Глава 108

Глава 108.

Целый день вдали от Архи Сада, являвшегося, как ни отрицал это Бест, его вотчиной, службой и зоной ответственности, пришёл — светлый и праздничный. Что называлось в давние века — выходной день! Свободный, беспечный, длинный… Так и продолжить бы — солнечный!.. Можно сказать и так, по крайней мере, на территории одного удивительного дворика. День в приятной, прекрасной компании.

Немножечко справедливо мнение друзей о нём, Бест упрямец, педант. С пути не отклоняющийся, зато к тому, что на обочинах непридирчивый, непредвзятый. Идёшь и иди своей дорогой, хищники ли на данном этапе попались в попутчики тебе, чудовища или кто-то многогранная личность с масками на разных гранях. Классифицировать, в рамки загонять, вглядываться — зачем? Он не Густав, чтобы завидев в толпе профиль на миг дольше обычного задержавшийся не на артефакте, а на продавце, сказать про себя: "Эге, привет, охотник!.."

А Биг-Фазан Карат умел быть обаятельным.

Кроме него отправились… Фианит, оставшийся при Ауроруа, несмотря на присутствие Дабл-Пирита. Рута и Клок пошли с учителем вместе, тренировались с раннего утра, Пирит и захватил их. И — Бест в свой редкий выходной день!

Их Белые Драконы кувыркались друг через дружку, выделывали фигуры высшего пилотажа, лишь бы подольше лететь. Но где тут лететь подольше, от Архи Сада до Южного?

Вскоре, следуя за Каратом, они уже пробирались к правому крылу сужающимися, кривыми рядами. Вход в некоторые занавешен: верёвочные, нитяные с бусинами, с жемчужинами пологи-дождики, просто ткань, разрезанная посередине или широкими, вертикальными полосами.

Пятеро борцов и двое изгнанников. Акула Южного Рынка, дельфины и случайные ныряльщики его.

Когда под очередной жемчуг-дождик ныряли, без стука, Биг-Фазан широким жестом, походя, отбрасывал ткань, Бесту становилось неловко. Конечно, ряд не личный шатёр, но всё же… Как-то неловко. Пологи являлись, конечно, не преградой. Сигнализацией. Предупреждением обоюдным. Информационными стендами о правилах там за ними. Сообщением, кто пришёл. Знакомый, чужой?.. Самые простецкие на вид, скрытая механика, воспроизводили примерное, нечёткое, но достаточное изображение на таких же полосах ткани у кого-то в шатре.

В рядах реагировали по-разному. Многие шарахались. Некоторые кланялись Биг-Фазану издали, не подходя.

Но это по безлюдному утру… Оно расцвело, ожили ряды и путники затерялись в их суете.

Имелся и более широкий, прямой ряд ведущий к правому крылу, от трёх центральных отходящий перпендикулярно. Но искомый шатёр, вернее шатры, отстояли от него по диагонали в глубину Южного, к неторговым задворкам. Туда и пробирались, неизбежно и не без удовольствия тормозя, подвисая в некоторых точках пути.

Последние ряды сузились до предела, сделались чем-то, что трудно назвать рядами.

Лабиринт сообщающихся дворов. В неточном шахматном порядке сменяли один другой игровые шатры. Каждый обходи. Крупные, тканевые, не просто закрытые сверху, но часто под навесами. Несколько могли помещаться под одним деревянным, черепичным, доказывающим, что поднят быть не может в его пределах шатёр для похищений. Хозяйский, для экстренного бегства, лёгким коническим маревом тянулся в уголке, как дым в безветрии, вплоть до Собственного Мира. Подальше от игровых площадок, чтобы никого не смущать.

Шатры — монументальная архитектура этих азартных рядов. Стены — несущие конструкции для иллюзионов, сумрак или тишина, смотря чего, требовала установленная в них механика.

Помимо того снаружи — столики с безделушками, недостойными отдельных пирамидок. Выставлены на всеобщее обозрение призы на пирамидках. На плакатах, флагах — описания, изображения их. Аттракционы под рыночным небом. От требующих ловкости до интеллектуальных и зависящих лишь от везения… И жульничества! От тех, на которых покататься, покувыркаться, до игровых столов и досок...

Бесчисленные площадки для марблс. С самыми разными характеристиками и оформлением. Какой бы тематикой ни занимался хозяин, площадка для марблс неизбежна, как Коронованный над заснеженной степью!

По численности конкурировали с ними беговые дорожки для механизмов, принадлежащих хозяину, либо приносимых с собой.

Аттракционы понятные, вроде дартса. Зловеще загадочные, вроде упряжек механических гусениц в начале прозрачного трёхмерного лабиринта. Шипастые, щетинистые, на постоянном заводе. Если не знать, поклянёшься, что живой артефакт! Игроки располагались в разных, сообщающихся отсеках за финишной чертой… Зачем?.. С учётом того, что аттракцион назывался "Регенерация"… Ой, не надо, идёмте дальше!

Дальше им повстречались самые настоящие карусели! Ретро, имитация старины, делано вручную на Краснобае. Следом что-то с экранами, бесконтактное, — наконец-то! — и очень красивое… Компания замедлила ход. Многое рассмотреть тянет...

По ходу, к зазываниям под тенты оставались непреклонны, это надолго… Потому Карат и прилетел за подопечными ранним утром, знал, куда поведёт.

За следующий поворот свернув в разгар игры, Бест понял о чём говорил Биг-Буро… Пришлось проталкиваться между зрителей вдоль беговой дорожки!.. Ещё утро! И не позднее, едва просохла пыль! К полудню ряды заполнит гул голосов, вопли азарта, восторга и разочарования. Хлопки ободряющие. Возносящие — сладкие победителю! Ритмичные как шум моря, сопровождающие всю игру. Свистом топотом и победными песнями, наполнится самый густонаселённый район возле правого крыла, барабанной дробью. Словно на Мелоди забрели, не покидая Южного Рынка.

Конечный пункт представлялся Бесту чем-то похожим: маленькое хозяйство вокруг игрового шатра и хозяин с повадкой то шустрой вороны, то степенного грача, курсирующий между беговой дорожкой, площадкой марблс, зоной дартс, держа банк, заведуя ставками, не забывая и про гостей...

Ауроруа и Рута, не сговариваясь, застыли возле тира. Совсем нигде не сыграть? Разочек.

Мишень занимала целиком сторону четырёхстенного шатра. Экран с мнимой глубиной без горизонта. Амёбы пяти цветов плавали, тягуче перемешиваясь, не теряя ядра, обозначенного тем же фосфоресцирующим цветом. Игрок стоял к экрану совсем близко, место — дефицит! Рори бросила серёжку на звонкий поднос под одобрительным взглядом хозяина. Получила мячик из его рук. Кажется, как тут промахнуться? Скрытая механика...

Пока мячик летел, а летел он долго-долго, амёбы стремительно удалялись вглубь экрана. Формы их продолжали меняться тягуче… Расстояние увеличивалось, и они расходились в глубоком мраке… Их лапки вытягивались, а тела уменьшались… Так, что в результате тёмная глубина оказалась пронизана, охвачена пятицветной сетью. Нерегулярной. Места переплетений фосфоресцирующими звёздами горят… "Это нарочно, — подумал Фианит, знакомый с Техно, — чтобы вернуться хотелось, чтоб притягивало… Игра-то игра, никакая, а зрелище да..." Разумеется! Всё так и задумано. Мячик Рори с перьями тех же пяти цветов достиг цели, сравнявшись с ней в размере… Тут, перед носом, на экране… Где-то невообразимо далеко… Экран поглотил его. Вспыхнула новая звезда, полетела на зрителей, и выстрелила в них салатно-искрящимся мелким конфетти! Серёжка вернулась к Рори.

— Очень мило… — сурово, осуждающе бросила она, мимо хозяина аттракциона проходя.

Тот лишь развёл руками: ну, ребята… И Карат развёл, уходя, смеясь: бывает!.. Больше никто ничего не понял.

— Он подыграл мне! — она обернулась к Руте, лишившемуся браслета, его мячик пролетел сквозь ячейки сети. — Не огорчайся, у него там педаль.

— Правда? — Клок обернулся. — А где?

— Да в земле прямо! Жульё...

Карат прищурил лучиками глаза, недоумённую мину скроив, на манер хозяина, подпавшего под осуждение Рори:

— Что ж ты хочешь? Чтоб в игровом ряду хозяин сам не поиграл слегка?

— Это нечестно! Несправедливо.

Отрезала. Какие громкие слова для места и происшествия. Свойственно ей иногда — резковато отвечать или скороговоркой. И Клок услышал и почему-то вспомнил: дело к полудню, сегодня — Густав и его Собственный Мир… "Несправедливо" услышал и вспомнил. Почему?

Ну вот, опять перегорожено… Но они уже пришли. Карат откинул жемчуг-дождик стеклянный и зеркальные ленты второго ряда с деревянным лёгким шорохом. Где обнаружился не очередной узкий ряд и не закоулок.

Три шатра, крашеные под песчаник, ткань воспроизводила и текстуру его, прямоугольными фасадами и плоскими крышами окружали квадратный дворик. Первая мысль: "Здесь — солнечно?!"

Влияние Техно ощущается в чистоте пропорций. Шатры не вплотную стояли, углы между ними затенены, — чудо для Южного Рынка! — зеленью кустистых деревьев. Изгнанники-то привыкли в Архи Саду к обилию флоры, к хорошему быстро привыкаешь, но для континента это шик и невидаль. Перед откинутыми пологами тоже стояли древовидные цветы в кадках. С плодами… Жёлтые лимончики вытянутые, круглые — зелёные. Одно деревце, склонённое, раскинувшееся широко украшало середину двора.

Это рассмотрят после. А пока, едва ступили на камни двора, золотившиеся от, — ну, впрямь солнечного! — света, кто шагнул, а кто приготовился сделать шаг… Громоподобный, неподдельно сердитый голос рявкнул на них:

— Вон пошли! И больше не появляйтесь!..

Примерно такого-то заявления Бест и ждал за каждой пройденной занавесью!.. Что можно подумать на приветствие подобного рода? Судя по Биг-Фазану, ничего. Он малейшего внимания не обратил. Махнул — идите за мной. И направился внутрь по разнокалиберной, от ладони до стола размером, брусчатке. Навстречу среднего роста и сложения человеку, уже спешащему навстречу. С приветливой улыбкой. Обниматься, по плечу хлопать… Карат обернулся к компании и пояснил, что это слышали они, такое грозное:

— Механика, автоответчик.

— Автосоветчик!.. — поправил его хозяин. — Незваным гостям!..

Карат засмеялся и представил званых гостей.

Звали хозяина — Часовщик. Есть имена, как имена, даже слишком имена. Значения их давно забыто, их носили люди до дроидских эпох и смысл их знает лишь тот, кто языки изучал. А на человеческом эсперанто нет имён как таковых, есть часто и редко встречающиеся прозвища. Раз пристанет и всё, тебя знают лишь под этой кличкой. Их гостеприимный хозяин начинал как часовщик очень давно. Торговал, коллекционировал. Чинил, когда стал захаживать на Техно, когда в шестерёнках разобрался. Ни людей, ни часов тех нет в помине, прозвище осталось.

За свой оглушительный "автосоветчик" он сходу многословно и горячо извинился!.. Не первый и не сотый раз, явно отработано у него! Передо всеми вместе извинился, а затем каждому пожал лапку и словил взгляд. Ясноглазый… "Может быть и интересный человек, — успел подумать Бест, представленный последним, — но у него неживые глаза". И тут же, протягивая руку, раскаялся в поспешной оценке! Живые. Как летнее небо безоблачное, безветренное. После заката. Прозрачные, светло-карие глаза. Такое впечатление, что это ясное, карее — всё, что осталось, чуть-чуть. Остальное потрачено, утрачено, прожито… Бест вспомнил просьбу Биг-Буро, и поспешил отдать белый кругляшёк шейкера, сразу, пока не забыл. Часовщик уставился на плоский диск на своей сухощавой ладони… Не признал? Обратно на Беста и сказал:

— Нет-нет, я вспомнил… Да-да, точно… Бест? Благодарствуй, спасибо. Нет, помню… Да...

"Похоже, они и в самом деле редко выбираются в чужие ряды, — подумал Бест. — Как мы шли сюда, так я не удивляюсь. Вроде рядом, а целое путешествие!.."

Карат проводил взглядом шейкер от руки к принявшей руке и тут же отвернулся.

— Ты изгнанник? — утвердительно переспросил хозяин. — Позволь, я сразу буду бестактен, не стану притворятся, как дорогой Буро… Как он там поживает?.. Позволь: ты часто грустишь об том, что изгнанник, часто вспоминаешь, в таком смысле, что — ах-ах?..

— Да почти никогда. Да совсем никогда!

Нормальный вопрос. Им интересно, на рынках редко встречают изгнанников.

— Вот-вот! — обрадовался Часовщик. — Точно-правильно! Не надо грустить: прошло, так прошло. Не состоялось, и не состоялось. И вовсе не о чем грустить, о чём же? Правильно-мудро, Бест...

Пробормотал и утвердительно улыбнулся, будто важное что сказал, ясноглазый, странный, пряча шейкер в рукав, провожая гостей к столу.

Часовщик мог бы сделать его намного эффектней, "солнечный" свет, льющийся ниоткуда между трёх шатров на маленький дворик. В промежуточных вариантах был и полный золотинок авантюриновый свет, и трубы косых лучей, и водопады лучей нисходящих… Но он хотел, что-то среднее, чтобы: "Ах, как будто на самом деле!" Устал от Техно, пока вникал, советовался, конструировал излучатели крыш. Предмет его заслуженной гордости: дневной, рассеянный, свет солнечного дня, без лучей, с мягкими тенями. Через прохладные тона с утра разгоравшийся, через тёплые к ночи он угасал...

Обстановка, деревья-цветы, коллекции… Это так, пустяки. Камерность, отгороженность от рынка, трудно уловить, чем создающаяся, тоже пустяк… Хотя, не сговариваясь, гости назвали бы его уголок — крошечным Собственным Миром!

Полудроиды не стареют, но возраст приблизительно угадать можно. У совсем юных, Восходящих ещё или год-два назад есть некоторая откинутость головы, открытость горла. Печать специфического слуха к манкам дроидов и клёкота, звона, чириканья дроидского необщего языка.

Чуть старше… Если юноша или девушка выделяются тем, что, прежде назвали бы "брутальным" и "женственным"… Причём неважно, девушка предпочитает своё, или противоположное: браслеты с перчатками и жизнь кулачного бойца с промежутками сумасшедших низовых гонок, а парень — карьеру мима на Мелоди, только ласку, только комплименты, слишком нежный и непритворно дикий для жизни немирных рынков, — они юны.

Дальше всё сглаживается. Переходит в стиль группы, сословия, в личный стиль. Лица тоже, за общей миловидностью проявляются индивидуальные черты.

А если и это сгладилось, в первую очередь касательно манеры держаться, голоса, не низкого, не высокого, если полудроида можно спутать с дроидом, значит, он близок к закату. На рынках и среди изгнанников таких, старых людей очень мало. Ничтожно мало. Вне миров долго не живут...

Под распростёртыми ветвями деревца Часовщик сервировал стол для них. "Чтоб не засохнуть — не заскучать!.." Радужным количеством и разнообразием соломок Впечатлений и капелек монпасье. Разложенных по цвету и смыслу горками на разные салфетки, подчёркивающие их красоту. Тонкие руки… Быстрые, точные пасы напёрсточника… И разговаривал с каждым, и улыбался каждому. И Бест поймал себя на том, что старается удержать его взгляд. Во-первых, так пропадало неприятное первое впечатление "неживого". Во-вторых, привычка. Общих Встреч ради Слов навык. Способ, в небе встреченных, бессловесных изгнанников позвать за собой… Часовщик отнюдь не был бессловесен! Но в Бесте проснулась именно эта тенденция. Будто они нуждались в каком-то общем, отсутствующем словаре, или одном единственном слове.

Невзирая на оснащение столь грозным "автосоветчиком", закоулок игрового ряда, присвоенный и преображённый Часовщиком, сделан, похоже, нарочно под гостей. В расчёте на них. Просторно, но уютно. Всё под рукой. Личных закоулков, как у Бутон-биг-Надира, где ширмы за ширмами, ничего подобного не было.

Шатры заполнены штучками соответствующими району, недорогими. И по-быстрому на них не обогатишься. Какие-то, чтоб в одиночестве голову поломать денёк другой. Иные — поудивляться. Море разливанное — исключительно для смеха! Например, у Часовщика имелись коллекции весьма простых настольных игр. С фишками, с костью, ходами по очкам. Но они — голографические.

Биг-Фазан верно охарактеризовал его фобию, отторжение к письменной речи. Ни книжки, ни инструкции к чему либо! Кроме — чистых листов… Кистей, красок нет… Для чего? Многие виды бумаги, и линованная… Стопки, альбомы, блокноты. Для коллекции слишком дёшево, что особенного в типах бумаги? Бывает разной, от металла, до ткани-паутинки, украшения складывать. От не подделываемой с водяными знаками, до упаковочной, приметной ради специальных сортов конфет… Но назвать это коллекцией?..

Разгадкой стали несколько птичек бумажных на полках, вееров, объединённых со штучками с Техно, понятно… Модели объёмные, образцы материалов, вот что это за стопки и альбомы. Покупал, однако, чаще, чем складывал. А складывал чаще, чем продавал. Хозяину нравилась чистая бумага, без единой строки и буквы. Так же, как уставшему бояться смерти, нравятся символы её, изображения… Полные электрического напряжения, одновременно — знакомые, успокоительные как неизбежное.

Вот и получилось, что всё содержащее информацию в хозяйстве Часовщика — звуковое, либо визуальное — голографическое.

Освежающая карусель лакомств с короткими Впечатлениями!.. Опустошили более-менее стол?.. За мной!.. После экскурсии по шатрам, хозяин раскрыл в левом из них, самом маленьком и уютном одну из настольных игр...

Путь лежит прочерченный на бумаге с картинками, художественной ценности не представляющими, условными. Но фишка, поставленная в определённый пункт, вызывает голограмму. С которой можно… — с которой надо… — с которой приходится взаимодействовать! Выдерживать её подначки. Не поддаваться на провокации. Отвечать на её каверзные вопросы. Составлены они были с юмором… Грубым, тонким, хамским, абсурдным юмором!.. И поразительным разнообразием.

Волк или гном повстречался тебе, или крошка эльф на крыльях бабочки прилетел с цветка, держи ухо востро! Первым делом они постараются убедить тебя отдать им игровую кость. Клянясь: "Так положено!.. С этого пункта бросает его обитатель!.." Отдал?.. Отдавай и ставку, игра окончена!.. Крошка эльф острыми зубками, разинув пасть так, что откидывается крышкой полголовы, разгрызёт эту кость и, победно вереща, канет в тонкий лист скрытой механики! Ох, немало игр Часовщика было в хлам перепорчено людьми, попытавшимися выцарапать назад голограмму и примерно наказать! Как дети, а поле не восстановишь!..

Все персонажи играют против каждого за столом. Соревнование людей им до лампочки. Следует понять и приноровиться.

А ещё… У игрока бывает голографический помощник, и вот эта зараза… Гриб обычно… Почему гриб? Да кто ж его знает!.. Авторы-то этой ерунды — анонимы из миров. Кто видел её автора?.. Наверное, нелогично, что шепелявый гриб по лесам и долам сопровождает путника, переваливаясь на одной ноге, а то, прыгая, чертовски странно, но так...

Проклятущий мухомор помогал иногда пройти четыре пятых дороги к кладу.

До горы со снежной вершиной, постоянной голограммы… Дельными советами помогал, подсказками на каждом этапе. Внушениями между… Нудный, шепелявый… "Вот там-то мы прошли легко, а там-то посложнее было, чудом прошли, а откат-то, лавину мы перескочили, а и с волком будет не сложно, только прямо ему не отвечай! Вопросом на вопрос, так проскочим, а дальше… — Вещал гнусный, предательский мухомор. — Под самой горой встретишь тролля. Как надо с ним, как нельзя с ним? А?.. Как?.. Не знаешь, так слушай!.. Видишь на шляпке у меня белые точки? Думаешь, гриб я? О, я не гриб!.. Я божественный молот из старых преданий! Я — молот, тссс… Ножка — рукоять. А пятна — следы от ударов… От божественных серебряных гвоздей, забитых в небесный свод… Звёзды — их шляпки… Видел когда-нибудь звёзды? Значит, я правду говорю!.. Слушай и слушайся меня… Что бы ни спросил у тебя тролль, не отвечай! Чтобы он ни предположил, не признавай этого! Предложит — не соглашайся! Возьми меня как молот своей рукой и разбей троллю голову. Тогда клад станет твоим… Твоим!.."

Твоим!.. Ты запоминаешь всю эту белиберду, как дурак. Залазишь, как дурак, в подземелья, не с нормального входа под горой в харчевню, а с чёрного, между отбросов, тайком. Как безнадёжный дурак, слушаешься… Кубик бросаешь… И ход позволяет тебе проникнуть дальше, в пещеру, но — лишь наткнувшись на тролля.

Крупный тролль… В передничке… Из харчевни спустился за пивом, с другой стороны игры. Спрашивает, что надо тебе. Мухомор шипит, ты молчишь. Тролль чешет в затылке и предполагает сам, не за кладом ли ты… С этой стороны игры? Ты не отвечаешь. Раз голограмма тролля не пропадает, не отбрасывает твою фишку назад в чисто поле, значит, молчание — правильный ответ, допустимый. Настойчивый тролль предлагает последовать вниз, он — за пивом, ты за кладом. Мухомор нервным тиком неистово подмигивает. И едва тролль отвернётся… Ты хватаешь гнусный гриб, забыв уже к этому моменту напрочь, что ты в игре, что голограмма-то возникает из-за перчатки, что не про клад, а по ставку речь-то вообще!.. Хватаешь… И лупишь со всей дури ни в чём не повинного тролля мухомором по башке! Победил, ага, как же!.. В результате их бошки резко меняются местами! Мухомор с мордой тролля и великан без головы, под красной пятнистой шляпой оборачиваются синхронно к тебе и сурово так, нараспев оперными, сильными голосами: "О, зачем?!.. Зачем, скажи!.. Злодейство совершил..." Снова бошками стукнутся, загогочут и пропадут! Игровое поле захлопывается, перчатка лохмотьями слетает с руки, бай-бай, игра окончена!..

Ну, странно ли, что коллекция игр убывала с появлением в друзьях Часовщика новых людей?! Старые-то знакомые с его игр плевались! Марблс покатать заходили и бутылочку Впечатления распить...

— Нечестно! Несправедливо!..

— Рори, кусик… — Карат легонько погладил её по золотой голове. — Ты повторяешься. Наверное, сегодня день такой, под лукавым созвездием. Кусик, это только игра...

Остальные лежали от хохота! Валялись просто!..

Клок с Рутой пошептались, спросили что-то у Фианита, как у технаря. Он пожал печами: зачем оно надо… Одна мысль посетила их, и Дабл-Пирита, он тоже позавидовал Часовщику:

— Господин, а эта плесень бесстыжая, гриб этот, он от игры отторжим?

— Дроиды просвети тебя, мальчик! Какой ещё гриб?..

Хозяин открыл тайник под столом, в земле и поворошил ящик с одноразовыми перчатками:

— Ты хотел бы играть с ним, как с живым артефактом? В пределах поля перчатка источник их всех, и мухомора. Их нету. Держи, на память.

Часовщик вытащил ворох перчаток, тонких, как папиросная бумага, и сунул внутрь сложенной картонки:

— Развлекайтесь. Он осточертеет тебе намного раньше, чем они закончатся. Продашь ещё. Игр туда накачано порядком, не эта одна.

Дабл-Пирит не стал отнекиваться, поблагодарил. Ауроруа поморщилась, не везёт. Терпеть эту пакость и в Собственном Мире.

Достаточно подобного краткого описания единицы из коллекций Часовщика, не жемчужины, в доказательство: скуке у этого человека нет места! Но он пригласил их на более созерцательное времяпрепровождение обратно, во двор. Люди с Техно пришли, умные, с интеллектуального, — слухи множились, — Архи Сада… А он занимает их всё какой-то ерундой.

Ветви дерева, ажурные перьевые лапы его листьев раскинулись, оп-па!.. Над миниатюрным прудом! В нём отражались. Невозможно поверить, только что его не было! Разошедшиеся плиты образовали ступени к воде и столик для пикника. Лёгкая рябь пробегала по глянцу воды.

— Побудем здесь? — предложил хозяин. — Я до сих пор и не спросил, что привело вас ко мне. Что-то конкретное? И ничем стоящим не угостил… Ну, это мы исправим.

Пообещал и исчез между шатрами за пышной зеленью куста. Гости переглянулись. Насчёт стоящего, это он загнул. Что досталось им в кратких Впечатлениях соломок и монпасье, долго рассказывать. Рафинированного там не было в принципе. Только неделимые мгновенья: цвета, звука и запаха, ощущения пространства, объединённые чьим-то мимолётным настроением, отпечатавшимся в них.

Вернулся с кубком на ножке и пустыми соломинками. Биг-Фазан забрал их и отложил в сторону:

— Обижаешь. Кого ты поил оливками когда?..

— Ну, если так...

Он добыл стопки из-под верхней ступени. Да, в этой части Южного экономят место, всё подо всё приспособлено. Пересчитал, одной не хватало. Хлопнул себя по лбу, извлёк из рукава шейкер, Буро присланный:

— Вот и мне нашлась...

Каким-то специфическим, секундным жестом обежал пальцами обод… Перевернул и раскрыл, стукнув о ладонь. Обычная пластиковая стопка. Знак игры на дне — кость игральная, кубик. Остановил взгляд на ней и задумался...

Рута и Клок, нарушая возвышенность антуража, полоскали ноги в пруду и спорили, есть там Впечатления или нет. То вроде мелькнуло, а то вроде показалось… Фианит растянулся на земле и ушёл в размышления о растительных атласах: что нависает над ним… Древнее или уже дроидами конструированное? Можно ли на глаз отличить?.. Пирит и Ауроруа решили, что это подходящий момент полюбоваться друг другом и поспорить из-за даренной игры. "Гадость..." — "Прелесть!.." — "Гадость!.." — "Ты — прелесть!.." — "А, хи-хи!.."

Бест пытался различить дно в кристально чистой, наверняка, неглубокой воде и не мог. Часовщик щёлкал прогибающимися стенками стопки и молчал… А Биг-Фазан перевёл с этой белой стопки с волнистым ободком на Беста расширившиеся глаза, сейчас никак не щёлочки, и подумал: "Не почудилось… Честное слово, сюрприз. В жизни бы на него не подумал..."

Отношения их с Бутон-биг-Надиром деловые и дружеские имели ровное течение, совершенно бесконфликтный характер. Ни рифов очевидной конкуренции, ни подводных камней инстинктивной неприязни. Скорее расположение. И, тем не менее, реакция Пепельного Биг-Фазана на замеченный шейкер была: "Вечер?! Сегодняшний вечер?! И куда мне теперь? Как быть: провожать, не провожать?.. Что хуже, дойти до Буро или порвать с Буро, не выполнив оговорённого?.." О том, что лучше, речь не шла, слово не подходящее… Целый шквал сомнений… В самом деле, он нанят телохранителем, и шейкер лишь совпадение? Или он — объект охоты?.. Или участник он недроидской охоты на чистого изгнанника?

"Но Буро не сказал, уболтай и приведи. Не сказал, непременно приведи. А — сопровождай в пределах рыночной рамы. Разные вещи… Что сделал ему этот изгнанник? Чем мог угрожать? Биг-Буро не из корысти, из доброты и спортивного интереса распутывал такие в тупик зашедшие ссоры!.. Оплачивал долги таких чудиков Южного!.. И не требовал с них больше, чем справедливо… И то — хищники! А тут — бездомный изгнанник!.. Как это непохоже на Буро, линейная, злая охота его, Карата, руками… Или это охота на телохранителя? За что?.. Или всё же на изгнанника? Простецкий парень… С Чёрным Драконом. Для наживки он больше подходит, а я сразу на охотника подумал… Буро, весь Буро… Что за дела, Буро?.."

Часовщик воззвал к нему, к старому знакомцу, Биг-Фазан отвлёкся, щёки поднялись, лучики побежали от щёлок тёмных-тёмных глаз. Он закивал и без проблем согласился на роль "виночерпия", чтоб остальным досталась вся полнота момента. Получил в своё распоряжение латунный ковшик. Им оказалась одна из ручек кубка: тюльпан на изогнутом стебле. Оставшаяся: тюльпан в листьях, удобно легла на запястье, а ножка кубка — в руку. Тяжёлый, всё предусмотрено. Занял место повыше, за спинами. Оно и удобнее хищнику, вечер-то недалёк, определяться надо...

Безграмотны полудроиды, малограмотны в массе своей! Письменная речь тяготеет к символам, к иероглифам...

Есть культура приглашения в узких кругах. Начало берёт в том времени, когда игровых облачных рынков образовалось вдруг побольше, но они уже переходили грань неудобного, охотничьего пространства, становились всё менее безопасны с каждым днём. Из-за случайно зашедших охотников, оставлявших ловушки. Так же по причине недружеского разделения издавна оккупировавших групп, ухода части из них на другие рынки и земные территории. Но встретится охота иногда, выяснить, кто насколько преуспел! У рынков и у групп были фирменные штучки и фирменные знаки. Приглашением являлось то или другое, с нанесённой эмблемой того или другого, либо общеизвестным символом. Знакомый игровой предмет с изображением Соц-Цог, это значит посоревноваться без подвоха. Чашечка Сог-Цог со значком группы, это значило наоборот, переговоры, повидаться не ради игры. Символическая вещь означает — ближайшие утро или вечер, смотря, когда передана… От них так и повелось среди разных сословий. Два стабильных символа, Сог-Цог всегда дружба, марблс всегда соревнование. Иное — интерпретируй, как знаешь...

На шейкере была игральная кость… На дне… Не на боку… Плохо. "Приятеля пригласил захлопнуть ловушку? В ночи разыграть кого-то? И кого же?.." Ловушка могла быть поставлена на третьих каких-то людей, но… Ясно видно, что смысл преданной вещи Бесту не известен! Он сам не в числе приглашённых, но туда, туда же идёт! Как следует понимать?..

Заблуждение Биг-Фазана вполне естественно. Понять в каком качестве Часовщик приглашён, у него не было шанса. Некоторые, Карат в их числе, знали о Буро кое-что, догадывались. Карат больше других. Но не знал всего. "Ача" оставалось лишь словом, ругательством. А что в сырой шатёр заходят вечером те, кто не выйдет поутру, так это списывали на путешествия в туманах. Топающими ногами-тумбами… Наверное, для Бутон-биг-Надира продажа в океан иногда выгодней, чем создать артефакт на пирамидке. Чудовища Моря, что с них взять...

Поэтому Биг-Буро так любил Симурга, человека, перед которым смог открыться вполне. Не притворяться. Горевал о нём, невосполнимой утрате.

Кроме тех, кому недолго осталось, перед кем скрываться незачем… Многочисленные рыночные и морские знакомцы, даже полную исповедь выслушав, не поняли бы и не поверили бы. Кто внутри себя этой боли не имел, не поймёт. Кто не пережил однажды сокрушительного падения в магму дженераль… В щёмящую сладость… Обладания и прощания, слитых с каждым глотком… Кто-то из них слишком чудовище. Кто-то слишком человек… Не поймут… И прекрасно. И распрекрасно! Вот бы и думать забыли!..

Карат не мог в мыслях допустить, что ночное приглашение не обязательно на игру, и не обязательно охота. Но твердо усвоил на чужих примерах: худшее, что можно сделать, выдать случайным словом или жестом известное ему...

Пустые тревоги. О дне текущем думал, а того не помнил, сколько раз, не задумываясь, он брал из рук Биг-Буро пряный, благоухающий бокал! Наутилус, а не жалкую стопку! С дымком испаряющейся тени… Наполненный до середины… Всегда чуть не хватает!.. Прозрачный наутилус, стеклодувам заказанный им же на Краснобае… Головокружительно ароматный, терпкий, как смолистый, коктейль Буро… Сколько шуточных клятв, опьянённый, расслабленный давал ему!..

— Что, Биг-Пепельный-Фазан, тебе всё мало?.. Ты жаден!.. А скажи ты мне, за второй половиной пришёл бы — в туманной ночи?.. Если смешаю, придёшь?

— Буро!.. — он делал глоток и пропадал, чтобы продолжить через пару минут или веков. — Про что речь!.. Биг-трижды-Надир, по дну Великого Моря приду!.. З-зови, м-мешай!.. Что за й-яды ты цедишь туда, а?.. Ах, кончился яд!.. Капелька, ещё капелька… Честно, ну что за манера, наливать до половины!..

Об этих клятвах лучше бы вспомнил.

— Вы внутри рынка-то, пожалуй, и не летали? — обратился Часовщик к компании. — Хотите? Недалеко, вот над этим прудом...

Как тут не вспомнить, что он коллекционер парадоксов? Прудик — не перешагнуть, так перепрыгнуть — легко.

— Дорогие, принесшие радость друзья, момент внимания… Как вам угодно, как вам удобно, с Каратом мы давно знакомы, он, видите, доверяет, соломку не берёт. А вас не смутит некоторое дополнение к кубку? Просто осушить его можем, а можно… Слегка полетать...

Кто отступил бы, Бест, Рори? Или кто из борцов?..

Дополнение выглядело не страшно и даже не экзотично. Баночка с мазью. Амфибии-полудроиды как угодно впитывают влагу. Кубки и ливни, погруженья морские… Брызги с волос галло… Конфетки монпасье… Раны на Ноу Стоп… Плоды Архи Сада… Магма ача… Курительницы с паром от мокрых стружек… И мазь. Технарь Карат придумал основу для неё между делом, без особого труда. Вещество медленней медленного отдающее влагу, не разрушающее тень в оливке. Часовщик предъявил им и дал понюхать крем для межбровья. Цветом — топлёное молоко, пахнущее жасмином.

— Если по векам, то слегка, — предупредил.

Сам уселся складывать длинный, остроносый самолётик. Бумага вощёная, плотная.

"Виночерпий" Карат лба не коснулся, от крема глаза закрывались.

Маслянистая влажность, осязательное Впечатление, содержала замечательно уравновешенные тепло и холод, классическое базовое для хорошего коктейля, что с оливками, что без. Как будто в полёте солнце печёт, ветер обдувает. И то и другое — динамично… Он не кажется, оно — происходит… Оливкой усиленное, основой замедленное.

— Подремать можете пока, скоро взлетаем...

Карат наполнил стопки. Дворик и прикрытые веки озарял золотой, почти солнечный свет… Идиллию нарушил деревянный шорох жемчуг-дождика на входе, блики от потревоженных зеркальных лент и грозный окрик: "Вон пошли!.." Шорхнув ещё раз, полог затих, тишина воцарилась.

— Работает… — удовлетворённо отметил хозяин. — Дорогие мои, пора. Самолётик готов, мы взлетаем. Он удался мне, правда?

Глаза их раскрылись. Бумажная, крылатая стрелка воспарила белым штрихом к миниатюре пруда, на встречном дуновении замерла. Под перистой лапой дерева, над её отражением, разбитым водной рябью… "Здесь совсем нет пыли, — отметила Рори про себя, — как на Техно..." Вслед за хозяином они пригубили воду… И — взлетели.

Микс Впечатлений, как у Густава. Смесь рыночных. Смесь полётных. Гости всё видели с высоты, всё безусловно переживали...

Самолётик летел… Три шага водоём длинной. Самолётик летел… Над ним летел и летел… Приоткроешь глаза — летит… Закроешь, виден рыночный лабиринт с высоты, купола, крыши, тенты… Оживленье людское… Столики тут и там… Коробами на сто отсеков делённые, столики предлагают разноцветный марблс: собери комплект какой угодно!.. Навалены грудами крупные плоды. Ягоды сморщенные, сухие… Птица спустилась, скачет, таскает, ах ты… Пестрая птица? Стоп. Разве это Южный рынок?.. Какая эпоха?.. Самолётик летит, летит над прудом в три шага… Безоблачно. Голубое, синее небо… Стоп, где мы?.. Где горизонт? Бумажный самолётик выделывал мягкие виражи. И они вместе с ним. Снижался, взмывал обратно… Рынок у моря, смуглый юноша сидит перед вращающимся кругом, вытягивает наверх сосуд цвета земли… Всё сверху видно. Вираж, кувырок… Карат следил за их стопками.

Чем дальше, тем меньше привлекали образы рыночные, так здорово смешанные. Влекло прочь от земли, возносило поверх них… Созерцанье полёта… Бест подумал: "Мы пьём и Впечатления Белых Драконов тоже..." Над бесконечным прудом бумажный, остроносый птенец оригами летел и летел, чуждый земному тяготенью...

Непринуждённо завязалась беседа… Порывистая и лёгкая, как созерцание, объединившее их. Гостеприимный хозяин спросил Ауроруа, всерьёз ли она считает, что игра может быть несправедливо-нечестной?.. Он часто сдваивал, одно с другим, немедленно уточняя, произносил слова.

— А как же?! — воскликнула Рори.

— Игры обязаны быть честнее жизни?

— Господин?..

— В игре есть, по крайней мере, что нарушать-преступать. Исходные правила. Ты знаешь хотя бы, в чём обманули тебя. А, к примеру, вы, изгнанники? А хищники, которые не нарочно?

— На примеры тобой приведённые, господин, я отвечу… Причина причине ровня, увы. Небрежность ли, злонамеренность… Но спроси уже шире: кто обманул настолько, что пришлось в принципе — быть?

Самолётик сделал два круга с переворотом, горизонтальный, вертикальный косой, и устремился дальше...

— Вот-вот… — согласился Часовщик.

— Никто. А люди играют с людьми. Не с мухоморами! Тем отвечаю: да, обязаны. Карат, уважаемый господин, — Рори чуть обернулась, склоняя голову, — показывал нам в модуляторе на Техно, как в хаос бросают песчинку. И от неё вырастает кристалл. Она так мала, что цвет не виден и форма не видна, ценности нет… А кристалл идеален, зрим… И много к чему пригоден! Но вторичен, зависим. И эта песчинка — честность. Внутренняя упорядоченность, к внешней среде пока не имеющая отношения. Честность с самим собой.

— Образно, прямо как в книжке… — буркнул хозяин, трудно не уловить, что это для него самое что ни на есть ругательство. — Дорогой Буро расцеловал бы твою золотую голову, он любит такое… И про честность загнуть.

Рори не обиделась, красивовато...

— Я пыталась быть лаконичной.

— Про песчинки ясно… Разберёмся с хаосом? Пусть песчинка — фишка игры и правила… Но игральная кость — хаос, не так ли? Как ей, как ему, прикажешь быть честным? Он важнее, признай! Не он ли — сама игра? Не он — и рука бросающая? Он же, сделается, признай, — много к чему пригодным… — кристаллом. А если уже был бы им, как мог бы им стать?

"Если вот так чувствовать Белого Дракона, как самолётик бумажный сейчас, — подумал Бест, — выиграешь любую гонку..."

— Конёк Ауроруа, — сказал Биг-Фазан, — структурированные вещества. Наш с тобой конёк, аморфные… Что важнее — дело вкуса, признай.

— Дело принципа! — засмеялся хозяин. — Кость, как и жулик, разрушает бывшее, позиции и ходы. И создаёт будущее! Когда из хаоса — кристалл, это, видите ли, честно! А когда наоборот, друзу какую-нибудь молотком в порошок, или кость не так покатилась, нечестно-несправедливо! Надо быть равностнее, что ли...

— Да не бывает хаоса, — ответила Рори, — если уж серьёзно. Есть воздействие полей, есть затухающие тенденции, точки кристаллизации… Бесчисленное множество. Я о чём говорю, друза в порошок… А молоток?.. А рука?.. Вот то-то… С рукой жулика, с рукой, бросившей кость, всё в порядке? Я искренне рада!.. Где ж господин, твой хаос? Он весь достался обманутому. Шулер знает, куда безопасно идти, а кого обходить за версту!.. Хаос… Хаос, господин, и то никакой не хаос, это — лететь на бумажном самолётике, лететь, как ветер подует, как вода с водой перемешалось. Как сейчас… Хаос, это когда летишь, не планируя вернуться. Что выпил, то навсегда, а что, заранее не знаешь… Ну, а в берегах известных… Пусть линии их будут резки или плавны, изменяясь тоже резко или плавно… Нечестно — бац! Камнепад!.. Оттуда, где и горы-то не было! Это третья мысль, понимаете? Меченая карта. Неучтённое воздействие. Не на границе, а из-за границы сред! Можно брать шире, но и там будут свои границы, свои правила. А мы начинали, вроде как, про людей...

— Я покорён… — обернулся Часовщик к Биг-Фазану. — Формулировка ни к чёрту, но мысль ясна, как хрусталь!.. Что послужило золотому кристаллу твоего курсика первой песчинкой?

Карат засмеялся:

— Такая пришла!

— Насмешничаете?..

— Ни в малой мере!.. — хором ответили, на манер тролля и гриба.

А Карат добавил:

— Таки-дело вкуса. Нам, жуликам, просто нравится, когда — бац!.. Камнепад!.. Особенно — если горы там и не было!

На эту откровенность Рори ответила молчанием, хлопнув пальцами по сжатым губам, у Мурены переняла… Очень, очень полезная привычка!

В сущности, они говорили о том же самом, о чём Римлянин и Амарант собачились не первый год. Бесту тема здорово надоела, но он подумал: "А что если этот удивительный человек, с тихими, прозрачными глазами новый какой-то, ловкий финт выскажет? Прекратящий споры?.. И они отстанут от меня..." Как сорганизовывались люди прошлых веков, как шла кристаллизация свобод и ограничений, как разрушалась? По сумме плюсов и минусов, устойчивости временной, чему стоит отдать предпочтение?

Друзей его в Архи Саду более узкий аспект этой темы в последнее время захватил. На что ориентироваться. Что выбрать параметром. Где счастливей люди? При свободе или несвободе?.. Это так субъективно. Где дольше живут? Но — как — живут? Опять — счастливее… Путаница и недостаток информации. В последнее время они сосредоточились на прекращении крупных, таких как войны, и мелких конфликтов. Но в основном — крупных. Отчего прекращались, когда? И тут разошлись по свои стороны ринга!

Амарант считал: если стало свободнее, вольнее, то и прекращали воевать. Возможно по негативным причинам, амия таяла, условия совсем ухудшались, дисциплина рушилась. Надежды. Надежды тоже связывают. Короче, да ну, вас с вашей войной!.. Свобода, так или иначе, малолюдность, свободомыслие, усталость, пофигизм.

Римлянин думал с точностью наоборот. И начали войну, почувствовав лишку внутренней вседозволенности, а завершение происходит, когда одна — поневоле, или обе стороны — осознанно приняли на себя достаточно самоограничений.

Бест уловил одну несомненность: рано или поздно противостояние затухает. Не "исчерпывается". Прекращается. Почему? Бест не видел достаточных объективных причин. Универсальных. Во многих случаях, кристаллу, войне ещё расти и расти, не дезертировали солдаты, не продались генералы… Потерям ещё лизать и лизать, растворять и растворять кристалл. Партизанскими вылазками, саботажными выходками внутри страны. Но процесс прекращается. Почему?

Хозяин вздохнул. Рябь побежала сильней, как будто от его вздоха, и взмыл, нос задрав, самолётик.

— Они надоедают тебе? А мне никто не надоедает… Хочешь, Бест, закажем "автоответчик" Карату и для тебя, за мой счёт?

— Нет ответа?

— Море ответов!

— А есть тот, что понравился тебе?

— Пей оливки, запивай забвением, радуйся жизни!

— Это ответ не про то, а про то, что делать с этими мыслями.

— Так ведь — мысли и есть. С ними и надо что-то делать. Вот, тьфу-тьфу-тьфу, начнётся война, надо будет что-то делать с войной.

— "Тьфу"— это что?

— Суеверие, отгоняли чёрного бога.

— А… Чёрного?.. Злого?..

— Ага. Их не всегда делили на добрых и злых. И войны вызывали по старым представлениям боги не чёрные. Даже, скорей, белые… Обидчивые! Хлоп, сморозил не то, подарком не угодил, и начинается заварушка! Обе стороны виноватые, и обе в беде… Я могу, если желаешь, привести один ответ, что мне понравился. Не помню автора… Он так сказал, что боги останавливают колесо беды, не когда каждый признает вину. Такого не дождёшься, правда?.. А когда найдётся один, кто скажет: "Боги, простите нас всех!.." Всех, понимаешь? С обеих сторон. Тогда останавливают.

— Обалдеть, мне тоже понравился.

— То есть, всё-таки песчинка, да. Остановка, точка кристаллизации… Вольная, внутренняя, да… Добровольная… Оба правы… Посуди… Внутренний конфликт, процесс, реакция… Они прекращаются с исчезновением разнородных структур и сред. Так?.. Но ведь это крайне поверхностно!.. И каким способом это произойдёт? Бесконечное расширение?.. Но частички уже не оно, не то, что было… Не те страны и не те люди… Сжимать? Это приведёт к образованию нового вещества. Или ко взрыву. Туда достаточно бросить один вопрос! Оно расколется и взорвётся! Капля катализатора… Вопрос: совершенный у нас вождь или непогрешимый?.. Бабах!.. Два лагеря и война!.. Да...

Часовщик протянул к Биг-Фазану опустевшую стопку:

— А наоборот кажется абсурдным, чтоб песчинка вместила пустыню… Вобрала пустыню солёной воды… А ведь так и выходит! Так вырастают кристаллы. Песчинка, не предводитель ни разу, далеко от толпы, как бы внизу, в колбе, на дне… С него начинается… Тихо живёт, от своего имени говорит, смотрит своими глазами… На всех… Нет, не крутит-вертит головой, не портите мне образ, не как сова! Внутренним взором, образно выражаясь. Лежит и в небо смотрит… Здорово смотреть в небо? Кто-то второй придёт и ляжет, в небо смотреть… «Я на солнышке лежу!.. Я на солнышко гляжу!..» Песенка была такая. По нему видно, как здорово в небо смотреть… И если он добр… Нет, если он — есть… Начало положено… Основание… Крупинка… Просто она, он должен быть уверенней, медленней тех, кто рядом… Кто рядом, кто рядом… И так далее… С места не должен сходить. Кто согласен с ним, тот согласен с ним… А кто заболтался, тот заболтался… Мудрая изгнанница, верни мне упрёк в вычурной речи, я его забираю!..

— Господин прекрасно выразил мою мысль… Не понимаю, почему гостеприимный господин спорил со мной?..

— Умничка, обид не спускаешь!

— Да потому, — ответил Биг-Фазан, кремом не затуманивший глаз, погружённый в тёмное беспокойство, — что не получится. Не выйдет. Идеальные условия нужны. Покой. Штиль… Не вырастет друза или расколется. Так пусть уж скорей. Слизнёт океан крупинку соли, и всё на том. Соль в нём есть, но воды в нём больше, и теченья сильны.

— Это если не довольно тверда! — высказала Рори вполоборота. — Не довольно точна! Не довольно чиста!.. Всякий недостаток — недостаток понимания, уважаемый господин Карат. Не следует допускать приблизительностей и оставлять лакун.

— Ой, кусик, идём на Техно и покажи на деле. Модель!.. В размере тысяча к одному. Не сразу нравственную, физическую для начала!.. Такому веществу цены не будет!

Фианит заметил:

— Идеальные условия?.. Или хорошее чувство равновесия? Мне Мурена рассказывала, а ей Змей… Как он всё корабль конструировал… С юмором чудовище, умеет посмеяться над собой. У него ж не атласы, не схемы, несколько глотков мало-мальски зримых Впечатлений имелось… И он всё паруса делал, с парусов начинал… Так и этак… Про ветер всё, про скорость. А эта штука всё время переворачивалась! И тонула. Пока не понял про киль! "Киль, — говорит, — противовес, — говорит, — один на все паруса, внизу! Шатко без него. И тяжёлый, и невидный! А дальше, хоть плывите, хоть на палубе пляшите!" Бест, а точно, совсем нет возможности навестить их облачный рынок?

— Дроидов? Точно нет. Мурена там бы и паслась, да в Великом Море. Познакомитесь ещё, Змей выйдет когда-то, не навечно он там...

Распадение тени перешло критический момент и действие мази резко прекратилось.

Они смотрели на пруд. Под веткой дерева разлапистой, на её отражении покачивался давно упавший и размокший самолётик. Раскрывшийся чистый листок бумаги. Не он летал, они летали. Белый. Письмо прощания… Грусть.

— Спасибо, — сказал Бест за всех.

— Не за что, — ответил Часовщик всем, отвечая на поклоны, и ему повторил на выходе. — Не за что, Бест...

Рори обернулась: белый, размокший листок. "Это нечестно..." — сказала про себя уже. Обняла Дабл-Прита, такого огромного. "Идите к чёрту..."

Она не вернётся на Техно, курсика Биг-Фазан потерял.