29.

Кирби едва успел открыть дверь перед тем, как в дом ввалился — другого слова не подберёшь — Ламберт.

«Как она?» — было его первым вопросом.

Не дождавшись ответа, он бросился наверх. В спальню, где Джон держал Дебби. Том открыл дверь, Дебби повернулась на звук и улыбнулась мужу. Ламберт бросился к кровати и обнял жену. Они обнимали друг друга, держали за руки, не в силах расцепить объятия, словно не видели друг друга много лет. Наконец Том отстранился от Дебби и увидел, что она плачет. Она взяла его руку, поднесла к лицу, подушечками пальцев, он смахивал её слёзы, гладя по щеке.

«Ты в порядке?» — спросил Том, его голос был едва ли громче шепота.

Она кивнула и лишь сильнее сжала его руку. «Том, эти твари…». Она снова заплакала, Ламберт провёл рукой по её лицу.

«Не волнуйся. Мы нашли нескольких этим утром».

«И?..».

«Убили их».

Эта новость, кажется, успокоила Дебби, её голос стал светлее, но всё равно оставался хриплым, надтреснутым. Том взял стакан воды с тумбочки рядом с кроватью и поднёс его жене. Она с благодарностью выпила и вернула стакан мужу.

«Том», — сказала она, — «я узнала всё про Матиаса и медальон. Всё, что говорил нам Трефойль, оказалось правдой. Матиас был чернокнижником, медальон принадлежал ему. Он нашёл способ подчинить смерть, возвратить мёртвых к жизни. Это подверждает и надпись на диске: «Пробуждая мёртвых»». Дебби сильнее сжала руку Тома и притянула его к себе. Он положил вторую руку ей на плечо, и она продолжила.

«Матиас был похоронен заживо за свои грехи и преступления, но перед этим ему вырвали язык и ослепили. Они выкололи ему глаза! Это было какое-то древнее суеверие, чтобы маг не мог проклясть тех, кто вершит над ним правосудие. Всё это есть в моих записях дома». Её тело буквально затряслось от ужаса при одном только упоминании их уютного домика.

«Боже мой, Том, я едва ли смогу снова туда вернуться. Только не после того, что случилось прошлой ночью». Она прижалась к нему, пытаясь сдержать слёзы, он, успокаивая, гладил её по волосам и целовал в макушку, словно маленькую девочку.

В дверях появился Кирби.

«Мне кажется, тебе пора, Том», — тихо сказал Джон, — «Она ещё слишком слаба для долгих разговоров».

Том кивнул, прижал к себе Дебби ещё раз и порывисто встал, но девушка схватила его за руку и снова вернула на кровать. «Что ты собираешься делать?».

«Вернусь домой, посмотрю твои записи. Может быть, смогу найти подсказку, где искать могилу этого грёбаного колдуна».

«В книгах говорится, что он был похоронен в земле, неосвящённой церковью. В проклятой земле».

Ламберт кивнул.

«Том?».

Он посмотрел на жену.

«Ты знаешь, зачем эти твари забрали медальон?».

Ламберт покачал головой.

«Если этот диск вернётся к Матиасу, он позволит ему восстать из мёртвых. Твари должны знать, где похоронен их предводитель».

Ламберт бросил взгляд на часы на туалетном столике. Они показывали половину пятого вечера.

У них осталось около девяноста минут светового дня. Ламберт размышлял. С одной стороны, он должен был попасть домой, чтобы в записках Дебби найти упоминание о могиле Матиаса, с другой — до заката ему нужно найти оставшихся мертвяков. Он разрывался между этими крайностями и никак не мог решить, что ему делать. Дебби снова притянула его к себе. На этот раз слёзы полились неудержимой рекой. Они сидели, обнявшись, очень долго. Дебби всхлипывала на его плече. Наконец, он отстранил её, посмотрел в глаза и поцеловал. «Я люблю тебя», — нежно прошептал Ламберт.

«Ради Бога, Том, будь осторожен», — сквозь слёзы ответила она. Ламберт поцеловал её в лоб и ушёл. Сердце кольнула неприятная мысль, что он видит её в последний раз. Но выше этого, выше любого чувства, была отчаянная, мрачная решимость. Провожая Ламберта до двери, Кирби слышал, как он повторял, словно молитву, одну и ту же фразу.

Я достану вас, ублюдки. Всех до одного.