6.

Ближайшее кафе было занято практически полностью, но им удалось найти столик возле окна. Дебби села, пока Ламберт заказывал ланч и забирал еду из обитых пластиком контейнеров. Вернулся Том с пластиковым подносом и сразу же стал выгружать еду на стол.

За едой Дебби рассказала мужу о том, как прошло её утро и о детях. Он часто улыбался. Возможно слишком часто. Дебби сжала его руку.

«Ты в порядке?» — спросила она.

Он кивнул. «Я вышел на улицу, чтобы встретить тебя», — сказал Том. «Мне нужен был воздух».

Она улыбнулась и начала говорить мягче: «В тех письмах, что я оставила утром, было что-нибудь важное?»

Он рассказал ей про счёт. «Другое было от моей матери».

«Что она пишет? Или ты хочешь, чтобы я прочитала его, когда приду домой?»

«Я разорвал это долбаное письмо в клочья!», — рявкнул Ламберт.

Две женщины за соседним столиком начали беспокойно оглядываться, полицейский поймал их взгляд. Посетительницы кафе поспешно вернулись к своему чаю и сплетням.

«Что было в письме?» — спросила Дебби, ещё сильнее сжав его руку.

Он пожал плечами и выпил чаю, прежде чем ответить. «Всё то же дерьмо. Одно и то же каждый раз. Я не понимаю, какого чёрта она не может просто оставить меня в покое. Я никогда не просил её писать мне». Он ударил чашку о столешницу. Возможно, слишком сильно. Раздался ужасный звон.

Две сплетницы снова обернулись. Теперь Ламберт подумал, что надо бы что-нибудь им сказать, но перевёл взгляд на Дебби. Её глаза были распахнуты. Она искала его взгляд, пыталась разглядеть хоть что-то за визуальным проявлением его чувств.

Тишина надолго воцарилась между ними. Единственным звуком был звук множества людей говорящих одновременно, каждый голос заблудился в собственном мире, имел смысл только когда звучал сам по себе. Сочетаясь же, они превращались в назойливый, бессмысленный шум. Люди вокруг болтали о погоде, семье, работе — ежедневной монотонности жизни.

«Я позвонил в участок», — сказал после долгой паузы Том.

«Зачем?» — спросила Дебби.

«Надеялся, что у них есть для меня работа или что нужен им».

Дебби укоризненно посмотрела на мужа. «Том, доктор сказал тебе отдыхать. Ты не должен даже думать о работе. Забей на чёртов участок! Они вполне могут справиться без тебя».

«Я не могу целый день сидеть дома и ничего не делать», — начал было протестовать Ламберт, — «это сводит меня с ума».

«Но твоё возвращение на работу вряд ли что-нибудь изменит к лучшему».

«Это, по крайней мере, даст мне возможность чем-то занять мой мозг. Чем-то кроме того, что произошло. Ты не представляешь, что это такое, Дебби», — он сжал её руку. — «Каждый раз, когда я прихожу на могилу Майка, в моей памяти вновь и вновь оживает та авария. В самых мельчайших деталях. Даже если я не на кладбище, эти воспоминания всегда со мной. Такое быстро не забывается».

«Никто и не ждёт этого от тебя. Просто прекрати себя винить». Дебби уже не знала жалеть Ламберта или злиться на него.

«Дерьмо», — сказал Том сквозь стиснутые зубы и опустил голову.

Она долго смотрела на него, ощущение полной, абсолютной беспомощности охватило её. Наконец, он поднял взгляд, с трудом сглотнул и прошептал: «Прости».

«Не за что», — ответила Дебби.

Ламберт потряс головой, глаза его увлажнились. Он глубоко вздохнул и сказал, чётко выговаривая каждое слово: «Я сказал Хейзу, что буду на связи в любое время, если понадоблюсь на работе».

Она открыла рот, чтобы ответить что-нибудь едкое, колкое, вразумить этого остолопа, но Том поднял руку, словно бы в знак применения. «Это единственный выход, Дебби. Иначе я просто сойду с ума».

Они закончили есть. Том взглянул на Дебби и улыбнулся. Она бросила взгляд на часы, висящие на стене кафе, и увидела, что уже почти два.

«Мне пора, Том», — сказала с неохотой Дебби.

«Я тебя провожу», — сказал Том и поднялся из-за стола.