33 глава

Криспин выложил перед Эдвалду очередную партию снимков и материалов.

— Эдвалду, дед нашего объекта прибыл в 1940 году в Бразилию из Португалии вместе с беженцами и был зарегистрирован, как Раул Фриас, сын Гильерми и Каталины Фриас. Я смог поднять архивы. Конечно, с прибытием беженцев существовала неразбериха, но не настолько, чтобы не велись записи.

— Ну и?

— То есть, я допускаю ошибку, но все-таки…

— Криспин, без предисловий!

— В записях есть одна оговорка, вернее, эта описка. Посмотри, — он выложил копию архивной записи иммиграционной службы, на которой были записаны прибывшая семья Фриас, — у них был сын, но посмотри какого года рождения — 1918 года! То есть, их сыну должно было быть около 20 лет. И знаешь, что еще? А в то, что их сына звали не Раул Фриас. Зато потом идет запись Раул Фриас и прочерк. Почему напротив имени Раул Фриас нет года рождения?

— Они просто не знали года рождения ребенка, прибывшего с ними, — Эдвалду понял, к чему клонит Криспин. — И не было документов, подтверждающих его происхождение. Или они были утеряны в суматохе.

— Возможно, — довольно крякнул детектив, — но они официально усыновили его позже, когда понадобились социальная помощь от государства.

— Это дает пищу для размышления. Если Раул Фриас усыновлен, то, какое имя у него было до того, как он попал в Бразилию? Я еду в офис и сделаю запрос в архив по поводу усыновления или каких-то государственных выплат беженцам…А там посмотрим…

В кабинет заглянула Мелисса, хотевшая, чтобы отец подвез ее да университета, собралась было выйти, но, заметив фотографии из подготовленных ею документов, остановилась.

— Есть какие — то новая информация, — заинтересовалась, подходя к столу. — Что это?! Отец, ты продолжаешь заниматься ерундой?

— Что я такого делаю?

— Вот! — она решительно ткнула пальцем в груду фотографий, где был изображен Керро. — Ты продолжаешь вести за ним слежку?! Мы говорили на эту тему, а ты …

— Успокойся, дочка, это … не то, что ты думаешь, — замялся отец. — Совсем не то…

— Что же это? — Мелисса собралась выслушать оправдания отца. Эдвалду откашлялся, поглядывая на Криспина, потом положил перед дочерью две фотографии.

— Посмотри… Это твой прадед Кассио Сиприану, а это твой бывший парень.

Мелиссе стало не по себе, потому что, несмотря на разницу во времени и на качество фотографий, лица на них были схожи.

— Ты допускаешь мысль, что Керро имеет отношение к нашей семье?

— Я допускаю мысль, что это мошенник, который возник сразу после того, как речь зашла о реституции имущества де Соза, пользуясь определенным сходством…

— Папа, это лишено смысла… — перебила отца Мелисса, — ты, как адвокат, должен знать, что на схожести не выносят судебные решения по наследству в пользу сомнительного родственника…

— Вот поэтому мне надо знать все об этом парне и о том, что он думает.

— Да какое у тебя основание думать, что Керро претендует на имущество де Соза? — не поняла Мелисса.

— Причина есть, потому что наша семейная легенда о пропавшем мальчике несет в себе реальные события. Вся переписка графини де Соза с правительством Португалии и Франции на протяжении многих лет говорит о том, что мальчишка существовал. Раул де Соза существовал на самом деле. И тут вдруг появляется некто, кто обладает внешним сходством, говорит о том, что он из семьи иммигрантов из Португалии.Что мне оставалось делать? Мне пришлось начать это расследование.

— Постой, папа, а кольцо?

— И кольцо укладывается в определенную схему. Как будто нечаянно о кольце говорят тебе, будто закидывают удочку… Все одно к другому. Слишком много совпадений, в которые я не верю. Я слишком много имел дел с мошенниками самого высшего полета, чтобы поверить сразу в счастливое стечение обстоятельств.

Мелисса разглядывала фотографии, слушая отца.

— Да, совпадения есть, — в их разговор встрял Криспин, — хотя бы в том, что дед Фриаса и ваш пропавший родственник имели одно и то же имя — Раул.

— Это имя могло быть не настоящим! Вот поэтому следует узнать, какое имя было у деда Керро Фриаса до его прибытия в Бразилию, — напомнил Эдвалду.

— Я и без расследования могу сказать, какое у него было имя. Георг Ришер, — Мелисса все еще держала в руках фотографии, не до конца понимая, что следует предпринять.

— Почему Ришер? — озадачились мужчины.

— Потому что об этом мне сказал сам Керро. Теперь я ничего не понимаю… почему они похожи?

— Вот видишь, и у тебя возник этот же вопрос. Необходимо собрать, как можно больше информации об этом странном деле, прежде чем твой Керро поймет, что за ним следят. А кто такой Георг Ришер? — отец вернулся мыслями к прозвучавшему имени.

Мелисса взметнула головой, поняв, что рассказала то, что для Керро было трудным и очень болезненным моментом его жизни.

— Унаследованная вина… Папа, я не могу ничего объяснить, это не мой тайна, пока не поговорю с Керро! Я виновата, что сказала то, что не следовало, — Мелисса порывисто встала из-за стола и выбежала из кабинета.

******

Житман ждал распоряжений, не понимая, почему Нелсон медлит. Уж давно можно было привести эту девицу и вытрясти из нее все, что нужно. Нелсон держал в руках телефон, рассматривая на его дисплее Моэму с ребенком. В холодных глазах ничего не отразилось, только его губы дрогнули в кривой усмешке.

— Она похорошела… Интересно, такая же горячая штучка, что и раньше? Чья же это дочь? Дарио? Не похоже… — Нелсон уже знал ответ, но смотря на маленького ребенка, не испытывал ничего, кроме отстраненного любопытсва, которое испытывает человек к пролетающей мухе, — и как к этому относится Сангалу? Есть какие-то подвижки, Житман?

— Нет, они, конечно, шифруются, девка не особо появляется на улице, Сангалу пропадает в своей лечебнице, если выходят, то вместе и то в многолюдные места… Индейца рядом не появлялось… Они были по одному адресу, но как я понял, это просто знакомые…

— Почему ты так решил?

— Ну, район хороший, не самый респектабельный, но там индейцы не селятся.

— Уточни на всякий случай.

— Хорошо, — кивнул Житман. — Так что будем делать дальше?

— Что ж, нам пора встретиться, — усмехнулся Нелсон, глядя на Моэму, — вспомнить горячие деньки!

У него не было ностальгических воспоминаний о тех целомудренных ласках молодой индианке, была злость от того, что он может подчинить себе любую женщину, но только не ту, которую любит. У него было желание отыграться.

— А ребенок?

— Ах, да, ребенок! Девочка? — Нелсон вздохнул. — С меня хватит одной девочки, которая вымотала мне всю душу.

— Что? — не понял Житман.

— Ничего. Мне не нужны здесь детский крик и слезы.

— А Дарио?

— Дарио? — Нелсон засмеялся. — Пусть твои люди проследят, что он будет делать. Посмотрим, как он будет дергаться. Возможно, он сам приведет нас к тому, кто нам нужен.

Житман кивнул и пошел выполнять приказ.

*****

Тони позвонил Керро с просьбой зайти к нему, потому что он нашел материалы, которые очень большие по объему и требуется время для их скачивания.

— Надо чтобы ты сделал выборку, что скачивать. Пока никого нет — мои двое коллег ушли на обед… Быстро, Керро, иначе я не смогу скачать.

Керро прошел вниз, предупредив Сэс, что не сможет с ней пообедать из-за своей занятости, и, посмеявшись над капризными нотками в голосе девушки, осторожно зашел в кабинет программистов.

— Керро, быстрее, я с чужого компьютера… — они стали просматривать записи в открытых файлах и скачивать то, что указывал Керро.

— Это не нужно, а вот это нужно…

Неожиданно их внимание привлек звук открываемой двери, Тони мгновенно закрыл экран, а Керро оглянулся на подходящего к ним парня, соображая, как объяснит свое присутствие.

— А что вы делаете на чужом рабочем месте? — спросил Кекс, переводя взгляд с одного на другого. Тони откинулся в кресле и, посмотрев на Керро, широко улыбнулся.

— Тебя ждем.

— А что такое?

— А помнишь, я обещал познакомить тебя со своим другом, который находится в поиске? Так вот мы тебя ждем…

Кекс мгновенно подобрался, взглянув на Керро, который в первую минуту не понял, о каком поиске идет речь, но получив тычок от Тони, покраснел от абсурдности ситуации.

— Это мой друг Керро, я надеюсь вы найдете общий язык.

Кекс с удовольствием визуально оценил стоящего перед ним парня, едва сдерживая улыбку от распирающей его радостной надежды на более близкое знакомство с таким красивым парнем.

— Кекс… Теодор Кекс, но тебе можно Тео, а для тебя, — он указал Тони, — я все тот же Кекс! Тео я только для людей, которые мне очень нравятся.

— Хорошо, хорошо, как хочешь, но я сдержал свое слово…

Кекс смотрел в глаза Керро с ожиданием, давая возможность тому продолжить разговор.

— Понимаешь, Кекс… Тео… что многие люди делают попытку вести нормальные… прости привычные отношения, меняют партнеров, то есть партнерш… но все это не … мое, — выдавил из себя Керро, заставляя Кекса засиять. Тони прикусил губу, чтобы не расхохотаться.

— Ладно, мальчики, я вас оставлю, чтобы вы могли поговорить о своем, — он мгновенно ретировался на свое рабочее место и стал наблюдать за ними издалека.

— Кек… Тео, я хотел бы сразу объясниться… я еще не знаю… что со мной, я могу сразу так признаться всем, что меня тянет… ну, ты понимаешь, о чем я говорю?

— Конечно, конечно, — душа Кекса возликовала, потому что он понял, что он может стать первым для своего знакомого в прямом смысле, он, как опытный партнер может стать учителем для ....

— Ты девственник?

— Что значит девственник? — опешил Керро. — Нет…

— Я имел в виду, что пока ты не имел связи с мужчиной?

— Да, ты прав, не имел, — Керро кинул взбешенный взгляд на довольного Тони.

— О! Давай встретимся… поболтаем, выпьем… потанцуем… расслабимся…. Ведь нам надо познакомиться поближе, — Кекс дотронулся до ворота рубашки Керро и игриво погладил его по груди, показывая насколько он заинтересован в нем.

— Хорошо, но только я занят…

— Я видел тебя… ты довольно близок к научному руководителю института… я видел тебя в обществе дона Луиса Велозу…Поверь в этом кабинете знают все.

— Что все? — насторожился Керро.

— Кто и чем занимается, какую работу ведет и с кем разговаривает. Мы с Тони отслеживаем программную защиту, но вон в том кабинете остлеживается все, что происходит с видеокамер.

— Абсолютно все?

И даже то, что происходит в лабораториях?

— Конечно. Так как?

— Что как?

— Давай встретимся скажем на выходных?

— Хорошо.

— Я позвоню, — Кекс еще раз погладил Керро, который чуть было не отшатнулся, но заставил себя даже ответить на его ласкающий жест. Кекс, как женщина, вдохнул запах парфюма, склоненного к нему парня, но не посмел коснуться его щеки поцелуем: «Пока рано! Этого недотрогу еще надо приручать. Я воодушевлен! Какой привлекательный парень, красивый, умный… Люблю умных, а пахнет…м-м-м… как роза…!»

******

Далила летела в Рио, рассчитывая быстро вернуться обратно до того, как ее хватится Нелсон, хотя он мог и не заметить ее отсутствия, но на всякий случай, она сообщила прислуге, что уехала со своей подругой в Бертиогу отдохнуть дня два. С неумолимым приближением к разгадке того, что случилось с ее матерью, душевные нетерпение возрастало, ей уже казалось, что она ошиблась и квартира в Рио не имеет отношение к бреду матери о зеркалах, что если она даже найдет то, что все эти годы скрывала кукла Агаты, то это будет разгадкой какой-то тайны, а не простым бредом больной женщины. Рио встретил ее ветерком, гуляющим над океаном, освежающим ее лицо. Она шла по набережной, где качались на волнах яхты, поскрипывая мачтами, галдели чайки, неутолимо выискивая пищу.Найти дом, в котором она бывала несколько раз не составляло труда. Портье в подъезде дома выслушал рассказ-причитания о потере ключа, но проверив документы Далилы расплылся в улыбке и достал запасной ключ, который всегда хранился у охраны на случай непредвиденных ситуаций и для того, чтобы приходящая прислуга могла поддерживать порядок в помещениях в отсутствии хозяев. Далила прошла в квартиру. Она производила впечатление гостиничного номера, потому что тишина, царившая в помещении, носила оттенок ожидания приезда хозяина. Красиво и чисто с тонким ароматом цветов. Но у Далилы не было времени для отдыха, она сразу же прошла в гардеробную и, открыв дверь, попала в зазеркалье. Мать была права, когда бредила множеством лиц и дверей, потому что помещение, которое вело непосредственно к гардеробу, было оборудовано зеркалами для примерки. Женщина увидела себя, которая отразилась сразу четыре раза.

— И где дверь? — она поискала глазами возможные отверстия для ключа, но ничего не нашла, и ей осталось только начать обыск всех шкафов в квартире.

*****

Агата, вздрогнув во сне, открыла глаза. На потолки причудливые тени устроили бешеный танец. Что происходит?! Она вяло поднялась и медленно подошла к окну, за которым сильный ветер трепал деревья.

— Где моя дочь? Он хотел сына, а я родила дочь… пусть это будет моим протестом против всего, что окружает ее. Где моя дочь?

Агата запаниковала, теряя ощущение времени и думая, что проспала кормление новорожденного.

Она смотрела на маленькое личико ребенка и не понимала, как сможет любить эту существо, рожденное без любви и от человека, которого она ненавидит. Этот ребенок — символ ее утрат. Если бы не он, она сбежала со своим возлюбленным, а не терпела своего мужа. А сейчас ее жизнь наполнена одной ненавистью ко всему тому, что разлучило их: ревнивый муж, нелюбимый ребенок и Велозу… Она привыкнет и будет жить в своем мире.

— Агата, почему ты не спишь? Тебя разбудил ветер? Да, что на улице творится?! — к ней подошла медсестра и помогла женщине дойти до кровати.

*****

Керро сидел в своей комнате, рассматривал документы, которые принес ранее Тони, размышляя над тем, чтобы полностью понять всю цепочку действий дона Луиса и, главное, доказать, что такое изменение в показателях крови, давления, зашифрованное в химические формулы и знаки, являются целенаправленной волью человека. Ему казалось, что сам дон Луис не понимает конечную цель своих манипуляций, поэтому так усердно повторяет опыты на разных людях, чтобы сравнить и сопоставить действие препарата. Дарио какое-то время спокойно наблюдал за Керро, но не выдержал и возмутился.

— Все-таки, я прав, ты такой же, как и Велозу! Меня бесит твое спокойствие, словно речь идет не о людях, а о насекомых. Вот смотри, — он показал на одну из бумаг, — посмотри объект Х1(Жуан), дозы… давление…серотонин, адреногломерулотропин… что это? еще какая-то хрень… здесь речь идет о конкретном человеке, происходит фактическое уничтожение организма человека в угоду научного любопытства. И ты спокойно рассуждаешь, удачно или неудачно прошел опыт, а каков результат, а насколько устойчив эффект.

— Дарио, прекрати давить на совесть! Не надо наезжать на меня, я всего лишь ставлю себя на место дона Луиса.

— Смотри, не заиграйся! А то я вижу в твоих глазах ту же холодную сосредоточенность, как у твоего шефа.

— Ты, Дарио, слишком прост и прямолинеен, ты сразу делаешь выбор между добром и злом, но сейчас вот здесь, — он постучал пальцем по записям, — добро закончилось. Любой научный прогресс — это не вопрос добра или зла, а всегда выбор между большим и малым злом, отчасти это компромисс для человеческой совести, но, в конечном счете, большая часть научных открытий делается во благо человека и во имя добра.Перед доном Луисом никогда не станет вопрос добра и зла, он не остановится, потому что у него проблема увлеченности научным поиском.

— По-твоему, можно закрыть глаза на промежуточную стадию, как на неизбежное зло?

— Я думаю, что Велозу пользуется «дисквалификацией» испытуемых людей в людей «подопытных», — Керро будто и не услышал вопроса Дарио, рассуждая сам с собой. — Такого рода эксперименты, как эти, предполагают возможность причинения и физического вреда испытуемым, и психического, однако, Велозу оправдывают эти «издержки» тем фактом, что пытаются создать совершенного человека — суперчеловека.

— Прекрати втирать мне! Меня не запутают твои красивые слова. Мне надо знать, как ты к этому относишься? — вспылил Сангалу.

— Иногда жалость тормозит развитие науки, — Керро поднял голову.

— Клоун! Врезать бы тебе, чтобы мозги прочистило!

— А ты его сдай Велозу, чтобы тот, наконец, успокоился! — в комнату вошел Тони, неся холодное пиво.

— То есть? — Дарио взял бутылку и сделал глоток.

— Знаешь, зачем дону Луису Керро? Чтобы увидеть воочию конечную цель. То, что он хотел бы создать опытным путем, но пока не знает, как это сделать. Он хочет создать человека, который обладает способностями Керро. Воздействие на людей, предметы с помощью волевого усилия — вот цель Велозу.

— Я думаю, что он не понимает точно, что хочет получить, он опытно пытается добиться таких результатов, чтобы человек стал обладателем каких-то качеств… возможно, превратить его в сбалансированный организм с повышенным болевым порогом, выносливым и живучим, но в то же время с высоким интеллектуальным… нет, не так… с большим потенциалом мозговой активности, которая позволяет развить телепатию, как одну из разновидностей воздействия на окружающий мир…

— Это ты о себе любимом? — с иронией спросил Дари, а Тони фыркнул.

— Вот что-что, а любви нашему Керро не занимать! Теперь его жертвой стал мой друг, ах, уже не мой друг… Кекс…

— Тони! Я убью тебя за такую подставу! — психанул Керро, но Тони уже не мог остановиться от смеха, рассказывая Дарио о том, что произошло. — Теперь наш Керро вскружил голову и Кексу!

— Знала бы Моэма… — хихикнул Дарио.

— А Сэс?

— Что?! Дарио, Тони, перестаньте трепаться, — Керро смял бумагу и запустил шарик в хохочущих парней.

— Зато теперь мы обложили Велозу со всех сторон и при правильном поведении нашего Керро, — Тони чуть не разлил пиво от смеха, — Кекс сольет любую информацию, заложит душу ради своего нового люб…

— Заткнись!

*****

Дуда погрузилась в депрессивное состояние, и как бы ни старалась Лижия ее расшевелить, не могла. Последним доводом стало то, что ей придется выяснить отношения с этим подонком, который заморочил ей голову, а теперь выбросил вон. Дуда заистерила, разревелась, выкрикивая обвинения в адрес Лижии, какого — то Тони и Керро.

— Дуда! Керро?! Это же… Так ты встречалась со знакомым Мелиссы? Нет, он же парень Сэс, я видела их вместе.

— Он мой парень! Мы встречались, мы были счастливы, пока не подвернулась эта моль! Ты ничего не знаешь и не понимаешь! Но я так не оставлю! Я не допущу, чтобы об меня вытирали ноги! Я объявляю им войну! — Дуда сорвалась с места и исчезла за дверью.

— Дуда, ты куда? — Лижия рванула за ней. Но опоздала, подруги и след простыл. — Сумасшедшая!

Лижия вернулась, походила по комнате, не зная. Она понимала, что с Дудой происходит что-то неладное, ее перемены в настроении и ее фантазии относительно невероятной любви, и эта история с букетом, который она сама себе заказала, а утверждала, что ей прислал поклонник, и ее попытка суицида — все это казалось очень театром абсурда. В конце концов, не зная, что делать, она решила пока не вмешиваться.

А Дуда вызвонила Зеке, единственному человеку, который мог стать ее союзником в объявленной войне, и договорилась с ним о встрече.

— Где твоя Сэс? — она присела за столик кафетерия. — Что — то ее мало видно в университете.

— Она не моя. У нее уже совсем другие интересы и учеба не входит в них, — хмуро заметил Зеке.

— И ты позволишь ей забить на тебе? Что ты за человек?! Разве не стоит бороться за того, кто тебе нравится? — в словах Дуды было и сочувствие, и призыв не сдаваться, что импонировало Зеке, который хоть и не растерял былую самоуверенность, но уход Сэс был, все-таки, ощутимым щелчком по носу. Кроме того, его тяготило то, что человек, которого предпочла бывшая подружка, унизил его и сделал это самым непонятным образом. Зеке знал, что-то произошло, но что? Может, он коснулся какой-то болевой точки, что превратило его, Зеке, который всегда был в хорошей физической форме, в беспомощного щенка, нет, желе, и даже не стал добивать. Зеке никогда бы и никому не признался в том, что случилось в тот вечер около НИЦ.

— А ты почему так волнуешься за меня и Сэс?

— Потому что мне нужен Керро. Мы с ним встречались, и у нас было все серьезно, пока твоя моль не влезла!

— Сэс — не моль!

— Моль! Незаметно залезла и испортила наши отношения! — на лице девушки выступила печать упрямства, между бровями пролегла складка, а губы сжались в тонкую полоску. — Так что забери ее обратно… Сделай хоть что — то, чтобы она бросила его, а я включу режим «милая» и тоже попробую забрать свое.

— Так что мне делать?

— Да, примени свою фантазию, вы же встречались долгое время, ты должен знать самые слабые места своей девчонки. Подумай!

*****

1930 год

Алессандре никогда не надоедала светская жизнь и даже сейчас, имея маленького ребенка, она умудрялась продолжить свое сотрудничество с газетой и бывать на всяческих раутах, конференциях. Ее интересовало все, казалось, что она сама излучает энергию, способную зажечь кого угодно. Одно не получалось — увлечь любимого мужчину. Но сегодня она решила изменить своей привычке и посетить не раут или партийное собрание, а дом консула.

— Что ж мне остается делать, если моя постель пуста, а любимый мужчина игнорирует все мои попытки быть милой? — женщина решила в этот вечер добиться желаемого результата. Она придирчиво осмотрела свой костюм. Фигура восстановилась, даже стала еще более изящной, что не могло ни радовать.Она еще раз осмотрела свою фигуру и, хитро улыбнувшись, погладила соблазнительные рельефы.

— Стоит нанести визит старой подруге и поговорить о жизни, пока она скучает в разлуке с мужем.

Лусия и правда скучала от того, что ее муж был в поездке по стране. Появление Алессандры стало неожиданностью, и Лусия не смогла сразу отговориться, а потом правила хорошего тона не позволили повернуться спиной к гостье. Алессандра вплыла в гостиную, как королева, значительно и с приклеенной улыбкой на лице. За ней шествовала нянька с ребенком на руках.

— Добрый день, милая подружка. У вас красивый дом. Эдер умеет заботиться о своих женщинах, — она осмотрела комнату и присела на диван. — Я принесла своего сына, чтобы ты смогла познакомиться с младшим отпрыском графа де Соза. Тебе неинтересно?

Лусия подошла к ребенку и посмотрела на его хорошенькое личико.

— У него твои глаза.

— О, возможно, но мой Раул будет похож на своего отца. Но я счастлива двойне, ведь скоро у наших сыновей появится сестричка, — Алессандра погладила свой живот, выставляя напоказ уже заметную выпуклость. Лусия замерла, с ужасом понимая, что ее муки никогда не закончатся, потому что Алессандра победила. Ее новая беременность была доказательством продолжающейся связи Эдера и его любовницы.

— Прочь! Прочь! Уходи немедленно! Я не желаю видеть вас! Подлые люди!

Алессандра вскинула голову и, сделав знак прислуге, вышла. В машине она радостно прижала к себе малыша и проворковала.

— Твой папа всегда будет рядом с тобой. Я тебе обещаю, — она передала мальчика няньке и счастливо улыбнулась.

****

Далила так увлеклась поисками, что стала скидывать все вещи на пол, стулья, рассчитывая, что прислуга все равно приберет, а у нее нет времени, ей надо было сегодня же возвращаться. Голова разболелась, а ее отражение в зеркалах уже доводило до бешенства и могло испугать даже заядлого любителя ужастиков. Мысли Далилы приобрели депрессивный оттенок, и она опустила руки, сев прямо на пол среди раскиданных вещей.

— Я никогда ничего не найду, — она стала вставать и оперлась рукой на зеркальную стенку, которая неожиданно немного ушла внутрь и, вернувшись обратно, приоткрылась. — О, боже, что это?

Далила приоткрыла дверцу и увидела небольшую нишу с несколькими полками, в которых опять были зеркала. Они как будто размножились и представляли собой мозаику. Теперь обмануть женщину было не так просто, она проверила соединительные швы зеркальных кубиков, надавливая на каждый из них. Один из них отошел.

— Вот! Я умница, — похвалила себя женщина и заглянула внутрь, вытащив оттуда совершенно пыльный продолговатый ящик, который был закрыт. Ее руки дрожали от волнения, когда она достала ключ и стала открывать тайник. На дне ящика лежали толстые тетради, похожие на дневники. Она открыла, перед глазами зарябили знаки, формулы.

— На немецком? Почему на немецком языке? — она непонимающе уставилась на незнакомые буквы, потом залезла внутрь записей, но там тоже все было на немецком языке и понятны были цифры, которыми датировались эти записи. — 1938…1939, 1940… что это?

Она схватила вторую тетрадь и открыла, ничего не понятно, ничего, чтобы она могла …

— О, а это что такое? — она нашла документ, похожий на метрику, с указанием имени и даты рождения, которое было вполне читаемо даже на немецком языке. — Георг Ришер… Боже, все — таки, Ришер!

Далила забрала журналы, вернув ящик обратно, укомплектовала журналы в сумку, и направилась к выходу.

*****

Риварес провел контрольные тесты, отмечая положительную динамику, но разговорить женщину ему не удалось, будто она была закрыта надежной защитной стеной. Такое состояние было типичным для людей, подвергнутым лечению сильнейшими психотропными препаратами. Доктор попросил ее рассказать о своем прошлом, думая, что расшевелит ее память.

— Агата, не стоит сопротивляться воспоминаниям — это путь к излечению.

Агата отвернулась, погрузившись в состояние отрешенности.

Она привыкла жить с этой ненавистью, построила свой лживый мир и наслаждалась местью.

— Где ты была этой ночью?

— Твоя женушка старалась вытащить тебя из долгов!

— Шлюха! — в бессилии выкрикнул Пиньон. — Надеешься, что после развода Велозу женится на тебе?

— Только Велозу с его связями может посодействовать, чтобы тебе дали кредит в банке. Он даже купил часть акций твоей компании, чтобы вытащить тебя из долгов. Или нет? Мы провели с ним прекрасную ночь … в гостиничном номере отеля. Знаешь, чем мы занимались? — Агата намеренно смаковала каждое слово, желая отомстить своему мужу за все годы нелюбви.

— Шлюха! — он занес над ней руку, но Агата предостерегла.

— Если хоть один синяк будет на моем теле, Велозу уничтожит тебя!

— Шлюха, постеснялась дочь!

— Дочь? — взвилась Агата. — Да не ты ли подсунул ее какому-то проходимцу, который обещал тебе кредит в своем банке? С самого начала было понятно, что он не женится на Далиле, но тебя это не остановило, лишь бы получить деньги и спустить их, делая ставки!

— Далила понятливая девочка, она знала, что мне нужны были деньги, чтобы все вернуть.

— И чего ты добился? Стал дедушкой! Поздравляю, муженек!

****

Зеке тут же направился разыскивать Сэс, так как в первой половине дня ее можно было найти только в университете, а после обеда появляться в НИЦ парню не хотелось. Стройного плана действий у него не было, но надо же с чего-то начинать. Сэс и Мелисса ожидали начала лекции, приготовившись к занятию. А девушка увлеченно что-то выискивала в телефоне, скорее всего, переписывалась со своим парнем. Зеке присел рядом и посмотрел на дисплей.

— Привет. Строчишь любовные послания? Ого, сколько написала. А он хоть отвечает?

— Зеке, не ерничай, — Сэс с ожиданием уставилась на телефон и как только он пискнул, извещая об ответе, она расцвела радостной улыбкой, осветившей ее лицо. Зеке почувствовал себя неуютно, будто он носовой платок, который скомкали и бросили в стирку. Он скосил глаза на экран и прочел.

— Ночные выкрутасы? О чем этот парень пишет? Сэс? Ну, надо же, — он искося посмотрел на раскрасневшуюся девушку, — в кого он тебя превратил? Назвать или сама поймешь?

— Зеке, не злобствуй.

— Да, я не злобствую, я злюсь! Ты ничего не видишь, ослепла … что он вам говорит, что вы млеете, как дурочки? Или он не говорит, а берет? — издевка в голосе придала последней фразе унижающий смысл, но девушку обеспокоило совсем не она.

— Кто это вы? — озадачилась девушка.

— Ты, Мелисса, Дуда… Ладно, Мел оказалась умнее всех, быстро раскусила этого темнилу, а вот Дуда поверила ему, замуж собралась… Что ты так на меня смотришь? Ты не в курсе?

— Зеке, ты лезешь не в свое дело, — Мелисса покачала головой.

— Кто тебе об этом сказал? — напряглась Сэс.

— Дуда — первоисточник…

— Не занимайся сбором сплетен, иначе мне станет тебя жаль, — сдержанно произнесла девушка, но мысли о том, что это может быть правдой, были назойливые, как москиты, которые зудят, но пока не жалят, и вызывают сильное раздражение, а не боль.

— А ты спроси Дуду, чего заниматься гаданием? Или свою подругу, да, Мелисса? Узнаешь своего парня с неожиданной стороны, — Зеке отвернулся, готовясь к лекции. Сэс уже не было дела до лекции, не в первый раз она сталкивалась с подобными утверждениями, верить не хотела, бежала от любой возможности подтверждения, но видимо все, как сговорились, не желая, чтобы они с Керро были вместе. Но никто из тех, кто занимался такого рода наговорами, не знают, какой Керро нежный и любящий, когда они вместе, а все остальное просто напускное и эти сплетни просто зависть. Ей вспомнились слова Мелиссы, которая никогда не страдала притворством: «Я видела ее в свадебном платье у него дома!»

— Мелисса?

— Зеке, как тебе не стыдно? Не вмешивай меня! — возмутилась Мелисса, а Сэс внезапно охватило чувство беспомощности и ей захотелось сбежать отсюда, бежать к Керро, и прижаться к его груди. Ей надо разобраться со всеми этими сплетнями.

— Но он же выбрал меня, — прошептала девушка, будто убеждая в этом саму себя.

******

1946 год

Альфред был воодушевлен скорым изменением в жизни. Ему предоставилась возможность перевести исследования из абстракции, то есть из области модели, в область конкретного и реального.Появление ребенка для него стало знаком, что все изменится к лучшему, и он снова сможет создать второго Раула и взберется на вершину, называемой успех. В конце концов, Альфред заявил, что если они желают появление здорового и сильного ребенка, Анхелика должна довериться ему и позволить отслеживать ее состояние и принимать некоторые препараты, которые укрепляют иммунитет.[1] Постепенно безобидные на первый взгляд витамины сменились комплексными препаратами и инъекциями, которые разрабатывал сам Альфред, от которых иногда жену мутило, но мужчина настаивал, утверждая, что, будучи ведущим ученым в лаборатории, лучше знает, что надо для его ребенка. Он подолгу сидел в кабинете над своими записями, погруженный в какие-то химические формулы, и оторвать его от работы было невозможно.

— Альфред, я не хочу больше принимать эти препараты. Зачем они мне? Зачем они ребенку, ведь ты же сам говорил, что природа сама все сделает, и если суждено ребенку родиться, то он обязательно родится. Не волнуйся так за нас.

— Но это мой первый ребенок! Мой! И я могу повлиять на его формирование…

— Ты пытаешься примерить на себя роль бога! Один бог решает какой родится ребенок.

— Нет! Наука развивается с такой скоростью, что теперь я могу поспорить с самой природой и с твоим богом, дорогая! Поверь мне, — он пожал руку жены, — наш ребенок будет самым лучшим,здоровым, настоящим представителем «расы богов». Если родится мальчик, то я хотел бы назвать его Георгом!

— Георгом? Почему? — удивилась Анхелика.

— «Возделывающий землю». О, нет, он не будет земледельцем, он станет тем, кто сможет изменить землю, изменить людей, ибо человек из земли вышел и в землю вернется.

— Альфред, умерь свой пафос, — Анхелике не нравился такой настрой мужчины. — Напомнить тебе, что Георгий принял мученическую смерть, а после смерти явился на землю, чтобы убить чудовищного дракона?

— Хотел бы я, чтобы мой Георг вернулся и вступил в схватку с драконом, показав всю свою мощь, — в его глазах зажегся огонек.

— Я тебя не понимаю!

— Дорогая, я позабочусь о тебе и ребенке. Моя мадонна, — он поцеловал Анхелику.

— Тогда брось свою любовницу!

— Что?!

— Альфреду, ты думаешь, что я не знаю о твоей любовнице? Я не настолько глупа, как ты думаешь! Сегодня я видела ее! Она же старая! Как ты мог предпочесть ее мне?!

— Иногда зрелость более привлекательна, чем юность…

— Я думала, ты будешь отрицать, — задумчиво произнесла Анхелика. — Но я не могу делить мужчину с другой женщиной. И я знаю, что тебе придется бросить ее, иначе об этом узнает мой отец… и ты знаешь, какие будут последствия для тебя и для твоей работы.

— Хорошо, но я должен с ней объясниться.

— Конечно, — улыбнулась Анхелика, представляя, как ее соперница будет унижена, когда она, Анхелика, родит и придет к ней показать своего малыша, а она обязательно это сделает. Она погладила свой живот и добавила.

— Не думаю, что ты готов отказаться от своего ребенка. Сейчас она находится в полицейском участке.

— Почему?

— За проституцию. И ты сейчас выберешь ребенок или она.

— Но… это жестоко!

— Она должна быть наказана, потому что заслужила этого унижения. И если ты сейчас поедешь в полицию, то я тебя не прощу.

*****

Дарио не смог удержаться, чтобы не рассказать Моэме о том, что на Керро запал привлекательный гей, правда, он опустил все предшествующее этому знакомству события, но сути этого происшествия хватило на то, чтобы повеселиться. Моэма хохотала до слез, все время переспрашивая.

— Так он назначил ему свидание?

— Ну, да. Видела бы ты лицо Керро, когда Тони об этом рассказывал. Ну ничего, ему надо научиться опускать свои глазки, а не стрелять ими, как из снайперской винтовки.

— Геи любят жопы, а не глаза, дорогой.

— Моэма! Что ты говоришь при ребенке? — Дарио увидел, как Нова навострила ушки, но просчитался, потому что новое звучное слово было уловлено совсем другим существом.

— Жопа! Жопа! Любят жопу! — заорал Птичка. Нова фыркнула, сморщилась и выплюнула еду прямо на стол.

— Не хочу!

— Что значит не хочу?! Надо доесть! — Дарио попытался засунуть еще ложку еды в рот дочери, но та демонстративно насупилась и сжала рот.

— Надо, — схитрила Моэма. — Дарио, держи ложку у ее рта, чтобы у нас второго «попугая» не было. А ты, Птичка, не порть мне ребенка, иначе закрою тряпкой.

— Давай, детка, а то папа расстроится, — в ответ упрямое молчание. — Вся в тебя!

Моэма стала куда — то собираться, а Дарио все еще воевал с Новой, которая быстро выучила интересное слово и с удовольствием закрепляла новый материал.

— Детка, это такое место, куда не стоит ходить, — он засунул ложку в рот ребенка и посмотрел на жену. — А ты куда — то собралась?

— К доне Ванде, мы давно у них не были, да и мне надоело постоянно торчать дома.

— Уже поздно! Куда ты собралась тащить ребенка? И ты же должна понимать, что не стоит лишний раз появляться на улице, тем более с Новой.

Нове надоело ковыряться в еде, и она решила избавиться от пюре кардинальным способом, поэтому пока отец отвлекся, с размаху скинула тарелку со стола. Пюре шлепнулось на штаны Дарио.

— Нова!

— Жопа! — заорал Птичка.

— Зопа! — повторила вредная девчонка.

— Все, ребенку пора спать! — он подхватил Нову и вручил Моэме. — Спать, дочь, спать, а с твоей мамой мне еще надо поговорить.

— О чем? — Моэма обернулась в дверях детской.

— О том, как появляются дети, — хмыкнул Дарио.

— Дети появляются от большой любви!

— Дети появляются от такого шустрого с хвостиком, а от большой любви — только недосып, нервозность и штаны в каше.

Моэма засмеялась, наблюдая, как ее муж направился в ванную, чтобы почистить одежду. Спустя полчаса, за которые она успела уже уложить ребенка и привести себя в порядок, накинув легкий пеньюар, Моэма подкралась к Дарио, который, пока ждал, успел заснуть и сладостно похрапывал, запрокинув голову на спинку дивана.

— Милый, ты постоянно на работе, а я все время сижу дома… Почему мне нельзя хотя бы помогать тебе в лечебнице? — она, как кошка, ластилась и мурлыкала в ухо. Дарио проснулся, посмотрел на нее и засветился хитрой улыбкой, разглядывая новенький прозрачный халат.

— Моэма, почему на тебе столько шмоток. Кого— то хотела соблазнить?

— Я в поиске!

— Зачем искать, я уже здесь.

— Слюни вытри!

— Вытри слюни, жопа! — заверещал Птичка, они переглянулись между собой и засмеялись.

— Я когда-нибудь зажарю эту птицу. Слышишь, Птичка, зажарю и съем, если не заткнешься!

Попугай внимательно склонил голову повернувшись боком, и стал разглядывать хозяев, которые занимались непонятно чем.

*****

Ванда увидела ее огромные немного испуганные глаза и поняла, что девушку что-то беспокоит и не просто беспокоит, а она в панике. Ей надо успокоиться, а не бросаться сразу к Керро, который из-за занятости может обидеть ее своим невниманием.

— Сэси, что случилось?

— Нет, ничего, дона Ванда. Мне надо увидеть Керро. Он дома? — глаза ее опять расширились, потому что она едва себя сдерживала.

— Дома, — женщина перехватила Сэс и обняла за плечи. — Глубоко вдохни и выдохни. Давай, успокаивайся. Иногда надо поговорить не со своим парнем, а с другим человеком, чтобы не пуститься во все тяжкие.

— Так заметно, что я… что мне…

— Видно, поэтому пойдем посекретничаем, а Керро пусть подождет. Вообще, надо заставлять мужчин ждать нас, тогда они будут больше ценить встречи. Хорошо, Сэси?

Сэс кивнула, подчиняясь Ванде, и пошла вслед за ней.

— Что тебя волнует?

— Дона Ванда, а платье, то есть свадебное платье … то есть Керро хотел жениться на Дуде?

— На какой Дуде? — не поняла Ванда. — Вы поссорились?

Сэс замотала головой.

— Но у тебя появились сомнения? Не стоит, не стоит тратить жизнь на сомнения и недомолвки… — Ванда подумала, прежде, чем продолжить. — Я знаю точно, что вы подходите друг другу…

— Подходим? Знаете, что он однажды сказал мне, что я для него тот катализатор, который уравновешивает его энергию.

— Ха-ха-ха, — засмеялась Ванда, — мой сын не может обойтись без этих научных словечек! В этом он весь! Сэси, он имел в виду, что он нашел и больше не сможет без тебя. Ты его настоящая половинка. Это достаточно романтично?

— Иногда он невыносим!

— Помни, только ты и никакая другая женщина подходишь для моего сына. Со временем ты это поймешь.

— Вы так думаете?

— Да, он чувствует тебя… о! Я же говорила, — она указала на вошедшего в гостиную Керро, который посмотрел на настороженное лицо девушки.

— Сэс? Мама, что случилось?

— Ничего, я собираюсь уходить, — она встала, легонько коснулась плеча девушки. — Сэси, помни, что я сказала. Ты и никто больше.

— Сэс? — как только мать ушла, Керро подошел к девушке и потерся щекой, придвигая ее к себе. — Ты напряжена.

— Нет, уже нет, — она подняла лицо, доверчиво обняла его за талию. Он не торопился накинуться на нее, хотя она была не против, он медлил, и эта медлительность действовала на девушку еще сильнее, чем его недавние слова. Он внимательно рассматривал ее лицо, спустился взглядом к ее губам, потом поцеловал сначала верхнюю, а затем нижнюю губы, провел губами вниз по шее поцеловал ушко. Сэс выдохнула, принимая его ласку и покорно ждала, что он будет делать дальше. Легким касанием руки он спустился от локтя и взял руку, прижал ее к своему лицу.

— Керро… — все забыла, с чем пришла, как только он коснулся губами и языком его ладони, — люблю… тебя…

Ей не нужно было его ответное признание, ей было достаточно его легких касаний, чтобы испытать самое эротическое переживание рядом с ним.

[1]Официально слово «иммунитет» в новом значении было закреплено в 1869 году во французском словаре Литте.