16.

Ламберт с облегчением выдохнул, когда увидел, что небо на востоке потихоньку алеет, а значит, начинается новый день.

Стоя у окна гостевой спальни в доме Кирби, он впервые в жизни так откровенно радовался наступлению утра. Том посмотрел на чашку кофе в своей руке и осушил её одним глотком. Кофе был крепким, горячим. Ламберт поставил пустую кружку на узенький подоконник. Он заворожённо смотрел, как восходит солнце, предваряя свой приход золотыми столбами света и наконец, появляясь над горизонтом, пропитывая небеса золотистым сиянием нового дня.

Том обернулся и посмотрел на Дебби, спящую на кровати в углу комнаты. Её грудь мерно вздымалась и опускалась, дыхание было ровным, спокойным. Ламберт подошёл к кровати и опустился на колени перед женой. Он запустил руку под простыни, чтобы найти её мягкую, нежную ладонь. Некоторое время Том так и просидел, сжимая ладонь Дебби и неотрывно глядя ей в лицо. Затем Ламберт порывисто встал, поцеловал жену в лоб, отпустил её руку и, прошептав: «Я люблю тебя», вышел прочь из комнаты. Закрыв за собой дверь, он привалился к ней и тяжело задышал. Воспоминания прошлой ночи никак не хотели умирать в его сознании, наоборот — каждая секунда того кошмара словно была выжжена тавром в закоулках его памяти.

Они приехали к Кирби сегодня около трёх утра. Едва проснувшийся доктор впустил их и проводил Ламберта с бессознательной куклой отдалённо напоминающей Дебби на руках в свою спальню на втором этаже. Он вколол ей «Торазин», чтобы она могла спокойно выспаться после пережитого. Затем Ламберт и Кирби спустились вниз, где их уже ждал Дженкинс. Ламберт рассказал Кирби, что произошло этой ночью. Кирби внимательно слушал, его интерес рос с каждой секундой. После он обработал их синяки и ссадины, предложив выпить с ним по чашечке кофе в ожидании рассвета. Дженкинс отказался, сказав, что лучше поспит несколько часов на кушетке в операционной доктора. Когда Ламберт вернулся в кухню, он застал там Кирби, одиноко сидящего за столом.

«Она в порядке?» — спросил Джон.

Том кивнул. «Спит».

«И будет спать ещё очень долго. Для неё это лучший выход после того, что она пережила прошлой ночью». Инспектор налил себе очередную чашку кофе и присел напротив доктора.

«Где Дженкинс?» — спросил Ламберт.

Кирби кивнул в сторону операционной. «Всё ещё спит». Доктор внимательно посмотрел на Ламберта, заметил щетину на подбородке, тёмные круги под глазами. «Мне кажется, тебе тоже не помешает отдых».

Ламберт невесело улыбнулся, провёл пальцем по ободку чашки и, наконец, поднял взгляд на друга.

«Они могли убить её, Джон» — срывающимся голосом сказал инспектор.

«Но не убили», — ответил Кирби, стремясь, чтобы голос его звучал как можно более уверенно.

«Они словно озверели и могли бы её убить», — он опустил голову и начал буквально бормотать себе под нос, — «Если бы я не вернулся домой, если бы…»

Кирби увидел, как первая слеза тяжело плюхнулась на стол. Когда Ламберт поднял голову, его веки были набухшими, красными, а по щекам катились огромные, солёные слёзы. Инспектор сцепил пальцы, опёрся локтями на стол и положил подбородок на руки.

«Прости», — сказал Ламберт, утирая лицо.

«Пей свой кофе», — улыбнувшись ответил Кирби.

Инспектор попытался улыбнуться в ответ, закашлялся, встряхнулся, с шумом втянул воздух и поднял руку, в знак того, что всё в порядке.

«Что собираешься делать дальше?» — участливо спросил Кирби.

«Искать их. Искать дыру, где они прячутся днём. А когда найду, убью всех до единого».

Он допил кофе, встал из-за стола. У него появилась новая цель и силы, чтобы двигаться вперёд.

«Если моя теория верна», — сказал Том, — «значит, где-то в городе есть их логово. Они всегда действуют группой, логично предположить, что группой они и спят. Значит, всё, что нам нужно — найти это самое место».

Он прошёл в операционную, разбудил Дженкинса и через несколько мгновений они оба были готовы уходить. Полицейские остановились в дверях.

«Она долго проспит?» — спросил Ламберт.

«Трудно сказать» — ответил Кирби, пожав плечами, — «четыре-пять часов, может быть, больше».

«Как только проснётся, дай мне знать», — попросил Ламберт. — «Это очень важно».

Дженкинс вышел на улицу к «Пуме-3», кровь на которой превратилась в ржавую корку, и сел за руль. Ламберт задержался, чтобы попрощаться с доктором.

«Спасибо, Джон», — сказал инспектор и ушёл к машине. Дженкинс завёл двигатель, и машина рванула с места. Кирби смотрел за плавно растворяющимся в утренней дымке автомобилем, а когда он превратился в едва различимую точку на горизонте, зашёл в дом и налил себе очередную чашечку кофе.