Глава 88

Глава 88.

Плеск фонтана не позволял заснуть глубоко. Густав упал, распластавшись на широком, мраморном парапете, да так и остался. Отклоняемые ночным ветерком, то струи задевали его, то водяная пыль. Прекрасно. Редкая ночь в Собственном Мире, показавшаяся ему блаженством. Чем сильнее плещет, тем лучше, ещё, ещё… Ручьи, водопады, потоки… Журчите по мрамору, падайте с высоты в чашу не заполняемую ни на палец выше, не на палец ниже задуманного. Они отдаляли голос дроида, проникновенный… Как горечь в соль переизбытком проникает, а не откуда-то со стороны… Вода разбивала начинающийся кошмар глубокого сна. Разбивала обычный, неизбежный кошмар: что он всё ещё связанный в Гала-Галло, в удавках и жарких, пурпурных Лалах, и не вдохнуть… Капли брызгали в лицо, со вздыбленной шкурой Гарольд не поднимался из бури… Прекрасный фонтан… «Сбежал… Неужели сбежал?.. Неужели...»

Утром Густав озаботился внешним видом. Переложил награбленное в пристойного вида сумку, неброскую, через плечо. Свирели оставил дома. Рубашкой той же Лалы проложил, чтоб не гремели. "Я богат..." Никогда не стремился. В руки пришло. Окинул внутренним взором континент, не оставил ли где шатра для быстрого возвращения. "Все мозги усохли от проклятых галло!.." Вспомнил шатёр в горах, ночлег или бегство, на крайний случай. Нда… Местечко выбрал… Самому неохота туда лишний раз! Хорошее место. Искал, старался. Неохота и не надо. Разве сейчас крайний случай?

Полетать он не прочь… Не шагать бы через пески Собственного Мира до рамы… Очень тягостный, неизменно подавляющий отпечаток оставлял на душе короткий, в общем-то, путь барханами пологой чаши, кочующим песком. Опечаток гнева. Свежего, как в первый день. Тупого, душного… Но после неволи полетать хотелось!

Не оглянувшись, не позвав дракона Густав прыгнул с рамы...

Продлить падение… Удивиться, как впервые, когда белый дроид образовался не под ним, а кувырком вокруг него… Почувствовать тонкую обратную связь: зов, но наоборот, сразу отклик.

Дракон подхватил когтями и уже из когтей перекинул на спину. Выражая свой дроидский гнев, закрутился так лихо, ушёл в такой крутой штопор горизонтальный, завершившийся пике, что радость рассерженного дроида предалась человеку. Сложились, перемножились обе радости. Скорость, да… Скорость и воля...

Вдоль хребта, крепко, привычно держась, всадник услышал вибрирующее мурлыканье… Урчание… Звук бодрящий, звук силы, используемой на одну тысячную. Драконьего горла? Дроидской идеальной машины?.. Грудной клеткой чувствовал, передалось...

Счастье? Рецепт на все времена: в четыре стороны воля, и поровну наливать — полумандраж, полузлость! Лить до краёв, до горизонта!

Всё ещё мало воды! "Как мы уходим на гонках?!" Хлопок по шее справа, по корпусу слева, и дроид помчал зигзагами, непредсказуемой длины рывками среди белопенных облачных миров в ближайшую, замутившую небо синь. Они ворвались под дождь.

Густав утихомирился вдруг, резко, и дракон завис, планируя, горизонтально раскинув крылья...

Тихая музыка проливалась во Впечатлении, в полумраке задёрнутых тёмно-синих штор. Комнатка обычная, а цвет их такой грозовой, грозный, недомашний… "Ал-лала… Дон-лала… Дон-дон-дон..." Механическая и тем более умиротворяющая. Ассоциация с Мариком номер один, немедленно вызвавшая его, золоторукавого, упрямого и беспечного, в памяти. Музыкальная шкатулка. Сундучок с коротким заводом, вызываемым к жизни чьей-то сухонькой ручкой.

Что-то не так… А что не так?.. Невозможная идеальность в… В чём?.. "Дон… Ла-ла-ла… Ал-лала..." Овальное зеркало отразило вторую часть комнатки и обладательницу сухонькой, невозможно идеальной руки. Старушку в тёмном платье. Уложенные причудливо серебряные локоны так хороши, что она кажется королевой. "Дон-ла-ла… Дон..." Пасьянс пред ней на покрытом кружевной скатертью столе… На лице нет печали, нет меланхолии. Её занимают не воспоминания. Возлюбленного ждёт, купца из дальних стран? Сына с войны? Служанку с рынка? Серьёзно гадает, ждёт кого-то, судя по взгляду, вскидываемому время от времени, прислушивается. К чему?.. Что-то не похоже… Так не ждут стука в дверь, так...

"Дон! Дон! Дон!.." оглушительно раскатился обрывок той де мелодии. Стук в дверь, молотом вместо молоточка? Да он и не со стороны двери. И она не встала, она продолжала слушать. Подхваченная мелодия перешла в "раз-два-три". Как если бы, не сходя с коня, то есть, сам конь выстукивая копытами, вальсировал за окном… Что-то совсем не так с этим Впечатлением!.. "Вальс преследует меня, — подумал Густав, — карты и твари морские". Вообще-то, карты он сам преследовал… Валет червей открылся в пасьянсе, лёг пред ней, близоруко поднесшей к лицу… Близоруко?

Порыв холодного, ураганного ветра, — Густав принял его за реальность, — раскинул тяжёлые шторы. Взметнул! Разнёс!.. Двумя синими, тёмно-синими крыльями, о дроиды!..

Да — дроиды!..

Одновременно в светлое окно и в отражённый дверной проём, — с противоположных сторон одновременно! — ворвался на белом восьмикрылом, гигантском драконе дроид. Принадлежность всадника к дроидам не вызывала сомнения. Уж точно не человек! Комната престала притворяться комнатой. Прозрачные стены и вся обстановка, вся. Никакого сонного городка за ними не оказалось в помине! Синь небесная и облака. Перистые, высоко. Лесенками с одного края неба до другого… Далекооо внизу — извергающиеся вулканы. Момент преображения континента. Рожденье Морской Звезды. Густав увидел бурление океана и отвёл взгляд, жуть взяла. Сильное зрелище...

Автономные дроиды в общей форме, вот кого сохранило Впечатление! Густав рассмеялся от внезапности открытия! Но дождь кончался, увы!.. Жадность проснулась. Не торговая, а стремящаяся делиться с людьми. Собрать бы! Бокал зонтичный, собирающий, редко с собой носил. Пригодился бы. Из куртки отжать, да некуда, чёрт...

На последних секундах дроид-всадник с восьми сторон остановился пред столом и пасьянсом. На восьми драконах, бескрылых. Сухая, идеальная рука дроида поместила то, что казалось вальтом, в схему пасьянса, ветер разметал, переложил весь пасьянс на схеме кружевной скатерти… Дроиды, один в тёмном платье, другой восьмеричный, верхом сидящий, долго смотрели на неё… Раздался обычный стук в дверь. Обычный стук в обычную, деревянную дверь. Всадник пропал. Сухонькая рука извлекла карту, червонного вальта и спрятала… Стук повторился. Идеальный голос, старческий, девичьи-высокий, как случается у стариков, дроидский голос крикнул тогда: "Входи же, радость моя!.." И Густав понял, что дроиды не всегда, а может быть, и никогда… Не вполне, а может быть, и нисколько… Не ставили цели перед собой — быть откровенными с людьми.

Ветер носил последние капли дождя, видимое пропало, голоса сливались, утонули в звук музыкальной шкатулки. "Юноша Кит, — подумал Густав, — препятствующий. Сколько ещё лет пройдёт до твоего рождения, до твоей гибели?" Дождь перестал совсем.

"Никогда не были откровенны..." И никогда не будут. То, что он видел, мистификация не разовая, задуманная на годы, длившаяся годами и десятилетиями...

Дракон кругами, как обычно делают они, если не предвидится указаний, крыльями лениво поводя, планировал к земле. Густав, смеясь ещё, своему открытию и редкости увиденного, подозревая не случайность роскошного ливня, поблагодарил его. Горловое "фррр..." услыхав в ответ. Интуитивно, по ускорению и небольшой плотности облаков Густав понял, что материк близко. "Сверху ветер небесный… Снизу ветер морской..." Как в одной песне справедливо подмечено: опустишься за определённый рубеж и попадаешь в полосу, где недавно покинутые просторы высокого неба кажутся сладкими, мятными. По контрасту. Потому что лицо умывают, поднимающиеся от Великого Моря, солёно-бесприютные ветра.

«Южный. Лица. Ряды… Немного позже. Хорошо бы размяться!..» Густав защёлкнул карабинами сумку в нескольких местах на куртке и безо всякого предупреждения прыгнул с дроида.

Наверное, ни один, даже самый отчаянный гонщик и небесный акробат не был кусан драконом за уши столько, сколько он! Пойманный, и укушенный, Густав перевернулся, встал на голову, на локти. Рывком на ладони. Отжался, вытянулся… На пальцы… Сила не ушла. Но изнутри тело скрипит, как сухое дерево! "Чёртовы мстительные галло, за банальный грабёж!.." В завершение Густав постоял на одной руке, на другой, поочерёдно, подпрыгнул на них, с хлопком ладоней, ещё раз обругав галло, и плавно сгруппировавшись, сел по-человечески верхом. Похлопал дракона по шее, зазнайству чуждый, его дроидской понятливости обязанный половиной акробатических успехов. Потрепал, направил к земле… И только тогда заметил Хан-Марика. Следовавшего за ним от рамы мира.

"Точнёхонько от рамы, сожри меня чёрт в придонной тьме!.." Шкурой охотничьей постфактум понял. Но не разозлился. То есть, не на него. Где кроме рядов и гонок и крутился Хан-Марик, это меж его миром и континентом. Даже уговор был когда-то. "Проклятущие галло! Восходящим бывал осмотрительней… Все мозги иссушили!.." Будучи замечен, но не прежде того, Хан-Марик догнал и поравнялся с ним.

— Гус?.. — произнёс Марик.

Мокрый насквозь, в той же туче кружил. Вместо всего-всего: ответа, расспросов-рассказов, дружеских объятий, Густав вырвался вперёд. Отлетел, развернулся, руку запуская в сумку, и хвастливо, весело крикнул:

— Маричка, хочешь Лал?.. Алый, пурпурный!..

И запустил в него красной звездой, лучи рассыпающим камнем. Под кратким солнцем чужого мира, вспыхнувшим, как нарочно! Марик вильнул на драконе, поймал над головой… Одобрительным, морским восклицанием приветствуя грабёж:

— Оу?!

— А то!..

Поглядел сквозь Лал на луч из рамы, моргнул, глаз потёр… Обжечься можно, чучело неосторожное! Покрутил камень, исследуя безупречную огранку… И потянул в рот! О, недроидское создание!..

— Не грызть! — завопил Густав и едва удержался верхом, чтоб не рухнуть от хохота, согнувшего его пополам. — Хан!.. Ради милости дроидов!.. Твой рацион расширился?.. Золото стало пресно?.. Боюсь, пристрастившись к Лалам, ты скоро начнёшь голодать!.. Марик, грызи, не жалко. Твой, дарю! Смотри, сколько их у меня!

Он подлетел вплотную и распахнул сумку.

— Оррр… — сказал Марик, проурчал как дракон. — Я так и знал.

— Ты верил в меня?!

— Гус, ты это… В порядке?..

— Вполне!

Уклоняясь от дальнейших расспросов, Густав направил своего дроида под его, поддеть снизу и сбросить! Не так сразу… Хан-Марик это! Обменялись ныряющими манёврами… Толкались драконьими боками, Густаву хлёстко по лбу досталось крылом… Разлетались, сходясь в лобовую, дух захватывающая, безопасная тактика, двум Белым Драконом игра… Цепляя, за доли секунд надеясь спихнуть, стащить ли… Кружили, сталкивались… В незапланированный всадником кувырок драконий, жёстко вторгаясь, и — безрезультатно! Так и летели до земли. Ничья. Оба опытные.

Над волнами Великого Моря Густав перекинул сумку с Лалами Хан-Марику на плечо. Изложил следующее:

— Хан, штук семь припрячь. Отдай-ка мне один… Остальные тратим. Купи мне два места для начала. Напротив одно другого, в центральном ряду. Обустроим… Я, Маричка, заделываюсь вельможей Южного Рынка… Пора… Буду на одном месте сидеть. Как чёрт придонный… — ворчливо добавил, выдавая неискреннюю заинтересованность в подобном развороте дел.

Но Густав нуждался быть на виду и на месте. Сам избрал тактику. Крючок заброшен, тонет в Гала-Галло. Поплавки вокруг шатров его закачаются вскоре.

— Гус, ты это, когда появишься-то?

— Да скоро. Я к Оливу. Обговорим, может, домой смотаюсь, может, и нет… Хочешь, прилетай.

— Ты добыл Рода?

— Надеюсь.

— Тряпки покупать? Шатры-артефакты будут?

— Конечно, и высокие!

— Понял.

Ну, с шатрами всё вышло посложней… Кое из-за чьего упрямства. Но и поэффектней в итоге.

— Гус, я думал угостить тебя, выпьем мал-мала вместе?

— А любопытная была тучка? — вспомнил Густав. — Я не прочь. Разберись по-быстрому, поставь чик-кант в полог, ну запором… Чик-блеск, сообразил? У Такта было, ни у кого больше. Я по ним найду… Слушай, ты наблюдал за хохолком, за Клоком? Что, мнение?..

— Он раскаявшийся хищник. Это точно.

— Это скверно! Путано, Маричка, и тем нехорошо, не гут… Последи… Ладно, бывай. Съешь, Лала больше не дам!

Густав рассмеялся, кивнул ему и нырнул под черту низких облаков. К побережью, к Оливковому Рынку.

Хан-Марик в тёмной ладони подкинул Пурпурный Лал и поднёс к губам. Но не грыз его, нет.