30.

Он прошёл мимо Хейза и Дженкинса, сел в машину и, уезжая, крикнул констеблям, чтобы они продолжали патрулировать город. Он уехал, даже не оглянувшись на окна спальни, где стояла Дебби, провожая взглядом удаляющуюся машину мужа.

Небо уже начинало темнеть. Закат был всё ближе.

Ламберт остановился у своего дома и несколько минут собирался с силами, чтобы выйти из машины. Всё, что произошло прошлой ночью, до сих пор стояло перед глазами и он сомневался, что когда-нибудь сможет это забыть. Впрочем, время всегда играло против него. Нужно было торопиться. Том буквально выбросил себя из машины и быстрым шагом добрался до парадной двери. Следы шин вспарывали придомовую лужайку, всюду были брызги тёмной крови. Он вошёл в дом через распахнутую дверь, болтающуюся на единственной оставшейся петле. Бросил взгляд на лестницу, словно ожидая, что мертвяки снова бросятся на него. На лестнице и белоснежных стенах крови было ещё больше, чем снаружи. В гостиной гулял холодный ветер из выбитого окна. Он играл разбросанными по полу листами бумаги.

Несмотря на сквозняк, здесь всё ещё чувствовалось зловоние смерти. Такой аромат характерен скорее для скотобойни, чем для среднестатистического домика в Новой Англии. Ламберт поморщился и поспешил найти то, что ему нужно среди разбросанных по ковру и столу бумаг. Некоторые из них были буквально пропитаны кровью. Десять минут понадобилось инспектору, чтобы найти интересующую его информацию. Как только документы оказались у него в руках, он бросился прочь из дома в тепло и относительную безопасность припаркованной поблизости «Капри». В записях Дебби он нашёл подтверждение всему, о чём она рассказывала ему во время их последней встречи. Не найдя ничего интересного, он на всякий случай решил перечитать текст и зацепился взглядом за одну фразу:

…в земле неосвящённой Церковью был погребён тот, кто звался Матиас.

Неосвящённая земля. Это значит, что он может быть похоронен где угодно. Ламберт бросил записи на заднее сидение автомобиля, завёл двигатель и поехал обратно в город.

По дороге он слушал отчёты других экипажей, патрулирующих Мидуорт. В них тоже не было ничего нового. Ни одной твари не было замечено с самого утра. Они словно сквозь землю провалились. Ламберт посмотрел на часы. Пять вечера. Всего час до темноты.

Он ехал через притихший центр городка. На улице было всего несколько прохожих, да и те торопились попасть домой до заката. Ламберт, проехал мимо молчаливой громадины заброшенного кинотеатра. Некоторые буквы вывески были сброшены вниз ветром. Кинотеатр возвышался над городом, словно памятник забвению.

Ламберт резко ударил по тормозам. «Капри» съехала на обочину.

Одна из боковых дверей кинотеатра была приоткрыта.

Он попытался успокоиться, унять учащённое сердцебиение. Здание было закрыто уже более двух лет, и вдруг эта чёртова дверь. Приоткрытая ровно настолько, чтобы туда мог протиснуться взрослый мужчина. Ламберт схватил дробовик, убедился, что «браунинг» в наплечной кобуре заряжен и осторожно вышел из машины. Прямо напротив него были два ряда дверей. Он бывал здесь до закрытия и прекрасно знал, что эти двери — выходы из кинотеатра. Один — выход из партера, другой — с балкона. Но он уже не помнил, какой куда ведёт. Он толкнул открытую дверь, протестующе скрипнули петли. Ламберт удивился тому, насколько здесь светло. Увидев бетонный пролёт, ведущий вверх, он понял, что этот выход предназначался для тех, кто покупал билеты на балкон.

Медленно и осторожно он начал подниматься вверх. Его слух подмечал малейший шорох.

На полпути вверх лестница поворачивала на девяносто градусов, упираясь в достаточно просторную площадку с огромным — во всю стену — окном из матового стекла. Этим объяснялось обилие света. Окно было разбито в двух местах, и ветер, проходя сквозь эти отверстия, на выходе давал звук больше всего напоминающий вопли неприкаянных душ из преисподней. В нескольких футах от него за покрытой трещинами и облупившейся краской дверью был туалет. Ржавый значок на двери утверждал, что мужской. Дверь была закрыта. Инспектор подошёл и, глубоко вздохнув, приоткрыл её. Он вошёл. В комнате стоял запах сырости и давно не чищенной канализации. Единственное окно было заложено кирпичом, и Ламберт с трудом мог различить хоть что-нибудь в окружающей мгле. Всё-таки в изменчивом свете от открытой двери он смог увидеть несколько писсуаров и всего лишь одну кабинку. Он открыл дверь и с облегчением понял, что там никого нет. Звук бьющих о кафельный пол капель от протекающего бачка сводил с ума, Ламберт поспешил покинуть это непривлекательное место и продолжил подъём к балкону кинотеатра. Двойные двери, ведущие на балкон, были плотно закрыты. С сердцем ожесточённо бьющимся о стенки рёбер, он потянул одну из дверей на себя и вошёл внутрь.

Тьма была абсолютной. Она, словно живое существо, оплетала его щупальцами чёрного тумана, растворяла в себе, стремилась убить. Ламберт не видел даже своих рук. Он ощупал куртку в поисках фонарика и, проклиная всё на свете, вспомнил, что потерял его в стычке с мертвяками в супермаркете. Положение спасла зажигалка. Её ровное пламя осветило несколько футов вокруг инспектора.

Используя этот свет, он начал подниматься по лестнице, отделяющей нижний балкон от верхнего. Ламберт помнил, что основной вход находится ярдах в двадцати справа от него, но в окружающей тьме он мог видеть только то, на что хватало света зажигалки. Том медленно двинулся между кресел к выходу. Его всё больше напрягал ужасный запах, усиливающийся с каждой проведённой здесь секундой. Это не было затхлым запахом запустения, который он ожидал. Нет, здесь было нечто гораздо более убийственное и странное. Вонь гниющей плоти. Дерьма. Смерти.

Он почувствовал движение сзади и резко обернулся. Едва ощутимый свет зажигалки явно мало подходил для таких манёвров — Ламберт не увидел ничего, но покрепче сжал дробовик и некоторое время стоял в ожидании шума с оружием наизготовку. Ничего не услышав, он медленно развернулся.

Колеблющийся, слабый огонёк осветил уродливое, ухмыляющееся лицо Рэя Маккензи.

Ламберт заорал от ужаса, выронил зажигалку, и мир снова погрузился во тьму. Инспектор откатился, зная, что Рэй сейчас бросится на него, и выстрелил в воздух. Вспышка выстрела мгновенно осветила весь амфитеатр, и Ламберту открылось зрелище, которого он давно ждал. И всегда боялся.

Ламберт увидел их. Пятьдесят. Шестьдесят. Может быть, больше. Мертвяки вокруг него. Он проклинал себя за то, что не проверил кинотеатр раньше. Ведь это было очевидно!

Но теперь, в эти секунды тающего света, он понял, что наконец-то нашёл их логово.

Некоторое время ровным счётом ничего не происходило. Ламберт выстрелил снова, используя вспышку от выстрела, как источник освещения. Он выстрелил пять раз, двигаясь в том направлении, где в его воспоминаниях была лестница. Том не знал, попадает ли он по мертвякам, но, когда он нажал на курок в последний раз, что-то мокрое и тёплое брызнуло ему на лицо. Ламберт рукой нащупал перила лестницы, ведущей на балкон. Всего несколько ступенек. Он попытался сократить дистанцию, но споткнулся и кубарем полетел вниз. Ко всему прочему, Ламберт не удержал дробовик. Однако прямо перед ним была дверь. Недолго думая, он толкнул её, не особо, впрочем, веря в успех. К его удивлению, дверь поддалась, и лестничный пролёт заполнил слабый ночной свет. Лёжа на полу, Ламберт посмотрел вверх. Твари окружали инспектора. Медленно приближались к нему. Спускались к обеду. Во главе шествия был Маккензи. Свет притормозил их на какое-то мгновение. Этого оказалось достаточно, чтобы Том вскочил на ноги и бросился в открывшийся проём. Он слышал, как они рванулись за ним.

Несколько метров обитого коврами зала, и вот Том уже на лестнице, ведущей в фойе кинотеатра.

Обернувшись, он увидел, что Маккензи уже вырвался из зрительного зала и бежит к нему. За ним потянулись и остальные твари. Ламберт уже чувствовал их выворачивающую наизнанку вонь. Единственный шанс — бежать. Бежать, не останавливаясь. Перескакивая через две или три ступеньки. Последние несколько метров до входа в кинотеатр он не пробежал, а проскользил по кафельной плитке холла.

Мертвяки не отставали. Один или двое из них оказались на первом этаже практически следом за инспектором.

Ламберт развернулся, одновременно доставая «Браунинг» из кобуры. Стрелял он, не придерживая рукоять, отдача чуть не сломала ему запястье. Чудесным образом пули нашли своих жертв — парочка существ мёртвым грузом осела на пол. Однако фойе быстро стало наполняться всё новыми и новыми зомби. Том бросился к двойным дверям. Они оказались заперты. От отчаяния Ламберт разбил стекло одной из дверей. Преследовавшие его твари остановились, Том пристрелил ещё двоих. Толпа даже не шелохнулась. Ламберт вздохнул и решил осмотреться.

Первым делом он повернулся к остановившим его двойным стеклянным дверям, обитым сталью, и едва не завопил от отчаяния, увидев, что закрытыми их держит толстая стальная цепь с несколькими замками на ней.

Первыми очнулись монстры. Один из них бросился на Ламберта, но тут же был успокоен пулей, снёсшей чудовищу полголовы. Другой пытался уйти от схватки, скрываясь от света в темноте — у него были сверхчувствительные глаза. Том понял, что борьба — это его единственный шанс выжить. Он сорвал шторы, скрывающие двойные двери от посторонних глаз и света, бросил их на пол. Так Ламберт отвоевал для себя около десяти футов свободного пространства. Инспектору было очень плохо. Его тошнило от вони мертвяков. Он боялся хлопнуться в обморок прямо на глазах у этих стервятников. Ламберт перевёл дух и выстрелил в один из замков. Тяжёлая разрывная пуля разнесла его на кусочки. Ламберт потянул цепь на себя, но она застряла. Со злости Том ударил ни в чём не повинную дверь. Он всей своей тяжестью бросился на неё, но она оказалась прочнее. Между тем, кольцо нападавших продолжало сжиматься. Ламберт выстрелил. Один из мертвяков рухнул, как подкошенный, с хлещущей из пробитого горла кровью.

Маккензи бросился на Ламберта, губы зомби искривляла та самая ухмылка, наводящая ужас на всех, кто её видел.

Удар был такой силы, что буквально вышвырнул Тома через ту самую дверь, которую он секунду назад пытался выбить, и хорошенько приложил его о камни тротуара.

Остальные твари забились как можно глубже в тёмные недра кинотеатра в попытке спастись от света, льющегося в фойе из распахнутых дверей и выбитых окон. Инспектор и Маккензи остались один на один. Мертвяк был сверху и это давало ему практически безграничные преимущества. Ламберт попытался освободиться из смертельных объятий. Он оттолкнул зомби. Это было не сложно — его противник слабел на свету. Инспектор вспомнил, что всё ещё сжимает в руке конец цепи, связывающей ручки двери главного входа. Этим оружием он и стал яростно охаживать Маккензи, умудрившись в какой-то момент пробить ему щёку до кости. Изуродованные глазницы твари пылали неукротимой злобой. Ламберт несколько раз обернул цепь вокруг головы Маккензи и хорошенько затянул, сдирая скальп и клоки волос, вгрызаясь под кожу. Мертвяк рухнул на колени, но неотрывно следил своими кровавыми сферами за Ламбертом, достающим «Браунинг».

Инспектор выстрелил практически в упор, едва не завопив от радости, когда пуля вошла в нижнюю челюсть Маккензи прямо возле уха, оторвав его ко всем собачьим чертям, и вышла где-то в районе затылка. Мертвяк рухнул вперёд в лужу собственной крови. Ламберт выстрелил ещё трижды, получая странное наслаждение от того, как после каждого выстрела ломаются с глухим стуком кости, появляются новые кровоточащие каверны. Долгое время он вглядывался в тело, опасаясь, что тварь снова восстанет. Но Маккензи был абсолютно неподвижен. Тогда Ламберт подошёл к машине и связался с участком по рации.

«Гроган!», — рявкнул инспектор и, не дожидаясь ответа, продолжил. — «Срочно отправляй все машины к «Империи». Кинотеатру. Они здесь!» — последнюю фразу он практически прокричал. — «Ещё мне нужен бензин. Очень много бензина. Пусть поторопятся, мать их!». Он положил рацию и бросился к кинотеатру, вглядываясь в лица оживших мертвецов, застывших, словно кролики перед удавом.

Чёрт возьми, их здесь восемьдесят, а то и больше!

Он посмотрел на часы.

Было пять тридцать утра.

Ночь стремительно таяла. И Ламберт надеялся, что его ребята успеют приехать к восходу.