Глава 9

Глава 9.

В мире хищника не поёт дроид. Ну и что, казалось бы? А вот вам. Необязательное делается непереносимым, как в мире Густава, где поёт, но лучше б умолк. Он ночевал там, устав на драконе и не осмеливаясь на континенте… И отсутствующее тоже — непереносимым. Не хватает, не достаёт. И хищник не забывает об этом, напротив. Не пустота окружает его, а подспудное беспокойство. Навязчивое, как вылетевшее из головы слово. Угрожающее, как мысль о ком-то, кто мерещится, за углом, за окном, за пологом шатра. Закрыться — отдельное удовольствие, не связанное с холодом и теплом. Но рамы теперь не достаточно. Надёжной, нерушимой рамы мало… Однажды Густав принёс по случаю в Собственный Мир отрез мягкой ткани с ворсом, а там жарко ночами, душно в его мире. Но с тех пор он засыпал, завернувшись в него, и желательно с головой, лишь так забывался. Но сейчас не о Густаве.

Как и остальные хищные хозяева, Господин Сома возвращался в Собственный Мир лишь взять что-нибудь из коллекции или добавить в неё. Дни проводил на рынках, жилой шатёр имел, конечно. Защищённый от теней, но как защититься от тревоги? Недоверия?.. Ведь и демоны моря ходят ночами в тумане. А каменных крепостей не возводят полудроиды. Когда начинала мучить жажда, на дракона, и сразу вверх, подальше от Великого Моря, опасался его, не любил. Платить за изысканные впечатления, как Буро, например, он считал странным, довольствуясь любыми. И угощениями. Он не признавался себе, и это тоже у хищников общее, что в шикарном облачном мире, созданном собственноручно, ему невыносимо. Не сознавался, иначе сказать — не осознавал. Да и что там такого кроме скуки? Как выразить словами, уловить мыслью, что пустота может расти и способна быть злой? Напротив, он думал так: выберу подходящий момент, чтобы закончить скитания, и уйду навсегда. Какое время? Как должно сделаться подходящим?

Он был постарше остальных, Господин Сома. Кого во сто, кого в тысячу раз старше… И эти его тонкие, белые рубашки с запонками, он носил их не застёгивая, но запахивая часто, нервным, привычным хищнику жестом, скрывающим волнение азарта или лжи, белый верх, чёрный низ, перенял из другой компании, с прежних времён. Господин Сома часто менялся обыкновенным манером, артефакты за артефакты, так что не все его рубашки сделаны им из похищенных. Но часто — для него… Он был не злым и не жадным. И чем дальше, тем больше участвовал третьей стороной в переговорах и сделках. Завсегдатаи Центрального, а затем воссозданного Южного Рынка обращались к нему, опасаясь переменчивого настроения Махараджи, статуса неморского чудовища Биг-Буро. Знали Сому, знали, что он позволяет выкупить пойманного, и даже порой самому откупиться под честное слово. В случае с незнакомцем ждёт ходатаев за него до трёх дней. Никогда не спешит и не отказывает, если нужно время. Может дать дельный совет. Не бесплатно, зато без коварства, действительно в интересах спрашивающего. В общем, предсказуемость, уравновешенность находят признание в любом из миров, и среди хищников, да. Чувств же, помимо азартной любви к прекрасному, у полудроидов мало, и добрых и злых.

Всё шло, как шло, не шатко, не валко, неплохо, и тут… Хан-Марик. Густав, конечно, многим удружил, приведя его на рынок. Юного хищного изгнанника, непостижимого, неуправляемого. Сильного, как Морское Чудовище. Спокойной жизни настал конец.

Господин Сома не имел к Хан-Марику какой-то личной неприязни. Просто, хотел, чтобы его не стало. Как и не было.

— Я старый человек, — говорил он шагая рядом в пыли, раскланиваясь с хозяевами шатров справа и слева, редко бывал в этом ряду, — Густав, я старше вас, и охотников и бегущих Против Секундной Стрелки, и я ещё выигрываю против неё… Всё, что я хочу — спокойно ходить там, где ходил и раньше, до его появления. Он стал проблемой. Пойми меня, я не унизил бы Марика, предложив за него номерные карты, но если ты хочешь лица… А ты хочешь, Густав, или я затеял пустой разговор?

— Хочу. Достоверные. И все до одного. Господин Сома, я отдам тебе Марика в обмен на последнюю карту. На последнее достоверное Впечатление. Если угодно, можешь своей рукой из него её и сделать. Но не раньше… А если к тому времени Марик остепенится, — Густав улыбнулся такой мысли, — всё может быть, я соглашусь торговаться и дальше, за что-то другое.

— Договорились, договорились, Густав. Я рад, что мы поняли друг друга. Не буду врать на счёт королей, но валет пик уже ждёт тебя на Оливковом Рынке. На рынке Олива, бывал? Маленький.

— На час открывается?

— На два часа.

— Сколько же там торгующих, что они умудрились согласовать время закрытия входа?

— Олив и его "братья". Никого чужих, торговцы приходят и уходят через шатры, кого он сам пригласил торговать.

— Я чужой.

— Ты со мной. Ты покупатель, я хотел сказать, — Господин Сома засмеялся своей оговорке, признал. — Да, с дракона сойдя, одному туда лучше не соваться.

— А ты там в качестве...

— А я там — ты! Густав, прочувствуй, каково быть с другой стороны! На самом деле охотится он иначе, Олив имеет много знакомств, и за два часа там проходит порядочно народу. Единственный рынок Впечатлений.

— Впечатлений… Конечно! В гостях не бывал, но выражение "оливка" я знаю. Впечатление с тенью — оливка с косточкой. Даже пальцем тронуть нельзя. А ты говоришь, Марик… Проглоченный яд лучше удара в спину?

— Лучше. Эти тени без лапок. Они не бегают за тобой. Сдуру сунулся, получил по заслугам, что такого?.. Передумал?

— Нет, что ты. Когда?

— Честно говорю, Густав, я предпочитаю вечерний час утреннему, некоторых напрягает. А мы с Оливом старые друзья, редко видимся. Поговорить, выпить… Утром оба не в настроении...

— Как скажешь. Что хочешь?

— Ничего. Первый взнос за Марика.

Густав не мог не рассмеяться. Он не так понял сначала, оказывается полный комплект недостающих лиц — за одну плату!..

— Неужели всё так серьёзно? Маричка вырос в цене!..

— Он сто раз на дню появляется за спиной.

— Может быть, ты ему нравишься или твои рубашки? Хочет перенять стиль...

— Не больше, чем мне твой юмор. Рынок не место для диких зверей.

— Извини мой язык, Господин Сома.

— Олив будет нас ждать завтра вечером. То есть, он будет осведомлён о твоём приходе. У меня там шатры. Да, кстати, один прозрачный, заметный на возвышении. Приходи к открытию, поболтаем о королях.

— Я приду с Хан-Мариком. Ты тоже пойми меня.

— Понимаю.

И они распрощались до завтрашних сумерек.