8.

Двадцать минут занял путь от дома Ламберта до кладбищенских ворот. Кирби остановил свой «Датсун» и выключил двигатель. Мужчины выбрались из машины, их дыхание превращалось в аккуратные облачка пара в холодном ночном воздухе. Доктор открыл багажник, достал лопату и вилы. Их он оставил себе, а лопату отдал Ламберту. Инспектор достал из кармана фонарик и включил его, чтобы проверить интенсивность луча. Удовлетворённо кивнув, он жестом попросил Кирби следовать за ним. Они двинулись вперёд по главной аллее кладбища. Только шорох их шагов нарушал царящую вокруг мертвенную тишину.

Справа от них была церковь. Огромное, мрачное здание в океане зловещих теней. Ламберт вздрогнул, случайно бросив взгляд на храм — он в который раз за день вспомнил о том, что нашёл на колокольне…

«Где её могила?» — прошептал Кирби.

«Где-то возле вон тех деревьев», сказал Ламберт, посветив фонариком в нужном направлении.

Они продолжили путь по главной аллее, держась всё время левой стороны. Наконец, мужчины свернули с аллеи на одну из грязных тропинок, петляющих между неровными рядами могил. Ламберт включил фонарик и стал освещать надгробия и мраморные кресты, мимо которых они проходили. Грязь противно чавкала у них под ногами, один раз Кирби даже чуть не поскользнулся. Ламберт вовремя протянул ему руку, и они продолжили путь. Друзья увидели тополя, выстроившиеся, словно часовые, вокруг могилы. Они подошли ближе и в холодном электрическом свете прочитали имя, выбитое на надгробии.

Эмма Риз.

На вершине могилы стояла скромная вазочка с увядшими гвоздиками. Ламберт осторожно отставил её в сторону. Оставив фонарь на надгробии, доктор и полицейский принялись за работу.

Стоя по разные стороны могилы, мужчины посмотрели друг на друга. Ламберт отметил нездоровую бледность доктора. Лицо Кирби терялось во мраке, но даже в скупом свете фонаря инспектор мог разглядеть капли пота на лбу Джона. Так они некоторое время изучали друг друга, затем Ламберт крякнул и вонзил в тёмную, вязкую землю свою лопату. Доктор через мгновение присоединился к нему.

Так они продолжали работать, пока по обе стороны могилы не выросли целые горы земли.

Ламберт чувствовал, как пот пропитывает насквозь футболку, ему дважды приходилось останавливаться, чтобы промокнуть лоб. Он откидывался назад, используя ручку лопаты в качестве своеобразного стула. Кирби тоже пользовался вынужденной передышкой.

«Четыреста лет назад», — с мрачной усмешкой сказал доктор, переводя дух, — «нас бы с тобой за это сожгли на костре».

Ламберт кивнул и слабо улыбнулся.

Они продолжили копать, не тревожимые ничем, кроме звуков переворачиваемой ими земли да воющего в голых ветвях тополей ветра. Обоим уже приходилось наклоняться, чтобы добраться до свежей земли.

«Уже почти на месте», — триумфально прошептал Ламберт. Его сердце учащённо забилось.

Кучи земли возвышались по обе стороны от разрытой ямы. Только сейчас мужчины заметили, что с ног до головы измазаны грязью. Кирби попытался очистить хотя бы обувь, но всё было бесполезно: вязкая земля будто приклеилась к ботинкам. Более того, грязь налипла и на зубцы вил так, что под слоем земли невозможно было увидеть металл.

Неожиданно раздался грубый, глухой звук — лопата Ламберта ударилась о крышку гроба.

Он руками выбросил оставшиеся комья земли и обнажил медную пластину на крышке гроба. Чтобы лучше изучить её, он поднёс к крышке фонарь.

«То, что нужно», — удовлетворённо сказал Ламберт.

«А как мы будем снимать крышку?» — спросил Кирби, указывая на толстые болты, прочно удерживающие её.

Ламберт достал из кармана брюк перочинный нож и, щёлкнув какой-то кнопочкой на рукоятке, высвободил лезвие.

«Свети сюда», — бросил инспектор, передавая Кирби, воткнувшему вилы в землю, фонарь. Джо послушно принял фонарик и стал светить туда, куда указывал Ламберт. Полицейский ножом начал выкручивать винт. Он поддавался легко и Ламберт бросил победоносный взгляд на доктора.

Один за другим все винты были сняты. Ламберт столкнул крышку гроба, немного беспокоясь о том, что откроется его взгляду под ней.

«Держи ровнее, Джо!» — раздражённо крикнул Ламберт. — «Я же ни черта не вижу!».

В гробу, умиротворённо сложив руки на груди, лежала Эмма Риз. Ламберт поднял растерянный взгляд на Кирби. Джо пожал плечами. В этом жесте явственно читалось укоряющее, скептическое: «Я же тебе говорил». Инспектор встал в полный рост, утирая пот со лба, он не мог отвести взгляда от пустых глазниц, некогда бывших приютом для глаз миссис Риз. Теперь глазницы были засыпаны чёрной кладбищенской грязью. Однако, было ещё что-то, что привлекало внимание инспектора…

Кирби подошёл ближе, вернул Ламберту фонарь и присел на колени рядом с трупом. Он прикоснулся к лицу умершей. Кожа была ледяной на ощупь.

«Странно», — пробормотал под нос Кирби.

«Что?», — спросил заинтересованно Ламберт.

«Понимаешь, она была похоронена три недели назад. За это время обычно кожа начинает разлагаться, становится дряблой, тонкой, мягкой на ощупь, как червивое яблоко. А её кожа упруга настолько, что, кажется, будто её похоронили только вчера». Он снова прикоснулся к лицу жертвы. «Никаких признаков разложения». Доктор взял правую руку трупа и приподнял её на несколько дюймов. «Нет даже трупного окоченения». Кирби выпрямился и задумчиво потёр подбородок. «Должно быть, это связано с почвой». Он растёр между пальцами крошечный комок земли. «Она очень влажная. Это способствует сохранению тела».

Кирби снова опустился на одно колено и стал светить в лицо жертве. Он наклонялся вниз до тех пор, пока гнилостный запах не заставил его отказаться от дальнейшего изучения объекта. Он встал в полный рост и оказался примерно на одном уровне с Ламбертом.

«Что ж, Том», — сказал доктор, злорадно потирая руки, — «мне кажется, мы уделили достаточно внимания и сил твоей безумной теории».

То, что некогда было Эммой Риз, со скоростью пули выскочило из гроба.

Кирби не успел даже пошевелиться, а Тома будто парализовало, пригвоздило к земле разворачивающееся зрелище.

Тем временем зомби обхватил шею доктора обеими руками и с силой толкнул несчастного вперёд, вдавливая его лицо в земляную стену могилы. Кирби молотил руками воздух, пытаясь сбросить с себя нападавшего, но ему это удавалось очень плохо. Оживший мертвец всё сильнее сжимал свои пальцы на шее Кирби и всё глубже вдавливал в землю его лицо. Ламберт очнулся от минутного замешательства и, что было силы, ударил Эмму Риз фонарём по голове. Лампочка от удара разбилась вдребезги, и всё вокруг погрузилось во тьму, едва-едва разгоняемую рассеянным светом уличных фонарей.

Кирби вцепился в пальцы, сжимающие мёртвой хваткой его горло. Он отчаянно боролся за глоток воздуха, безжалостное кольцо рук продолжало сжиматься, а влажная, липкая кладбищенская земля забивала ноздри. Доктор чувствовал, что долго не продержится. Он понимал, что теряет сознание, что милосердная тьма уже накрывает его своим глухим одеялом, поэтому попытки сопротивления с каждой секундой становились всё более и более слабыми.

В отчаянии Ламберт просто ударил тварь в лицо и удовлетворённо услышал хруст ломающихся костей. Этого хватило, чтобы зомби ослабил хватку, и Кирби без чувств сполз по стенке могилы, оказавшись наполовину внутри и вовне гроба.

Существо переключилось на Ламберта. Инспектор с ужасом увидел красные огоньки, горящие в глубине пустых глазниц Эммы Риз. Такие же огоньки горели в глазах Маккензи. Слюна текла из её распахнутого рта. Инспектор с отвращением заметил, как вставные зубы старушки свободно раскачиваются вверх-вниз на её верхней челюсти. Тварь бросилась на Ламберта, вытянув вперёд руки, но он успел поймать её за запястья и попытался удержать, удивившись безумной силе, казалось бы, хрупких рук старухи. Её лицо оказалось очень близко к нему, и брызги желтоватого гноя попали на Ламберта. Зловещая ухмылка рассекла лицо зомби, когда чудовище поняло, что Ламберт отступает, руки монстра сдавили шею инспектора. Он почти соскользнул в бездонные глубины бессознательного, но каким-то чудом усилием воли, помноженным на страх, оттолкнул тварь. Они повалились на землю, не расцепив смертельных объятий — Ламберт мёртвой хваткой вцепился в руки, пытающиеся дотянуться до его горла. Теперь он был наверху. А оживший труп продолжал скалиться ему в лицо.

Тем временем Кирби смог подняться на ноги, у бедняги сильно кружилась голова, он плохо понимал, что происходит вокруг.

«Убей её!» — проорал Ламберт, чувствуя, что старуха яростно извивается под ним, пытаясь сбросить с себя. Но доктор мог только стоять и отстранённо наблюдать за яростной борьбой жизни и смерти, разворачивающейся перед его глазами. Парализованный страхом, он видел, как Ламберт отпрыгнул от твари и наощупь стал искать что-то позади себя.

Его рука сомкнулась на рукояти лопаты.

Эмма Риз, тем временем, выбрала новую жертву и бросилась на едва-едва пришедшего в себя Кирби. Расширившимися от ужаса глазами Ламберт смотрел, как тварь начинает душить доктора.

В порыве ярости Ламберт размахнулся и всадил лезвие лопаты чуть выше поясницы монстра. Раздался очень громкий звук, как будто кто-то сломал толстую ветку дерева, и тварь отступила назад. Вопя от боли, она забыла про Кирби и руками пыталась остановить хлещущую из раны на спине кровь. Инспектор не дал существу опомниться и ударил ещё раз. Точно под подбородок.

Голова, отделённая от тела, выпустив целый фонтан крови, шлёпнулась на землю в нескольких футах от разрытой могилы. Тело стояло ещё секунду на ногах, щедро поливая округу кровавым дождём из разорванных артерий, а потом рухнуло прямо в раскрытый гроб. Белоснежный сатин очень быстро налился красным.

Ламберт бросил лопату и подошёл к Кирби, захлёбывающемуся кашлем, прижимаясь к одной из стен могилы. Даже в кромешной тьме он видел жуткие царапины, синяки и ссадины, обвивающие, словно удавка, шею доктора. Джон пытался что-то сказать, но его пережатое горло не могло выдать ничего кроме кашля, а с подбородка стекала тоненькая струйка крови. Инспектор помог ему встать на ноги, заставил опереться на край ямы, затем выпрыгнул сам и вытянул за руки доктора.

Неожиданно взгляд полицейского остановился на оторванной голове твари. Она оказалась прямо у его ног. Недолго думая, Ламберт спихнул голову старухи в могилу и удовлетворённо хмыкнул, когда услышал, как с глухим шлепком она вернулась в место своего вечного упокоения. Ламберт снова помог Кирби встать на ноги и поддерживал его всё время, пока они не вышли на главную аллею кладбища. Там доктор постоял несколько секунд, жадно вдыхая морозный воздух, и кивнул инспектору, что всё в порядке. Когда он заговорил, его голос был сух и ломок, как какой-нибудь древний пергамент, каждое слово, каждый звук причиняли Кирби непереносимую боль.

«Похоже, ты всё-таки был прав», — прохрипел он, прикоснувшись к горлу, — «Подбросишь до работы?».

Ламберт кивнул, и мужчины вернулись в ожидающий их «Датсун». Инспектор сел за руль, а Кирби устроился на пассажирском кресле, осторожно ощупывая повреждённое горло. Он опустил стекло и сплюнул кровь на дорогу.

«Тебе нужно к врачу», — встревоженно сказал Ламберт.

Кирби покачал головой и показал инспектору язык, кончик которого украшала глубокая рана — Джон прокусил его, когда задыхался в медвежьих объятиях монстра. Отсюда и кровь. Тому показалось, что это внутреннее кровотечение, но теперь он не был так в этом уверен.

Всю дорогу лицо Ламберта не покидало выражение мрачной покорности творящемуся вокруг безумию. Он принимал вызов, но понятия не имел, сможет ли выбраться живым из этой заварушки.

«Как я уже говорил», — сказал Кирби, к которому постепенно возвращался голос, — «всё указывает на то, что ты правильно понял, куда делись тела Маккензи и Брукса».

Ламберт кивнул. «Это один из тех случаев, когда я был бы рад ошибиться. Как, чёрт побери, мы сможем заставить хоть кого-нибудь поверить во всё это?»

Оставшийся путь они провели в молчании. Кирби сосредоточился на собственной боли, а Ламберта преследовал тошнотворный образ Эммы Риз или того, что ей когда-то было. В его голове никак не укладывалось, что только что он сражался с женщиной, умершей и похороненной три недели назад. Инспектор невольно вздрогнул.