10 глава

Нелсон рассказал отцу о своем плане, сетуя на то, что в них постоянно вмешивается Дарио.

— Почему бы тебе его не уволить? Он помешался на этой метиске и шагу не дает ступить.

— А кто будет заниматься скотом? Кто будет отслеживать состояние тех, кто находится в стадии опытов? Мне нужны помощники. А Дарио неплохой ветеринар и не особо болтливый.

— Но он вмешивается в мои дела с Моэмой.

— Решай свои дела без свидетелей. Мне ли тебя учить этому? — дон Луис отмахнулся. — Я думаю, что эта девчонка не сможет быть полезна. Женщины вечно суют свой любопытный нос куда не следует, и потом распускают язык. — Моэма не исключение. Да и привести сюда этого парня вряд ли ей удастся, обжиматься с ним удобнее в лесу, чем здесь на фазенде.

— Но если ничего не получится, то придется идти на крайние меры, — Нелсон составлял планы необычайно быстро.

— Какие?

— Ну, скажем, имитировать возникновение эпидемии в племени, чтобы потребовались лечение и вакцинация. Под этим соусом можно скрыть любую цель.

— Можно и так пойти, но в твоем плане, Нелсон, есть один недочет — любая эпидемия сразу же вызовет интерес правительственных структур, а нам этого совсем не нужно.

— Разве с правительством нельзя договориться?

— Можно, но хлопотно. А если окажется, что это обыкновенный фокусник, который таким способом развлекает заезжих белых доверчивых людей в надежде сорвать подарки, — дон Луис осторожничал. Он привык не доверять своим чувствам, ощущениям, пока не проверит несколько раз опытным путем. Нелсон же, попавший под удар Фогу вместе с Дарио, был настроен не так скептически.

— Проще вызвать своих людей и прижать всех аборигенов к ногтю.

— Это крайний случай. Сначала попробуем проверить, стоит ли этот парень всех этих усилий. Ты имеешь подход к местной красотке, а я попробую надавить на Акару, — дон Луис задумчиво походил перед лабораторным столом с различными инструментами, перекинул внимание на холодильный шкаф и, подойдя к нему, вытащил оттуда какой-то раствор.

— Мне не нужно доверие Акары, которое у меня уже есть. Мне нужно временное обездвиживание опасного объекта, чтобы его забрать из той среды и поместить в другую, — он говорил о Фогу, как о подопытном животном.

****

Мрачный Акара был занят изготовлением дротиков для предстоящей охоты, резкими движениями он заострял тонкие ветки, прикреплял к ним перья и проверял баланс. Как только он увидел Моэму, идущую из леса, вскочил.

— Моэма! Откуда ты возвращаешься? С озера?

— Нет!

— Почему же плачешь?

— Я не плачу, я умывалась! — она не хотела признавать свое поражение.

— Ты перестала появляться в деревне, тебе нравится на фазенде?

— Я пришла ненадолго, чтобы узнать, как здоровье Меркеза. Дон Луис сказал, что за ним надо еще наблюдать, — Моэма повертела головой выглядывая мальчика в приоткрытую дверь дома.

— Хочешь его увидеть, заходи в мою хижину.

Моэма с некоторой опаской вошла, шаря глазами по углам, но никого не увидела.

— Где твой сын?

— Его здесь нет. Здесь никого нет, кроме нас.

— Что тебе надо, Акара? — испугалась девушка, прикидывая, как проскочить мимо высоченной фигуры вождя, которая маячила у входа.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой! Я не потерплю твоего отказа, как на празднике! Здесь нет рядом твоего Фогу, ни твоего деда, поэтому никто меня не остановит.

— Не подходи ко мне, — пискнула девушка, дернулась в сторону, но была тут же поймана. — Акара, я не буду твоей женой! Не буду!

Закричала, переходя на визг, царапалась, кусалась, вцепилась в его волосы, но не собиралась уступать. Акара прижал ее к стене так сильно, что трудно стало дышать, но внезапно остановился, обмяк и свалился у ее ног. Сзади него стояла жена вождя и держала в руке большую палку, которой огрела Акару по голове. Рядом с ней стоял и Меркеза, враждебно смотрел на девушку.

— Хочешь стать женой вождя? Уходи! Он очнется, я скажу, что это сделала ты! — закричала Бартира Моэме. Та выскочила из хижины и стремглав побежала к своему дому.

*****

Меркеза прятался за деревом и наблюдал, как Моэма помогает своему деду что — то чистить. Ему казалось, что если исчезнет эта женщина, то и в его семье наступит мир и покой, потому что его отец не будет хотеть вторую жену и будет ласковее с матерью Меркеза. Он едва сдерживался, сжимая в руке нож Акары, чтобы не броситься к девушке и не покарать ее. Боль в голове не давала ему успокоиться и подумать о том, что он собирался сделать. Аро-рибойя поднялся, крякнув от усилия, и побрел внутрь хижины, оставляя Моэму одну. Меркеза понял, что сейчас он избавится от девушки. Сжав нож, он ринулся вперед, выкрикивая боевой клич. Моэма обернулась на возглас и испуганно закричала.

— Меркеза! — она отбежала за стол, не давая мальчишке приблизиться. — Меркеза! Что ты делаешь?! Не смей!

— Я убью тебя! Убью! — неподдельная злоба выплеснулась наружу. Проявление злобы или жестокости было несвойственно для индейцев, но мальчик будто был не похож сам на себя. — Убью! Убью! Убью!

Но внезапно Моэме пришло спасение, потому вернулись из леса Фогу и Бартира. Истерика Меркеза была прекращена тем, что его, визжащего и размахивающего ножом, подхватили на руки и встряхнули. Мальчишка извивался всем телом, пытаясь достать ножом нового противника.

— Меркеза! Тебя накажут боги! — Аро-рибойя с несвойственной для старика быстротой выскочил из хижины и стал бегать вокруг них.

— Осторожнее! Фогу! О! Боги, он ранил тебя! — закричала Бартира, кинувшись разнимать дерущихся. Фогу неудачно схватил нож, и кровь хлынула из раны. Меркеза испугался, выскользнул из его рук и убежал к себе, оставляя и нож, и окровавленного противника.

— Больно-то как! — он скривился.

— Фогу! — Моэма бросилась к нему.

— Фогу! — Бартира тоже кинулась к мужу, отталкивая подругу.

— Ну-ка, прекратите! Еще вас тут разнимать придется! — шаман шикнул на соперниц. — Моэма, быстро принеси — ка, вот ту мазь, что я только что приготовил.

Моэма взглянула на окровавленную руку Фогу. «Ему всего — то нужна кровь твоего Фогу, чтобы связать его с тобой… несколько капель», — всплыли в памяти слова Нелсона, и Моэма вытащила из кармана платья бинт, стала вытирать кровь, неуклюже бинтуя руку.

— Я сейчас, сейчас… Фогу, сейчас все пройдет…

— Отстань от моего мужа, — Бартира вырвала из рук Моэмы бинт и кинула ей в лицо. — Аро-рибойя, скажи своей внучке, чтобы она не подходила к моему Фогу!

— Прекратите! Бартира, она всего лишь бинтовала меня! Ты хочешь, чтобы я умер от потери крови?!

— Нет, нет, но пусть она не подходит, — упрямо твердила женщина. Шаман сам смазал толстым слоем пахучей мази рану и стянул ее тряпкой, а Моэма незаметно схватила окровавленный бинт, исчезая из деревни.

— Что с Меркезой? — недоуменно спросил Фогу. — Он напал на Моэму, как одержимый. Откуда эта ненависть к ней?

— Среди индейцев не было ненависти, не было ревности, — Аро-рибойя взглянул на Бартиру, — но все меняется, и мы меняемся. Может, это потому что мы слишком близко подошли к миру белых людей? Мы стали больше походить на белых, чем на самих себя.

********

После такого приступа сына Акара позволил шаману осмотреть своего сына, хотя слова Фогу о том, что ребенок жалуется на головные боли, даже разозлили его. Он не хотел быть обязанным чужаку, но Меркеза все чаще и чаще вел себя странно. Индейские дети, приученные с младенчества не плакать, были выносливы и приспособляемы к любым условиям и испытаниям, поэтому сын вождя терпел боль до тех пор, пока она стала невыносимой. И только тогда его привели к шаману. Аро — рибойя осмотрел мальчика, придавая своему недоумению вид глубокой задумчивости, и заявил, что в него вошли злые духи.

— Знавал я тут одного шамана хиваро. Странный был ичисейрос[1], прятался от кого-то, но разве можно спрятаться от богов? Вот что он мне дал, — шаман взял в руки черные дротики и показал Акаре. — Это центсаки[2], они могут излечить человека, а могут наслать болезни, потому что это не простые дротики — это духи. Бывает так, что центсак застревает в теле на всю жизнь. Они причиняют головные боли и другие болезни.

— Так это сделал ичисейрос?

— А куда ты недавно возил своего сына? Разве я тебя не предупреждал? — Аро — рибойя перевел тяжелый взгляд на вождя. — Я никогда не хотел тебе и твоему сыну зла, но ты доверился другому.

— Старик, ты говоришь, что хозяин фазенды ичисейрос? Доктор, что спас моего сына колдун?

— А ты спроси Меркеза, какие дротики втыкали ему в тело! Разве ты сам этого не видел? — Аро-рибойя покопался в своей сумке и достал использованный медицинский шприц. — Вот это центсаки белого колдуна!

— Ты врешь! Меркеза умирал, а доктор его вылечил…

— Зачем же ты пришел ко мне?

— Так ведь ты шаман племени, а не доктор! К кому мне идти?

— Ладно, Акара, я попробую изгнать из тела твоего сына злых духов. Иди, садись со мной рядом, а ты, Фогу, с другой стороны, — распорядился Аро-рибойя

Акара сел, но было видно, что он не поверил словам шамана, и это неверие основано было на неприязни к Фогу. Меркеза посадили так, чтобы замкнуть круг. Окуривательный дым распространился и завис над ними, вдыхая который, человек погружался в странное пограничное состояние. Фогу посмотрел на мальчика с застывшим взглядом, направляя к нему возникший в груди жар. Было ощущение, что тело растекается по земле, теряя упругость, все мышцы расслабляются и невозможно пошевелить даже пальцем. Все трое растворились в ватном месиве, соединяясь в один общий организм. Дыхание стало поверхностным, появились видения видения. Перед приоткрытыми глазами Меркеза мелькнули чешуйчатые бока какого — то существа и его сожрала трясина, а прямо из-за спины сидящего напротив Фогу пролетали разноцветные облака. Первым очнулся Акара, которому перестало хватать воздуха, он судорожно хватанул его, нарушая единство.

— Что ты видел? — спросил Аро-рибойя у мальчика и выслушивая сбивчивый рассказ, кивал в знак согласия, а потом заговорил. Фогу вслушивался в бормотание старика, не понимая, как шаман по тому, что видел мальчишка, может определить его недуг, хотя знал, что шаманское лечение — это образная диагностика, где важен и экстрасенсорный контакт, и интерпретация символов. Потом он шаман стал запевать какие — то заклинания, еще сильнее окуривая мальчика из своей трубки, взывая ко всем богам и добрым духам леса, моля их моля их посетить и изгнать из него хворь, защитить от порчи, дурного глаза и злой воли нехороших людей. Неожиданно он остановился и ловко брызнул в лицо заговоренной водой, выводя всех из транса. Меркеза охнул и закашлял.

— Выкинь из себя скверну, с кашлем убери ее из своего тела и из своей головы…

Когда Акара увел сына, Фогу хмыкнул.

— Ты, старик, уверен, что вылечил его? Может лучше таблетки от простуды?

— Прочь от меня, насмешник! — Аро-рибойя хлопнул Фогу по спине.

*****

1940 год

Дыхание стало поверхностным, появились видения видения. Перед приоткрытыми глазами Георга мелькнули чешуйчатые бока какого-то существа и его сожрала трясина, а прямо из-за спины стоящего напротив Ришера расплылись черные облака, похожие на кляксы. Ревущий вихрь подхватил его и пронес по лабиринту, сталкивая со светящимися сущностями, а потом выбросил в пустоту вечности. Ришер посмотрел на шприц, в котором была закачена вторая доза лекарства, и прошептал.

— Немного больше, чем следует, но поверь, лучше не помнить, чем мучится воспоминаниями. Если твой мозг справиться, то это станет самым великим моим достижением.

Мальчишка дернулся и схватил приемного отца за руку.Пространство увеличилось по плотности и стало мрачным и непроницаемым, и из-под руки мальчика стало расползаться черное пятно. Ришер охнул, стараясь уйти подальше, но не успел, его накрыл энергетический удар. Георг открыл пустые глаза, покачиваясь встал и медленно направился из кабинета отца, даже не взглянув на задыхающегося Ришера. Была глубокая ночь, поэтому он не встретил в коридоре ни одного человека, ученики спали, а охрана была за периметром здания. Георг просочился вдоль каменной стены и исчез в темноте.

*****

Принесенная Моэмой окровавленный бинт дал дону Луису возможность сделать расширенный анализ крови, который удивили и его, и Афонсу, который в последнее время постоянно торчал в лаборатории.

— Вымывание углекислого газа из крови и повышение кислорода можно было бы объяснить холотропным дыханием, которое практикуют некоторые племена во время обрядов, но Моэма сказала, что Фогу схватился за нож во время приступа Меркеза, а значит, никак не мог заниматься этим. Такой состав крови нельзя объяснить длительной процедурой интенсивного дыхания. Здесь нечто другое.

— Но при таком составе крови индеец должен испытывать постоянные галлюцинации, быть этаким местным полудурком, — Афонсу тоже рассматривал данные крови Фогу.

— Возможно, но Моэма бы не говорила с таким восхищением о дураке, — Нелсон хмыкнул. — Или такой состав крови меняется только в стрессовой ситуации.

— Ты хочешь сказать, что есть определенные условия, при которых происходит резкий скачок показателей крови? Это, скорее всего. При стрессе его мозг функционирует, как первичный командный пункт организма. Можно предположить, что увеличение кислорода в крови — это результат увеличения ают митохондрий в клетках головного мозга, где происходит выработка энергии. Но это всего лишь прелюдия к тому, что происходит дальше. Энергия, однажды появившаяся, не исчезает просто так, — дон Луис, Нелсон и Афонсу понимали друг друга с полслова и были похожи на заговорщиков.

— А если все это не имеет отношение к его способностям? Может быть, совсем другие причины для такого выброса энергии.

— Может быть.

— Энергия митохондрий не дает улучшения мозговой деятельности, а дает отсутствие усталости мозга, — Афонсу засомневался. — Уникальность этого парня нужно исследовать не на словах. Я думаю, что он обладает многими способностями — улучшенными свойствами памяти, зрительной реакции…

Афонсу сделал акцент на том, что больше всего интересовало дона Луиса, который тут же подхватил его мысль.

— Да, он может обладать всеми качествами высшей расы, именно тем, над чем бились многие ученые. Но это абсолютно не объясняет его способность воздействовать на окружающие его предметы. И что? Этими свойствами может обладать грязный индеец! Ирония судьбы! — дон Луис усмехнулся. — Эти способности могут объясняться лишь изменением хромосомах, нарушении наследственной информацией в ядрах кровяных клеток.

— А может быть у Фогу генетическое уродство, а не результат какой — то ценной мутации или воздействия извне? — Нелсон усмехнулся.

— Вот это и надо выяснить! Только один раз в жизни я сталкивался почти с таким же составом крови… но это было больше двадцати лет тому назад. Благодаря этому я смог сильно продвинуться в исследованиях. Мне нужно изучит мозговую ткань этого образца. Нам нужен этот парень, Нелсон.

******

Бартира играла волосами спящего Фогу, гладила его легкую щетину. Она была счастливой женщиной, познавшей сильную любовь и мечтающей, как скажет своему любимому мужу об их будущем ребенке, что растет в ее животе. Шаман был прав, говоря, что индейцы меняются под влиянием белых людей, ведь для них не было принято спать вместе в одной постели[3], даже мужу и жене, но с Фогу она не могла расстаться ни на секунду. Она прижалась к нему и прошептала.

— Мой любимый, мой господин, мой пленник… — нежность лилась нектаром с уст влюбленной женщины. — Мой муж…

Фогу открыл глаза и потянулся.

— Бартира?

— Почему ты удивляешься? — напряглась женщина, тень набежала на ее лицо. — Тебе снилась другая? Ты думал о Моэме?

— Что ты говоришь? Бартира, ты ненормальная, — Фогу сел в постели, раздраженно откидывая плетенное одеяло, — я просто спал…

— Ты думал, что с тобой рядом Моэма!

— С чего ты взяла?

— Что мне делать? — запричитала его жена, вызывая его раздражение. — Ты думаешь о другой женщины! Ты видишь о другой сны! А я? Я люблю тебя! Что же мне делать?!

— Прекратить вопить! Сколько можно доставать меня своей ревностью? Я ничего не сказал, ничего не сделал, а ты уже соорудила пирамиду своих претензий, а на вершину поставила меня!

— Что?

— Прекрати меня доставать! — Фогу хотел встать, но Бартира обхватила его за шею.

— Почему Моэма крутится вокруг тебя?

— Она мне сестра!

— Сестра? — взвилась Бартира. — Которая хочет оказаться на моем месте! Но я не позволю ей даже мечтать о тебе! Мой ребенок будет иметь отца! Он родится и первый, кого он увидит, будет его отец!

— Ребенок? — Фогу взглянул на жену. — Бартира, не надо пытаться надавить на меня с помощью ребенка… или ты беременна?

Бартира расплылась в улыбке, погладила несуществующий еще животик.

— О, боже, милая моя Апона, — Фогу прижал Бартиру к постели, целуя ее.

— У тебя будет сын.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Нам надо вернуться в город. Там все — таки есть врачи, там будет легче …

— Что? Нет! Ты хочешь оторвать меня от своих корней? Как я буду жить в городе? Там же все чужое! Нет, наш сын родится там, где был зачат.

— Ладно, не волнуйся, — согласился Фогу, продолжая целовать ее. — Ты моя сладкая, ты не должна ревновать меня. Я хочу только тебя.

— Докажи мне, — прошептала женщина, — докажи сейчас.

Первое, что сделала Бартира, это во всеуслышание заявила, что ждет ребенка от белого шамана, чем очень порадовала Аро-рибойя, который чуть не затанцевал.

— Передай своей внучке, что ей не удастся увести моего Фогу. Он станет отцом!

— Ты молодец, девочка! Молодец! Роди ему много детей, — старик приблизил свое морщинистое лицо к ней и прошептал, — много детей, чтобы он не ушел никуда и стал защитником нашего племени.

— Я так и сделаю. Шаман, устрой праздник в честь будущего сына Фогу?

— Устрою! Устрою, надо сказать Акаре!

— Пошли кого-нибудь на фазенду, пусть придет Моэма с фазенды! Пусть знает, что Фогу мой!

*****

Моэма сама нашла Дарио, ей казалось, что он единственный человек, способный ее понять и принять то, что она чувствует, а ей надо было выговориться.

— Они любили друг друга…— она разрыдалась и по обрывкам фраз Дарио понял, что девушка стала свидетельницей любовных признаний Фогу и ее подруги, — они любят друг друга… а я лишняя… Вот скажи мне, Дарио, я некрасивая? Я глупая? Почему меня нельзя любить?

— Кто тебе сказал, что тебя нельзя любить? — мужчине было приятно говорить такие слова, ведь за ними скрывалось его собственное желание восхищаться девушкой.

— Сеньор Нелсон обещал мне, что эликсир любви поможет мне! А все становится хуже и хуже!

— Ты все же использовала лекарство Нелсона?! Моэма! Ты не причинила ему вреда?

— Нет! Все досталось Бартире! — хмыкнула обиженная девушка, а Дарио над ее недовольством.

— Я уже говорил о том, что Нелсон ведет свою игру, а ты только инструментик в ней. Как ты не видишь этого?! Нельзя причинять вред другому человеку, а Нелсон…, — мужчина не знал, стоит ли говорить Моэме об опытах и смертельных случаях на фазенде, потом решил не пугать ее. — Нельзя доверять человеку только потому, что он твой хозяин и проявил к тебе каплю внимания. А если у этого внимания есть оборотная сторона?

— Ты хочешь, чтобы я не доверяла сеньору Нелсону и дону Луису? А тебе?

— Почему ты спрашиваешь обо мне?

— Потому что ты тоже проявляешь ко мне внимание!

— Ну…— Дарио замялся, — потому что ты мне очень нравишься и я не смогу причинить тебе боли.

— Ты хочешь быть моим мужем? — ее простота могла сбить с ног любого, но для индианки, понятия «нравится» или «любовь» всегда соединялись с понятием «женитьба и семья». В этом было и преимущества.

— Да, — прямо заявил Дарио, — я готов стать твоим мужем, как только ты освободишься от своей мечты о чужом муже.

Моэма вытерла слезы, все — таки, признание мужчины было бальзамом на израненную душу девушки.

— А ты… ты можешь меня поцеловать?

— Но… — Дарио было не до выяснений причин такой просьбы, он приподнял девушку от земли, обхватив ее за талию, и вложил в поцелуй всю накопившуюся страсть.

— Ох! — выдохнула наконец Моэма и повеселела.

— Тебе понравилось? — прошептал мужчина.

— Нет! Отпусти меня немедленно, — она опомнилась, взбрыкнув ногами в воздухе, и освободилась от него, чопорно заявив. — Я люблю другого! Мне нужен только Фогу и никто больше.

— Упрямая! — крикнул Дарио вслед убежавшей девчонки.

*********

Когда Нелсон видел Моэму рядом с Дарио, все внутри закипало от злости. Правильность их ветеринара выводила из себя, потому что оттеняла его, сына хозяина, подлость. Вот и сейчас веселая улыбка на лице Дарио отозвались в душе Нелсона ненавистью.

— Если бы ты не был так нужен отцу в работе с племенным скотом, я бы давно смог вышвырнуть тебя с фазенды. Да и Моэма слишком счастливая. С чего бы это?

Он дождался, когда Дарио и Моэма расстались, и направился навстречу девушке.

— Моэма, ты сегодня хороша, как никогда.

— Я знаю, что это комплимент — словесный подарок.

— Да, мужчины любят дарить такие подарки, потому что делать их приятно, особенно таким красавицам, как ты. У тебя хорошее настроение? Отчего?

— Просто день хороший, — уклончиво ответила девушка.

— А я подумал, что ты, наконец-то, добилась любви своего Фогу. Так, когда вы будете жить вместе?

— Я не могу! Все, что вы мне говорили… это неправильно. Дарио сказал, что между девушкой и парнем должны быть честные отношения. А как же у нас с Фогу могут быть честные отношения, если он принадлежит другой. Дарио сказал, что…

— То, что говорит Дарио, полная глупость, потому что он сам никогда не любил! А ты любишь Фогу?

— Не знаю… — Моэма опустила голову.

— Значит, отступаешь, потому что так посоветовал Дарио? Или боишься доказать Фогу свою любовь? Почему ты передумала бороться за своего любимого? — насмешливо спросил Нелсон. — Вот ведь какие девушки ветреные.

— Доказать? Я почти готова была доказать свою любовь, но Дарио сказал, что я не должна так поступать. И то, что вы говорите неправильно. Я тоже подумала, что у меня есть гордость, поэтому я не буду бегать за мужчиной! — девушка вздернула подбородок. — Я честная девушка и буду спать только с мужем.

— Что? — Нелсон разозлился. Столько потрачено усилий на уговоры, а эта глупая девчонка поддалась словам Дарио, который посмел стыдить сына своего работодателя. — Постой-ка, красотка! Ты уверена в своих словах?

— Да!

— Ну что ж, посмотрим, — он неожиданно подхватил девушку и понес к ближайшему сараю.

— Что вы делаете, сеньор Нелсон?!

— Хочу показать, как можно спать не только с мужем.

— Нет! — она забрыкалась, но мужчина, ловко уклоняясь от ударов, затащил ее в ближайшее хозяйственное строение, наполненное распаренным воздухом и сеном. Ее крики гулко отзывались в пустом пространстве высоких потолков, перемешивались с мольбами, стонами и плачем. Нелсон откинулся и довольно посмотрел на полуобнаженную девушку.

— Вот видишь, спать можно и не с мужем. И коль ты отказалась от Фогу, то теперь принадлежишь мне, а Дарио пусть вытрет слюни, — он довольно хмыкнул и погладил притихшую Моэму.

— Что со мной будет? — всхлипнула Моэма.

— Ничего страшного. Иди сюда, — он обнял девушку, целуя ее припухшие соленые от слез губы. — Тебе понравится заниматься любовью с настоящим мужчиной, а не с твоим Фогу или моралистом Дарио.

******

Моэма выскользнула из спальни Нелсона, как когда — то это делала прежняя его любовница. Все, что происходило с ней за этими закрытыми дверями, повергало ее в панику, подавляя желание сопротивляться. Она приходила к хозяину, потому что он был ее первым мужчиной, и она принадлежала ему. Так ее учили в племени, так было заведено веками, поэтому она покорно принимала волю своего мужчины. Она сбежала по лестнице, спеша к себе в маленькую комнату, чтобы никто из прислуги не узнал, откуда она возвращается. Неожиданно наткнулась на Дарио, который приходил поговорить с кухаркой.

— Моэма? Ты… — он скользнул взглядом по ее платью, растрепанным волосам и поднял глаза на появившегося на верхней ступеньке Нелсона.

— Да, Дарио, ты не ошибся! Моэма очень услужлива.

— Что вы имеете в виду? — еще надеясь на собственную непонятливость, спросил Дарио. Моэма покраснела и кинулась из дома.

— Она спит со мной! — засмеялся Нелсон. — Кто — то ей забивал голову разговорами о нравственной чистоте, о порядочности, о невинности девушки. Я лишил девочку иллюзий, и скоро она поймет, что может спать с кем угодно, даже с тобой, Дарио!

— Я засуну твои слова тебе в глотку, мерзавец! — Дарио подскочил к нему и ударил, что есть силы, в лицо ненавистного врага. — Подлец!

Дерущихся разняли подбежавшие работники, оттащили Дарио, не посмев тронуть Нелсона, который несмотря на окровавленный рот продолжал улыбаться.

— Я победил тебя, Дарио, оказавшись первым у твоей Моэмы. Сладкая девочка, но теперь она свободна! Сеньоры, кто следующий?

Дарио опять бросился на Нелсона, но был задержан. Его скрутили и потащили подальше от дома.

— Черт, отпустите меня! — работники расступились, советуя ему успокоиться.

— Спокойней! С ума сошел наскакивать на хозяйского сына!? — Жука отпустил Дарио, но был наготове остановить его, если Дарио бросится дальше выяснять отношения с Нелсоном.

— Подлец! Этот подлец посмел неуважительно говорить о женщине, которую я люблю!

Жука хмыкнул, почесав затылок.

— Послушай, а это правда, что сказал сеньор Нелсон? Это правда, что наша красотка Моэма спит с хозяином? Ха-ха-ха, а такая недоступная была, за нос тебя водила. Зачем тебе такой порченный товар?

— Заткнись, иначе и ты получишь! — вспылил Дарио.

— А что я такого сказал?! Может, я тоже хочу попытать счастья! Хозяин же разрешил!

Жука не успел отскочить и получил затрещину.

— Заткнись, мерзавец! Если кто-нибудь из вас подойдет к Моэме с таким предложением, я сам закопаю живым и могилку присыплю повыше. Жука, ты понял?

— Да, понял, понял, — парень поплелся к загонам, бормоча под нос. — Тоже мне невинную девицу нашли. Скоро все узнают о том, как она бегает за мужчинами. Дарио — полный кретин, если не воспользуется ситуацией.

******

Моэма боялась поднять глаза на мужчину, краска стыда залила лицо, как только она встретила Дарио. Он кинул взгляд на девушку и отвернулся, чем еще сильнее расстроил девушку. Моэма потопталась на месте и решила подойти.

— Здравствуйте, сеньор Дарио.

— Здравствуй, Моэма, — Дарио помолчал и все — таки спросил. — Как у тебя дела?

— Хорошо. Вы… ты на меня сердишься?

— Нет, Моэма, мне тебя жаль.

— Почему же жаль?

— Потому что ты позволяешь себя использовать и не понимаешь, насколько унижаешь себя своей покорностью.

— А что же мне делать? — у Моэмы скривились губы, и она стала похожа на ребенка. Дарио мысленно выругался, потому что подлость Нелсона превратила эту девушку, похожую на цветок, в раненный небрежным садовником розовый кустарник, который все еще красив, но уже начинает засыхать, сбрасывая листву и бутоны.

— Почему ты позволяешь сеньору Нелсону использовать тебя? Неужели ты любишь его?

— Нет. Дарио, ты не понимаешь! Ты сам говорил, что порядочная девушка не должна менять мужчин, а должна быть верной мужу. Но теперь Нелсон мне, как муж.Разве можно что-то исправить?

— Моэма, я совсем не узнаю тебя. Разве это ты? Что он с тобой сделал? Почему ты не пытаешься сопротивляться, ведь сеньор Нелсон никогда не будет твоим мужем.

— Как не будет? Ведь я же принадлежу ему? Я совсем запуталась! У нас в племени, если мужчина хочет женщину, то он женится на ней.

— Он тебе обещал жениться? Но он врет, потому что у него есть жена в городе. Нелсон же воспользовался твоей доверчивостью. О, я готов его убить за то зло, что он тебе причинил, — Дарио понимал, что Моэма попала в ситуацию, которой нет простого решения. Еще его удручало то, что Нелсон скоро наиграется новой игрушкой и, в лучшем случае, уедет в город, не заботясь о том, что будет с Моэмой, в худшем, такие, как Жука, воспользуются скандальным положением девушки. — Его белое высокомерие не позволит поступить по отношению к тебе честно, глупая моя девочка. Тебе надо уйти с фазенды и вернуться в деревню, иначе ты здесь погибнешь.

— Я не могу!

— Почему? Тебя удерживает сеньор Нелсон? — Дарио чувствовал, как ненависть к сыну хозяина начинает заполнять его. — Я могу защитить тебя и помогу уйти отсюда.

— Я… я не знаю, почему ты мне помогаешь… ты очень добрый…спасибо, — она протянула руку, чтобы коснуться мужчины в знак благодарности, а Дарио не смог удержаться и, перехватив маленькие пальчики, прижал к своим губам.

— Собирайся, я отвезу тебя в деревню.

Нелсон влил в себя виски и вышел из комнаты.

— Надо чем — то заняться, — он спустился вниз в поисках развлечения.

— Моэма, ты где? Девочка, — гнусавым голосом протяжно позвал, но не получив ответа озадачился. — Ты где? Я нуждаюсь в твоей ласке… Иди ко мне!

Заглянул в комнату прислуги, там ее не было, и он вышел во двор. Моэма разговаривала с Дарио.

— Проклятый Сангалу! — пробормотал Нелсон. — Моэма, иди сюда!

Девушка вздрогнула, обернувшись на хозяина, дернулась было в сторону дома, но наткнулась на взгляд Дарио.

— Зачем ты слушаешь этого негодяя?

— Я? — растерялась девушка.

— Да, Нелсон поступает отвратительно, а ты, согласившись с ним, позволяешь себя унижать.

— Что ты ей выбиваешь в голову, Сангалу? Бредни о чести? Туземцы стоят на низшей ступени своего развития. Ты когда-нибудь слышал, чтобы обезьяны имели достоинство? — презрительные слова и смех Нелсона заставили Моэму взбунтоваться, и когда тот попытался ее увести, то она размахнулась и дала своему хозяину хлесткую пощечину.

— Что, Нелсон, получили удар по своему самолюбию?! — Дарио хмыкнул и заслонил собой. — Попробуйте только ударить девушку!

— Как ты смеешь, грязная шлюшка, поднимать руку на меня? — Нелсон бросился на Моэму, а Дарио перехватил взбешенного негодяя, повергая ее ниц.

— Не трогай эту девочку! Пусть даже твой язык не касается ее имени, иначе ты будешь иметь дело с моим кулаком.

— Вон! — заорал Нелсон, барахтаясь на земле. — Вон, нищий оборванец! Это ты пожалеешь, Дарио, что связался со мной! Мои люди вывернут твои кишки и повесят сохнут, а из твоей кожи я закажу себе туфли… — Нелсон захлебнулся своей ненавистью. Моэма, испуганная его злобой, жалась к Дарио и бормотала.

— Дарио, Дарио… мне страшно…

Дарио обнял девушку, уводя ее со двора.

— Я говорил тебе, что сеньор Нелсон — негодяй! Он не оставит тебя в покое. Моэма, тебе надо вернуться в деревню, если ты хочешь сохранить достоинство и свою чистоту.

— Я уйду! Я сейчас же, я не хочу здесь оставаться!

— Я помогу тебе.

— Дарио! — она спрятала свое лицо на его груди. — Я ударила хозяина! Спасибо, я не смогла бы без тебя стать такой смелой.

Дарио устроил Моэму до утра в своей комнате при фазенде. Они еще долго говорили о жизни, об умении принимать и сопротивляться жизненным трудностям и между ними окончательно сложились доверительные отношения. Постепенно измученная переживаниями девушка заснула, а Дарио смотрел на спящую, испытывая щемящую нежность. Эта женщина-ребенок вызывала в нем бурю разнообразных эмоций. Он склонился к ней, прислушиваясь к ее дыханию, и погладил по щеке.

— Спи, милая, я никому не дам в обиду.

*****

1940 год

— Поспи, дорогая, я не остановлюсь, чтобы вытащить нашего сына из этой школы, — Эдер помог Алессандре подняться с пола и повел ее в спальню. — Тебе надо отдохнуть. Поверь, мне тоже тяжело, но сейчас я не могу ничего сделать.

— Эдер, что они с ним сделали? За что? Почему он отказался от тебя? Может быть, он не узнал тебя, надо было пойти мне… свою мать он бы узнал! — Алессандра цеплялась за сюртук Эдера, не желая его отпускать.

— Алессандра, мне надо подумать, а тебе успокоиться. Я итак подключил все возможные связи, но здесь, в Берлине, мы все подвергаемся опасности, потому что… — Эдер замолчал, понимая, что политическая полиция Третьего рейха везде имела своих агентов и вела активную прослушку и слежку за иностранцами.

— Я же не могу спокойно спать, есть, смотреть на людей почти два года! И наконец, мы знаем, где находится Раул… Почему ты его не забираешь? — женщина зарыдала. — Почему, Эдер? Почему мне не отдают моего мальчика?

— Потому что по документам он не наш сын. Сейчас он носит имя Георга Ришера, который утверждает, что Раул его родной сын.

— Почему?! Боже, это наказание мне за то, что обидела Лусию и Хулио… я расплачиваюсь за свою любовь. Это я виновата, что мой Раул не с нами. Бог меня наказал, — разрыдалась женщина.

— Ну, что ты говоришь?! Это не божий промысел, это дело человеческих рук.

— Не уговаривай меня! Иди и приведи мне сына! Зачем, зачем я привезла его в Берлин?! Но Раул так хотел справить свой день рождение с отцом, что мне пришлось уступить, — если бы сожаления Алессандры могли вернуть ее в прошлое, то она бы не поехала вслед за Эдером в Берлин, а дожидалась его в Париже. Но сейчас она приехала, как только он предпринял попытки надавить на руководство Гитлерюгенда, и следовала за ним повсюду.

Граф устало сел на край кровати, потер виски.

— Раул очень сильно изменился и стал похож на несчастного взрослого человека. Он отказался от меня, глядя мне в глаза…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я видел, что он меня узнал, но наш мальчик сделал выбор, руководствуясь инстинктом самосохранения. Сейчас я думаю, что с самого начала все указывало на неудачу, потому что того, кто попал в эту систему просто так не отпускают, — Эдер покусал губы, чтобы сдержать свои эмоции. — Надо искать другой способ вытащить его.

[1]— шаманы-киллеры

[2]магические дротики — духи

[3]Племенные индейцы в большинстве своем спят раздельно, а сексом занимаются в специально отведенном месте или в лесу.