, я уверен! — Для дроидов ни что не бессчётно… Почему "бездонны"? Вы что-то не можете разглядеть? Так, нет?

— Ну-у-у… Даже как-то нечестно, ты слишком сообразительный!.. Да-да-да! Бессчётны не означает бесконечного числа, а невозможность сосчитать! Хотя в человеке орбит действительно в тысячи раз больше. Дружочек, если тебе суждено стать дроидом, а я к тому времени образую семейство, приглашаю! Личных меток отдам тебе под начало!.. Ты угадал. Представь себе два шара. Шар-дроид состоит из колец, орбит параллельных, отстоящих друг от друга. По поверхности, и внутрь слоями. Технические дроиды, кружащие на одном слое, орбиты этого слоя удерживают вместе и только. Шар-человек образован орбитами расположенными настолько плотно, что они сливаются на вид. И не только на вид! Перемешиваются верх и низ, и слои тоже! Что было внутренним, определяющим, становится внешним. И наоборот, — Дрёма помедлил и будто через силу добавил. — В этом причина вашей смертности… Конечно число столь плотных смешений. Настолько значимых перемен… Для нас они невозможны.

— Стать дроидом означает...

—… сильно прорядить орбиты. Установить каждую на своём уровне. Стать прозрачным и несвободным. Почти. Отныне только турниры, образование семейства или вхождение в чужие.

— Так в чём реально утрата?

— В изменчивости же! Воля! У каждой дроидской орбиты есть постоянное "лицо", направление взгляда. Та, что по центру, внутренняя — обыкновенное внимание. Всегда смотрит наружу, собственно на людей, сквозь все остальные. Мы к вам внимательны! Внешняя смотрит внутрь. То есть владыка взирает на всех дроидов его семейства, на все вакантные места, кого можно пригласить, захватить… Не так у людей. А как угодно. Высокая переменчивость, понимаете? В любой момент.

— Вы постоянны… — задумчиво произнёс кто-то в рядах, грустно. — И жизнь ваша постоянна...

— И смерть! — откликнулся Дрёма. — Выражаясь вашим языком. Вот проиграю я турнир Доминго, из-за этого не пропадут мои технические дроиды, не пропадёт и слаженность орбит, достигнутая мною, ему достанется! По-прежнему будет обращена к вам, к людям!

Мурена спрыгнула к ним:

— Подожди-ка, дроид… Орбита Огненного Круга, она что ли центр? Для нас?

Дрёма обернулся, поднял дуги красивых бровей:

— Не… Она освещает, поддерживает, ко всем слоям относится… Технический дроид. Ваш первый слой, — что придётся… Переменчивость… Уж если на то пошло, глубочайшие из ваших, человеческих орбит — самые переменчивые. Они вас направляют, а вы и не слышите их почти никогда… Манок ими слышите, а после — ерунду, шум, пустяки, детали...

— Ой-ой, упрёки какие-то!.. Ладно, а вас что вместо Огненного Круга освещает?..

— Ничего. Внимание направленное внутрь и наружу.

— Сквозь технических дроидов на нас?

— Да.

— На пустяки, капризы Восходящих, задумки, глупости и вроде того?..

— Да.

— У вас… Из центральной орбиты пустой нечто одиноко, внимательно смотрит… Я почти поняла!.. И пустая — тоже технический дроид? Как-нибудь на дроидском эсперанто он называется, который в центре вашего существа?

— Любовь, — без иронии ответил Дрёма, пристыдив Мурену, в основополагающих вещах Бест всегда оказывался прав. — Она смотрит на вас. Сквозь уровни, сквозь орбиты. Глазами всех технических дроидов. Потому что вы нравитесь нам. Так задумано. С самого начала.

— Тогда и расскажи, — буркнула Мурена, — с самого начала. Зачем вам таким внимательным переводчики с эсперанто на эсперанто для элементарных вещей нужны?

Ещё раз предупредив, что будет путано и скучно: "Подряд, так подряд...", Дрёма начал с известного. С автономных дроидов, мельчайших, рассеянных в пространстве: сенсоров, кодировщиков, передатчиков, сборщиков. Последние не имели чёткой грани с единицами строительного материала.

Огонёк дроидов, не мельчайший из дроидов. И не дроид вообще. Повелось, что они так называются. Мельчайшие, они производят свою работу путём хаотического образования связей в пределах заданных им. Технические дроиды следующего уровня отфильтровывают и закрепляют требуемое. Когда мельчайшие, хаотичные переходят пределы, то есть, количество связей умножается свыше заданного на единицу пространства, когда образуется новая структура, не та, что нужна была, а сверх неё, более сложное и массивное образование, оно распадается. Сразу и целиком. Это и выглядит как огонёк дроидов. Их так много мерцает при процессе регенерации, например, потому что подобные процессы требуют скорости. Соответственно увеличивается и число лишних связей на единицу времени.

Как же произошёл скачок и появились они, автономные дроиды? Скачком. Людям хотелось ускорения. И точности, естественно, не в ущерб.

Когда-то в пространствах лабораторий, специальных боксов люди работали над дроидами и вместе с ними. А в коридорах, фойе, залах отдыха они тогда уже образовывали жизненную среду. Там и случилось открытие. Перекрёстки дорог, развилки — мистические навсегда.

Технологии переместились от сенсорных, требующих носителя к звуковым. В смысле контакта, передачи запроса. А по большому счёту — к понятийным. На первый план вышли передатчики не между дроидами, эти справлялись быстро с конкретной, закодированной задачей, а человек-дроид, дроид-человек… Обсуждалки, уточнялки, "болтливые коридоры" так насмешливо прозвали лабораторные громады посетители их, пресса, гости… Работавшие там нарочно убирали из коридоров всю быструю, узкофункциональную робототехнику, считая, что в процессе общения должны совершенствоваться бытовые дроидские навыки, возрастать путём элементарного накопления.

И однажды технари той эпохи заметили, что изредка передатчик не возвращает сигнал задачи за ненужностью, угадав стремительно. И сборщик без промедления реализует его… Но — в пятидесяти случаях из ста — с незначительной ошибкой. А впрочем, не в ней суть… Одновременно меняется что-то ещё. И тоже незначительно. Погода за окном… На минуту прекратился дождь, и брызнул опять. Ветер утих, что там из окна видно? Голые ветки крон перестали метаться из стороны в сторону, и что? Не скоро, очень не сразу эти явления связали воедино...

Смотреть прямо, мыслить широко, не то чтобы трудно… Страшно. Уставился технарь прежней эпохи в голографический календарь, о том же климате повествующий за десять последних лет… Тот же дроид его десять лет корректировал, чья невидимая рука листает сейчас перед ним страницы плотных графиков на календаре… Пока руки человека держат чашку кофе и сырную галету… Мак на ней, ошибочка, мак не надо… Что за окном, непогода? Крупа снежная перестала. Нет, опять началась. Зачем же ему выглядывать, от графиков, от календаря и от дроида, попутно его словам вносящего поправки на будущий год? Дроида немного ошибившегося с галетой?..

Люди попросту опасались. Мысль о самоуправстве дроидов не на шутку пугала, а удержать в реальных или виртуальных стенах тех, которые стены эти и строят, очевидно, невозможно, абсурд. Всепроникающие — равняется — скрытые — равняется — могущественные — равняется… Хочешь как хочешь, а без специальных приборов, ими же управляемых, невидимые!.. Равняется — пугающие. Ну, немножко, слегка… Кто их знает, где они там, чего себе думают… Суеверия эволюцию человечества прошли нога в ногу с ним. От начала. Без сомнения, пройдут и до конца.

Момент прозрения. Каким он мог быть?

… Технари собравшие в четвёрку нового климато-физиологического дроида, сопровождающего в неблагоприятных условиях, обмениваются с ним первыми словами в фойе… Смеркается, веера пальмовых листьев начинают фосфоресцировать, сквозняк покачивает их. Окно от потолка до пола, вершины деревьев за ним… Не те, что растут вокруг здания, высотки Клык, а те, что растут на балконе их коллег, на пятьдесят этажей ниже… Свежесобранный дроид шепчет тестовую таблицу… У технаря в вечном, традиционном белом халате щёлкают часы-телефон, но ни звонка, ни сообщения… И он говорит вдруг, нарушая процедуру, хлопнув ладонью по столу: "Лицо и контур!.." Он не прав, на тестах вмешиваться не нужно. Но дроид хорошо собран. И послушно проявив овал лица, преходящий в контур тела, он через короткую паузу продолжает чтение таблицы… Фосфоресцирующие прекрасным золотым светом зелёные, жёсткие веера пальмовых листьев не отражаются на дроидском, белом до мертвенной синевы лице… "Надо сказать, чтоб образ перекодировали! Увидишь такое в пустыне спросонья, поседеешь ко всем чертям!.." Суеверия, да… Технари собравшие дроида в этом смысле ничем не отличаются от сестрёнок целый день шивших и наряжавших тряпичную ведьму, а ночью — с головой под одеяло. Не видеть, как в темноте спальни поблёскивают под паклей, под растрёпанными, седыми локонами, её глаза. "Чего ж он бледный-то такой, как вурдалак..." Сами собрали, да… Изучали в институте, да… Законы, да… Но ведь всякое бывает. Тестовая таблица закончилась. «Сделай кофе».

Чашка кофе и послужила толчком к открытию. Для людей. Для дроидов — формальным поводом представиться. Намёком, проигнорировать который было невозможно.

Дрёма сказал так:

— Думаю, не случайность! Думаю, это была как бы шутка и как бы намёк дроидов… Шуточный намёк, просьба заметить и дать формальное дозволение проявиться...

А именно… На трёхсотых этажах Клыка, в Бублике, как из сот состоящем из отдельных боксов, те, что снаружи предназначались для отдыха. Не всем нравятся тропические оранжереи коридоров без окон. Некоторые предпочитают любоваться сверху на настоящие облака… И там несколько раз подряд произошло следующее: в одном боксе заказывают чашку кофе, в соседнем появляется такая же. С маленьким отличием. Тут белая — там чёрная. Тут с сахаром — там без сахара. Тут с молоком — там без молока. Люди привыкли к безобидным осечкам дроидов. Но не к закономерным! Между тем поворот этот уже встречался к физикам. Не подозревали, что он применим и к сложным псевдо-интелектуальным существам. А применили бы к себе — сразу бы поняли! Наглядно.

Положим дроид во внешнем боксе это официант, ну, слуга. Человек — хозяин ему, со своими обычными недостатками, требовательностью и неконкретностью. Он не работать, отдыхать выбрался на часок. И желает заказанное получить быстро. Сборщики-дроиды стремительны. В каком же случае заказ будет выполнен с наибольшей скоростью? Если не тратить время на обсуждения! Если официант принесёт сразу все варианты! Люди быстро решают, дроиды быстро делают. Вот их равенство и разница, вот их проблема.

Гонки, трасса небесная, между облаков… На чём срезаются, на чём тормозятся? На вираже! В какой торжественный либо трагический момент решается судьба быть хозяином или изгнанником? Как медленно и со скрипом, с болью разворачивается к раскаянию хищник? Если и есть что в мире таинственного, это момент поворота. Момент остановки, перемена направления. Путь не занимает времени! Выбор решает всё. Устремляясь по инерции, незаметно начинаешь большой круг, вираж который промчит тебя мимо цели и вынесет к новым горизонтам. Не цель была далека, а устремлённость к ней не точна, не искренна. Бывает и наоборот: ударишься лбом о последний шаг до этой цели, а может, к несчастью об неё саму, стоишь, зависнув, день и ночь, без сна и покоя и думаешь, нет… Туда мне не надо… И разворачиваешься… Со скрипом, не как дроид, как ржавый робот далёких эпох… Момент выбора затормозил, ограничил дроидов. Этого препятствия скорости преодолеть они не могли. И не имели права. Пусть люди учатся выражать свои желания, а дроиды будут учиться их слышать.

Это, с чашкой очень грубый пример, но он отражает главное. Скорость дроида ограничена при выполнении одной функции. Предельно велика, если он реализует сразу две. То, что и второй результат оказался чашкой кофе, намеренная демонстрация. Автономности. На самом деле нужен просто противовес. Любой. И в дальнейшем дроиды будут создавать дроидов тоже с антагонистом. Является же этот противовес на самом деле — общей суммой отвергнутых вариантов. То есть, человеку достаётся одна, усреднённая как правило чашка кофе, дроидам — миллион не подошёдших чашек, миллион вкусов, температур, фарфоров… Кофейных деревьев… Бесчисленное множество это сборщикам они не передадут, незачем. Но запомнят его твёрдо, все возможные варианты в приложении к двум словам. С объёмом хранилища памяти у них нет проблем!

Таким образом образовалась и продолжает образовываться их автономность. Их обучение словам, понятиям… Из превеликого множества вариантов, имевших отношение к требованию человека и не пригодившихся. Сами дроиды по мере возможности стремятся уточнять. Сортировка, это расширение орбиты для них. Это широта горизонта для Восходящего, которому суждено оставить влаге дождей и свои Связные Впечатления. Чем сложней они будут, тем лучше. Тут скрывается причина, почему не один глава семейства, когда Восходящий откликнулся на его манок, сопровождает и реализует. Почему он передаёт основной запрос, после одного-двух ливней, дроидам семейства, а те ищут независимых 2-1, близких к теме, способных разыскать тучи иные… Чтобы был широкий обзор. Чтобы Восходящий успел пройти множество развилок "вправо-влево", выбрать много троп, указать тем самым, какие явления согласуются в человеческом понимании, какие гармоничны, какие неприятны, невесть почему. Ведь для дроидов мало принципиально несвязываемого. Формы, которые могут принять, затмили бы инфернальным ужасом Чудовищ Моря! Но главы чутко наблюдают за малейшими приметами людских предпочтений для пяти органов чувств.

И того: половина воли автономных дроидов — их свободная воля, их отношения между собой. Она недолгое время пробыла завязанной на единый распределительный центр, до перехода в высшие дроиды. Общая форма высших дроидов — попытка заменить его, воссоздать на других принципах. Автономными, они были между собой совершенно непохожи, но теснейшим образом скоординированы. Высшими стали похожи, но разобщены. И началось образование семейств.

Таково было самораскрытие автономных дроидов, сконструированных без участия людей. Признание: мы есть и уже давно… Заметили эту их двойственную природу, люди признали её и примирились с ней. Дроиды начали жить рядом своей параллельной жизнью. Автономные, затем высшие.

— Высшие — сильное понижение по сравнению с тем, что было… — добавил Дрёма, и сожаления не прозвучало в его бархатном голосе. — Понижение в доступности орбит общего поля земли, в силе. А с прежних времён… Августейший единолично удерживает целое семейство, не имеющее внутренней иерархии, кто ещё мог бы?.. Так удерживает, что только троны могут из него вызывать… Гелиотроп сохранил подле себя нескольких автономных, думаю, не знаю...

Соль, шептавшаяся с Амиго, безрезультатно пытаясь подтолкнуть его к диалогу локтём, поднялась сама:

— Дроид милый и любезный, как же глава семейства и остальные находят ливни для Восходящих, если Впечатления видеть вам не дано?

— Последовательно не дано, как связные, как движение, — уточнил Дрёма. — Огромный, большой-пребольшой банк, хранилище резонансов — срединные орбиты дроида. И в первую очередь — резонансов с его манком, его индивидуальной песней. Наугад. Навскидку угадывают. Не ошибаются. Плюс память о том, как создавались конкретные облачные миры. Знают, что примерно в дожде, проливающемся из них. Это информация, которой обязан делиться собиравший его владыка. Плюс резонанс Я-Владыка, если он обитает внутри, если не мир хищника.

Соль поклонилась, села, а Фанатик поднялся, с вызовом каким-то спросил сызнова:

— Почему вы не понимаете нас? Что проще, дать то, что сказали дать?

Дрёма встал, распрямился на воздухе, раскрывая ладони к нему, в порыве и правда передать, внушить что ли, в хорошем смысле слова, словно формулу чеканно проговорил:

— Дать можно только то, что уже было! Подумай, человек! Как говориться: чего не потеряешь, того не найдёшь… Я могу тебе дать точно, что укажешь, то, что есть уже у тебя! Сколько угодно. Ты задохнёшься так!

— Что укажу?.. Что скажу. Понятия предельно конкретны...

— Славный, ты! Ты коллекционер артефактов, мыслишь ими? Понятия предельно неконкретны! Переход к ним, как платформе взаимодействия, означал уравнивание в диалоге людей и дроидов! Означал, что люди останутся людьми. И для каждого человека понятие будет означать что-то своё. Что совпадения остаются личным делом, не подвластным чужой воле. Только Фортуна, только Фавор! Что мы — не тюрьма! Мы не выдаём один артефакт на одно понятие. Выбирайте, размышляйте, творите! Не из одних лишь Впечатлений собирает Восходящий эскиз, и гость преображает по воле своей фантазии. Технические дроиды работают в этом случае! Без высших! Не угадывают, прямо откликаются на задуманное, себя физически вкладывают в превращение артефакта и завершение эскиза. Гостю служа, Восходящему служа!

— И хищнику, хозяину… — пробормотал Фанатик.

— Не огорчай меня… Есть темы, на которые не любят разговаривать и дроиды. У воли две стороны, обе на волю. У тюрьмы одна. Внутренняя.

— Дроид, ну, я понял, но приведи пример простого, но неконкретного понятия, прошу.

— Пример?.. Что угодно! Да элементарный, чашка кофе? Как можно простейший заказ не угадать? Очень просто. Вы в принципе понимаете, что дроиды Впечатлений не видят? Оставляют после себя, но не видят! Мы видим вас и артефакты. Но не связные Впечатления и не Собственные Миры. Мы сохранили всевозможные сочетания явлений и чувств, отражённые в ваших умах, связавшиеся с влагой, но мы не видим — что — сохранили!.. И не стоит ли кое-что убрать… Мы угадываем по косвенным признакам. Чашка кофе… Для вас образ, для нас — два слова. Ну, представьте же количество вариантов! Я вам так скажу, дроиды, как потомки роботов, потомки машин высокоточных, вынуждены были начать учиться примерности. В реализации. Допустимым пределам её. И соотношению точность — скорость. Наверняка человек сказал просто: кофе. Где чашка? Где характеристики? Всё только по контексту. Теперь для Восходящих и контекста нет, они пролетели сквозь дождевую тучу, что-то понравилось им, что-то услышали в ней, могут подразумевать и напиток, и дерево, и образ, и запах отдельно, и церемонию вместе с обстановкой дома! Я-Владыка укажет, что связывалось в проливающемся мире с этим словом — «кофе». Уже на этом простейшем примере видно, как нужны подсказки, связи, как нужен переводчик… Ваши желания — коротки!.. Они — вспышка на орбите, в глубине вашего существа, которую мы не успеваем различить. Её характеристики, местоположение, соседние с ней орбиты подсказали бы, о чём речь. Вспышка должна бы продлиться… Воплощающие автономные дроиды стремительны, к ним вопросов нет, а перекодирующие для них сигнал… Те, что заказ принимают...

— Есть два пути… — прошептал Амарант, и Дикарь кивнул ему. — Слушать и угадывать. Продлить импульс желания до тех пор, пока не сузится, не станет более-менее очевидным, либо же короткий ствол разветвить на короткие побеги множества всевозможных вариантов, один попадёт в цель.

— Да, — услышал их Дрёма. — Развитие пошло по второму пути: накопить возможно большее число вариантов, к одному запросу относящихся, выделить из них наиболее частые, так угадывать. Я считаю — тупиковый путь! Но даже на нём мы, дроиды, стремимся расширить горизонты для вас...

— А если слушать, — спросил Амарант, — как вы слушаете?

— Если видно, на какой орбите импульс, можно увидеть, как соседние с ней изменятся. Сначала обе повернуться к ней, затем… Если речь, желание относится к тому, что должно развиться, например "кофе" это дерево, часть сада, то внешняя уставиться наружу, а внутренняя останется ждать. Если процесс или отдельный артефакт, небольшой, — размер всегда важен! — обе орбиты развернутся лицами внутрь… Но это чуть-чуть угадывания… Произнеси дроид, находящийся рядом, уточняющее слово, процесс усложнится, захватит иные орбиты, относящиеся только к словам… Импульс должен длиться, в любом случае. Вы слишком сложные для нас, быстрые...

Мурена сказала:

— Извини, Амарант, перебью. А когда, дроид, ты говоришь, что вам нравится смотреть на нас, с учётом последнего, что ты имеешь в виду? Неужели эту самую сложную, быструю переменчивость?

Дроид кивнул:

— Очень сложную. Очень быструю! Волны… Волны… Люди плотные, их орбиты не могут захватывать других людей, как наши. Зато, если волны резонируют вдруг… Вспышка разливается, переливается через край, как свет… Рябь бежит по крутой, глянцевой волне… Лучи насквозь… А если сразу для многих людей?.. Нет места прекрасней, чем Мелоди!.. Он так поднимается волной, озарённый весь… Был один дроид, нарушитель… А впрочем… У белок, у Белых Драконов и тут преимущество — кружить над Мелоди! Танцевать!.. Одно требование всадника, одна мелодия и дроид — орбиты в резонанс...

— А в центре их?..

—… ты, лапочка! Не шучу. Вам кажется, что дроиды загадочны? Рассыпаются, собираются из огоньков? Так и вы из огоньков. Дроиды резки, порывисты, примитивны… Особенно дроиды холода. А человек — плавный, непрерывный и непредсказуемый на поворотах. Смотреть на него — наслаждение. Дроиды закрытого семейства имеют то же качество. В малой мере. Помните ли, у вас, людей была поговорка, на что можно вечно любоваться? На воду, огонь и как кто-то работает. Мудрая поговорка, точная. Но для дроидов верна последняя часть: на человека, плавный поток. Представь себе оба направления, попытайся… Сразу — восходишь по течению и уплываешь к устью… Где же?.. Нигде… Волнами, волнами, волнами...

— А как, — спросил Фанатик, нарушая медовый речитатив дроида, — вы воспринимаете смерть человека? Как видите?

Похолодало.

— Плохо, — сказал Дрёма. — Плохо воспринимаем.

— Ты так увлекательно рассказываешь… Все дроиды знают историю?

— Свою — да. Человеческую почти никто. Зачем? Чего там знать...

Гай слушал в пол уха. Он коротко отлучился, на время отсутствия Беста. Вернулся в Архи-Сад, к зелёным, вечерним кострам. Гай навещал Махараджу, предупредить об охоте на Руту. Рыночные охоты Густава обычно не затягивались.

— Мне, Раджа без разницы чего. Есть долги перед охотниками? Преврати для них, мне кого-нибудь после отдашь. Я вернусь, карту сделаю. Обещал. Лица не помню...

— Он оставил, — сказал Махараджа, указывая на флакон, отпитый до половины.

— Заходил?

— Ага. Гус спешит. Обещал привести вечером, тебе ждать не долго. Что сделал борец? Он вир, кажется, с татуировкой?

— Обнаглел немного. Ерунда. Густав, конечно, озвереет, но я не знаю когда выберусь… Так что карта попозже. А чтоб виру меня не ждать… Сделай мне, Раджа, сувенир — татуировку оставь, а человека не надо. Пусть будет удавка, тонкая, распускающаяся.

— Ладно.

— Да, извини, что не пришёл тогда, с Нико. Я буду появляться… Нечасто.

— Что там, в Архи-Саду? Не спрашиваю, что тебя там держит, не ответишь. Как в общем, со стороны?..

— Обыкновенно, Раджа… Люди, изгнанники.

Гай замялся. Он не хотел говорить. Махараджа годами снабжал его всем необходимым для опытов, текстами, инструментами с Техно, валютой для Техно, товарами годными на обмен для коллекционеров того рынка, похищенными людьми. Но это не сблизило их. И опыты зашли в тупик. Целых два секрета Гай не открыл покровителю. Что Бест логически доказал: невозможно создать Пурпурный Лал в Собственном Мире. Но не это главное, рано или поздно Махараджа купил бы ему Лал… Прежнего интереса у Гая к этому инструменту уже не было. Эксперимент он провёл иным, неожиданным способом. Получив отрицательный результат...

Олеандр...

Гай тратил бездну времени на создание решётки преломления. Один из вариантов он принёс на континент. Не зная, чего ждёт, перманентно напряжённый и тревожный, поколебавшись, он забрал и зеркальный дневник. Бест, разумеется, тайны его не выдал, но посоветовал однажды:

— Ты видел каков Олеандр в сумраке, когда рассмеётся? Пылающий точно Лал, рубиново-красный. Если эта пыль, застывающая от лучей, ещё есть у тебя, попроси его заглянуть сквозь решётку, улыбнуться, чтобы пролился свет. Если она и не совершенна вполне, с твоей точки зрения, попытка ничего не испортит. Олеандр — вполне Лал, на мой взгляд. Его света хватит увидеть содержание дневника. Отразить. Пусть не чётко. Тебе ведь нужна информация, а не произведение искусства!

Абсурдное предложение от кого иного Гай принял бы за насмешку. И дилетантство. А тут задумался. Пыль слипается импульсами, в точках кризиса. Артефакт образует, объёмный. Настоящий. Ведь они, и артефакты, и тела лишь кажутся плотными… Их тоже скрепляет решётка. Пыль осаждающаяся перед пурпурной вспышкой… Так… Свет пурпура не бьёт, не расплёскивает, его поток равномерный и мощный… Свет рубиново-красный не заставит слипнуться пластилиновую пыль в точках кризиса, не превратит её в страницы Зеркального Альбома. Но высветит их, спроецирует их сквозь решётку. Увидеть?.. Во время падения, оседания пластилиновой пыли?.. Как в зеркале… Картины на пыльной стене, стекающей перед зеркальным дневником… Может и получиться. Рубинового излучения может хватить. Пыль была, запасы в нескольких тайниках на континенте, кому они нужны, кроме технаря...

Олеандр согласился. Гай испугался.

Проверил на кружевном веере какой-то изгнанницы. Потом на себе. И кружево, и его лицо явственно проявились на опадающей плене… Красный свет от черноглазого, кроткого лица тонко дробила последняя из его решёток. Прилично сделал. И детали видны… Вплотную подошёл к искомому. Что ж, ради этого момента оставался рядом с Бестом?.. На этот способ указал Оракул?.. Сколько можно медлить!..

В сумерках вечерних, чтобы видней, он поставил перед решёткой преломления, напротив кроткого, красного, дроидской красоты лица изгнанника лазуритовую рамку дневника. Простую, упрямую скрытую механику. Зеркальный дневник Юлии Альбы. Пригоршня серебристой пыли, клубясь, оседала. Руки предательски, совсем некстати дрожали. Ускорившийся Огненный Круг, тоже помеха, освещал рамку с другой стороны. Всё неправильно! Но переделывать не пришлось...

Олеандр улыбнулся… От губ изливалось алое зарево… На лицо, наружу… Мерцая, ширясь… Искренне, сочувственно Олеандр улыбнулся ему. И оба увидели, что дневник пуст. Рамка пуста. Ни чёткого, ни смазанного, никакого изображения. Лишь сам прямоугольник на пыли. Нет изображений, записей, незабвенного лица Юлии Альбы. Гай выдохнул и ощутил идиотское, огромное облегчение… Но что дальше?

Отчаяние подступило в последующие дни. Что дальше? Подступило физически — к горлу. Сдавило и осталось. Что делать? Присоединиться к Радже в его планах, забыть свои? Искать замену Огненному Кругу? Исчезнут тогда воспоминания, пройдёт тоска? Не решил, и покровителю не рассказал. Сидел ото всех отдельно в безмятежном Архи-Саду. Где хитрый Дрёма подвёл разговор исподволь, незаметно к теме нужной ему...

С той поры, как образовались, стабилизировались крупнейшие семейства, решение о создании нового высшего дроида, о его функции, антагонисте и прочем, не то чтобы принималось всегда четырьмя владыками, но никогда не миновало их… По техническим причинам. Ими же утверждалась и процедура. И всё это не могло касаться людей. Или так: но — всё это не касалось людей. По факту. Пришедшие из стародавних времён Лазурные Лалы, пять земель, пять ярусов облачного рынка дроидов неотделимо пребывали в нём. Где не бывает посторонних. Что касается голографических чертежей главнейшего дроидского инструмента, они считались давно утерянными и слишком сложными для людей. Сказанное не означает, что Лал единственный способ создания высшего дроида, вовсе нет. Самый быстрый, экономичный. Относительно времени в первую очередь. Дающий изоляцию. В противном случае на правку от случайных факторов уйдут тысячелетия, наверное.

Таким образом, Лазурный Лал в мире Руты — нечто из ряда вон выходящее. Причуда судьбы. Восходящий с чертежом… И настолько им пленённый, чтобы вникнуть, и воспроизвести без ошибки… Разумеется, о существовании такового тронам стало известно. Пока под снегами лежал, не беспокоились. Да и что они могли? То — Собственный Мир человека. Хищника. Покинутый Я-Владыка. Что будет дальше с Лалом, хищником и его гостями? Один уже сделал простого, неавтономного дроида, на здоровье. Дальше как быть?..

А у Дрёмы на этот Лал огромные планы!.. Изгнанникам с ним волшебно и тепло, но и дроиду неплохо дружить с человеком. Дрёма не узрит его мир, и Лал в его мире, ни он, ни драконы, ни владыки… Это не наказуемое, а попросту невозможное нарушение. Однако, если у кого-нибудь из людей, терпеливого, умного, привычного к сосредоточению окажется схема высшего дроида… Костяк, последовательность высшего дроида, кое-какого, полезного весьма и весьма… Если окажется невзначай под рукой и камешек… Лазурит… Цельный, подходящий… Владыкам придётся одиночку Дрёму принять в свой круг, пятым троном без трона. Или ему лично объявлять войну! Нарушений-то у него накопилось, но — дробей, тянущих на турнир, и то по согласию, нарушений.

«Ну, — размышлял Дрёма, — какие планы, Доминго? Что будешь делать? Грабить людей?..» Ограбить Собственный Мир, изъять Лал — означает разрушить и то, и то. Немыслимо. Убеждать? А повод?.. Расширять список запретного? До неприемлемых размеров в таком случае. Лал не оружие. И не мастерская по изготовлению его. Разве не люди, в конце-то концов, создали дроидов?! Почему не имеют права делать новых теперь? А если имеют, почему Дрёма не может советовать исполнителю, как и какого именно дроида создать?.. Всё в пределах дозволенного… Содрогнулся.

Однажды Дрёма видел стену Чёрных Драконов, предел пространства, обрыв и стена скрежещущей, гремящей чешуи… Она дрогнула, раскрывая проход на турнирную площадь для дроида. Нарушителя, верно… Не желавшего расплаты… В необщей форме двигался он. Орбиты теснились, искажались, стали струной и он влился, вылился на площадь… Приняв общую. Выхода не было. Дрёма различал в тесноте нарушенных орбит отпечаток человеческих влияний, многолетних, их дроид и защищал. Пытался сохранить память… Турнира Дрёма не видел. Мог предположить исход… Но если уж война, то на последних этапах и Дрёма приготовится к войне. Принципиальная схема нарисована будет в тайне… Не должна такая мелочь раньше времени вызвать обвал.

Хитрющий Дрёма всячески поддерживал в разговоре формальную сторону темы, устройство высших дроидов. Семейств, основных семейств… Почему названы так, что такое троны? Не "троны" конечно же! Широта влияния некоего дроида, владыки, возрастает настолько, что определённое количество его внутренних орбит делается стабильно. Оно-то и называется "троном". С определённого момента меньшие семейства 2-2 и одиночки 2-1 первой расы захватываются внешними орбитами его. А владыка — ничьими. Он твёрд, он на троне. Но поскольку их четыре главных, взаимное влияние есть, между собой согласовывать общедроидские решения они должны. И в ситуации вызова директивно, принуждения к ответу либо к действию, от призванного дракона, главы некрупного семейства, одиночки 2-1, определяющий вопрос: "Сколько тронов?!" Четыре или меньше вызывают его?.. Если меньше, он вправе сопротивляться. Наверняка безуспешно. Но сам факт не будет поставлен в вину...

Так болтал, болтал Дрёма, в воздухе золотистыми взмахами рук чертил круги орбит ровных, искажающихся, в лицах изображал турниры… И подвёл к тому, ночью уже, при свете зелёного костра, прекрасном, пляшущем, неверном, перед ним лежал чистый лист бумаги. Основы. Рядом набор листов, колеров и стилусов для десяти десятков стократных уровней раскрывающейся голографии. Вполне достаточно, чтобы схему на такой основе прочёл Стократный Лал...

— Показать? — небрежно спросил он. — Как последовательно создаётся? Хорошо!.. К пальцам дроида не пристаёт краска… Влаги в нас нет...

Обдав теплом, Дрёма взял человеческую руку и "случайно" это оказалась рука Гая. Хищника. Без Чёрного Дракона. Дроид выбрал стилус для базы, обмакнул руку Гая в колер, запачкав край рукава… Традиционное для Общей Встречи ради Слов движение… Как руку новичка — в чашу со связными Впечатлениями! Оно повторилось на ней, совершенно в другой теме, с иной целью — необъяснимые сближения внешних форм! С пальцев по стилусу, холодя их, сбегала краска, Гай единственный видел, сколько за меловой белизной цветов ледяных. Ему было любопытно. И тепло, как любому при высшем дроиде. Где-то в глубине, это касается холодных тоже! При любом высшем дроиде, успокоительно тихо… Да это и есть — тепло.

Гай умел чертить, слушать и слышать. Не умел только видеть живых людей. Где-то Дрёма водил, а где-то диктовал, подсказывал ему. Листы переходили из стопки в стопку. В новую, растущую, сохраняя горизонтальные промежутки. Нижние слои объединялись при опускании каждого следующего листа. Голограмма поднималась в сумраке. Неподвижная до времени, меняющаяся рывками. От базы — простые геометрические фигуры… В цветах ледяных, Гай мог наблюдать, как внутренне они непросты, как разбрасывает стилус дополнительные построения орбит и векторов при изменении наклона и скорости письма, так с Дрёмой их связала тайна!.. Затем — крупные реки, дельты рек, кровеносная система… Ближе к завершению — звёзды, спиральные созвездия полетели кружась по ней, захватывая определённые русла, огибая иные, искажая и искажаясь… Поразительное зрелище… Ближние ряды зрителей, не дыша, созерцали. За ними стояли, сидели на кладке стены, на деревьях… Светился бархатным сиянием дроид, танцевали зелёные языки костра, и голограмма росла в сумраке… Образовалась. Проигралась то начала до конца и обратно: от лазурной звезды — до очертаний человека — и до лазурной звезды. В лист базы убралась. Задумчиво Гай вытер руку об рубашку.

— Понравилось, интересно? — спросил Дрёма невзначай, сминая и пряча листок под барское верхнее одеяние, под дымку вьющегося шарфа, отторгавшего пристальный взгляд, как пыль водяная, не песок, но щуришься...

Гай выдохнул тихо-тихо… Подглядеть захотел, замедлившись, как цвета ледяные… Но вместо вместо внутреннего кармана, карманник неудачливый, он встретил укоризненную дроидскую полуулыбку!.. "Дружочек, ай-яй-яй..."

Столь торжественное, захватывающее зрелище, столь глубокие вопросы дроидского бытия требовали лёгкого и непринуждённого завершения ночи. Чудный дроид, чудная ночь! То ли станцевать с ним, то ли вспомнить старые перепевы Мелоди, раз рынок так дорог ему?.. Танцевали и пели. Гай не участвовал и не дичился. Не ушёл в тень как обычно. Оставался рядом с дроидом, с другом своего врага… Дрёма, оценив человеческую предупредительность и любезность гораздо выше, чем могли предположить они, впитывал как губка знакомые и неизвестные ему песни… И да, видел изгнанников, как вздымающуюся волну, по которой бежит рябь света, на дроидском языке обо многом ему говоря… Притом, не отвлекаясь и не вовлекаясь, дроид тихонько беседовал с этим необычным, проницательным хищником. Счёл некорректным так, в наглую воспользоваться его рукой, не отплатив. А что надо технарю? Слова. Ответы. "Ай-яй-яй" относилось только к подглядыванию. Говорили и про Стократный Лазоревый Лал...

Чем больше собирается вместе народу, тем более лёгкие, общеизвестные песенки всплывают. Сентиментальные. Кто-то заметил вдруг, сколько излюбленного на Мелоди припомнили сейчас подряд… И где про любовь, то везде про человека и дроида. Не Чудовищ Моря, не про чистых хозяев и хищников, не про древних героев каких-нибудь… "Дроид в туманном море, выйдешь ли ты ко мне..." Коротенькая. "Я танцевала с дроидом, облачный мир забыв..." И эта, которая захватывает толпу на земли, на драконах, когда особенно грустно, на исходе сухого сезона. А в остальное время мурлыкают её в одиночестве, совсем уж наивная, старая, два куплета: "Ты разлетаешься на огоньки, я разлетаюсь на слёзки..."

— Ага, — поддержала Соль, — правда, в большинстве человек и дроид. Почему?..

— Да было ж так!.. — удивился вопросу Дрёма. — Песни-то старые, долго распространяются, приживаясь. Если уж прижились, значит, все проверки прошли, отшлифованы временем. А так и было. Поветрие!.. Троны ещё не кристаллизовались, не сдерживали, внешних орбит не замыкали на себя. Законы в будущем, дроби их, причины-последствия… Кроме основных, самоочевидных, положенных природой первой расы: холодному дроиду путь только до Восходящего, перед другим человеком — стоп. Разве по необходимости и ненадолго. Для защиты от холода общая форма недостаточна. Если очень надо, воплощайся, тогда подходи. А тёплым дроидам — вольная воля! Но и они предпочитали воплощаться. В те благословенные времена, ребята утратившие, в те утраченные времена… Знакомясь с кем-то, спрашивали, ты кто, человек или дроид?

— А дальше что?

— Владыки подсуетились. Ревность, и тёплые 2-1 были им нужны. Законов напринимали. Чтобы не приближался к людям никто без нужды. Без приказа. Или оправдывайся постфактум, почему, зачем...

— Дрёма, — спросила Мурена, — а само воплощение для дроида чем-то нехорошо?

— Можно и так сказать. Оно уплотняет орбиты до состояния трона… На время. Но расправляются они не до конца и не все. С каждым переходом обратно, в общую и необщую форму. Смысл в том, что лишь у четырёх владык орбит в принципе достаточно, чтоб уплотнялись внутренние и оставались так, в состоянии "трона", не нанося ущерба функциям. У остальных уплотняются внешние, те, что могут… В том и причина, что нарушитель такого масштаба, открывшийся перед человеком, да не первым встречным, а любимым, который видит его, по-настоящему видит, он оказывается спутан орбитами с ним, плотно, по человеческому типу. Необратимо. Образно выражаясь, в решающий момент дроид берёт человека в круг внешней орбиты насовсем. Как сказать?.. Берёт под крыло. Насовсем… — подчеркнул Дрёма. — Для турнира, где под видом оружия соревнуются внешние орбиты, такой дроид становится слаб, неповоротлив, пень, короче. Делай с ним, что угодно, что заслужил!

— Четыре владыки устроены иначе, они одни?

— Дроиды желания по-другому… Они от природы либо проявляются, либо угасают. Если воплощаются, проявляясь перед человеком, своевольно, достаточное количество раз, оно как бы суммируется. Не по закону, а по природе. И неизбежная впереди фаза угасания подвешивает в нигде, без предела, плотными. Не как в момент нарушения, а как до появления на свет… Они и есть, и нет. Структура сохраняется, движения нет. Турнир не нужен, да и невозможен в такой фазе. Зато до неё… — дроид рассмеялся, — тоже невозможен!..

Дрёме эта тема близка. Ему отрадно было сознавать, что Проблеск, благодаря теперешнему положения застрахована от крупных неприятностей… Еще не было случая прекращения на турнире и даже вызова на него дроида желания!.. Но на будущее, создав как ему надо, семейство, взяв большую власть, надеялся, Проблеск покинет трон Августейшего, прейдёт в его, Дрёмы семейство… Личные моменты грандиозных планов...

— У дроидов желания, — решил уточнить он, — обстоятельства строже, серьёзней. Закрытое семейство. Про них песен не слагали. Ещё до вхождения в семейство, если кто и влюблялся, открывался, бывал сурово и скоро наказан. Пойман. Высшая форма — привилегия, временная вещь. Может быть отнята без турнира на миллионы лет, станешь меткой, улиткой, инструментом. Что-нибудь мерять, Столб Лазуритовый, Юлу, по-вашему — основание Синих Скал, грызть, породу добывать. Малопривлекательная перспектива!.. Разборки внутри семейств чаще приводят к такому, ненадолго, правда. Отчаянные нарушители из дроидов желания проявлялись сразу создавая миры, прячась в них. Редко появляясь на континенте… Потанцевать, полюбоваться на множество людей. Вслед за любимым, если тому наскучивало в мирах. С хищником рядом их труднее вычислить и поймать. Полюбить чистого хозяина — беда, Чёрный Дракон выдаст. Гелиотропу, владыке. А тот Августейшему, старому другу своему...

Изгнанники вновь слушали его, притихнув. Не одна Мурена, каждый был бы рад задержать в Архи-Саду чудного дроида. Ничего не понятно, но пусть ночь за ночью рассказывает!.. Бест вернулся, что означало, не следует оставаться дольше.

— Лапочки, с вами чудесно...

Дрёма поднял руки, как разбрызгивая нектар с кончиков пальцев, осветил весь угол сада, осыпал его огоньками белыми, рыжими… Мерцанием в них же и уходя. Лукавый, тёплый дроид...

— А что, — спросили его напоследок, — те времена совсем миновали? Как Индиго ушёл в ваши сферы, дроиды не приходят к нам, не рискуют, да? Не влюбляются?

— Почему? Бывает… Не знаю. Не будешь же метку посылать ради сплетен, к делам Восходящих не имеющим отношения… — ох, как лукавил, дроиды не Чудовища Моря, не честнее они людей. — У меня, лапочки, больше знакомых среди вас, чем там… Слышал по холодного 2-1… Долго был воплощён, на чём-то срезался. Не признался, не промолчал, невнятное что-то вышло. Знаю, у морских полутеней, у чудовищ случаются покровители среди дроидов, но без воплощения. Владыки гневаются… Грустные истории. Бывает и сейчас. Я мало кого лично знаю… — Дрёма таял во мраке, зелень костра просвечивала его задумчивое лицо, рассеянные тёплые глаза. — Проблеск, мой антагонист бывший, говорила, у них пропажа недавняя… Беглец, дроид желания, Юлия Альба...

Произнёс и растаял совсем.

Растаяло в ватной пустоте всё вокруг Гая. И сад и рассвет, и голоса и звуки. И мысли. Имя осталось. Услышанное со стороны оно показалось галлюцинацией… Склеенный неумело и небрежно на периферии сознания, вернулся картонный мир. Ненужный, не интересный… Гай отметил, что холоден физически. Привычная реакция, задумавшись, он реагировал, как и вглядываясь, рефлекторным замедлением… Встряхнулся. И практический ум технаря с новой силой подстегнул его, подбросил к борьбе, к жизни. К ужасу осознания своей ошибки: сегодняшней! Свершившейся чужими руками! Картинка сложилась целиком… На ней была бездна!..

"Гай, ты проклят, проклят от восхождения, от начала времён!.. Ты уничтожил его, наглого, дурного мальчишку, борца, заполучившего Дроидский Лал в Собственном Мире! Захлопнулась дверь?.. Нету его уже?! Ни мальчишки, ни Лала, ни надежды?.. Зеркальный дневник… Лазуритовая рамка… Дроид в первой и последней фазе… Гай, ты не мог сделать хуже, ты не мог быть тупей, если бы в шутку мим придумал тебя, ради сценки от которой все плюются… Лазуритовая рамка пустая… Что могла передать, то и передала — дорогу к себе. Что думал мой Белый Дракон, когда с дневником в кармане я направлял его к миру Юлии Альбы?.. Что я идиот?.. Дракон кувыркался… Они всегда кувыркаются..."

Нет, Гай не сидел в прострации, он мчался на Южный, бежал пустыми рядами, перепрыгивал струйки тумана и лужи иссыхающих теней. Мчался к шатру Махараджи… За сувениром своим, за тем, что осталось от обидчика, несостоявшегося вира… Последнее потрясение ожидало его, Гай решил — заблудился… Или сошёл с ума?.. Усыпил их дроид в саду, и всё приснилось… Много столетий шатёр Махараджи пребывал там! Неизменно!.. Торговцы и бойцы правого крыла, и гастролёры с облачных борцовских, никто не смел посягнуть ни на место, ни на близость к этому, привилегированному месту, обособленному!.. Нет шатра. Тент валяется в пыли… Гай рванул к тайникам на задворках. Нет! Ни главного, ни специальных… Почему?! Всё кончено?.. Или нет?! Что случилось, почему Раджа снял их?!

Гай обежал и опросил кого мог. Безрезультатно. Ни друга, ни врага, пустое место на Южном. Кто-то займёт его… И куда идти? Он вернулся к Оракулу, к Бесту. Изложил.

— Да-а… — задумчиво сказал тот. — Дроиды непостижимы… Импульсивны, но постоянны. Суровы порой...

— Бест, я всё думал, что он напоминает мне, зеркальный дневник?! Раму её Собственного Мира! А это она и сеть!.. И поле где-то за ней, и тропа в голубой траве, и там, далеко-далеко домик… В который я заходил!.. В котором она царила… Бест, что мне делать?!

— Подожди, проявится твой охотник… Или покровитель, или оба. Хищники ведь они, точно не дроиды! Люди не пропадают без следа. Драконов в небе их, тающими ты опять-таки не видел...

— Да, верно!..

Бест почесал в затылке:

— Гай… А судьба этого мальчика, борца… Тебя совсем не волнует?

— Нет! Что ты хочешь услышать, фальшивое раскаяние?! Не волнует совсем. Только его мир и Лал. Инструмент!..

— Так у тебя ничего не выйдет...

— Я обещал не трогать из-за тебя и в Архи-Саду...

Бест перебил:

— Да я не про обещания. Интуиция, так...