Глава 32

Глава 32.

Карту Юбиса Густав получил.

Они расположились на плавучем острове, на мысе его, сбившегося из махагоновых, розоватых, вылинявших снизу, в подводной части, ветвей. Деревья были, кустарники? Кто и почему вышвырнул из Собственного Мира? Не сразу найдёшь, где примоститься, ветки усажены кольцами шипов. Наверное, за то и выброшены. Буруны Великого Моря трепали две одинаковые коричневые куртки, прицепленные между корявых ветвей, выбивая из ткани золото. Ребята стирались, короче. Хан-Марик придумал, Густаву и в голову не приходило.

— А почему ты не сделал карты самостоятельно? Сразу в мире Чарито?

"Вот те раз… А действительно?.."

— Ситуация не располагала. Атмосфера. Давай письмо, Марик. Перечитаю.

С педантичной честностью Морского Чудовища Олив сообщал ему, что, похоже, не стал исключением в ряду собиравших проклятую колоду. Что оставляет эти планы, по крайней мере, на время. Далее Олив писал, как и через кого найти Впечатление Минта. И в чём с ним загвоздка… Густав перечёл вторую часть, покачал головой и спросил задумчиво:

— Скоро играете?

— Сегодня. Когда я приду!.. Присоединишься?

— Почему нет… Надо смотаться за артефактом. Город в Зрачке подойдёт? Фантазийный. Монохромный.

Что-либо "в Зрачке", это тип голограммы, выбрасываемый из основы, рукоятки, "Зрачка". Особенно живо смотрится, если на воду. Выбрасывается залпом, втягивается последовательно, открывая внутренние слои. Бывают исторические, учебные. Бывают в смысле оружия, яркие, чтобы ослепить. Высокой ценности артефакт, сделать его трудно.

— Ставки условлены высокие. Но такое завсегда подойдёт! Покажи до начала.

Густав кивнул.

— Не жаль, потеряешь? — спросил Хан-Марик.

— Не, — качнул головой Густав. — А тебе? Я-то не коллекционер. А ты ставишь, если он не клюнет, невоспроизводимую штуку. Уверен, что этот хитрый инструмент поможет разговорить Гая?

— Если этот не поможет, другой поможет. Велика важность, рисовалка не лучший, а просто самый дорогой артефакт в коллекции. Лучший — шкатулка!..

"Музыкальная шкатулка!.. Конечно: открывается, поёт!.. Марик, Марик..." Густав глянул на него сочувственно:

— Если мне повезёт, выигрыш — твой.

— А если мне… О! Вспомнил!..

Хан-Марик ринулся навстречу волне, окатившей его, и вытащил из кармана куртки престранную для них, полудроидов, вещь… Большие, прямо-таки огромные, ярко-жёлтые очки.

— Смотри! Тоже механика...

Густав на основе Впечатлений весьма смутно помнил что-то подобное. Как обращаться с ним? Марик надел и продемонстрировал ему, покрутив головой, крючки, зацепленные за уши. Заметил гримасу на лице Густава и расхохотался как дроид, заразительным, солнечным смехом. Прокомментировал не менее забавно:

— Телескоп!

Густав только хмыкнул:

— Нет, о, профессор эпохи дроидов! У тебя на ушах совершенно точно не телескоп!

— Густав! Прицепи на свои уши, а потом обзови, как захочешь!

Он повертел очки в руках. Дешёвка, примитивно воссоздано из нечёткого, или слишком быстрого Впечатления. Толстая оправа, гибкая, погнутая, пластик… Жёлтые стёкла, пластиковые тоже, пробиты концентрическими кругами восьмигранных отверстий. Брезгливо Густав одел их, мокрые. Светлей, веселее. Море позеленело перед глазами. Ну, и что? Глянул на небо… И воспарил… То ли от запрокидывания головы срабатывала механика, то ли от продолжительности взгляда, фокусировки его… Небо преобразилось, перевернулось в цвете. Белые купы облачных миров предстали горами скомканной тёмной ваты, малахитовой, иссиня-чёрной, обведённые яркой безграничностью неба за ними, вокруг них. Но шутка в другом.

Они расступались, раздвигались, и свет непрерывно рос. Создавал сладкое предвкушение, что нахлынет, заполонит всё-всё! Что еще немного и вылетишь на простор!.. Само по себе переживание такого мнимого полёта ставило неприглядный артефакт в высшую ценовую категорию. Марик толкнул его в плечо:

— Слышь, глазами не двигай...

Густав послушался и нарастающий свет остановился. Купы туч пребывали. Даже сблизились, сомкнулись. Но они, они… Сквозь них… Плыли созвездия. Дотягивались лучами, проводили по векам… Перевёл взгляд — и полёт начинается снова. Густав сосредоточился и попытался смотреть ровно в центр. Лучи закрывают веки… Они тёплые. В самом деле!.. "А дальше?.." правильно предположил. Ещё грань, последняя. Сквозь сомкнутые веки, сквозь груды тёмных облаков, между ними и созвездиями, кружились Белые Драконы… Кувыркались без всадников. Ещё бессмертные, ещё ничейные, между звёздами и судьбой… Густав снял очки:

— Ух!..

— Телескоп?!

— Только не говори мне, что это — реальность!

— Не говорю. Это механика, в них, не снаружи. Но выглядит здорово!

— И откуда?

— А, один из этих поганцев, надеялся умаслить Махараджу, ха! Я выкупил у него. Предатель ждёт сейчас. Нас с тобой. Достаю куртки?

Морские волны освободили от золота рукава полностью и совершенно. Марик вздохнул, разглядывая. Густав остался доволен.

В полёте, сначала к Собственному Миру Густава, затем обратно на континент ветер высушил одежду. В шатре начиналась безнадёжная для одного, злая игра Против Секундной Стрелки. Никто не рисковал, помимо него, собой, лишь ставками. Вариант казни, если прямо сказать. Обидчик, враг всей группы или предатель служил волчком подобной рулетки. Предатель, как сейчас. Тот, кто устроил охоту не снаружи для своих и не внутри группы, а изнутри вовне, в пользу чужих. Обречённый. Не имел права решить его судьбу в лучшую сторону и победитель. Такая игра. И Густав принимал в ней участие.