Глава 102

Глава 102.

Рассмешить дроида вообще, а уж Белого Дракона в особенности, не что-то требующее специальных усилий. Разговорить его — задача посложнее. Лёгкость первой задачи была бы подспорьем к решению второй для того, кто заинтересован в общении с дроидами. Но у континентальных полудроидов не котируется это общение высоко. И у чистых хозяев — с дроидами Я-Владыка. Не все знают, что с ними в принципе можно поговорить. Освещающий, раскрывающий Собственный Мир голос Я-Владыка для них просто данность, обстоятельство существования. Как и телохранитель. Что говорить про ездовых Белых Драконов, обыденность из обыденности… Чудо из чудес.

Иное — небесные бродяжки, люди замкнутые, редкие и пугливые посетители рынков. За таким в пыльном ряду Чёрный Дракон идёт, не исчезая. В глазах хищников местных смотрятся… Примерно как те, из эпохи до дроидов, кто предпочитал ярким страстям: войне, власти, любви — собачку или кошечку… Не дом, но лачугу в уединении, возле печки — кошка… Или дорогу, пути-дороги, на поводке — собака… Понятно зачем и отчего, но не серьёзно как-то… Соответственно и относились к ним, к их дружбе с дроидами, насмешливо, не серьёзно… Оч-чен-но зря!

Гулять по небу и дружить с собственным Белым Драконом — едва ли не лучшая для человека участь! Упоительней, легче и тысячекратно надёжней любви. Судьба не отнимет. Хотя… Драконы Котинички и Дзонга погибли прежде них, но это уж совсем небывалое, исключительный случай. Со своим дружить, а значит и со стаями его приятелей… Контакты не санкционированные, своевольные? Да, конечно… Да, а что?.. Ящерицам белым, крылатым, независимым навсегда, кто же им запретит?..

К слову, что уважается среди континентальных полудроидов, — ни что не ново в череде эпох… — две вещи: храбрость… и отчаянная храбрость! При соблюдении минимальных, а лучше максимальных, стандартов дроидского, благородного поведения. Если нет, на такового будут смотреть, может быть, и снизу вверх, но — со стороны.

Для человека публично преступившего достойное порядком за грань, или чуть-чуть, но регулярнопреступающего, не пройдёт это бесследно. Изначально никакого отношения к морю не имея, он начинает сближаться с теми, кто легче смотрит на вещи и на него, беспринципного, с неморскими демонами, а затем и морскими, самыми что ни на есть, чудовищами. Небесная и рыночная среды как бы выталкивают его из себя, подталкивают к океану. Где нередко всё и заканчивается. Бойкот, изгнание — для полудроидов единственно возможный, непроизвольный и трудно обжалуемый приговор. Вне игр, там свои правила.

Эти неписаные представления о дроидском, среди разных групп, статусов и сословий распределённые с разными акцентами, и являются причиной того, что лучший охотник тот, ловушки которого ненасильственны, и акции как таковые незаметны. Неморские демоны здесь не отличаются от людей. Они будут принадлежать к сословию чудовищ, но статус их будет бесконечно низок или подлинно высок не в зависимости от топанья изуродованными ногами или мутной плёнки на глазах, а от степени дроидского в общении. В долговременной перспективе. Неаккуратная, связанная с его именем охота на Густава означала бы для Биг-Буро огромную потерю из-за одного гадёныша. А аккуратную против него трудно провести! И даже чудовище наедине с чудовищем, Шершень в гостях у Олива вёл себя пристойно. Пока на суше. В море же, это в море… Спросу нет.

По линии дроидское — недроидское, можно нарисовать шкалу от материка до неба. Предпоследняя степень падения и несчастья будет: на нейтральных или заведомо мирных территориях охотится силой. Последняя — группой. А на другом, верхнем конце шкалы, к нравственному, безнравственному вовсе не относящееся, счастье… Шикарное, мало кому известное счастье: играть, дружить, носиться по розе ветров со своим приятелем и его премногими приятелями, со стаей Белых Драконов!

Что же смешно им? Всё!..

В первую очередь — Драконы Чёрные… На задних лапах ходящие!.. "Аааххх-хааа-хааах — на задних лапах!.. Ууух-хо-хо-хо!.." С точки зрения Белого Дракона подняться на задние лапы тоже, что для человека прислуживать на четвереньках, только гораздо больше в комичность, чем в унижение. Ну, это меж ними чёрно-белое вечное, Рута уже видал, сталкивался.

Вторая раса целиком смешна им, 2-2 в особенности. Пребывание дроида за орбитой трона, иерархичность. Атрибуты иерархии!

Они, воображая с чужих слов или заглянув одним глазком в семейство, могут пересказывать друг другу, как выглядят трон и владыка, с той же страстью, что деревенский пацан, вернувшийся с ярмарки, костюм и корону шута! Всем подряд и по многу раз! А уж что он выделывал!

"Уффф-уррр!.. Ха-ха-ха!.. На коготь мой, видите… Нет, этот велик!.. Вот на этот смотрите, видите?.." Дракон левой лапой старательно отогнёт мизинец на правой и, высоко лапой лапу подняв, всем покажет, чешуйчатому белому собранию… "С коготь высотой… — Трррон!.. На голове — венчик!.. С зубчикамиии-ах-ха-ха!.." Оскалив пасть. А ему уже подсказывают: "Размеррром вот с эти зззубчики?!" Вот хохоту!.. "Уррр-ах-ха-ха!.. Не с эти, с твои!.. Пожалуй что, мои — великоваты… С твои!.. Аха-аха-ха-ха!.." Ну и потасовка, конечно.

А потом: "Ещё, дальше скажи!.." Дракон головой замотает: "Не поверррите, вы не поверррите… Вокруг трона дроиды кругами, кругами… Стоят и стоят… И год стоят, и два стоят… Уйдут, — холп! — и снова, снова стоят: я сделал, владыка!.. И не кувыркаются!.. Аааа!.. Вовсе не кувыркаются!.. Кругами так и стоят… Порядок у них там… Трон — в загородке. Выпь прокричать запрыгивает — в загородку!.. Дроиды — на одном колене или… — в загородке!.. Уррр-ха-ха-ха!.. Вепрь приносит с меткой 2-1, верите, приносит… — сразу в загородке!.. Уррр-как это грустно!.. Аххх-ха-ха-ха!.."

Клубы белоснежной компании ему в ответ: "Аааах-ха-ха-ха!.. Уффф-выдумал!.. Не верим-уррр-ха-ха-ха!.." И такое Рута видал не раз.

Сама форма драконья, не в обиду людям будь сказано, была избрана автономными дроидами, конструирующими последующие поколения дроидов, как оптимальная, наиболее совершенная. В них вместилось история развития живого, вроде как базис человеческого кода содержит память о предыдущих стадиях. Водная стихия, для Черных Драконов оставшаяся доступной, земляная, норная и воздушная. Неспециализированная форма, подходящая для любой специализации. А досталось Белым лишь одно — носить людей и кувыркаться! Остальное — их жизнь, их созерцательность, их дела...

Не дифференцированность по функциям и выдающиеся способности, в чём угодно, логично вытекают из их происхождения. Драконы проходили, как положено им стадию яиц и порой невероятно долгую. Они были заготовкой максимально развитых базовых качеств: охват пространства, сила, скорость восприятия и реагирования. Идеальные заготовки. Драконья форма...

Шла эпоха неавтономных дроидов. Автономность драконы обрели вместе со всеми. Специализации не обрели. Оказавшись в числе целого сонма таких же, которых никуда не направили да и направить не могли те, что станут второй расой. Созданное ими превосходило их, кто они, чтоб этим созданиям указывать?

Благосклонность к людям не являлась в этом сонме привязанностью к ним. Общего поля Юлы не существовало. Общий контур координации запросов людей и базовых обеспечений только начал формироваться. Не захватил драконов. Они сами не включились в него. И великолепное множество расширилось до предела орбит, растворилось в космических просторах.

Чёрные Драконы и Белые, вернувшиеся — капля их общего числа.

А зависимость срока Белых Драконов от человеческого срока обусловлена тем, что, всесторонне одарённые, они мало-мало имеют тяги развивать какое-то одно свойство, талант, завязывать контуры орбит с другими дроидами. Им и так хорошо!.. Функция стала бы их именем, продолжением их бытия. Но бытие так вольготно, так полнокровно, что нет тяги, его преобразовывать, удерживать, когтями вцепляться и держать. Просто нет. Импульсу Коронованного они подчиняются, начиная службу, обретая смертность.

Белые Драконы, невозможно старые, крайне независимые, драгоценный сплав глубочайшей умудрённости с ребячливостью, очень склонны к повторам. Они — такая вечная, провинциальная глубина, не то что презирающая перемены и не признающая столиц, а просто не верящая в их существование где-то. "Моя пасть — моя столица, мои когти — мои границы". Их девиз! Законный. Они — внешняя орбита, с Юлой совпадающая. Белые Драконы не разлучались со светом солнца и звёзд, никому не позволили заслонить от себя небо. Под чистым небом и проходит их огромная жизнь, вольная. Признают, что видят: смену сезонов, ночи и дня, людей и отдельного человека… Видят первую расу, уравновешенную в них, не холодных, не тёплых. И расу вторую, угловатую, путанную, забавную, копошащуюся вокруг людей.

Чего Рута не сразу узнал: этой же склонности благодаря, когда пофыркать компании не находится или особенное созвездие оказалось над головой, печалящее, — звёзд не любят драконы, в звёздное небо независимость едва не утащила их, — под настроение, в общем, они пропевают на дроидском эсперанто очень красивые гимны… Сплошь из повторов… Такой, услышав случайно, пьёшь и не напиться, не кончался бы никогда… Как возникает песня, так и уходит в небытие, никто не запомнит её, не запишет… Да и не услышит, наверняка.

Недроидское происшествие на мирном рынке явилось причиной того, что среди людей ходит чудесная драконья песня… На Мелоди двое подрались, насмерть. Белый Дракон погибшего таял над рынком и пропел её… Не прощальная, приветственная. О том, как просыпается человек в заснеженной степи, чтобы увидеть Царя-на-Троне, как просыпается Восходящий с Огненным Кругом в груди, как, закончив эскиз, просыпается хозяин в Собственном Мире… Три раза по три строки. В первых трёх повторяется одна, во вторых — две строки, а три последние, одинаковые — гимн хозяину Собственного Мира. Пропел и пропал...

Белые Драконы сто тысяч раз могут повторять понравившуюся им шутку! Или сценку… Сатирическую.

В широкой лакуне между купами облачных миров самый отчаянный дракон компании, — только бы не его, Руты, не то, держись!.. — взмывал над другими ящерами и зависал вертикально. Хвост назад, на плечо закинут. Задние лапы — лапа на лапу перекинута, будто на троне сидит. Морда изображает надменную мину: усы вверх топорщатся и в стороны, по ветру развеваются...

Остальные драконы, моментально приняв игру, усы почтительно и понуро свешивали. Окружали его. Кто, типа, трон поддерживает… Кто на одном колене, переднюю лапу поджав, указаний ждёт… Кто указанное приносит в пустой раскрытой лапе, в двух, поднятых почтительно над головой… Со страшными когтями! Если бы и Лал в них пурпуром светился, над этими зверски-прищуренными глазами, кто посмел бы взять?! А он типа, берёт… То пустоту, то, натурально когтями же сложенную, фигу...

В это время издали к нему, троносидящему, один Белый Дракон другого, как бы призванного или нарушителя за шкирку тащит… За гриву… Озирающегося, совсем повесившего усы… Тронный дракон как фыркнет на него!.. Нос в нос!.. От этого-то игривого ящера ему скоро нехило, больше чем от других, и достанется!

Когда же спектакль надоедал им… Воображаемая свита захватывала в кольцо воображаемый трон. Кружила быстрей, быстрей… Драконы принимали горизонтальное положение. Усы приподнимались. Лапы отталкивались от неба. Они бежали, как крупные звери, прыжками. Вились змеями… А тронный дракон, головой не вертя, зыркая круглыми глазами, напрягался до кончика хвоста. Хвостом этим бил. Нарастало глухое урчание...

Поднырнув, два, три дракона из "свиты" на очередном вираже вышвыривали его с "трона" как снаряд! Ох, Рута боялся этого момента! А вышвырнув, начинали самозабвенно драться за освободившееся место. И все остальные присоединялись к ним, включая свергнутого!.. Куча мала!

Но тронный дракон мог и не позволить вышвырнуть себя. Оказавшись шустрее...

Для них в потасовке промежуточный успех, зубами за шкирку, гриву схватить… За нос сверху!.. Ухватив так, тронный дракон трепал пойманного сколько душе угодно. Этот выбывал. Значит — следующего… До последнего — ни-ког-да! — не доходило. Это — драконы! Окончательно надоев всем, он оказывался в один непрекрасный момент под белым, чешуйчатым, когтями утырканным клубком заговорщиков!.. Тут уж единственная задача — вырваться и улепётывать за ближайшее облако, границу игры! Можно представить себе, что испытывал Рута, когда тронным оказывался его Белый Дракон!

Весёлые звери… Но в тот день, лёжа на воздухе, хвостами лучистый круг солнца образовав, носами к артефакту… Только брови двигаются в смысле подмигиваний: гляньте-ка, поглядите-ка… Хохотом громоподобным как разразились вдруг! Кто пролетал невдалеке, точно решил бы — гроза!.. Надолго хватило. Под затихающие громовые раскаты их фырканий и похохатываний Белый Дракон справа, чем-то, бутылочной, треугольной мордой похожий на осетра, на аллигатора, взметнул эту морду, гибкую шею изогнул к Руте, в фас, с высоты воззрился и, сдерживая смех, проговорил:

— Ффф-раууу? Зачем — это?..

"Сам ты — фффрау..." — подумал Рута. Пикировки не затеял, свой дракон вступится, гоняться начнут, а Дрёма ждёт его.

К тому же, черноглазый дракон-осётр, знакомый ему и прежде, мало располагал шутить. Он какой-то… Не ездовой. На вид… Гривы нет, хребет треугольный, с гребнем… Тело длинное настолько, что мог всех белок, собравшихся сейчас, петлёй обогнуть, и ещё хвост остался бы. Рута катался и на "осетре" тоже, когда эти сволочи играли им, как мячиком. Стремительный, хитрый, но… Непонятливый что ли?.. Своевольный. Если в игрищах Рута должен был проложить путь, убегая верхом на «осетре», трассу образовать посложней, у них получалось фифти-фифти с выбором поворотов, в лучшем случае. Да и прочие белки, как заметил, в потасовках держались близ "осетра" настороженно. Если куснут удачно, то сразу раздаётся тихое фырканье, подозрительно похожее на извинения.

К Белому Дракону Руты вышесказанное не относилось! Этот ящер в дополнительных провокациях не нуждался.

Столбом подняв свою не особо длинную шею, он оказался с вопрошающим нос в нос, мокрые, наморщенные, и на дроидском эсперанто профыркал:

— Да, это смешная, но оч-чень вфффажная вещь!

— Инструмент-улита? — подал голос кто-то третий, произнеся в одно слово.

И то диво — дракон, осведомлённый в техно! Рутин белка кивнул, не отвлекаясь от визави. "Осётр" дёрнул подбородком, вперёд его выставил с гадкой бородкой, и нижние зубы — вперёд верхних, забор снежных пик, ухмыляющийся. Понятно… Весь драконий круг ожил, расступаясь от артефакта, так на брюхах по небу и отползая. Они точно вообразили себя крокодильей фермой!.. Кто-то по-птичьи, по-голубинному хлопнул крыльями… Но случилось нежданное. Отсрочка.

Вместо ответной ухмылки, вместо клацанья зубов за наморщенный нос, наверняка мимо, дроид Руты нахмурился, брови свёл, глаз прищурил, второй округлил… Монокля не хватало, так изучающе. Кивнул, подходит… И требовательно сказал забияке:

— Зуб дай...

Дракон хрюкнул, дёрнулся и отступил. Ухмылки клыкастой — как ни бывало… Даже губы поджал, при охватившем дроидов веселье! "Это тебе за фффрау!.." — подумал Рута. Никак ему не уловить, это дразнилка из-за сокращённого имени или чистосердечное фырканье, без подкола?.. Раздавая тычки и толчки чешуйчатыми кольцами длинного тела, "осётр" выбрался на простор, нарезал широкий, узкий и вертикальный круги, завис надо всеми. Над Рутой. Недовольно, но серьёзно спросил повторно:

— Зачем?

— Зачем зуб, зачем штука… — передразнил дроид.

Белке Руты длинный "осётр" — наравне с другими приятель. Он отвечать не хотел, потому что сам не знал! И стеснялся этого. Вникать начнут, засмеют совсем...

— Улита — мерять. Зуб — для улиты. Человеку надо, вот зачем!

— Грызущая улита у человека? — недоверчиво спросил тот, знающий про инструменты.

"Ну вот, начинается..." Рута отвёл удар от него, покачав головой:

— Нет, дроиды. Не чтобы грызть. Это не второй расы инструмент, а нами сделанный, измерительная для нас улита. Сделали, теперь энергию надо.

Тут четверо знающих драконов подлетели поближе. Взяли в свои хвосты её, воплощённую плоской спиралью, понюхали, пофыркали…

— Как же измерительная, когда без разбору меряет всё?

Рута пожал плечами:

— Мы ж не конструкторы. Нам приблизительно. В поле, так сказать, скачок… Вниз скачок, затухание в поле… Я не технарь! Найти нам надо кое-что… Не все могут хрюкать и унюхать!

— По объёму как бы? С учётом — вокруг?..

— Фррр — да! — изобразил Рута дракона.

— Очень сильный нужен источник, чтоб очень ровно держал сам себя...

Примерно поняли! Развернулись к "осетру" и головами синхронно качнули:

— Давай зуб.

Он снизился, тоже подержал улитку в хвосте, взвесил… Взял в пасть. Куснул бутылочной вытянутой мордой аллигатора, — клац!.. И вернул Руте. Драконий зуб, он клык обыкновенный, но в обе стороны клык. Очень белый. Улитку просветил насквозь. Вертикально стоял в центре спирали, уменьшаясь, убираясь в неё. И по мере этого улитка преставала казаться стеклянной, возвращаясь к латунной непрозрачности.

— Вфффредную дрянь какую-то ищете… Найдёте, — пророчески хрюкнул "осётр".

— Не твоё дело!

Без объявления войны дракон Руты цапнул его за нос и не промахнулся! Жестокая обида!.. Напрасно Рута надеялся избежать гонок на этот раз. Дрёма вот друга сильно ждал, но, зная драконов, не надеялся. А клык очень нужен.

Сколько гонялись, Рута хранил улитку, как зеницу ока, как зуб пасти!.. Вырони на миг, белка не поможет, фыркнет: "Кого я должен был ловить — каменюку или тебя?!" И всё: "Прощайте труды, здравствуй, Великое Море, моей улитки не видало?" Сохранил, даже сам редко падал, раз двадцать.

А когда разлетелись, когда показался внизу материк, ниже Трассы, благополучно пересечённой ими, Рута попал в круг знакомцев с Рулетки. Не над океаном они соревновались, а низко над землёй. Играли в "Стяг". Флаг, да. Ещё называлось, пардон, в "Дохлятину". Стягать, стянуть дохлятину. Тряпка или какой другой, удобный для хватания объект закреплялся на шесте. Старинное очень, типа — тушка животного, добыча. Подушка изображала её часто! За неё сражались, на две команды разделясь. Команда над самой землёй защищает. Верхние — отнимают. Сброшенный на землю всадник остаётся пешим, но может продолжать игру.

Ещё опьянённый междраконьими скоростями, Рута подумал: "На минутку же… Я покажу вам класс!.." Нападающие приняли его с распростёртыми объятиями. Опомнился, когда стемнело. Дохлятину отбили! Вот там-то Рута улитку и потерял!.. О, как ему было стыдно!

— Я завтра, я сто процентов найду!..

Закатные облака просвечивали дроида, бархатное одеяние, тёплые, чуть раскосые глаза. Внизу, под драконами туман затянул Морскую Звезду, приподнятый центр континента выступает на ним, светел и деревьями сай зелен… Дроид не упрекал человека. В конце концов, заказ — с Техно, зуб — драконий, ничего такого, что нельзя повторить...

— Завтра она далёшенько будет, — мягко сказал Дрёма. — Не беспокойся, у нас всё получилось. Воспроизведём.

— Далеко уползёт?! Ты шутишь?.. Эта спиралька спиралью и движется, ладонь проходит за час! Мы ж вместе альбом смотрели!.. Дрём-ма, — как дроид к нему обращался, воззвал покаянно, — Дрёма, я лопух! Завтра утром верну! Уползёт?.. Не смеши меня, улитки с Рулетки — гонщицы по сравнению...

— Это, смотря куда направляются… — буркнул дроид под нос себе.

Распрощался, тёплым ветром проводил улетающего на Мелоди человека, Собственный Мир Руты поближе стал, а все-таки далеко...

Скептицизм Дрёмы имел основания.

Инструменты дроидов отсутствуют вне облачных миров и рынков из-за особого их свойства… Внешние орбиты трёх рас достаточно широки, чтобы охватывать землю целиком и часть миров по конкретным траекториям. Это даёт им как бы "плавучесть" относительно земли. Они держатся на ней.

Орбиты огоньков дроидов достаточно малы и непостоянны для свободного, повсеместного проникновения. Это противоположное качество имеет тот же практический эффект, как бы "плавучести", лёгкости.

Инструменты дроидов — нечто среднее. Эти неавтономные дроиды, состоящие из того же самого лазурита Синих Скал. Не преобразованного. Он не растянут в них достаточно широко, и не раскрошен достаточно мелко… Предоставленные сами себе, они в лазурит и стремятся вернуться. Сначала физически — домой. К подножию Синих Скал. Там уже в камень. Это притяжение заложено в них, как некий самодостаточный двигатель, источник неисчерпаемой энергии. При нахождении в мирах, облачных рынках, в дроидской сфере. А в море и на континенте ползают, точно, спиралью.

Так что утром, на место игры возвратясь, Рута по идее должен был обнаружить на сухой земле неширокую, осыпавшуюся воронку. По идее...

Что же за инструмент на основе общих атласов рассчитали и воплотили они? Пока Доминго после разговора с владыкой Сад несколько ослабил хватку. Нужный, очень нужный!

С помощью не одного, но по штуке из каждой категории поисковиков, призванных к делу Проблеск, переводчиков Дрёма нашёл. Через каждого прочитал Руте схему высшего дроида. Выпи. Прося по завершении танец указательных жестов воспроизвести… И хватался за голову...

Владыка Сад знал, что говорил. Ни на что не похоже! Ни-на-что!.. "Милый борец, дорогой друг мой..." Дрёма нуждался в совершенно ином, в старом человеке. Возможно, танцоре. Возможно, музыканте с идеальным чувством ритма. При этом — технаре, умеющем видеть цвета ледяные. Не ради цветов, но ради замедления, очень тонкой дискретности времени и углов поворота. Вроде Гая...

Спросил. Юлия-Альба, чьё будущее оставалось под вопросом, высмеяла предположение: "Твоё ли это, дроид тепла, — поиск холодных глаз?! Гай?.. Ни за что! Покинь видимость моей рамы, дроид!.. Гай?! Что он создаст, протанцевав стократный Лал до дна? Вторую Юлию Альбу?.. Ой, никогда!.. На что поправка делается в троне орбит?.. В чьей эта поправка воле?.. Ах, дроид!.. Я бы и рада помочь тебе, но едва выйду отсюда..." Дрёма посмотрел на потустороннего Гая, стоявшего рядом… И с Юлией согласился.

Раскаявшийся хищник, конечно, не сводил с неё глаз, но думал он об Архи Саде. О конвенции… Дроиды, какой примитивной, с каким презрением Гай отнёсся тогда к этим строкам! О стыде… О прошлом своём и о будущем — своём. И возмездии. О раскаянии деятельном… И снова о возмездии. Юлия Альба, как дроид желания, не верила в Фортуну, а он, человек, — поверил! Иногда Гаю казалось, что он слышит высоко-высоко сладкую песню Фавор… Неужели замолкнет?.. Юлия выйдет однажды, и тогда перед четырьмя тронами Бест будет иметь голос. Достанет ли его? А Гай перед своей совестью, как перед тысячью тронов с ощерившимися гарпиями, стоит один. И по заслугам. Тут ни Бест, ни кто другой голоса иметь не может...

Рута — мимо, все знакомцы его — мимо, Гай тоже… Выхода нет, кроме как расширять знакомства. Умножать нарушения, дроби дробей...

Дрёма рассудил верно: их склонности, и его и Руты, приводят их к людям совершенно противоположного требуемому склада: тёплым, живым и весёлым. Так родилась идея инструмента. Путь вещь подскажет, на кого обратить внимание. Эти штуки так прилипчивы на Рулетки, так ползают по людям, считывая, что ни попадя… Подкорректировать немного и не выпускать из рук, пусть на расстоянии смотрит. Оценивает суммарную живость: скорость вращения Огненного Круга, скачки или плавность огоньков дроидов. Где Рута бывает, пускай там и поглядывает в спираль — на Южном, на Мелоди, в небе. На Техно путь погуляет, на Техно больше всего надежды. Улитка-поисковик для людей, феноменальная, небывалая… И Рута потерял её сразу!..

А она — нашла человека.