60 глава

Лима просматривал последние дела, которые имели отношение к НИЦ Велозу, и ненавидел себя за беспомощность и бездействие. Но подобные дела редко раскрывались по горячим следам, потому что были звеньями одной цепи, которую, если потянешь, то дойти до конца очень сложно. Итак, убийство и нападения около НИЦ, убийство Далилы Пиньон Велозу, затем серия скандалов, связанных с научной деятельностью Центра, связь психиатрической клиники с этой работой, и, наконец, взрыв редакции именно той газеты, которая играла первую скрипку в разоблачениях незаконных исследованиях Велозу. Все было взаимосвязано, но расследование буксовало. А теперь еще убийство некой Ванды Фриас, связанной с Нелсоном Велозу, должно прибавить работы. Распоряжением сверху через голову Лимы дела передавались от одного следователя к другому, а детективы оказывались в сложной ситуации, когда приходилось заново начинать сбор улик. Кроме того, выискивались какие-то странные свидетели и даже левые обвиняемые, некоторые из дел были переданы в полицейские участки по территориальному признаку, вообще, расследование разваливалось. Другому детективу было бы даже выгодно такое положение дел, потому что уменьшался спрос, но не Лиме, который отличался педантизмом и принципиальной честностью. Он считал, что именно скандальные газетные статьи можно взять за основу наступления на НИЦ, потому что вся сила Велозу базируется на его научной деятельности и если нанести удар по ней, вынести на обозрения то, что происходит в стенах лабораторий, то Велозу ничто и никто не сможет помочь.

— Этот информатор Нэгла очень хорошо понимал, где слабое место Велозу. Что эти убийства?! Они не могут нанести существенного воздействия на систему, а вот если взорвать ее изнутри, нанести удар по ядру, то можно добиться полного развала. Поэтому нам надо выйти напрямую на этого человека.

— Но Нэгл погиб, и мы не знаем, как теперь наладить связь с его человеком? — Дьегиш находился в раздражении. На него тоже пытались воздействовать, предлагая деньги для того, чтобы он докладывал обо всех действиях Лимы, и он оказался перед выбором. За все года, что они работали вместе, его друг никогда не предавал его, не отступал и не сдавал его, а ведь всякое бывало, поэтому-то вопрос выбора — дружба или деньги — был таким острым.

— Я хотел получить ордер на обыск в НИЦ, но его отклонили под предлогом того, что нет никаких прямых доказательств незаконности опытов, нет свидетелей, а этот адвокатишка Престес еще и потанцевал на наших доводах.

— А если поговорить с самим Престесом? Вызвать его, как свидетеля и заставить прокомментировать хотя бы то, что Нэгл успел нам передать?

— О чем ты, Дьегиш?! Мы откроемся, сдадим все, что нам известно, а Престес продумает линию защиты, тогда мы не сможем даже чирикнуть…

— Но и мы сможем определить, на чем будет основываться эта линия защиты, что имеют в заначке адвокаты НИЦ… в конце концов, часть этих сведений уже вышло в печать… и мы ничего не теряем, но прозондируем почву.

— Не стоит, — отмахнулся Лима, обдумывая такой предложение напарника. В кабинет Лимы залетел один из сотрудников.

— Лима, комиссар вызывает.

— Что?! — но не получив ответа, связался по внутреннему телефону с начальником. — Да, хорошо… Но мы итак завалены делами… Пусть этим занимаются территориальное отделение. Хорошо, выезжаем.

— Что случилось?

— По-моему, хотят отвлечь от расследований по НИЦ, спихивая на нас не менее резонансные убийства…

— Что случилось?

— В своей квартире убит один из кандидатов на выборах в Ассамблею Штата… некто Леонарду Киссер…

— И что? — пожал плечами Лима.

— Что?! — Дьегиш подскочил со стула и забегал по кабинету. — Не может быть! Лима, да ты плохо читаешь желтую прессу!

— Да я совсем ее не читаю! В чем дело?

— Вот мы и подловим здесь Престеса! Посмотрим, как он будет выкручиваться! — хохотнул Дьегиш, бросившись к своему столу и, схватив с него газету, положил перед Лимой. — Вот!

— «Сбежавшая невеста по-бразильски»? Ну и что?

— Ха-ха-ха, свадьба Леонарду Киссера закончилась бегством невесты из-под венца, а невестой убитого была Мелисса Престес!

*****

Дуда зависла у Бенту, пребывая в подвешенном состоянии. Квартира парня была почти проходным двором, с утра до ночи там кто-нибудь да торчал, занимаясь непонятно чем. Иногда спонтанно возникали споры о жизни, иногда погружались в состояние нирваны, плавая в мутном сладковатом дыму каких-то курительных смесей, иногда кто-нибудь продавливал сутками диван в гостиной, приходили и уходили незнакомые Дуде люди, иногда возвращались или пропадали. Самой экзотической гостьей была Ажурикаба, жрица местной афробразильской веры. Ее красивое лицо с раскосыми глазами было так раскрашено, что нельзя было понять, о чем она думает. Невозможно было определить ее возраст. Она сидела в уголочке и, покачиваясь, бормотала какие — то заклинания. Дуда оказалась в самом центре этой несуразной имитации жизни. Сам Бенту не гнал ее, безразличие и приятие всех поведенческих проявлений давало девушке возможность обдумать то, что произошло. Он лишь отобрал у нее пистолет со словами о том, что он ей не нужен. Дуда не возражала, погрузившись в зыбкое состояние безразличия к самой себе, даже попробовала курить травку, зависая в эйфорическое состояние, и бормотала о своей любви, недоумевая, почему Керро не приходит за ней, потом спохватывалась, намереваясь вернуться в университет, чем очень удивляла своего друга.

— И как ты собралась возвращаться? Тебя ищет полиция!

— Полиция?! Почему? — видимо наркотики подействовали на нее своеобразным способом, блокируя в памяти последние стрессовые воспоминания.

— А ты не помнишь, что ты ворвалась в дом своего парня с пистолетом?

— С пистолетом? Бенту, я никогда не держала в руках пистолет! Я вообще боюсь оружия! — возмутилась Дуда, а Бенту застыл от удивления, не понимая, шутит она или притворяется.

— Ты ничего не помнишь? А это? — — Бенту вытащил пистолет, спрятанный в недрах шкафа, и покрутил перед ее носом.

— Не знаю… Это же твой пистолет.

— Что?! — он опять спрятал оружие, безнадежно махнув на нее рукой. — Ты все забыла?

— Я никогда не смогу забыть своей любви… вот только всегда нас разделяет кто-то, — пробормотала Дуда, будто припоминая что-то. — Кто-то разделяет… но ведь когда любишь, любые препятствия можно преодолеть. Да! Мы сможем преодолеть!

— Этому можно помочь, — мрачно заметила Ажурикаба, накручивая свой локон на палец.

— А вот только не надо здесь шаманить! — возмутился Бенту. — Соседи уже шарахаются от тебя, называют колдуньей, того и гляди полицию вызовут!

— Ха-ха-ха, — засмеялась жрица, будто закаркала.

— Я хочу! — загорелась Дуда, — Я хочу, чтобы мы были вместе! Ты мне поможешь?

— Зови меня просто Жура! Ты служишь Petro лоа[1], я чувствую в тебе горит огонь, несущий месть, угрозу и смерть, — удовлетворенно произнесла Ажурикаба. — Ты их пища, ты их проводник в наш мир! Хочешь их помощи?

— Хочу!

— Чего ты хочешь? — спросила жрица, помешивая какую-то пахучую жидкость. — Наказать твоего мужчину или завладеть его душой?

— Я хочу любить его и чтобы он любил меня! Но нас всегда кто-нибудь разлучает!

— Соперница?

— Эта моль вцепилась в него, как пиявка! Ненавижу! Ненавижу! — глаза девушки горели огнем ярости.

****

Житман грубо поднял Керро и, посадив на стул, приковал его ногу к стулу. Керро посмотрел на охранника, отчего по спине Житмана побежал холодок.

— Что, пес, боишься? Я могу убить тебя в любой момент, а ты даже не успеешь позвать на помощь! Запомни, сунешься ко мне, разложу мозг на молекулы! — он окончательно пришел в себя и улыбнулся самой обворожительной улыбкой, на которую был способен.

— Если дернешься, — Хуки помахал перед носом Керро электоршокером, — получишь разряд, понял, гаденыш?

— Житман, не усердствуй, — дон Луис сел напротив своего бывшего сотрудника.То, что они увидели в лаборатории, окончательно убедили дона Луиса в том, что его сын не ошибся и перед ними на самом деле Фогу. Сломанные, согнутые стеллажи и кушетки были выкинуты, оплавленные камеры были убраны.

— Ты способен сам себе нанести вред, — он кивнул на ожоги на запястьях Керро от наручников. — Успокойся и поговорим.

— Что с моей матерью?

— А что с ней? — не понял Велозу.

— В нее стреляли!

— Даже так? Как только мы закончим разговор, я обязательно узнаю. А теперь, как мне тебя называть? Фриас или Фогу? Хотя нет, в тебе нет ничего от дикаря Фогу, ты никогда не будешь в полной мере истинным Фогу, потому что ты продукт современной цивилизации. Ты даже не представляешь, насколько ты являешься результатом накопленной научной энергии человечества.

— А вы уверены, что говорите именно обо мне?

— Ты пытаешься ввести меня в заблуждение? Не стоит, я имею на руках почти все доказательства того, с кем я имею дело! Это не просто слова! Это результаты исследования твоей крови, тканей и мозговой активности, — дон Луис подскочил со стула. — Томография показала насколько твой мозг быстро настраивает аксоны[2] для проведения нервных импульсов и создаются максимально эффективные нейронные сети. По эффективности работы я бы сравнил твой мозг с мозгом младенца, который работает невероятно продуктивно, настраивая пучки новых нейронных связей, одновременно отращивая и укорачивая аксоны по мере наработки новых навыков и умственного развития. Мозг взрослого человека не способен на такую регенерацию и, вообще, работу в таком режиме. И вот встает вопрос, каким образом и почему происходит подобное явление? Почему молчишь?

— А что мне сказать?

— Я всю жизнь положил на то, чтобы добиться подобного результата, пытаясь найти способ воздействия через изменение ДНК. Эффективность и приобретение новых невиданных до сей поры способностей мозга — цель работы нескольких поколений! Мой отец занимался этим же, стоял у истоков генетики. Он проводил множество опытов с людьми и пришел к выводу, что наибольший эффект достигается при воздействии на ребенка, потому что именно в младенческом возрасте формируется все нейронные связи… Но я думаю, что можно контролировать и корректировать развитие плода.

Дон Луис опять сел напротив Керро и в его глазах отразилась бесовкая искра.

— Сесилия носит твоего ребенка. Большего подарка ты не мог сделать!

— Не смейте трогать Сэси, — Керро дернулся, даваясь вперед, — она же ваша внучка!

Из-под его рук выползло черное пятно и поползло в сторону Велозу, восторженно наблюдающего за этим процессом. Житман Хуки преодолевая упругую плотность воздуха поднес к шее Керро электрошокер и прошипел.

— Убери, сучонок, свои лапы! Иначе выбью мозги!

Все тут же исчезло, дон Луис быстро задышал, расправляя сжавшиеся было легкие, и восторженно воскликнул.

— Ты великолепен! И только ты сможешь помочь своему ребенку и своей женщине!

— Что вы хотите от меня? — уже обреченно спросил Керро. Велозу понимал, что доля риска существует всегда, но сделал ставку на здравомыслие парня.

— Твое сотрудничество.

— Только на определенных условиях.

— На каких?

— Вы не причините вреда ни Сэс, ни моему ребенку. Никаких манипуляций с ними, никаких, дон Луис.

— Хорошо, — согласился Велозу. — Я рад, что мы поняли друг друга.

— Как вижу, вы не собираетесь меня отсюда выпускать?

— Отчего же, придет время, мы подойдем к обсуждению и этого вопроса. А сейчас посмотри вот эту маршрутную карту исследований, которую необходимо выполнить, — Велозу положил перед Керро предварительный план исследований. — И ты это сделаешь по собственной воле.

******

Рубашка Тони была мокрой от слез девушки. Он понимал, что если сейчас не остановить истерику, то ее испуг превратиться в жалость и перейдет в самобичевание. И точно, Мелисса в очередном всхлипе прижалась к его груди и произнесла.

— Это я виновата, я не должна была так поступать! А он не смог пережить этого и застрелился!

— Что?! Негодяи из-за этого не стреляются! У них атрофирована совесть… и чувство вины им просто чуждо!

— Нет, нет… это я виновата, — повторяла девушка, не слыша доводов парня. — Нельзя было так поступать, убегать… надо было поговорить!

— О чем говорить? Он поступил с тобой подло! Вспомни, что он наговорил тебе! Ты ни в чем не виновата!

— Не-е-т!

— Этот Киссер был холодным и расчетливым лицемером, а ты его жалеешь!

— Надо было вызвать полицию! — в ее сознании, несмотря на то, что ее отец был адвокатом и она имела представление об уголовных делах, отпечаталось, что никто не смеет обвинять человека несправедливо, но Тони был другого мнения.

— Чтобы обвинили тебя или меня в убийстве этого негодяя? Да еще после той вакханалии, что устроили в прессе по поводу твоего бегства со свадьбы! Ты не понимаешь, что ты автоматически являешься первой подозреваемой!

— Но я не убивала… он же там лежит… мертвый… а мы даже не сообщили никому!

— Глупая… — он погладил ее по волосам, — конечно, ты не убивала… но лучше, чтобы тебя не видели рядом с трупом. Мы обязательно позвоним, но твоему отцу.

— Отцу? Да, конечно, лучше поехали к нему.

Неожиданно в ее сумочке зазвонил телефон, Мелисса испуганно посмотрела на Тони.

— Кто это?

— Успокойся, может быть это звонит твой отец или мать, а ты уже пугаешься обыкновенного звонка.

Мелисса, лихорадочно покопавшись в недрах сумочки, вытащила телефон. На экране номер телефона не высвечивался.

— Да? Кто это? — и тут же откинула его, будто обожглась.

— Что с тобой? — он попытался достать гаджет, который свалился между креслами на пол автомобиля. — Кто звонил?

Ответом стал опять звонок. Телефон в его руках завибрировал и заголосил, и Тони, понимая, что Мелисса отказывается брать его, ответил сам.

— Избавилась от мужа, сучка? Ты заплатишь за его смерть! — злобный и измененный голос прозвучал в трубке.

******

Сэс, не особенно доверяя своему отчиму, позвонила деду, чтобы напрямую спросить о причинах смерти Керро.

— Я же знаю, что он тебе очень нравился… Ты был не против наших встреч, поэтому мне надо с тобой поговорить о Керро.

— Что же, — задумчиво произнес дон Луис, — я готов с тобой поговорить…

— Я приеду в НИЦ.

— Нет, сейчас я не там, поэтому бери такси и приезжай в клинику.

Сэс посмотрела на спящего Зеке, который из-за выпитого накануне был в полной отключке и вышла. Такси поймал внизу и, назвав адрес, разревелась, ловя на себе удивленные взгляды таксиста.

— Вам плохо, сеньорита?

— Нет, нет, — отмахнулась Сэс, не в силах остановить нескончаемые слезы. Что она должна спросить у деда? Почему умер Керро? Чем был болен Керро? Отчим назвал его мутированным продуктом, что это означает и какие последствия могут быть у их ребенка? На эти вопросы может ответить только дед, а она сможет хоть в последний раз дотронуться до своего любимого.

Сейчас здание клиники показалось еще более мрачным, если не зловещим местом, и, проходя по коридорам вслед за встретившим ее сотрудником охраны, с опаской смотрела на редких обитателей этого учреждения, которым было разрешены прогулки. Ее провели в более охраняемый блок, в котором она уже бывала. Те ощущения, что испытала она тогда, когда она увидела абсолютно безумный, обращенный в себя, взгляд любимого, были самыми страшными в ее жизни. Дед ждал ее в отдельном, на удивление, уютном кабинете.

— Что случилось? Почему ты примчалась сюда вместо того, чтобы провести день со своим мужем?

— Дед, с меня хватит лицемерия, будто ты не знаешь, что я была вынуждена выйти замуж за Зеке…

— Но…

— Хватит об этом! Я приехала сюда не за тем, чтобы обсуждать свою семейную жизнь!

— Тогда что конкретно тебя интересует?

— Керро! Мне сказали, — ее губы задрожали, а на глазах набухли огромные прозрачные слезы, — ты же слышал, что кричала эта женщина! Он умер! Так он умер или это злая шутка моего отчима?

— Детка…

— Значит, он умер, — мгновенно сделала вывод Сэс и разрыдалась.

— Ну-ка, приди в себя. — дон Луис поднялся, принес нашатырь и сунул внучке под нос. — Тебе вредно испытывать такие сильные эмоции. Ты беременна!

Голова Сэс дернулась от резкого запаха и она захлебнулась, закашлялась.

— Запомни, твой Фриас оставил тебе память о себе. Самое ценное, что у тебя сейчас есть, у тебя в животе. Ваш ребенок будет настоящим чудом … совершенством… если ты постараешься сохранить его! — дед похлопал по щекам Сэс. — Тебе нужна помощь…

— Я ничего не хочу…

— Нет, тебе обязательно нужна помощь. Я буду отслеживать твое самочувствие всю твою беременность. Нельзя допустить, чтобы все пошло не так, как надо.

— Что ты имеешь в виду? — устало подняла голову внучка. — Моему ребенку что-то угрожает? Почему… отчим… сказал, что у Керро были какие-то генетические отклонения? Они были?

— Что я могу сказать?! Да, были и теперь нельзя допустить, чтобы они появились у твоего ребенка, поэтому я вынужден взять под контроль твое состояние, назначить необходимое коррекционное лечение. Сейчас же у тебя возьмут кровь и проведут обследование, а завтра же ты пройдешь еще дополнительное обследование в НИЦ.

Страх за будущего ребенка пересилил чувство горя от потери любимого, и Сэс кивнула.

— Я сделаю все, что ты считаешь нужным. А сейчас я могу увидеть Керро… то есть… — она опять всхлипнула.

— Нет. Захоронения…

— Не надо! — она соскочила со стула. — Не надо так говорить!

— Успокойся, тебе нельзя волноваться! Житман отвезет тебя домой к мужу. Житман, отведи сначала в лабораторию, а потом отвези домой, — Велозу вызвал охранника и приказал сопровождать его внучку. — Иди, детка, я позабочусь о тебе и твоем ребенке.

Сэс вышла из кабинета, вытирая слезы, пошла вдоль коридора и столкнулась с какой-то больной, которую сопровождал санитар. Неожиданно изможденная женщина шарахнулась в сторону и завопила.

— Далила! Ты пришла! Далила!

Сэс резко обернулась.

— Кто это?

— Никто, какая-то сумасшедшая! — Житман подхватил Сэс под локоть и потащил по коридору.

— Далила!

— Боже мой, Житман, отпусти меня! Мне больно! Отпусти! Это ты сошел с ума! — воскликнула Сэс, но Хуки подхватил девушку и буквально вынес ее из здания.

*****

Лима склонился над телом, наблюдая, как работает эксперт.Тот был в напряжении, с красным лицом, с прядями влажных седых волос, прилипших к его лысеющей голове, и скрупулезно осматривал место происшествия.

— Ну, что? Что скажете?

— Убит выстрелом в грудь и падая, скорее всего, ударился о край вот этого столика из железа и стекла, поэтому так неестественно вывернута голова.

— А он кого-то ждал, — к ним подошел Дьегиш, — столе бутылка вина и бокалы…

— Тогда почему он в халате?

— Потому что ждал женщину… хотел заняться сексом, — хмыкнул эксперт и, расширяя зону исследования, направился в другую комнату.

— Скорее уже… — хмыкнул Дьегиш.

— Что уже?

— Да посмотрите, бутылка откупорена, бокалы с остатками вина, он раздет…

— Экспертиза покажет… — Лима посмотрел след губной помады на стекле. — А орудие убийства?

— Пистолет найдет около стены. Эксперт уже опечатал его, — ответил Дьегиш.

— Внизу собрались журналисты, что с ними делать? — к ним подошел один из полицейских. — Все — таки, не каждый день убивают политика.

— Гони их в шею, — махнул Лима. — Никуда от них не денешься! Дьегиш, привели портье? Надо опросить его…

— Уже, — кивнул Дьегиш, — он уже там раздает интервью, желая стать звездой криминальной хроники.

— Черт! Что он сказал?

— В течении этого дня к нему приходило несколько человек, но он отлучался с рабочего места… Но говорит, что женщины бывали часто…особенно одна, но кто она такая он не знает.

— Думаешь, любовница?

— Говорит, что она никогда не здоровалась и, вообще, не обращала внимание ни на кого. Кто она такая, портье не знает. Может быть, девочка по вызову. Так же он сообщил, что в этот день к нему приходила его бывшая невеста. Ее он знает и сказал, что была она в сопровождении какого-то парня.

— Хм, интересно. Думаешь, Киссер ждал Мелиссу Престес, а она пришла не одна и между ними произошла ссора?

— Ну, тут было уже сообщение в газете, что Киссер прилюдно обвинял ее в измене и возможно, она прибила своего муженька, а потом просто слиняла, — они направились вниз, где с их появлением тут же замелькали фотовспышки. Неподалеку стоял фургончик какого-то телеканала, кто-то бежал, а полицейские требовали очистить территорию.

— Вот ведь стая! Итак, едем к Престесу. Думаю, если дочка влипла, то первым делом побежит к папочке.

*****

Велозу был в бешенстве от того, что Сэс наткнулась на свою бабку в коридоре клиники. И хотя девчонка вряд ли помнила ее, но Далила могла и рассказать своей дочери о своих походах к матери. А сейчас ему совсем не нужны лишние проблемы с этой старухой. Он зашел в палату Агаты. Неужели это существо с всклоченными волосами когда-то приводила его в замешательство, притягивала к себе своей красотой и… вонзила нож в спину, когда он расслабился. Теперь она расплачивается за свое предательство. Навстречу Велозу встал Риварес. «Еще одно слабое звено, от которого придется рано или поздно избавляться, — подумал дон Луис о докторе. — Сейчас, когда у меня есть все для того, чтобы сделать прорыв в своей исследовательской работе, необходима крайняя осторожность».

— Какого черта эта сумасшедшая бродит по коридору?

— Ее повели на прогулку, — стал оправдываться Риварес. — Ваш сын дал разрешение на ее прогулки по просьбе своей жены.

— Его жена мертва, поэтому немедленно прекратить эти хождения и, в конце концов, пора решить этот вопрос кардинально, — дон Луис подошел и к испуганной женщине и посмотрел ей в лицо. — Когда-то она была очень красивой женщиной.

— Демон… — прошептала Агата. — я знаю, чего ты боишься!

— Ты больше не представляешь для меня интереса, потому что дневники находятся у меня.Ты пустота в этой, — он сделал пренебрежительный жест рукой, — непривлекательной оболочке… не нужная никому, даже своим врагам. Даже твоей внучке неизвестно о твоем существовании.

— Внучке? — лицо Агаты изменилось.

— Могу порадовать, твоя внучка скоро родит… пусть это станет для тебя утешением.

— Внучка? — женщина опять погрузилась в отрешенное состояние, лихорадочно теребя край своего больничной одежды. — Какая внучка? Моей дочери еще так мало лет…

— Твои мозги скисли, дорогая…

— А-а-а, демон… — она опять бросилась на дона Луиса, но теперь в палату влетел санитар, будто ждал этого момента, и скрутил больную, а Риварес прекратил ее мучения успокоительным уколом.

— Не стоит мучить больную. Чего вы хотите от нее добиться?

— Глядя на нее, я удовлетворил свое чувство мести! Но теперь она мне не нужна! Это балласт, — Велозу собрался уходить, бросив взгляд на вялую больную женщину. — Риварес, прояви милосердие и соедини ее со своим мужем и пусть передаст привет своей дочери.

*****

Эдвалду вернулся в офис после работы в НИЦ и, как только его секретарша как-то виновато указала на криминальную рубрику в телевизионных новостях, он понял, что день не задался.

— Что происходит?! — он быстро пробежал глазами статью об убийстве Киссера. — Этого просто не может быть! Этого еще не хватало!

Он подхватил портфель и вылетел из офиса, направляясь домой. Мелисса не отвечала, чем очень сильно взволновала отца. Пришлось звонить Изабел и узнавать местонахождение дочери.

— Где она? Не знаешь? — он вильнул в потоке машин, чуть не задев чужую машину. — Не отвечает… Да, мне она срочно нужна. Нет, ничего не происходит, милая… нет… Опять она у этого парня!

Эдвалду быстро оказался у дома Корхальо и стал звонить и от нетерпения стучать в дверь.

— Где моя дочь? — влетел внутрь, как только Тони открыл. — Мелисса! Что происходит?

— Папочка! — девушка кинулась навстречу отцу и повисла у него на шее. — Я не виновата!

— Так значит, ты все знаешь и смотрела новости! Убийство Киссера на первом месте!

— Папочка, я только зашла, а он уже был мертвый…

— Что?! — заорал Эдвалду, отцепляя дочь от себя. — Рассказывай немедленно! Мелисса, глотая слезы, выложила все, что помнила.

— Не реви! В новостях уже выдвигают версию того, что твой любовник, с которым ты сбежала со свадьбы, мог расправиться со своим соперником… Бред, но отвратительный! Это событие тебя заденет при любом раскладе, поэтому надо решить, что будешь говорить.

— Я ничего не буду говорить! Никто не видел, что я была там!

— Что ты болтаешь!? — возмутился Эдвалду. — Всегда найдется уйма свидетелей, которые покажут, что видели тебя и твоего… парня на месте преступления, тем более что вы там на самом деле были!

Он и сам находился в растерянном состоянии, надо выбирать линию защиты, а проработать ее, выяснить и состыковать мелочи, которые в таком деле очень важны, не было времени.

— Зато не понадобится развод! — буркнула Мелисса.

— О, да, конечно! И многое, что не понадобится в ближайшие десять, а со смягчающими обстоятельствами пять лет! Всем будете обеспечены! Государство побеспокоится! Вы хоть понимаете, во что вляпались?!

— Но я не убивала его! Я пришла к нему, а он… он уже лежал там и кровь…

— Почему не позвонила в полицию?

— Я … я, — Мелисса посмотрела на Тони, — я испугалась!

— Это я виноват! Я утащил ее оттуда, — стал оправдываться Тони.

— Ты к чему-нибудь прикасалась? Вы прикасались к чему — нибудь? — едва не теряя терпение спросил Эдвалду. Мелисса замотала головой, но потом закивала.

— Наверно! Я же звонила в дверь и открывала ее!

— Ладно, хорошо, — Эдвалду походил по комнате и сел напротив дочери на стул. — Что там было? Все по порядку…

Мелисса обхватила свои плечи руками, сдерживая дрожь, и медленно стала вспоминать.

— Он лежал на спине… но что очень странное было в его позе… Я испугалась и упала.

— Почему ты упала?

— Ну, я запнулась, да, я запнулась об этот… тот самый … пистолет.

— Пистолет? Ты его брала в руки? — воскликнул Эдвалду.

— Он лежал около тела, — перебил девушку Тони.

— Значит, будет дактилоскопическая экспертиза, будем надеяться, что на нем не будет твоих отпечатков пальцев.

— Там вообще может не быть отпечатков, ведь убийца не такой тупой, чтобы оставлять орудие убийства со своими отпечатками прямо рядом с трупом! — высказался Тони, не уточняя, что сам вытер пистолет.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — неожиданно успокоился Эдвалду. — Немедленно домой. Ты поняла меня? И носа на улицу не показывать, пока журналисты не найдут себе более громкую новость…

— Сеньор Эдвалду, это не все.

— Что еще? Вы решили меня окончательно добить? — остановился Эдвалду.

— Мелиссе кто-то звонит и кричит в истерике, что она убийца!

****

Зеке перехватил Сэс около подъезда дома, подлетел к ее машине и вытащил из-за руля.

— Зеке, что ты делаешь? Прекрати, мне больно! Отпусти мою руку!

Но Зеке прижал ее к себе, крепко прижимая ее голову к своей груди.

— Зеке, отпусти меня! Что с тобой?

— Я отпущу, но ты больше никогда не будешь уходить без моего разрешения!

— Твоего разрешения?

— Я знаю, куда ты ходила! Мне позвонили из клиники… ты устроила там скандал из-за своего фрика! — он схватил ее за руку и поволок в квартиру, несмотря на ее протесты. — Зачем ты туда ездила? Ты ничем не поможешь ему, потому что он изначально был придурком! Я это знал, а ты на все закрывала глаза! И ты больше никогда не поедешь туда! Он твое прошлое, а все, что в настоящем, все в моей власти!

Они зашли в квартиру.

— Нет и никогда! Я никогда не буду спрашивать тебя, куда мне идти и что мне делать! Я тебя предупредила! Не строй из себя моего господина! — она швырнула сумку на столик и направилась в комнату.

— Ты куда?

— Я хочу спать.

— Но мы же должны спать вместе… — он пошел за ней, наблюдая, как его жена нервно ищет одежду, чтобы переодеться. — Послушай, я люблю тебя, я очень люблю тебя. И ты обещала мне, что наш брак будет настоящим.

— Ты самая красивая женщина…— дрожащие от нетерпения руки Зеке скользнули под шелковую блузку жены. «Ты самая красивая женщина, ангел мой» — слова другого человека вторили словам ее мужа.

— Не трогай меня! — Сэс начала сопротивляться. — Я не хочу! Я сделала все, что вы хотели… отец и ты! Но я не буду притворяться! Я не хочу! Зеке, отпусти меня, я сказала, отпусти!

— Я хочу тебя! — Зеке не останавливался, и тогда Сэс, собрав все свои силы, оттолкнула его так сильно, что он отлетел на постель.

— Если ты меня принудишь, как ты потом будешь смотреть мне в лицо?!

— Я хочу свою жену!

— Только ты хочешь! А я не хочу и никогда, слышишь меня, никогда не захочу! Ты и мой отец принудили меня сделать этот шаг, и расплачиваться за это мы будем вместе! — слезы застили глаза, и хотя она выглядела хрупкой и беззащитной, но стояла на своем, как истинная воительница.

— Сэс!

— Не подходи ко мне! — воскликнула девушка. — Уходи отсюда!

Она обошла постель и схватив подушку, кинула ее в Зеке.

— Иди спи в другом месте! Вон на диванчике!

*****

Лима не хотел терять время на пустые разговоры, зная, что чем быстрее среагируешь, тем проще выбить признание, пока преступник не пришел в себя и не продумал свою линию поведения. Вместе с Дьегишем уже через час они стояли у дома Престеса и звонили в дверь.

— Мы хотели бы поговорить с Мелиссой Престес, — Лима попросил прислугу передать его просьбу.

— Проходите, сеньоры. Прошу вас в мой кабинет, — Эдвалду ожидал их появления, поэтому не проявил никакого удивления. — Моя дочь сейчас придет, но я сразу же хочу сказать, что знаю причины, что привели вас сюда.

Кабинет был просторный, какой-то спокойный, светлые портьеры и жалюзи препятствовали вторжению жары. Массивный стол и шкафы производили впечатление основательности хозяина.Но тут же рядом стоял вполне такой современный стеллаж, прогнувшийся от тяжести папок и книг по юриспруденции. Внимательный взгляд Лимы отметил на столе фотографию семьи.

— Присаживайтесь, сеньоры, — Эдвалду указал на удобные кресла и диван. Через минуту появилась Мелисса, глаза ее были припухшие от слез, но она стойко выдержала внимательные взгляды полицейских.

— Я буду присутствовать при вашем разговоре будучи адвокатом своей дочери, — Эдвалду сел на диван рядом с дочерью.

— Но это не допрос, а беседа.

— А какое это имеет значение?

— Ну, хорошо, — Лима не ожидал, что Престес сразу же встанет в глухую оборону. — Когда вы, сеньорита, в последний раз видели своего бывшего жениха Леонарду Киссера?

— В день его убийства, — девушка заикнулась и испуганно добавила, — то есть я его не видела живым, я видела его уже мертвым.

Она лихорадочно стала рассказывать, чему стала свидетелем, слезы брызнули из глаз, и Эдвалду прервал ее откровения.

— Мел, будь любезна принеси нам кофе.

— Что???

— Кофе, дочка, кофе, а я поговорю с полицейскими, — он мягко похлопал по ее руке, успокаивая, и улыбнулся. Как только Мелисса вышла, он откинулся на спинку дивана.

— Сеньоры, у вас вряд ли есть какие-то улики против моей дочери. Любые ваши доводы я отобью в два счета, а вот когда у вас появится что-то существенное, вроде заключений экспертизы или стройной версии, то я вас выслушаю… А сейчас девочка очень потрясена таким поворотом событий и не будет больше общаться ни с прессой, ни с полицией.

— Вы знаете свое дело, но вы же понимаете, что у нас будут к вашей дочери вопросы и нам придется вызвать ее на допрос.

— Конечно, но я хотел бы получить доступ к заключениям следствия, чтобы иметь полную картину для ее защиты.

— Хотите заключить с нами сделку?

— Ах, бросьте, не ловите меня на слове. Я имею право на ознакомление с версиями, просто я хотел бы получать информацию более оперативно. Это вполне законно, — улыбнулся Эдвалду.

— Хорошо, — неожиданно согласился Лима. — Но вы тоже пойдете нам навстречу.

— В чем же?

— По делу НИЦ, — Лима сделал паузу, ожидая реакцию Престеса, но тот всего лишь прищурил глаза, — вы же честный человек и должны понимать, что эти газетные скандалы, связанных с научной деятельностью Центра, имеют под собой реальную основу. А убийства, взрыв в редакции все крутится вокруг НИЦ. Я должен добиться ордера на обыск лабораторий и изъятие документации Центра, если вы не будете противодействовать нашему стремлению восстановить справедливость.

— Вы хотите сказать, что законность должна отступить перед справедливостью. Но в этом случае, ваша справедливость имеет вашу точку зрения, а законность всегда остается объективной.

— Престес, прекратите играть словами! Вы только что доказали, что ваша законность тоже имеет оттенки, если дело касается вашей дочери! — встрял Дьегиш. — Мы хотим прекратить запрещенную деятельность Центра, опыты над людьми, и не просим лично для себя никаких выгод. Вы должны понимать, что ваша хваленная законность должна распространяться и территорию Велозу.

— Да, должна, но существует кодекс чести адвокатуры, я не могу разглашать информацию, которую получил из рук своего работодателя.

— Черт! Вы — педант и зануда!

— Ха-ха-ха, — засмеялся Эдвалду, — да, и горжусь этим. Я не могу выдавать информацию, полученную от Велозу, но я могу проконсультировать вас по той, что я получил самостоятельно из своих источников.

— А есть такая? — Лима оживился, не веря, что им так повезло.

*****

Дон Луис стремительно вошел в дом и направился в кабинет, бросив Житману.

— Скажи прислуге, чтобы принесла кофе в кабинет, я еще поработаю.

Прислуга уже ушла отдыхать, но он застал на кухне Моэму. Впервые после всего случившегося он смог поговорить с ней без свидетелей.

— Постой, давай поговорим.

— О чем?

— О нас с тобой.

— А нас с тобой уже не существует, — она хотела уйти, но Житман схватил ее за запястье.

— Но мы же любили друг друга, я так думал.

Женщина выдернула руку, освободившись от захвата, и вздернула подбородок.

— Ты смеешь мне что-то говорить о любви? Это ты предал меня! Ты сблизился со мной, чтобы подобраться к Фогу, плел мне о своей любви, — кривляясь, дразнила его Моэма. — Соблазнил… а потом обокрал и теперь ты хочешь, чтобы все было по-прежнему? Еще потребуй отчет о верности?! Я ничего тебе не обязана! Я своему мужу обязана объяснять и перед ним оправдываться, потому что он самый лучший мужчина, что я знаю. И он не предавал меня никогда. А ты — предатель и вор.

— Я же тебе хотел все объяснить… Я хотел обеспечить нас, когда взял алмазы.

— Алмазы, алмазы… вот, что тебя интересует больше всего!

— Где они?

— Запомни, ты их не получишь!

— Придурошная, они — это свобода, которая нужна и мне и тебе и твоей дочери. Чего ты хочешь добиться, оставаясь в этом доме?

— А может быть, я стану хозяйкой этого дома?! А что такого? Нелсон сейчас остался один, а я мать его дочери. Почему же мне не стать и хозяйкой в доме? Я смогла бы приказывать прислуге… И ты бы тоже слушался меня!

— Нелсон сожрет тебя и не подавится! Ты ему не нужна, — он хотел сказать о взглядах Нелсона о расовой чистоте, но понял, что это будет только сотрясением воздуха, Моэма все равно ничего не поймет или просто не примет в погоне за призрачной надеждой стать великосветской дамой. — Приготовь кофе и отнеси дону Луису в кабинет.

[1]самые агрессивные и жестокие духи вуду

[2]это нейрит (длинный цилиндрический отросток нервной клетки), по которому нервные импульсы идут от тела клетки (сомы) к иннервируемым органам и другим нервным клеткам.