Глава 18

Глава 18.

Наступило время для Густава заканчивать историю с Лиски-намо.

Он не стал менять одежду обратно на рваньё изгнанника, неприятное ему, привык к оружию под рукой, хоть и редко использовал. Отсутствовал долго, имеет право измениться, мало ли что с ним за это время произошло. Зато из всех сил постарался стать серьёзным, насторожённым и… В общем понятно каким. Свойским любому несчастью.

Только ради этого несколько суток не выходил из Собственного Мира, слушал щемящий голос дроида, перебирал карты. После облачного клуба Гала-Галло континент и его обитатели, шатры, риски и рыночная пыль, всё радовало его. Нравились и барашки на волнах Великого Моря, тени, чудовища, скользящие под ними, огоньки в Туманных Морях дроидов, особенно ночами, со спины дракона, когда пролетал сквозь них, и облачка на рассвете, и Хан-Марик, хищники, игра их. Непорядок! Он не лицемер, не дешёвый мим с Мелоди! Он охотник, продемонстрировавший двум приятелям: Морскому Чудовищу и старому хищнику земли безупречную работу. И в отношении первого заказа не имеет права на ошибку. Да и заказ такой, что больше одной осечки не допускает. Он должен искренне переродиться за пару дней. А ещё — услышать наконец, во избежание непредвиденного, возможно полную предысторию, характер объекта своей охоты.

Признав весомыми аргументы, и всё-таки сокращая, сводя к сухим обобщениям, Олив рассказал ему...

Хищницу звали Эми-лис-Анни. "Лис", от Лиски-намо, её пристрастия. С Оливом она никогда не охотилась вместе. И вообще не охотилась. Раскаявшаяся хищница. Таковых немало в действительности.

Она танцевала на Мелоди-Рынке. Для себя, для удовольствия. Проводила там напролёт целые дни, сутки во время сухого сезона. Как и всякий, кому неуютно в Собственном мире, желая иного пристанища. Танцевала… — как Лиски-намо! Весело и безоглядно. Не одевая маски, вроде некоторых. Не избегая парных кружений и хороводов. Она не была и знатоком танцев традиционных, переиначенных из эпохи до дроидов. Охотнее и быстрей, чем разбираться во Впечатлении бального зала, ей было уловить одно движение и придумать свой, неподражаемый танец. Как Лиски-намо!.. Эми покупала их. Принимала артефакты в подарок за танец. Платила ими за информацию о Лиски. Когда могла, их мало на свете. Эми-лис-Анни вовсе не была тревожна в те времена. Напротив, вызывающе беззаботна.

Олив тоже любил и умел танцевать. Те, что стали, или едва не стали, Морскими Чудовищами в полном смысле слова, бесконечно начинают ценить всё человеческое, прежде само собой разумевшееся: облик, речь… Правдивость, вовеки не оцененную людьми. Песню и танец. Он не был лишь зрителем Эми. Партнёром. При этом одаривал чаще и более щедро, чем многочисленные поклонники именно её темпераментных и причудливых партий. В скором времени они сделались близкими друзьями. Но лишь до того дня, когда хорошенькие, в танцевальных сандалиях ножки Эми ступили на его рынок...

Зрелище "братьев", рабов, поражённых тягостным ядом теней, ошеломило Эми. Большинство изгнанники, через торговый шатёр не сбегут… Придавленные, не способные поднять к небу лиц. В том и смысл, если вдруг проберутся наружу, дроида из поднебесья позвать не смогут, а в кандалах далеко не убредут… Большинство из них были изгнанниками, Собственных Миров не имели. Проблему бегства хозяевами через поставленный торговый шатёр Олив решал, укусом парализуя левую руку, или приковывая её к ножным кандалам, либо ошейнику. Так и пирамидку проблематично поднять, а шатёр — невозможно. Олив-таки был Морским Чудовищем. Не просто человеком, танцором со светло-зелёной кожей. Чудовищем. А она, Эми-лис-Анни — человек. Полудроид, пусть хищница, но обычный человек.

У полудроидов может быть полно недостатков: поверхностность, непостоянство во всём, за исключением единственной любви… Коллекционерская зацикленность на глупостях и пустяках, много гонора, ничтожная предусмотрительность. Легкомысленны они, попросту говоря.

Они гордые самой глупой гордостью, касающейся случайных и незначительных вещей. Полно недостатков, кроме одного — терпимости к уродливому. В вещах и поступках, в ситуациях. "Не по-дроидски" у них говорят. Даже вражда их не порождает увечий, впрочем, это заслуга дроидской же части физиологии, тело либо регенерируется, либо погибает. Неприятие долгого плена. Ничего такого, что не эстетично. Хищник может быть коварен и безжалостен к другому, но он превратит его в вещь прекрасную, либо нужную на данный момент. Превратит стремительно, или же устроив второй поединок.

Зрелища войн, зрелища казней, тюрем попали в запретные Впечатления давным-давно, на заре размежевания семейств дроидов 2-2 и распределения между ними обязанностей. Случись полудроиду наткнуться во Впечатлении на сцену, когда чинно, обыденно, будто так и надо, одни люди тащат других, а третьи собираются что-то нехорошее с ними делать, он не понял бы увиденного вообще, а поняв, смыл немедленно и ещё долго отплёвывался. Общественное устройство эпох до дроидов знают лишь те, кто знает по книгам, коллекционеры реальной истории.

А тут… На рынке у её друга… Её партнёра… Косолапящие фигуры с серыми лицами, смотрящие в землю, представляющие собой не столько слуг, сколько расходный материал… Ужас. Эми-лис-Анни бежала. Без слова, без оглядки.

Но как самонадеянно и глупо, как напрасно она решилась танцевать с Оливом снова. Решилась вернуться и переубедить… Гнетущая тень и кандалы стали ей за это наградой. Левая рука, поднимающая пирамидку, не слушается совсем...

На время! Олив не думал причинить ей вред, не равнял с другими! Он тоже надеялся переубедить. По-своему… И ещё он был обижен. "Подумаешь, рабы..." И главное — не хотел упустить навсегда. Опасался, что в следующий раз она не вернётся.

Сначала она не могла поверить… Потом задумалась надолго. К несчастью, в течение этого "долго" Оливу было не до неё. Он собирал тридцать человек, меняясь на обруч с Чудовищем Моря, Шершнем. И хотел, и вынужден был, не откажешься… Тот заинтересован в связях на материке. И в усилении Олива. Тридцать косолапящих рабов! Чистых хозяев. Вчера ещё вольных, небесных бродяжек!.. Олив спешил, охотился грубо, даже приманивая чьих-то знакомых знакомыми, любимых любимыми, пришедшими выкупить, увы.

И всё это происходило на глазах у Эми. Она замолчала, притихла, перестала заговаривать с ним. Надежда угасла в ней. Самая главная, надежда на понимание. Стала разгораться другая — на бегство. И ужас перед бывшим другом.

Последний шар с Лиски-намо оставался при ней. Эми смотрела на её улыбающиеся глаза, на её рыжий танец, на свои ноги в кандалах и плакала. Дальше, с тупым, безнадёжным ужасом, пытаясь спасти, выспорить хотя бы одного человека, Эми смотрела, как Олив скупает тени в любых сомнительных Впечатлениях и собирает следующие — сорок пять! — жертв. За сачок, на очередную мену. Он — чудовище. Надежды нет. Эми решилась стать одной из них, сорок шестой.

В темноте, в ночном тумане Чудовища Моря выходят на континент. Ночью Олив и завершит сделку… Затеряться в толпе этих, обречённых, во мраке Эми не составило труда. Оливу и в голову не могло прийти, что кто-то увяжется по доброй воле. А расчёт Эми был на одно, на заварушку. Любую, вне рынка, где открыто небо для Белого Дракона. Эми нужно только одно, упасть и взглянуть на небо. Она была связана тенью гнетущей, а не обрекающей на молчание, как те, кого Олив выпускал и сейчас вывел наружу. Она может позвать дроида. Только поднять лицо! И она спасена в Собственном Мире. Удалось. За исключением трёх моментов, горестных, роковых для неё.

Кандалы так и остались на ногах. Пересечение границы Собственного мира не уничтожило их. Не тени, артефакты.

Второе, семь с половиной, в сумме, десятков человек, раненых и обречённых оказались зрелищем невыносимым для неё, чрезмерным, не забывавшимся. Как и демон моря, Шершень… Он выглядел жутко, человеко-спрут, от плеч шла пара рук… и щупальца. Широким, страшным воротником, жабо. Под плащом, когда редко он показывался на земле, придававшие ему вид неестественно широкоплечего… Нет, не человека. Фасеточные глаза на лице то зелёном, то лиловом горели во мраке, переливались… Эми не могла их забыть. Она затруднилась бы ответить, кого больше боялась, Олива или этого… Спрута.

И третье, Лиски!.. Эми потеряла шарик с последней Лиски-намо! Единственным, что у неё оставалось. Вернуться на Мелоди? Никогда!.. Она никогда не забудет этот ужас, не подставиться, наивная, больше. Но и забыть последнюю Лиски-намо она тоже не смогла. Чудовище подобрало оброненный её артефакт. Не будь дураком, там же и установило на пирамидку. Ха, с согласием на человека. Единственная отрада Эми… Олив караулил её. Оставлял записки. Пытался догнать. Тщетно. Эми не верила ни одному слову. Не позволяла приблизиться. И он не забыл, но оставил её в покое. С отчаянным ужасом в сердце, с возможностью видеть Лиски и с кандалами на ногах.

Положение хозяина Собственного Мира, как ни странно, было невыгодно, неудобно для Олива. Для Морского Чудовища. Из присущих теней он имел только верхние и нижние клычки, они исчезли бы при переходе за раму. Потеря? Да. Большая? Не особо, восполняемая. Слабый, парализующий яд содержался в них, как раз тот, из-за которого не поднять руку.

Главная неприятность субъективна: чудовище привыкает чувствовать себя сильным, мощным. И вдруг — бац! Собственный Мир, пустой, без песни дроида. И пустое, кажущееся ему по контрасту невесомым, тело. Неодолимо клонит в сон… Олив раз возвращался домой после создания первой тени, больше не тянуло. Попросту, не рискнул бы… Уснёшь ещё на тысячелетие, рабы разбегутся. Он и в прочем был весьма осторожен, создавать тени не рвался, потому приспособления для ловли их так сильно ценил. Стремился остаться человеком.

Это о неприятностях, а проблема состояла в том, что создавать артефакт из человека прямо на торговой пирамидке он не мог! Только в Собственном Мире, он же не изгнанник. Конечно, не ощущалось недостатка в желающих оказать ему эту услугу за плату… Но это не то же самое. Вот сейчас он вытирал рукой грани пыльного графина, абрисы лиц, разбежавшиеся по тенту шатра, начинали отражаться на нём и просматриваться сквозь толстое, старое, зеленоватое, как и его черты, стекло… И досадовал на своё положение. Выпить бы половину и сделать карту самому. Но нет, надо найти, кто сделает, показать ему, хоть маленьким глотком, или прикосновением, потом уже выпить.

— Сома, как насчёт?..

— Без проблем, — ответил Господин Сома, — ты знаешь, мне мгновенного Впечатления достаточно, чтобы воспроизвести все детали. Лицо не механика.

— Да… Отлично.

Но Оливу хотелось бы и вторую половину! Целиком посмотреть. Раз уж ему суждено быть только зрителем и заказчиком.

— За раба, — предложил он Густаву, — даже за двух, для вальта и для Юбиса. Если, конечно, тебе важна карта, а не сценка из прежних времён.

— Согласен, — ответил Густав, порадовав чудовище.

Прелестная Лиски-намо танцевала в середине стеклянного шара и выглядела крошечной, тонким, рыжим огоньком на просторе, в бледно-лазоревом пространстве. Кружась, раскинув лапки-руки, она пританцовывала всё ближе к стеклу, пока не метнулась вплотную. Заметила Густава, узнала, прильнула к стеклу и улыбнулась огромными, доверчивыми глазами. Густав отшатнулся, как в первый раз. Тьфу!.. Отвык. Не удивительно, что хищница возвращается к своей потерянной игрушке...

Как можно создать подобный живой артефакт? В Собственном Мире они создавались вместе с шаром, одновременно. Сразу в нём. Никакой другой сосуд не удержит Лиски. Танцуя, она как бы разматывает пространство. Распутывает, найдя конец нити внутри клубка несовершенной формы. Потянет за угол, за горлышко бутылки… И — пробка не помеха. Лиски кружится, начинает сматывать, истончать стекло. До тонкой ледяной паутинки, до того предела, когда и артефакт распадается на огоньки дроидов. Так освободится. Можно за ней следить. Немедленно пересаживать в следующую бутылку… Но в принципе, она — живой артефакт для украшения Собственного Мира. За раму выйти не в состоянии.

Густав сидел с одной стороны шара, с другой лежало ржавое полотно с мелкими зубьями. В мусоре нашёл, возле странного на его взгляд, спутника-рынка Южного, Техно Рынка. Полупустой, большинство шатров не торговые. В чём смысл? Чего хотят эти люди, пытаясь создавать артефакты артефактами? Запредельная экзотика. Один Гай мог пропадать сутками на Техно, из общих знакомых. Причём, не охотился там. Не суть, помойка их пригодилась и ладно. В последнюю их встречу, уславливаясь об окончательном одновременном расчёте троих, включая посредника Сому, как принято, Густав поинтересовался у Олива, чем можно распилить кандалы? Есть ли на них замок? И как снять, если нету?

— Да ничем, — ухмыльнулся Олив. — На моих замков не бывает, заклёпки. Я и могу их снять. Ну, ещё Демон может.

— Демон?

— Да. Шершень, демон моря, с которым я менялся.

Так что, пила без риска была положена им на видное место. Часы ожидания потекли.

Узкокрылый Белый Дракон появился внезапно. Из-за спины. Промчался над головой, и стал нарезать круги. Замедляясь, сужая их. У самого края плато, над обрывом Эми-лис-Анни сошла с него, положила руку на гриву и решилась подойти… Два шага, остановка, ещё шаг… Кандалы лязгали глухо, тоскливо. Густав поднял раскрытые ладони и улыбнулся ей. На улыбку она не ответила. Но подошла. Села на землю недалеко от шара. Лиски метнулась к ней, и тут Эми не удержалась от улыбки...

Она заметила пилку. Перевела взгляд на Густава. Поблагодарила кивком и отрицательно качнула головой, рассыпав медные волосы по плечам:

— Это напрасно, — сказала она тихо, — я пыталась. Всё равно, спасибо.

— Тебе нужна помощь гостя в Собственном Мире, — заметил Густав, самым мягким и спокойным голосом, на какой был способен. — Надо идти к людям, а не к Лиски.

Эми усмехнулась с неподдельной горечью, кивая на свои ноги:

— Я уже была у людей. Да и кто согласиться зайти гостем в мир хищницы?

— Я соглашусь.

Пауза.

— Кто ты? — спросила она наконец. — Изгнанник? Что ты хочешь за услугу? Изгнанники самые опасные гости, им нужен весь мир.

— И больше того, вместе с хозяйкой!.. Не бойся, я чистый хозяин и мне не нужен твой мир.

— Не хотела обидеть. Рисунки понравились мне. Я смотрела на них, часто.

"Пора, — мелькнуло в уме у Густава, руководимого безупречным чутьём охотника, — пора, гут..." Сказал:

— Я не набиваюсь в гости. Не сейчас, когда-нибудь. Но позволь, я попробую распилить их. Это ведь просто артефакт?

Эми не ответила. Дракона уже не было рядом с ней. Густав поднялся. Не быстро, не медленно. Обошёл шар. Лиски-намо следила за ним бездонными глазами. Эми тоже. Он взял полотно ржавой пилы, подал ей руку и сказал:

— Вон там, на камне. А может, цепь, звенья удастся разбить.

И Эми поверила. Что должно было насторожить её?

Они отошли на пару шагов. Короткая, толстая, хоть демона морского сажай, цепь легла на плоский камень. "Дроиды, Олив, ну, зачем?! И кто делает для тебя такие цепи?.." В одно из звеньев Густав положил кремень клиновидной формы. Другим, не замахиваясь почти, словно примеряясь, ударил. Мимо, в землю. В свой тайник. Поднялось облачко пыли. За мгновения, пока оседало, рассеивалось оно, под плоским камнем рука его нашла цепочку с замком… Отработанным движением Густав обвил ею цепь кандалов… Замок щёлкнул и пыль рассеялась.

Словно у неё были крылья, Эми взвилась в прыжке, взлетела на всю длину двух цепей с пронзительным птичьим криком. Но они подсекли её, и хищница упала на сухую потрескавшуюся землю. Огненный Круг вспыхнул, озарив, сделав всю Эми-лис-Анни просвечивающей, медной, как её прекрасные волосы.

Густав не торопясь отошёл к обрыву, запустил камень вдаль, где ждал его знака Хан-Марик, чтобы немедленно отправиться к Оливу. Остался караулить, вполоборота наблюдая за небом и за пленницей.

— Кто бы ты ни был!.. — воскликнула Эми и осеклась, глядя на его непроницаемый профиль.

Густав молчал. Ему не нравилось это полыхание Огненного Круга. Слишком долго. Ну, вспыхнул и угас. Неожиданность, испуг. Что такого произошло, что он не затухает? Яростный скрежет цепи снова, снова рывок и падение. "Какое счастье, что у неё нет ножа!.. За целую добычу платят дороже, чем за безногую..." Эми запрокинула лицо к небу и самой горькой, безнадёжной, всё небо охватившей, песней позвала дроида. Белый Дракон прямо, не закрутив радостного кувырка, опустился к ней. Кончики острых, узких крыльев загнуты вверх, как уголки крыши пагоды, нос тоже. Что он мог сделать? Ткнулся носом в мокрую щёку, покрутился, лёг, и когда убрала руку, растаял.

Боковым зрением для Густава Эми походила на небольшой костёр медного пламени. "Марик, очень надеюсь, что никакое поедание золота сейчас не задержит тебя..."

Эми свернулась комочком на красной земле, приобретя ещё большее сходство с Лиски, и проговорила медленно, обращаясь к бесстрастному профилю Густава, к его спине:

— Однажды твоя судьба найдёт тебя. И лицо её будет ужасно.

И тут Густав допустил ошибку. Проклятия и угрозы сроду не задевали его. Стремясь как-то снизить пафос, унять этот пылающий Огненный Круг, не хотелось бы разозлить Олива, ожидаемого с минуты на минуту, он ответил:

— Эми?.. Милая хищница, мой заказчик, уверен, не желает тебе зла. К тому же, он твой старый знакомый, богатый господин, чудного зелёного цвета...

Цепь только глухо звякнула. В этот раз, в ответ на его слова Эми не рванулась безнадёжным прыжком в небо. Она медленно встала, раскрыла руки перед собой, как человек внезапно очутившийся в темноте. Покачиваясь, замерла. Прислушалась, может быть, показалось? Слишком боялась услышать именно эти слова.

— Нет? — произнесла вопросительно. — Олив?.. Нет!.. Дроиды, нет!.. Все демоны моря!!!

Теперь даже издали она походила на медно-рыжий костёр. Густав обругал себя последними словами. Ведь знал же!.. Молчание — золото. Сколько ни укрощай язык, не достаточно. Вовсе отрежь, ничего не потеряешь. Проверено сто тысяч раз: куда успешнее человек, что надо ему, досочинит себе сам! Удерживай внимание его, охотник! Конечно, реакция чрезмерна, непредсказуема… Но зачем было вообще открывать рот?!

Три Белых Дракона на горизонте, Олив, Хан-Марик и Господин Сома лавировали среди розовато-сизых облаков. Олив летел впереди. Эми-лис-Анни заметила его… Она озиралась вокруг...

Густав всё рассчитал точно. Всё сделал правильно. Кроме одного. Эми не могла освободиться. Но она могла дотянуться до шара Лиски. До своей единственной, незабвенной Лиски, артефакта с согласием на человека.

Как только Олив прыгнул с высоты, с дракона, рядом почти, Эми ринулась к пирамидке и положила маленькую сияющую ладонь на шар Лиски-намо. Немедленно он упал на землю, покатился, и Лиски кувыркалась в нём. Освобождая место для другого, чугунной тяжести, шара...

Никакая сила земных артефактов не удержит коснувшегося торговой подставки, товара с согласием. Гиря, отбрасывая камень, с облачком красной, сухой пыли вылетела из-под земли. Вместе с ней, с кандалами Эми закачалась и застыла над пирамидкой, обхватив руками колени, спрятав лицо. Скоро вечер… Следом ночь и туман… И снова демон моря. С фасеточными глазами. С человеческим лицом, которое переливается от зелёного к лиловому. Из тысячи глаз составлены его глаза, ни в одном нет выражения, демон моря...

— Что ты натворила!.. — зарычал Олив. — Небо и море, проклятье навек!.. Зачем!? Эми-Лис, для чего?! Я же просил тебя, поверь мне! Эми, я выкуплю тебя, на любых его условиях, выкуплю!..

Эми качала головой, лица не поднимая. А когда подняла, смотрела через пальцы.

— Нет, нет… — шептала. — Нет...

— Эми-Лис, клянусь тебе, я сожалею!

Густав подошёл к Господину Соме, укоризненно покачивающему головой:

— Это нехорошо, — тихо отметил он. — В таком ярком теле, тем не менее, виден Огненный Круг. "Клянусь, сожалею" — смешно. Она даже не может взглянуть на него.

Густав слегка повернул голову. Его глаза расширились, чтобы тут же сузиться презрительно и зло. "Сам виноват, — прошипел он. — Ну, уж никак не я..."

— Сома, процесс стал необратимым.

Когда ничего и никого нет на ней, торговая пирамидка тает. И сейчас она таяла. Ещё не до земли. Эми, полупрозрачная, как огонь, рассказывала, ни к кому не обращаясь. А впрочем, Хан-Марик попал в поле её зрения, возможно, ему. Она говорила:

— Я понимаю, они лишь игрушки… Они не живые… Но всех Лиски-намо, сколько смогла разыскать и купить, я выпускала на волю. Пусть танцуют, где хотят. Для кого им угодно… Только одну, только эту я решила оставить себе! Выпустить в Собственном Мире. Только эту я не успела освободить. Последнюю! Славная Лиски-намо, как долго я любовалась на тебя!.. Как часто ты улыбалась мне, волшебная Лиски… Как сейчас я хотела бы тебя выпустить, лисёнок-намо!..

Отпустить? Хан-Марик откликнулся без промедления. Осколком того же плоского камня он легонько тюкнул шар, рассыпавшийся на ровные кубики с неожиданно долгим шорохом, будто и не стекло. Рыжая Лиски хлопнула в ладоши, раскрутилась волчком, взлетела ему на плечо и улыбнулась огромными глазами. Эми отняла руки от сияющего лица, всплеснула ими и воскликнула:

— Ты такой добрый!..

Марик наклонил голову. Его прямой взгляд и улыбка сильно контрастировали со смятением остальных. Густав сжал кулаки. "Ну, Маричка, если твоя выходка будет стоить мне вальта..."

— Зачем ты сделал это?! — прошипел он.

Хан-Марик пожал плечами:

— Последняя просьба умирающего священна.

— Чего?! Откуда ты берёшь такие прибаутки?

— Не помню. А разве нет?

Густав махнул рукой. Торговая пирамидка дотаяла до земли. Больше Эми не угрожали чудовища земли и моря. Огоньки дроидов пробегали в полупрозрачном теле, лазоревые в медном огне. Сквозь чистое пламя видна была даже сухая земля с трещиной наискосок, зигзагом, упавшей молнией. Кандалы валялись отдельно, а узорчатая ткань светилась и исчезала вместе с ней. Олив зарычал и заплакал над уходящим медным сиянием. "Эми-Лиски, танцовщица с Мелоди, что я наделал..."

Владыка Дом, белый дроид на чёрном троне проявился внутри Огненного Круга. Непосредственный Марик заглянул туда, усмехнулся и кивнул дроиду, как старому знакомому. Глава Дом протянул руки и забрал изнутри медно-огненный круг.

— Сома… — Олив махнул рукой, не оборачиваясь. — Отдай обещанное...

Он остался сидеть на плато. Морда узкокрылого Белого Дракона взглянула на него, увеличившись до пределов небес. В зрачках — сам он, Олив на потрескавшейся красной земле. И пропала. Остальные ушли.

Марик впереди, Господин Сома и Густав шли следом за ним по тропинке. Туда, где заранее оставлено Впечатление вальта и расходные к нему… В общем, по уговору. Но Густав был раздражён. Настолько, что ему хотелось поговорить. И ещё эта чёртова Лиски крутилась вокруг Хан-Марика...

— Конечно, — начал Густав, — люди не платят вальтов за советы… А зря! Сома, сколько по времени Олив охотился на неё?

— Пять лет где-то, — ответил Господин Сома, ему разговаривать совершенно не хотелось.

— Пять лет! — саркастично повторил Густав. — С ума сойти, как долго!.. Терпение — добродетель. Страшно то, что далеко. Тот, кто далёк. Это закон. Умножь эти пять лет на десять, на двадцать. И никаких хитростей больше! Сиди на месте. Большего не требовалось, пребывай! Будь явен, будь видим… Нет, за советы люди не платят, и даром не берут. Гут, гут, ваше дело...

Лиски-намо пружинкой скакала перед Хан-Мариком на узкой тропе и каменных склонах ущелья.

— Прогони её, осточертела за год!

Марик надул губы. Ужас Южного рынка… Обиделся. Лиски очень понравилась ему.

— Сама улетит, — устало заступился Сома. — Они не остаются надолго возле одного человека.

— Тогда исчезни вместе с ней!

Хан-Марик позвал дракона и пропал в облаках. Гораздо дольше, чем предполагал Господин Сома, Лиски-намо возвращалась танцевать для него, заглядывать ласковыми глазами, пока не пропала насовсем.