Глава 51

Глава 51.

Горела бы в этом мире-здании коллекция светильников, унифицированных по топливу, дивно многообразных по форме, похищенный, Рута увидел бы, что Клок создал ничего себе, приличный мир. Вполне для жизни пригодный… Лестничные пролёты, в шахматном порядке расположенные площадки огибали колодец пятнадцать этажей высотой. Дверь с каждой площадки вела в симпатичную комнатку с окном, распахнутым в область Там, в разные, неповторяющиеся пейзажи. То есть, Восходящим Клок создал их шестьдесят… Он был не бездарен, но жизнь хищником сужает интересы, толкая к скорости и остроте. С тех пор его творческие порывы сконцентрировались не снаружи, а внутри, в колодце, который служил… Как назвать?.. Игродромом. Жёстким аттракционом, постоянно изменяемым для того. Полосой препятствий для похищенных. И в тот, жуткий миг темноты, скрежета, падений сквозь что-то, ударов и новых парений, колодец предстал для Руты всем Собственным Миром хищника.

С исчезновением распылённого света белых драконьих крыльев Руте не сразу удалось привыкнуть к полутьме. Ударившись в последний раз, плашмя, грудью о какую-то маленькую площадку, он сумел удержаться на ней и встать. Покачнулся, но устоял… И началось!..

Единственным источником света сиял прямоугольник рамы над головой. Далеко… Высоко… Пронзительно голубые лакуны между купами облаков. А внизу… Внизу скрежетал ад… Тоже далеко. Но он — стремительно приближался.

То на чём замер Рута в хрупком равновесии — грубый, стальной лист кувшинки на стебле уходящем в бездну. "Уходящем", именно. Этот и другие подобные листья, вверху, внизу не так чтобы медленно опускались в клацающий, лязгающий мрак. На самом дне которого тусклым отражением рамы светился прямоугольник едва-едва, мерцающий от железных листьев, сталкивающихся над ним, переворачиваясь, сминая, круша, кромсая друг дружку. Хозяин мира потрудился над звуковым сопровождением...

Словами предыдущих эпох говоря, колодец больше всего напоминал идущий вниз эскалатор. Листья-ступени. Неустойчивые, скользкие, переворачивающиеся, чтобы тыльной стороной немедля приклеиться к стеблю. Но какая устрашающая, гулкая глубина!.. Скрип, скрежет, гул падения тех из листов, которые отрывали, пробивая насквозь, градины размером с кулак, пока редкие, пока...

Рута не был связан. Левая рука свободна. Что превратить?! Во что?.. Что?! Защиту?.. Крылья? Здесь?.. Дроиды, и как делаются крылья?.. Он соображал ещё сумбурней, чем так. Но что это — игра, понял сразу. Ладно.

Рута побежал. Наверх. К голубизне, к свету. К прямоугольнику над головой. Оставаясь на месте… Ускорилось падение листьев в бездну, усилился град. Зонтик?! Как у хищниц ради кружевных узоров, только стальной?.. Из чего?.. Градины наверняка повязаны, промахнёшься… Листья?.. Рута взмахнул левой рукой, поднял ладонью вверх… Лист, превращённый в зонт, просвистал мимо, в пропасть канул. Как глупо!.. И потеря драгоценных секунд. Всё равно, как бывает, зациклившись, перепрыгивая вниз уже, лишь бы только удержаться на ногах, Рута повторил попытку… Раз, другой… Мимо, всё созданное рушится мимо, не удержать, не сосредоточиться! Бездны морские, с каждым взмахом руки град усиливался! Мельче, но мощнее и уворачиваться от него не представлялось возможным… Чем производился, от чего зависел? У гостя нет шансов обнаружить и превратить эту вещь. Рута прыгал с листа на лист. Поскальзывался, не успевая оттолкнутся, падал...

Он замер отдохнуть, обхватив и уперевшись босыми ногами в стебель под следующим листом, опускавший его в бездну… "Буря!.. Не зонт, мне нужна буря, забрасывающая вверх!.. Такая, которая либо разобьёт мне голову об эти железные листья, либо выбросит прочь!.. И я должен представить её, вообразить огромной, отнизу, до рамы..."

"Не особо интересно тырить борцов, — размышлял Клок, наблюдая у перил верхней площадки, — он полагается лишь на свою силу. Изобретательности ноль".

Упрёк верный лишь отчасти… Не оглядываясь вокруг, Рута перехватился локтём одной правой руки, левую занёс. Провёл от листа, за который держался, по стеблю до скрежещущей внизу темноты, и вскинул ладонь, теряя опору… Всё правильно! Вихрь подхватил его, град хлестал. Невозможно от препятствий уклонятся. Рута группировался и старался встречать железные листья руками и ладонями, как человек прыгающий с высоты… Приноровился, хватаясь за стебли, раскручиваться и перелетать от одного к другому, под следующее укрытие...

"Уже лучше, — подумал Клок, — но до технаря или среднего танцора ему далеко..."

Рута уверенно приближался к верхней точке пути. Запасных хитростей у хозяина мира не имелось. Что хотел проверить, проверил. Им начинало овладевать беспокойство...

"Ловкий..." Незнакомый ему борец. Очевидно, вир. Или хочет им стать. По шее ожерелье чёрной татуировки. Неразговорчивый, гордый… Знает ведь, что за ним наблюдают. Не все такие, меньшинство. Последние ряды листьев пошли, Рута устал невозможно, но он приноровился, и цель близка!

Клок сжал перила… "Ну, зачем же ты такой ловкий, чёрт!.. Дроиды ветреные, лишающие рассудка, почему я так непредусмотрителен?! Давно надо было убрать оттуда "переворот с крыши"! Или препятствие протянуть. Да и с самого начала он был не нужен! Что же мне сделать из борца, пока он ещё жив? Предохранитель и сделать?.."

Когда до ярко-голубого прямоугольника, до крыши оставался один лестничный пролёт, последний рывок для парня, Клок обнаружил себя. Осветил. Он дёрнул за кисть выключателя и затеплился неярко балдахин над ним.

— Эй, притормози! — крикнул Клок парню.

И они замерли, хозяин, облокотясь на перила, гость под предпоследним листом. Только ветер, созданный им, выл, а так остановилось всё, и град. Оранжевый мягкий свет побежал по железным листьям, хаотичным неподвижным ступеням в бездну, исполненным грубо, но хорошо, с прожилками, верной формы...

Прозвище своё Клок получил за причёску. Надо бы "пучок", может, "чуб". Но прозвали так. Черноволосый, он обрезал очень коротко жёсткие, толстые, как в лошадиной гриве, волосы кругом, а оставшееся завязывал. Получался клок, делавший его похожим то ли на птицу с хохолком, то ли просто на чучело какое-то. Наверное, способ казаться повыше, побольше, он был невысок. В остальном непримечательный. Сильный, но не борец. Хулиган и только.

— Эй, стоп! Убери ураганчик, и повтори-ка с того места, где начал! — крикнул он Руте.

— Серьёзно?! И так до скончанья веков?.. С чего бы я стал тебя развлекать?!

— С чего? — переспросил Клок, и угрожающе занёс левую руку.

Обида и гнев охватили Руту. Манящий прямоугольник проёма был так близко! По большому счёту, бегство представлялось лишь игрой до этого момента. Вынужденной, но игрой, зачем отправлялись на Рулетки?! Кого-то втянуть во что-то подобное… Рута прицелился, присмотрелся… Качнувшись раз или два, долетит ли до площадки?.. Вряд ли… А до верхнего, листа, самого верхнего?.. Он покосился туда… И вдруг позабыл про наглое требование, про угрозу руки… Неубедительную… И ещё… Ещё что-то неубедительно… Диссонирует. Из рамы лился свет… Слишком яркая, слишком, неестественно яркая лазурь… "Лазурь?! Рута, виром тебе не бывать!.. Виру голова нужна! А не только мышцы с татуировками! Голубая рама?.. Я — в Собственном Мире! Как за входной рамой его могут быть голубые небеса?! Всё, что требовалось — рухнуть вниз… Весьма, очень вероятно, тусклый проём и есть настоящий выход..." Решение возникло сразу, гнев ещё не стыл.

Подчиняясь хозяину, Рута повёл рукой, убирая бурю, превращая в ничто… Как бы не так! Он опустил руку на виду, а поднял, за спину заводя. И в ладони буря собралась удавкой. Что умел, то умел, оружие знал хорошо. Не требовалось специального сосредоточения. "От-Одного-До-Десяти" — так она называлась. Удавка отододи. Ею владел лучше всего. Отододи получила название по особенности распределения веса в ней, ровной на вид. Груза нет, утолщения. Однако, тот конец, за который берут, невесом, а противоположный тяжёл. Такая верёвочка. Пробежав пальцами по ней, Рута собрался… Вдохнул… И прыгнул в колодец. Не один… Захватив кое-кого в компанию!

Вокруг той самой, левой руки хозяина, отправленная точным, коротким броском отододи, свистнув, трижды обвилась. Перила треснули. Оба парня рухнули вниз.

Клок изумился раньше, чем испугался. А испугаться ему пришлось! Скольким людям за раз Гай устроил наичернейший день, а для иных — последний...

Рута проскакал на ногах, перемахивая многие, по неподвижным железным листьям, Клок, падая, приложился обо все. Пусть не вир, но и не новичок в борцовской среде, Рута затормозил у самой рамы, перехватив один стебель, другой… Остановился, прижавшись спиной к последнему листу… И вышвырнул отододи хозяина прочь из его Собственного Мира. Затем выдохнул и вышел следом. Сел на раме. Свесил ноги. Удавка осталась в его руке. Лёгкая, пластичная, послушная. Вокруг облачные миры безо всяких голубых промежутков… Ласкает глаз.

На Белом Драконе с ажурными крыльями, заострёнными уголками крыльев, Клок поднялся к раме обратно. Рот приоткрыт, глаза круглы… Подлетел. Отдалился… Глянул исподлобья. Подлетел...

— Это нечестно! — выкрикнул он. — Верни мне мир!

— Без проблем! — ответил Рута, поднимаясь на ноги. — Заходи!

Он повёл рукой. Подождал… Целая гамма чувств промелькнула на лице Клока от надежды до паники… До отчаянья. Рута наклонил голову, бесцеремонно пощёлкал пальцами у него пред носом и рассмеялся:

— Что?.. Передумал?

Клок держался за звонок, выдававшийся завиток богатого багета рамы. Погладил её почему-то, отвернувшись от обидчика, добычи, оказавшейся ему не по зубам. Упал лицом в драконью гриву… И разрыдался.

— Прекрати!

Рута сел поближе, толкнул в плечо и потряс за него:

— Перестань, а?.. Или сваливай отсюда, от моего мира! Я что ли должен тебя утешать, хищник?!

В этом все полудроиды, как есть! Рута имел превосходные шансы остаться вещичкой в недрах облачного мира, внезапно доставшегося ему, очередным светильником, очередной ловушкой. Однако удрал. И через пять минут сердился на похитителя не больше, чем, если б дракон подбросил его, играя, и подхватил в полёте.

— Я правда верну тебе мир, хищник. За услугу.

О, торг, знакомые слова… Успокоительные. Торг, это понятная вещь. Клок поднял голову и спросил:

— За какую? Большую, наверное… И как тебя зовут?

— Рута.

— Роза?..

— Корунд!

— Логично… Что надо сделать?

— В моём настоящем мире переменить кое-что...

— За рамой?! Я не пойду!

— Я не настаиваю! А вот верёвочка у меня в руке, она тебе ни о чём не говорит?

— Свинья ты, а не гость… — заявил Клок с неподдельной горечью.

— Я?!

— Рута… У меня есть тайники на континенте… Богатые...

Враньё.

— Представишься?

— Клок.

— Клок, тайники, это прекрасно. Однако… Мир за мир. Риск за риск. Если считаешь, что я хочу превратить тебя в некий проект собственноручно, скажи, что мешает мне сделать это здесь и сейчас? Поверь, ты не смоешься.

— Я вижу. А мешает тебе надежда на услугу. Значит, важнецкая… А после...

— Ну, и рыдай на драконе до скончания дней!

— Густав?.. — без связи с предыдущим, тихо и коротко бросил Клок.

— Что?

— Ты — не он?.. — спросил Клок безумно серьёзно и с некоторым надрывом.

— У тебя с головой нормально? Или я до такой степени похож на какого-то человека?

— Нет, — отозвался Клок уже спокойней, решил объясниться. — Ростом, цветом волос… Я видел его лишь со спины. С Гаем на Южном видел этого человека. И ты мне попался от Гая… Я подумал, вдруг, это такой манёвр? Он очень страшный, этот человек… Мы были в гостях. Перекрёсток. Возле шатра в ряду наискосок он, Густав стоял и разговаривал с хозяином. Ещё один парень стоял поодаль, слонялся, не уходил. Он был отдельно, но вместе с ними, я видел, заметно… И вот шли люди… Мимо один, другой… Третий остановился, богато одетый. Заговорил с хозяином. У него был Чёрный Дракон… Следовал, исчезая, проявляясь… Незнакомец, Рута! Для них всех он был незнакомец! Он и не думал приближаться ко входу!.. Он уже уходил! Но тот, который Густав, окликнул его, насмешил чем-то, сказал пару слов… Густав направился к нему. Посреди перекрёстка, люди обтекали их… Взял за плечо. Отпустил… В толпе, туда-сюда, с каждым шагом они возвращались обратно, к откинутому пологу. Он словно заворожил незнакомца! Такой… Никакой… Учтивый. Одежда никакая… За два шага от входа остановились. Дроид не проявился. Ещё два шага… И незнакомец стоял в проёме, под пологом!.. Рута, два слова — два шага, и всё! Что охотник сказал ему?! Как сказал?.. Третий парень тенью метнулся, втолкнул, и я дальше не видел, полог упал… Мы пили что-то… Я не помню, что пил, не видел Впечатления, не чувствовал вкуса. Помню, Гай спросил: "Красивая охота? Это Густав..." Ведь ты не он, правда?!

Смешная история не понятно про что. Про будни Южного Рынка. Смешной пафос, — "вкуса не чувствовал", — для похитителя вроде Клока. Но пока слушал, всё меньше и меньше Рута хотел подшутить над нелепыми страхами. От рассказанного повеяло холодом и мглой.

— Нет, — сказал он смешному хищнику с птичьим хохолком на голове, — честное слово, не он. И я верну тебе мир, тоже честное слово.