Глава 41

Глава 41.

Тонкая рама отдалилась, стала точкой, он смотрел на неё пока пенные, ватные груды облаков не заслонили.

Почему падал? Благодаря чему не был заброшен в мир, пойман, превращён?.. Подхвачен Белым Драконом?.. Он не был полудроидом на тот момент. Перестал им быть. Связь тела и Огненного Круга разорвана. Полностью. Круг даже не остановился. Прекратили движение огоньки дроидов в теле, в потоках Впечатлений… Дзонг был неживой человек. Неспособный ни умереть, ни жить. Ни мыслить. Руки нападавших не удержали его каменной, ледяной тяжести. Хищники разлетелись, испугались. Его Чёрный Дракон и их драконы, готовые к схватке, растаяли. Дроид не мог нести его в небе. Дзонг был камень, настоящий камень. Он должен был умереть, но не умер. И стал тем, чем стал, придя в сознание.

Дзонг падал сквозь Собственные Миры, насквозь, а не мимо, и не видел их. Он стал тяжелее этого мира, тяжелее волн Свободных Впечатлений, Великое Море не остановило его, и не замедлило, он не нырял, а по-прежнему падал.

Неосторожные, глупые тени и хищники, вставшие на пути, были разбиты, поглощены этим камнем горя, не заметившим их. Что другие создают, учатся создавать долго и с великим трудом, Дзонг обрёл, того не заметив. Только горе и горечь притягивал, сплавлял его Огненный Круг, порождая самые страшные облики, самые лютые тени, без его участия, без намерения, когда начинал взаимодействие с телом. Присущие? Внешние? Он не знал, не смог бы ответить. Чудовищные, ядовитые тени окружали его, дёргались, но уже не могли оторваться. Шипя, льнули к пламени сердца, исчезали от жара, исторгались преображёнными, усиленными, переполненными ядом гнева и отчаянья, похожие на демонов, непохожие ни на что...

Глубоководные чудовища бежали от него, как бегут от водоворота размером с само море — напрасно. Их ум становился его умом, добытое ими — его добычей. На какое-то время Дзонг абсолютно забыл, что значит иметь облик… Вспомнил и образовал его. Увидел тени и отторг их. Отторг и присвоил, и привык так делать. Сложно?.. Тяжело?.. Что значит сложно и тяжело?.. Горечь и горе, других слов он не знал. Всё легко, всё просто, всё бессмысленно.

Дзонг распадался на легионы теней и собирался из них. Пульсация. Дыхание новой жизни. Ещё не ради мести, он так пытался отвлечься, не вспоминать. Глубокие воды тогда опустели. Дзонг был даже не чудовищем, он был явлением, врагов у него не случилось. И там же, в глубоких водах, настал момент, когда он вернулся в полностью человеческое тело, огляделся человеческими глазами в зелёном, густом сумраке и подумал: "Я умер..." — это первая мысль. "Я погиб, — и это была вторая, уже практическая мысль, — погиб, и вы не опасаетесь меня. На Файф я взойду..."

Точно, всё верно, Дзонг погиб, охотницы не ждали его.

Тогда на Файф собралось много народа. Виновного, невинного, случайного. Дзонгу, Чудовищу Моря ни к чему разбирать, сколько и кто. А не так уж и низко облачный рынок кружил над волнами в тот вечер кошмара, не так высоко поднимались тёмные, тяжкие морские туманы. Когда нежданный ветер погнал валы, буря сталкивала их, воздушная толчея, перебрасывала пену над пропастями между волн.

Дзонг стоял на них, как стоят на земле, дышал, отвыкнув от того, не водой, воздухом, умывался брызгами, прислушивался к полёту драконов, голосам, дыханию заходящих на Файф. Нечеловечески чуткий, невообразимо. Волны подбрасывали выше и выше тонкую, напоминавшую вертикально воткнутый кинжал фигуру морского демона. Вход же в пятистенок снизу, рама — внизу… Дзонг прицелился, не глядя, прикрыв глаза… И шквал вознёс его… Вместе со всеми, бушевавшими снизу тенями, его тенями, его горем порождёнными, неотделимыми от него… Дзонг взмыл и встал посредине зала, прямо на раме, исторгавшей монстров из-под его ног в их уютный, небесный мир, маленький рынок… Огляделся, глубоководным манером голову лениво прокатив по плечам, люди так не делают!.. Как же они закричали!

Файф потонул в крике. Тени своей ненависти Дзонг остановить бы не смог. Отпустил на свободу, не сдерживал, ни себя, не их...

Люди бросились к окнам, к недостижимой области Там, на веранду, прыгали в Вирту, пытаясь захлопнуть их за собой и скрыться, словно в шкатулке, нет, невозможно! Им некуда было бежать. Дзонг-Ача — средоточье голода и гнева — канул в скопленье теней, вобрал и распался на них, из одной в другую ныряя. Безумные глаза ача из тени в тень переходили, и зубы смыкались, не важно, на чём и на ком, не разбирая, где… Ача распадался на стоглавых донных змей, на удильщиков, чья голова болтается как крючок на леске, а падает, как зимородок, без промаха. Собирал свою волю, человеком вставал и снова прокатывал голову по плечам, озирая хаос, облизываясь языком-лезвием, кто имел силы взглянуть на него, предпочёл бы сойти с ума, но не помнить… Апокалиптический хаос расправы. Что говорить, понятно...

Восемь хозяек Гала-Галло, хищница Кроха отсутствовала на рынке, это она и те семь, которые спаслись. Выходом стало то же, что самым ужасом. Под тяжестью теней Файф начал погружаться в Великое Море. Стал проницаемым внутрь и наружу. Путь к бегству не ограничивался теперь рамой, однако открылся он в бурное море. Потому и спаслись хозяйки, что дроидов не утратили, телохранители защитили их во время попыток позвать Белых Драконов, не с первого и не со второго раза, но удавшихся. Котиничка, ныне Женщина в Красном, инфернальный ужас глубин, в отличие от Изумруда, Злого Владыки, ужаса простого и понятного, стала таковой...

Про неё?..

Во время расправы она догадалась, успела поднять пирамидку… Взмыла вверх… Файф погружался. Остальных Дзонг считал погибшими, он, что крайне сложно для чудовища, позвал дракона и стал преследовать её. И тут случилось невероятное. Ёе Чёрный Дракон проигрывал чудовищу, отрезавшему его от неба, прижимающего к волнам… Тогда её Белый, ездовой Дракон вступил в схватку!.. Против всех правил и законов!.. Дракон Дзонга — тоже!.. Телохранитель Котинички, дроид погиб, был прекращён. Недолго и она удерживалась на белой спине сильнейшего в мире существа, сцепившегося с таким же!.. Она упала в море и достигла наполовину затонувшего Файф, заново достигла своей пирамидки. Из драконов никто не победил, взаимное харакири. Так и получилось, что, на ком ездили в тумане и она и Дзонг, это драконы-тени, просто тени. Горе для Дзонга, достичь Гала-Галло, он мог лишь попутчиком с кем-то...

Оказавшись рядом с пирамидкой, по колено в воде, Котиничка надеялась ускользнуть в Собственный Мир. Но на тот момент, Файф уже погрузился, Белый Дракон между жизнью и смертью… Она не улетела… Собственный Мир опустился к ней, в Великое Море… Абсурд следовал за абсурдом… Так и остался, мир — в море, начало легенды… Так и жила там… Редко летала вместе с Мадлен в Галло. Она тоже до безумия боялась Дзонга. Не знала, что он на материке. Никто не знал. Котиничка окружила свой мир тенями алых всполохов, лабиринтом, не выпускавшим попавших в него, к стенам, подвижным, изгибающимся стенам которого нельзя прикасаться… Стала хищницей, чего терять.

А Дзонга ждал удар… Открытие: мир — не рынок. Но Гала-Галло — это рынок теперь… И если Дзонг поймает, принудит, уговорит отнести его домой, человека, Белый Дракон которого помнил в Гала-Галло дорогу, тот не сможет выполнить требуемого. У облачных рынков другие траектории, как мир Галло пропал, исчез для прежних знакомых и дроидов… Дзонг выл и рычал, долина выла, рушились подземные пустоты, грохотал камнепад… Путь в его бывший мир знают только теперешние обитатели, похитительницы, восемь хозяек Гала-Галло.