Глава 17

Глава 17.

Собственный Мир… Сквозняки гоняют песок по паркету. Густав положил Улей на пресс-папье, оранжевое солнце на плоский панцирь яшмовой черепахи, сургучно-коричневый, мрачный постамент… Снял и сунул обратно в карман. "Не нужны они, гудеть тут. И я тут не нужен… Не стоит задерживаться. Проклятье дроидов, не могу видеть этот песок!" Густав почти выбежал прочь, замедлившись лишь у фонтана. Умылся. И покинул Собственный Мир.

Господина Сому он разыскал на Южном Рынке, в общем шатре. Вызвал полетать. С глазу на глаз, без приятелей и без Олива. Где и поговорить, как не на драконах, в вольготном уединении неба? Начал издалека:

— Успешно, вполне, Сома. Благодарю. Такое дело… Вряд ли в Галло я стану своим.

— Густав, если ты судишь по лицам, по первой реакции, то они всегда, со всеми такие...

— Не, я сам не хочу.

— Сразу понял, зайдя на пару часов? Ты недооцениваешь их сокровищницы и знания, глупо отказываться от… Расскажи вообще-то, как всё прошло?

— Э… Сома, я кое-что натворил. Вместо второй, торжественной части с примирением и предложениями услуг. Боюсь, что и ты не сможешь больше стать для кого-то перед ними поручителем...

— Густав?.. Что ты натворил?

— Господин Сома, для тебя это большая потеря?

— Большая неожиданность. Я тщательно выбирал, кому говорить...

— Ты имел хороший процент с пойманных, как охотник?

— Какое! Годами не происходит совсем ничего там. Просто, я ведь сам был галло, и знаю, что узкий круг их, открывает доступ ко многому… Их тягостный, узкий, узкий круг… Забудем! Не видеть их впредь, совсем неплохая новость. Главное, чтобы сочли дураком, а не...

— Если хочешь, соорудим тебе легенду?

— Молодой человек, ты и Восходящим не был, когда я, хищник уже, от них смог отбрехаться! Без чьей-либо помощи. Да столь удачно, что остался связующим звеном… С внешним миром. Второй раз неохота. Расскажи лучше, из-за чего сыр-бор?

Густав усмехнулся, полез в карман за Улеем.

— Вот из-за этого.

— Как?! — взгляд Господина Сомы вспыхнул алчной радостью. — Объясни, каким образом?!

— А никаким! — рассмеялся Густав. — Как Хан-Марик!

Он бросил апельсин Господину Соме:

— Прими в качестве моих извинений!

— Мне?.. Густав!..

— Не при Оливе. Обязательно ему знать, где приземлился, а где не задержался его артефакт? Кстати, составишь компанию? Пора отдавать условленную половину добычи.

— В том нет проблемы… Гус, я хотел эту игрушку! Глупо, но я её хотел!

— На здоровье.

Хан-Марик кружил в отдалении. Ждал, памятуя прежнюю отповедь. Густав махнул ему, с Мариком веселей в гостях у чудовища. К тому же, хозяин может снова редкостным Впечатлением угостить, в честь успеха. Густав таким образом, за его счёт, слегка извинится… Втроём они направили драконов к Оливковому рынку. В не приёмный час, посредине дня. Сома постучал и гости были радушно приняты.

— Внешность обманчива! — воскликнул Олив, позволив себе фамильярность, крутанул Густава за локоть, разворачивая к свету, к откинутому пологу, терпимая фамильярность, читай, комплимент. — Видимость иллюзорна… Чистые хозяева, такие сволочи!.. Где на тебе зелёная чешуя? По мне-то хоть видно… А вы, значит, зеленеете изнутри!.. Не злись на меня, шикарная история! Андрэ, говоришь?.. Я встречал Андрэ. Весело, здорово, но не удивительно. Он трус. А вот Кроха… Густав, ты пересказал пару слов, услышанных от неё… Паузы между ними ты не услышал? И, тем не менее, жив. Это — удивительно! Они были, паузы, заполненные, не пустые. Заполонённые… Есть такие звуки, Густав… Другие звуки. Их учатся различать под водой. А Кроха говорила ими от начала, не зная сама, как говорит. А уж когда разобралась!..

Густав, расположившийся, предчувствия не обманули его, с Хан-Мариком по правую руку и Сомой по левую, вокруг ковра уставленного крошечными порциями воды Впечатлений в бутылочках с палец высотой, возразил:

— Олив, мне приятно слышать, но дело прошло элементарно, быстро и гладко. За что хвалить, оно даже не вполне моё. Вами рассчитано.

Господин Сома кивнул Оливу:

— Да, Гус не понимает масштаба галло… Становлюсь косноязычным, старею. Мне не удалось передать наглядно.

Зелёный хозяин, задумчиво тряхнул головой, отвёл с лица чёлку...

— Везение столь крупного масштаба бывает только хроническим… Как большая, безмозглая тень в океане. Если она и кажется одинокой, знай, что так не бывает. Где-то рядом создавший её. И вокруг — поддерживающие тени, что нюхают, отражают атаки, создают течения… Тебя самого, Густав, никогда не пугало везение, возносящее столь высоко? А если оно отвернётся? Судьба повернётся к тебе, и её лицо...

Густав перебил. "Опять — твоя судьба!.. Они сговорились, что ли?.." Подчёркнуто вежливо, но перебил. В его исполнении жест редкий и недобрый. А какого чёрта? Одно дело, хлопнуть по щеке, другое — рассуждать о чужих перспективах...

— Нет, Олив, — поклонился он хозяину, выпивая по крохотной бутылочке Сог-Цог с ним, брызги взлетели, Впечатления перемешались. — Смешно слушать о большом везении при простом грабеже… Я и на континенте не оплошал бы взять охраняемый тайник, только брезговал этим.

Олив реакцию гостя уловил, извиняющимся тоном продолжил:

— Нет, нет, ты о другом совершенно. Послушай внимательно. Кроха имела право заговорить с тобой, только если ей разрешила Мадлен. Что означает одно — ты не заинтересовал их, ты находился там сразу потенциальной жертвой, без вариантов. И ты должен, должен был взять что бы то ни было из её рук! Тут дело не в свойствах печёных яблок, оно могло быть пустым, дело в её искусстве, её гипнотическом голосе. Переплетись он с проглоченным лакомством или питьём, и она могла бы… Неважно. Важно, то, что у тебя не закружилась голова. До нужной стадии… А ещё важнее, что ты не знаешь почему! И они не знают. Везение? И вот решающий момент, в который они снова заинтересовались тобой. Так что, не мы с Сомой просчитали дело. Извини. Канва не решала практически ничего...

— Ну, вы и не обещали...

— Да, конечно. — Густав вспомнил их визги и вопли. — Олив, будь добр, уж если мы про галло… Я всегда считал, оно ничего не значит, просто ругательство: "А-ча"… А-чча… Они так повторяли, будто это — слово. Имя, кличка?.. У него есть какое-то значение?

Брови Олива поползли вверх, он тряхнул чёлкой и прокашлялся...

— Густав, чего не могу, того не могу… Надир резко против...

— Надир?

— Для вас Биг-Буро.

— А… — протянул Густав, озадаченно.

— Бутон-биг-Надир кое-какое влияние имеет на Южном, да? Правда? И не только на нём. И он будет не в восторге от меня… Мягко говоря. Я не отвечу, но я дам добрый совет. Густав, не спрашивай больше не у кого. Особенно у Буро. Он не любит и тех, кто интересуется… Тебя не касается, выброси из головы.

Олив передвинул по своему усмотрению оставшиеся бутылочки, к Марику отдельно поставил, с улыбкой, рассеянной улыбкой. И добавил в конце, пробормотал скороговоркой, закрывая тему:

— Я не ача, нет… Сог-Цог!