40 глава

Девчонки собрались в перерыве между лекциями в кафетерии. Сэс присела за столик с чашкой кофе, но так и не притронулась к ней.

— Что с тобой? — Мелисса сразу заметила ее болезненный вид. — Ты словно глаза прячешь. Из-за Зеке?

— Да, я была сейчас в больнице. Он после операции пока без сознания, врачи говорят, что организм молодой и справится.

— Это нападение произошло около НИЦ?

— Да, отец запретил мне там появляться, сказал, что нечего рисковать, — Сэс вздохнула, ведь только благодаря поездке в больницу она заставила себя утром встать, привести себя в порядок и выйти из дома; ничего не хотелось делать, никого видеть и ни о чем разговаривать. — Сколько еще будет секунд, минут, часов, суток? Лишь бы оставила эта жгучая, ломящая боль…

— Я тоже была в шоке, когда нам рассказал отец, — вздохнула Мелисса.

— Я не об этом…

— Тогда о чем?

— Не знаю, он не объяснил, он сказал мне, что разлюбил меня, что не хочет меня видеть или я ему надоела. Он просто ушел без сожалений и объяснений, — монотонно сообщила Сэс, потухший вид которой говорил о том, что она пребывает в каком-то подавленном состоянии, а Мелисса сразу поняла, о ком идет речь. — Он выгнал меня, как приблудную собачонку! Мел, что я ему сделала? Ты бы видела его глаза! Он ненавидел меня в тот момент.

Лицо Сэс исказилось, а глаза скользнули поверх плеча подруги на того, кто был за ее спиной. Ее подруга обернулась и увидела входящих в фойе университета Керро и Дуду.

— Он делает все, чтобы сделать мне больно, даже встречается с Дудой. Еще вчера говорить, что любит, а потом будто холодом обдает, — Сэс едва сдерживала себя. — Он делает это специально, вот только я не пойму, что я такого сделала, чтобы так меня наказывать?

Дуда увидела девчонок и энергично замахала им рукой, приветствуя и привлекая внимание к своему спутнику. Но этого ей показалось мало, она потащила Керро за собой к их столику.

— Привет, — радость так и сочилась из ее глаз и уст. — А мы тут решили тоже перекусить. Правда, Керро?

— Угу.

— Я такая счастливая… Ой, Сэс, прости, тебе не до веселья… ведь Зеке в больнице, почти весь университет говорит об этом, — Дуда состроила сочувственную мордочку, но ее самодовольство выплескивалось через край. — Керро, ты мог бы заказать кофе и булочки? Я такая голодная!

— С чего это ты такая голодная? — спросила Мелисса, как только Керро отошел, и пожалела, потому что ответ Дуды полоснул острым лезвием по подруге.

— Хороший секс с любимым мужчиной делает женщину голодной, — прошептала Дуда и бросила взгляд победительницы на Сэс. Та дернулась было уйти, но Мелисса неожиданно схватила ее за локоть и покачала головой. Вернулся Керро и поставил перед всеми девушками чашки кофе и пирожное.

— Я всегда была уверена, что чрезмерное знание этикета свойствено только подлецам, чтобы произвести благоприятное впечатление, — Мелисса отодвинула от себя чашку и посмотрела на присевшего напротив нее парня.

— Знание — свет! — спокойно констатировал Керро, не глядя на Сэс.

— А как же подлость?

— Мне это не мешает жить.

— Хуже всего те, кто способен улыбаться, признаваясь в этом.

— И даже демонстрировать, — он прикрыл своей рукой руку Дуды. Атмосфера накалилась, казалось, что Мелисса сейчас взорвется и влепит ему пощечину, но не выдержала Сэс и, схватив сумку, убежала. Керро заметно расслабился, провожая взглядом девушку.

— Не знаю, что между вами происходит, но как можно быть таким злым? — Мелисса пошла за подругой.

****

Мелисса не смогла догнать подругу, поэтому решила еще зайти к своему научному куратору, пристроилась в дальнем ряду столов среди слушателей профессора ди Коста. Он закончил лекцию и, увидев Мелиссу, махнул рукой, поприветствовав ее.

— Я уже хотел звонить тебя, потому что у меня очень интересные факты. Да, кстати, ты поговорила с владельцем этих дневников?

— Да, но настоящий владелец уже умер, а тот человек, который мне их передал, пока по ряду причин не хочет называть свое имя. Простите, профессор.

— Нет, что ты, Мелисса, я вполне понимаю такую конфиденциальность, потому что такие документы очень ценные, но в то же время взрывоопасны.

— Почему же взрывоопасны?

— Потому что содержат подробности жизни человека вне закона, человека, который повинен в гибели множества людей, а потом сумевшем выйти сухим из воды. Мелисса, — ди Коста пригласил ее в свой кабинет и открыл сейф с дневником, — прости меня, но мое знание немецкого языка не настолько хорошее, чтобы понять все. Мне пришлось просить консультацию у моего давнего друга — бывшего ученика, который сейчас не занимается научной работой, но раньше был прекрасным студентом философского факультета.

— Я даже не знаю, что сказать.

— Я хочу тебя с ним познакомить. Он сейчас занимает достаточно ответственную должность в Префектуре Сан-Паулу с перспективой перевода на федеральный уровень. К тому же он владеет несколькими языками.

— Вы так его расписали, что мне придется довериться ему, — улыбнулась Мелисса, ей самой нужна была помощь. — Но думаю, он слишком занят, чтобы заниматься переводами.

— Но он согласился помочь мне. Так вот что он поведал мне, — профессор открыл записи там, где была закладка. — Вот послушай: «1941 год …Мой друг Юлиус дал мне вторую жизнь, второй шанс стать полезным обществу, когда написал прошение. Это был риск, на который он пошел. Теперь он курирует мои разработки и спасает меня от смерти в застенках гестапо. Его консультации и возможность наблюдать за препаратами мозга, дает толчок для дальнейшей работы. Мозг мы получаем от убитых детей и подростков из концлагерей. «Я получаю мозг. Как он попадает в мой институт — это не мое дело»[1]Он работает над дегенеративным заболеванием мозга, который может привести к паркинсонизму, дистонии, и в конечном счете смерти, в то время как меня больше интересует возможности мозга…». Это значит, что Ришера спасла протекция известного в то время профессора, с которым его связывала дружба и общие интересы. Сами же записи в дневниках с 1940 по 1945 года напоминают медицинский справочник.

— Я это тоже заметила, в моей части тоже очень много медицинских терминов и химических формул, — согласилась Мелисса.

— Здесь есть очень много попыток оправдать свои действия и также факты сотрудничества некоторых стран с фашистской Германией. Здесь еще очень много документов, которые имеют историческую ценность. Вот это было между страницами, — он вытащил странный пожелтевший листок.

— Что это? — Мелисса стала разглядывать тонкий листок.

— Это облигации США, которые были выпущены в 1936 году, и есть упоминание в записях: «… выручка пошла на оплату уничтожения неполноценных рас…» или вот это, — профессор увлеченно зачитывал переведенные куски текста, — «1945 год… генерал Рейнхард Гелен[2] сдался американцам и представил себя человеком, который может сделать важный вклад в предстоящую борьбу с коммунизмом. Началось бегство крыс! Как жаль закончить жизнь и не закончить дело своей жизни…» На протяжении всех лет существовала негласная поддержка нацистов. Такая «доброта» победителей позволила сохранить жизнь восьми из двенадцати руководителей главных управлений СС, шестнадцать из тридцати высших руководителей СС. Все они пошли на сделку и поэтому из пятидесяти трех тысяч эсэсовцев, которые истребляли «неполноценные народы» были привлечены к суду лишь примерно шестьсот человек. Подумай только, всего шестьсот!

— И среди них вот такие врачи, как Ришер?

— Да.

— У меня тоже есть определенные успехи в переводе, но не такие впечатляющие, — Мелисса передала профессору вариант своей работы. — Я хочу познакомиться с вашим бывшим учеником. Если он знает язык, то, наверно, смог бы помочь нам в переводе.

******

Житман знал, что выманить и забрать Моэму с ребенком не составляет труда, но его волновала эта женщина. Он видел страстную натуру Моэмы и хотел, чтобы она принадлежала ему. Сейчас он стоял в магазине, решив пойти самым проверенным путем в завоевании женщины, рассматривал предложенные вечерние платья и понимал, что она не захочет отказаться от его подарков, потому что никогда не смогла бы их позволить себе.

— Вот это красное с серебряной отделкой, как настоящая страсть. Перешлите его вот по этому адресу.

— Вы не захотите сами подарить его своей женщине, чтобы увидеть на ее лице восторг? — удивился продавец.

— К сожалению, она сердится на меня, — театрально вздохнул Житман.

— Понимаю, но я думаю, вы заслужите ее прощение.

— Я тоже так думаю, — он улыбнулся, представив восторженные глаза Моэмы, ведь индейцы всегда любили блестящие и яркие вещицы.

Подарок, принесенный курьером, вызвал в Моэме восторг, а карточка со словами любви дали понять, от кого подарок. Она покрутилась перед зеркалом с платьем в руках, не решаясь померить его. Знала, что если оденет его, увидит себя, то не сможет отказаться, а что она скажет Дарио? Все-таки, белье-это маленькая вещица, а вечернее платье не утаишь.

— Как же объяснить его появление? Оно, наверно, стоит сумасшедшие деньги!

Зазвонил телефон и Моэма уже поняла, кто звонит.

— Если бы я знала, куда отправить твой подарок, то я бы его вернула! — затараторила женщина, но голос выдавал ее радость.

— Ты могла бы прийти ко мне и остаться вместе со своим платьем в моем доме.

— Наглый кот! — Моэма бросила трубку, а потом еще раз повертелась перед зеркалом и решительно стала примерять платье.

*****

Мелисса приехала к Сэс, понимая, что подруге нужна поддержка, и застала ее в глубокой задумчивости. Сэс даже не удивилась ее появлению, ведь с самого детства, когда они учились в одном классе, они были неразлучны и чувствовали друг друга. Сейчас же ей показалось, что Мелисса приехала, чтобы не посочувствовать, а позлорадствовать.

— Хочешь мне напомнить, что я встряла в ваши отношения и теперь плачу за это?

— Сэси, у меня даже мысли такой не было. Да и отношений у нас никаких не было, кроме дружеских.

— Я тебе не верю!

— Перестань, тебе кажется, что весь мир против тебя? Это не так, по крайней мере, я готова поддержать тебя.

Сэс всхлипнула и закрыла лицо.

— Сэси, его надо проучить, а не искать причину в самой себе. Разве ты не видишь, как он легко пользуется тобой. Только не смотри на меня, как на врага, — Мелисса попыталась успокоить подругу, но только не умиротворяя ее сладкими обещаниями, что все наладится, а убеждением, что надо действовать его же методами. — Да, его надо проучить, побить его самоуверенность ревностью. Я знаю, он любит тебя, в этом невозможно ошибиться.

— Тогда почему он так поступает?

— Не знаю, возможно, у него есть какая-то причина, но это все равно не оправдывает его жестокость и подлость, — Мелисса подумала прежде, чем продолжить. — Можно сказать, что он слишком не уверен в себе, но нет! Он уверен в себе, но не уверен в тебе, поэтому он так жесток. Ему тоже не сладко!

— Я ничего не поняла! — Сэс в любой фразе искала надежду.

— Он уверен в себе и думает, что справится со своим чувством, что ему ничего не стоит убить свою любовь, но это не так. Я даже уверена, что он постоянно думает о тебе, поэтому так бьет тебя, что даже мне не по себе. Бьет тебя, а наказывает себя.

— Для меня это слишком сложно. Но почему? Почему он так поступает? Что я такого сделала? — повторила вопрос Сэс. — И что же мне делать?

— Не поддаваться на провокации. Займись собой и меньше обращай внимание на него… — пожала плечами.

— Я не могу… мне впервые так плохо, что я сделала не то? — предательские слезы выступили на глазах. — Я впервые чувствую такую боль при расставании.

— А Зеке?

— Но я его не любила, а теперь мне кажется, что у меня вынули душу… Вот где он сейчас? С Дудой? Меня душит ревность! И не говори мне, что он поступает подло и жестоко, потому что это я виновата в том, что он изменился!

— Да приди же ты в себя! — Мелисса взяла Сэс за плечи и встряхнула. — Какая бы причина не была для такого поведения, он не имеет право обижать и мучить тебя! Оставь его наедине со своей совестью.

— Существует любовь, которая длится всю жизнь и никогда не кончается? И я не могу его оставить… А ты уходи! — воскликнула Сэс. — Я не хочу твоего сеанса психоанализа!

Мелисса встала.

— Но Сэс…

— Я хочу побыть одна…

«Все это происходит, потому что он что-то скрывает, и я узнаю, в чем дело!» — Мелисса решила, что завтра она вытрясет из Керро всю правду.

*****

Кекс сообщил, что в лаборатории никого из персонала нет, остался только дежурный врач, и тот находится в своем кабинете, и если Керро надо посмотреть, что там происходит, то надо это делать сейчас.

— Я же понимаю, что тебе это надо не для того, чтобы выполнить задание дона Луиса. Это ты мне по ушам ездишь! Тебе что-то нужно! Я боюсь за тебя, — парень неожиданно обнял Керро за талию и положил голову на ему грудь, — я сделаю все, что ты хочешь, только будь осторожен.

— Ладно, ладно, Тео, успокойся, — Керро осторожно похлопал его по плечу, оглядываясь, желая, чтобы никто не стал свидетелем такого проявления чувств. — Отключи на время видеокамеры в лаборатории. Все, Тео, отпусти меня, мне нельзя терять время.

Керро поднялся наверх и остановившись перед электронной дверью, позвонил Тони.

— Я готов.

Через пару секунд электронное устройство само ожило, на его дисплее с бешеной скоростью забегали цифры и сложились в сложную комбинацию, замок щелкнул и открылся. После яркого летнего солнца в стеклянных кабинетах НИЦ за дверью его ждала темнота, он вглядывался в нее широко открытыми глазами, и по мере того, как глаза привыкали к полумраку, то темнота отступала, светлела и приобретала очертания. По коже пробежали мурашки, Керро прислушался, слышалось лишь мерное жужжание кондиционеров. Из видеозаписи, что ранее предоставил ему Кекс, он знал, что лаборатория разделена на несколько секций, где есть диагностическое оборудования, лаборантские и непосредственно палаты, где помещены испытуемые. Он осмотрел оборудование, на котором проводились тесты и анализы крови, плазмы и других образцов. Здесь были и микроскопы, пробирки и биохимический анализатор, установка ускоренного синтеза и масса различных приспособлений, необходимых для исследовательской работы. Керро подошел к столу, где стоял компьютер и щелкнул, вызывая последние файлы.

— Примитив! Никакой безопасности… так так, вот и моя базовая модель состояния испытуемых, графики, …, — он быстро просмотрел последние результаты, которые были достигнуты по этому перспективному плану и записанные в таблицы. — Синтезирование вещества… его до сих пор корректируют… активация синтеза…

Еще раз оглянувшись, убеждаясь, что никого рядом нет, он вставил флеш-носитель и запустил скачивание. Неожиданно его внимание привлек звук из дальнего помещения, парень вздрогнул и медленно и осторожно направился туда. За шторкой лежал человек, его руки и ноги были привязаны ремнями к кровати, к голове и груди вели провода от электроэнцефалографа, отслеживающего функциональное состояние нейронов коры головного мозга, и кардиомонитора для постоянного отслеживания сердечной деятельности. Больной производил странное впечатление, потому что был похож на мертвеца с припухшими глазами и потрескавшимися от жажды губами. Он просил попить, его взгляд сфокусировался на Керро.

— Прекратите мои мучения… забери меня…, — хрип, как мороз по коже, пробирал до самого нутра. Керро увидел на кровати маркировку МС290715 и лист назначения, сфотографировал.

— Забери…

— Эй, ты, кто такой? — неожиданный голос сзади заставил Керро замереть. — Как ты сюда попал?

Керро сконцентрировался, ощутив возрастающую вибрацию и пульс в висках, мгновенно обернувшись, нанес удар, откидывая свидетеля плотной волной раскаленного воздуха. Все, что попало в радиус воздействия с грохотом, шелестом и звоном разлетелось в стороны, а дежурный врач упал, теряя сознание. Керро подскочил к нему, пощупал пульс и оглянулся на его пациента.

— Черт, черт! — он торопливо схватил свою флешку и лист назначения, потом стащил с больного датчики, расстегивая ремни, и буквально на себе потащил из лаборатории. — Давай, парень, шевели ногами.

Спустившись в подземный гараж, который использовался для машин руководства и погрузки и разгрузки всем необходимого для исследовательских целях, он позвонил Кексу.

— Вырубай систему охраны, видео наблюдение всего Центра…

— Зачем? — опешил друг.

— Тео, сделай что-нибудь… в конце концов, устрой компьютерный армагедон.

— Что с тобой? Ты где? — взвизгнул гей.

— В гараже.

— Хорошо, не высовывайся на камеры, я отключу наблюдение там… через полчаса, когда пройду ресепшен и охрану, чтобы меня не обвинили в саботаже.

— Тони надо забрать.

— Хорошо, — он отключился, а Керро с бессознательной ношей спрятался за выступом подсобного помещения, и осмотрелся. Прямо перед ним висела камера, которая медленно стала поворачиваться в их сторону, медлить было нельзя, и Керро мощным волевым усилием сломал направленный на него глазок соглядатая.

*****

Изабел заглянула в комнату дочери, которая только что пришла и, сообщив, что не хочет ужинать, закрылась у себя.

— Ты расстроена? В университете проблемы?

— Нет, мамочка, у меня все хорошо.

— Тогда что?

— Я была у Сэс. Ее бросил Керро… просто на пустом месте и без объяснений. Сэс очень подавлена.

— А ты не рада? — осторожно спросила мать.

— Мама, что ты говоришь!? — удивилась Мелисса и неожиданно покраснела. — как я могу радоваться?!

— Скажи мне, Мел, ты питаешь до сих пор теплые чувства к нему? — Изабел не стала говорить о любви или влюбленности, облачив эти понятия в более обтекаемое «теплое чувство».

— Ох, мама, это немного не то, что ты подразумеваешь, — она немного подумала, — совсем не то! Во мне идет странная борьба между неприязнью и доверием. Мне не нравится, что он манипулирует людьми, Тони, Дудой, Сэс и даже мной. Я ведь не дурочка! Но в то же время он без оглядки доверил мне то, что никому не говорил…

— А что он доверил?

— Мама, это он доверил мне, поэтому я не могу ничего тебе сказать.

— Тогда он хороший психолог и просчитал, что ничем не рискует.

— Может быть, но что-то мне мешает поверить в его подлость. Что-то мне мешает вынести окончательный вердикт… не могу понять, что… Сегодня я поймала себя на мысли, то хочу найти его поступкам оправдание.

— Ты думаешь о нем чаще, чем положено думать о друге.

— Мама, — укоризненно протянула Мелисса, — ты хочешь убедить меня в том, что я влюблена?

— Нет, но ты его воспринимаешь, как близкого человека, — Изабел подумала о такой странности, ведь она сама чувствовала то же самое. Она подумала еще и о том, что дочь могла бы помочь с препаратами для анализа ДНК, но решила сначала обсудить это с Эдвалду.

****

Дарио был озабочен, когда вернулся домой. Моэма же вместе с дочерью разучивала песенку и вид нахмуренного мужа вызвал в ней недоумение.

— Что случилось?

— А, — вздохнул Дарио, — справлюсь!

— Вот, ты даже не хочешь мне рассказывать о своих проблемах! В чем дело? Я — пустое место? Я не могу ничего понять и помочь?

— Моэма, не заводись! Просто в этом месяце перерасход электроэнергии в лечебнице и все.

Моэма вздохнула и недовольно бросила ложку, которой помешивала стоявшую на плите фасоль с мясом. Дарио решил погасить раздражение жены, поэтому подошел и поцеловал ее в шею.

— Моэма, любимая, я не хочу беспокоить тебя по пустякам. Я смогу решить все сам.

— И так всегда. Ты все решаешь сам, а я должна сидеть дома и готовить еду! Приставка к плите!

— Не начинай, Моэма, я устал.

— Вот! — Моэма отправила Нову в комнату, а сама вздернула подбородок. — Ты устал! Устал! Теперь это твоя отговорка от того, чтобы не заниматься любовью! Ты меня совсем не любишь! Ты меня не хочешь!

— Моэма, что ты говоришь?! — отмахнулся Дарио. — Да, я устал, но не настолько, чтобы не чувствовать тебя.

— Да? — она тут же подошла к мужу, положив руки ему на плечи. — Я соскучилась.

— Я тоже скучаю, — поцелуй был вкусный. — Ты пахнешь жаренным луком.

— У тебя мысли только об еде, — Моэма хихикнула и направилась к плите. — Садись, сейчас будем ужинать.

Она накрыла стол, а сама стала рассказывать о том, что сделала за день. Все ее новости сводились к домашней работе и сплетни соседки, с которой она могла перекинуться словечком, не выходя из дома. Дарио почти не слушал, лишь иногда кивал.

— Ты меня не слушаешь! — обвинила его Моэма. — Как мне все надоело! Почему я не могу ездить с тобой в лечебницу? Я ведь всегда помогала тебе.

— Да, любимая, но не сейчас.

— Не сейчас, не сейчас… Когда? Люди Нелсона не появлялись и, вообще, та встреча была абсолютно случайной.

— Я не хочу, чтобы случайность стала закономерностью. Ты много не знаешь!

— Что я не знаю, — зацепилась за последнюю фразу Моэма.

— Мы с тобой ругаемся? — переспросил Дарио, поднимая на нее глаза.

— Нет, но если ты будешь отдаляться от меня, то я тебе устрою скандал.

— Моэма, что тебе не хватает?

— Мне? Мне не хватает прогулок под луной, признаний в любви! Ты только и работаешь, работаешь, работаешь… — выдала Моэма. — Разве так сложно понять, что я сижу здесь, запертая в четырех стенах, общаюсь только с ребенком и попугаем. Я не могу так провести всю оставшуюся жизнь, пока ты работаешь!

— Но жизнь и состоит из работы, дома, детей. Так все живут!

— А я не все. Дарио, я родилась в племени и жила там, где нет границ ни в пространстве, ни во времени! Ты привез меня сюда, засунул в клетку, как нашего попугая, и сказал: «Будь счастлива!» Я не хочу так жить!

Она вышла из кухни и хлопнула дверью.

— Моэма, — он пошел за ней и нашел ее в спальне. — Любимая, что опять? Я же старался…

— Вот именно ты старался, а самому было наплевать на меня!

— Ладно, прекрати строить из себя обиженную девочку, я устал и пойду в ванную, — он открыл шкаф, чтобы взять чистую футболку и на него чуть не вывалилось шикарное красное платье, которое удивительным образом поместилось в небольшом шкафу.

— Что это? — обалдел Дарио.

— Платье! — Моэма растерялась. — Это… это мне сеньора Ванда подарила!

— В честь чего?

— Скоро у Керро день рождение и …

— Странно, у Керро день рождение, а подарки получаешь ты.

— Но Керро в платье не ходит.

— Очень логичное объяснение! — иронизировал Дарио.

— Дарио! Сеньора Ванда просто знает, что мне не в чем выйти в приличное место, вот и решила подарить мне платье! Тебе не нравится оно?

— Нравиться.

— Правда? — оживилась Моэма, вытаскивая его из шкафа. — Красивое? Ладно, ты иди в ванную, а я сделаю тебе сюрприз.

Когда он ушел, Моэма облегченно выдохнув, одела платье, которое легло по фигуре, превратив ее в ослепительную красавицу, и приняла эффектную позу. Дарио вернулся и замер от восхищения, приоткрыв рот.

— Откуда у сеньоры Ванды такие деньги, чтобы делать такие подарки?

— Значит, есть! — Моэма была готова отразить его нападение и защитить свой подарок, но у мужа запиликал телефон, и Дарио забыл о платье.

— Хорошо, да, можно. Еду.

****

Спустя полчаса Тони подхватил обессиленного человека из рук Керро, встретив его около ворот гаража.

— Ты вытащил его из лаборатории?! — Кекс бегал вокруг них в сильном волнении. — Ты знаешь, что сейчас поднимется, что сейчас будет?! Вызовут полицию, начнут искать, кто проник в лабораторию, нас обязательно найдут! Нас найду-ут!

— Заткнись, Тео! Полиции никакой не будет, Велозу не будут связываться с полицией… Не мог я его там оставить! — они всунули мужчину в машину Тони, которую он подогнал к зданию, и выехали со стоянки. — Тони, Тео, камеры отключены?

— Да, но они включатся через двадцать минут, — лихорадочно закивал Кекс, глядя на почти мертвое тело, которое неожиданно ожило и застонало. — Ой, его так жалко, он похож на раненную собачку!

Керро и Тони нервно переглянулись и хохотнули, снимая напряжение.

— Куда везем?

— Ко мне.

— Напугаешь свою мать. Нет, туда нельзя, — не согласился Тони.

— Ладно, — Керро позвонил Дарио и договорился с ним, — везем в ветлечебницу.

Они опять переглянулись и нервно засмеялись.

— Что же будет? Что же будет? — продолжил причитать Кекс.

— Тео, прекрати! Ты меня нервируешь, — Керро нащупал пульс человека. — Мне надо разобраться, чем его кололи…

— Что ты с ним собрался делать? А если он умрет прямо здесь? Рядом со мной! Я этого не вынесу! — Кекс то и дело дергался. — Где эта ветлечебница? Кто там у вас?

— Наш друг… Но суета в НИЦ будет, как только очнется дежурный врач… которого я оглушил.

— Как?! — подскочил Кекс, стукнувшись головой о крышу автомобиля. — Все нам конец!

— Он не успел меня разглядеть, я его вырубил, но он станет оправдываться и поднимет панику.

— Если бы ты не забрал его, — Тони кивнул в сторону лежащего, он сразу понял, как Керро вырубил свидетеля, — то могло все пройти незамеченным… Камеры включатся, пойдет запись, но теперь их будут проверять и найдут момент, когда они были выключены.

— Но мы же ушли раньше! Охрана подтвердит!

— Да, возможно выскользнем, — Тони протянул Керро его электронный пропуск, — ты вышел с нами!

Они доехали до лечебницы, Дарио был уже там, перенесли и устроили объекта МС290715.

— Ты сошел с ума? Кто это? — Дарио помог парням затащить ношу в дальнее помещение, где были клетки для животных и старый операционный стол, который он иногда использовал, как кровать, когда оставался на ночь наблюдать за животными.

— Так укладывайте его сюда. Керро, кто это?

— Это пациент НИЦ, один их «кроликов» дона Луиса.

— И он умыкнул его, — поддакнул Тони. — Теперь мы не знаем, как выберемся из всей этой передряги.

Больной был без сознания и не представлял никакой угрозы.

— Так, все, парни, делаем себе алиби, — Керро позвонил Дуде. — Да, дорогая, я хорошо, давай встретимся прямо сейчас… в клубе, так в клубе…

— А как же я? — протянул обиженно Тео, поняв, что Керро проведет эту волнительную ночь не с ним. А он так надеялся, что все его усилия будут вознаграждены.

— Тео, нам нужны надежные свидетели, которые никак не связаны с НИЦ. Соображай быстрее…

— Тогда я с вами! И никуда ты от меня не денешься! — он вцепился в рубашку Керро.

— Хорошо, хорошо… А ты, Тони? Позвони Мел…

— Нет, мы с ней расстались… — Тони позвонил своим знакомым и договорился с ними. — За меня не беспокойся, я найду с кем засветиться…

— Все, парни, сбрызнули отсюда, — Дарио отправил их к выходу, — я останусь здесь и понаблюдаю за его состоянием.

— Если что, у тебя есть сыворотка от бешенства? — поинтересовался Кекс.

****

Дарио опять не было дома, он позвонил и сообщил, что остался дежурить в лечебнице с каким-то оперированным животным. Моэма скучала. Переделав все домашние дела, уложив Нову спать, она уселась перед телевизором смотреть любимый сериал.

— Вот ведь живут же люди! Любовь, страсть… такой мужчина… вот ведь дура, чего глазки потупила?! Хватай, если предлагают! — она всегда комментировала телевизионные события, будто сама находилась рядом с героями, и в такие моменты становилась похожа на Птичку, который любил комментировать все, что видел. Неожиданно раздавшийся дверной звонок оторвал ее от увлекательного занятия. Моэма кинулась к двери, ругаясь, что эти соседи отрывают ее от единственного развлечения.

— Ты?! — перед ней стоял Житман. — Ты сошел с ума?! Ты… ты… да как ты посмел сюда прийти?

— Будешь кричать, соседи услышат, потом придется оправдываться. Пустишь?

— А если у меня муж дома?

— Я проверял, его — нет.

— Как проверял? — она пропустила мужчину в квартиру. — Ну, все равно, у меня ребенок спит!

— Мы ее не разбудим… — его приглушенный тон намекал на что — то, глаза в темноте коридора заговорчески светились. — Я принес тебе подарок.

Он протянул небольшую коробочку, открывая ее и показывая блестящее украшение.

— Это мне?! — Моэма уставилась на вожделенный предмет, руки сами протянулись и выхватили подарок. — Этот браслет мне? Золотой?

— Золотой. Думаешь, что я буду дарить фуфло самой красивой женщине в мире?

Девушка примерила, любуясь блестяшкой, а Житман любовался ею. Она поражала его своей почти первобытной непосредственностью. Простота ее желаний и реакция говорили о том, что душа индейской девочки побеждает искушенность городской жительницы.

— Ты очень красива, — Житман прижал ее к себе, приподняв над полом и тем самым, не давая возможности сопротивляться. — Красотка Пантанала!

— Житман! Не смей! Я замужняя женщина! Поставь меня туда, где я была!

Житман тихо засмеялся, он уже знал, что не отступит, слишком уж соблазнительна была эта дикарка.

— Ты сводишь меня с ума, я влюблен в тебя, моя красавица. Я люблю тебя, — он почти повторил признание в любви сериального героя, что прозвучало по телевизору, и стал целовать слегка сопротивляющуюся девушку.

— Я закричу!

— Ты разбудишь свою дочь и всполошишь соседей. Хочешь объясняться с ними, как в такое время в квартире оказался мужчина? Лучше поцелуй меня!

— Житман, прекрати!

— Я же чувствую, что ты дрожишь от желания. Я тебе нравлюсь, — он поцеловал ее более продолжительно и откровенно. — Если бы я был твоим мужем, то сейчас кувыркался с тобой в постели…

— Заткнись! — красная от таких откровенностей Моэма вяло отталкивалась от мужчины. Это было не возмущение, а смущение от того, что ей нравился напор Житмана. Она ждала, что он предпримет дальше, пока соблюдая мнимую верность мужу.

— Я хочу заменить твоего мужа, хотя бы на сегодняшний вечер… — он повалили ее на диван и стащил одежду, оставляя на ее теле только подаренный браслет. — Красавица!

«Если узнает Дарио, скажу, что меня изнасиловали! Он простит!» — всплыла мысль в затуманенном страстью сознании женщины, и Моэма ответила на поцелуй Житмана.

— Ты любишь меня? — спросила Моэма, требуя подтверждения своей неотразимости.

— Люблю и… хочу.

Их уже не могло остановить ни опасность возвращения Дарио, ни присутствие ребенка за стенкой, Моэма пустилась во все тяжкие и получала от этого огромное удовольствие.

*****

Нелсон заехал за Вандой в кафетерий, терпеливо дождался ее появления на улице, чего никогда не делала ради женщины. Как только она появилась, встрепенулся и окликнул. Ванда медленно подошла.

— Почему ты не приехала в квартиру? Я хочу возвращаться туда, где бы меня ждали.

— Ты не можешь диктовать мне условия, Нелсон, а я не буду делать того, чего не хочу.

— Ванда, любимая, я же все делаю, чтобы заслужить тебя, чтобы ты пришла ко мне… Поверь, я подал на развод и скоро этот вопрос решится, — он притянул женщину к себе, будто боялся, что она сейчас исчезнет. — Ты не веришь в мою любовь?

— Я верю, — она прикоснулась лбом его подбородка и вздохнула. — Но у моего сына проблемы… мне кажется…

— Кажется? Что за проблемы?

— Мне сложно объяснить, я вижу, что он в очень нестабильном эмоциональном состоянии. Он в ссоре с любимой и от этого страдают окружающие.

— А я? Я тоже мучаюсь без тебя. А твой сын уже взрослый парень… переживет, или помирятся, или найдет себе новую пассию. Видишь ли, родная, в молодости привязанности могут очень быстро меняться.

— Ты не понимаешь, Нелсон, — Ванда сама находилась в напряжении от происходящего с Керро, — его нестабильность, угрожающая… уничтожающая, потому что мой сын обладает способностью переносить силу своих эмоции изнутри себя в реальный мир в виде удара.

— Что? — Нелсон не понял. — Какого удара?

— Я хотела сказать о том, что люди в дурном настроении ругаются, мучают близких, — Ванда опомнилась и попыталась свести разговор в сторону. — Вот мне и тяжело, когда сыну несладко…

— Я тоже в очень дурном настроении, когда ты отказываешь мне, не желая быть рядом.

— Нелсон! Не дави на меня! У тебя нет на это права, ведь твои слова о разводе пока остаются словами, а у меня создается впечатление, что ты пытаешься использовать меня… хочешь выработать потребность близости с тобой. Но мне только физическая близость с тобой не нужна, возможно, лет десять назад меня привлекли бы такие отношения, но не сейчас. Мне не нужен любовный роман на миг! Мне нужны прочные отношения, супружество… Я отношусь к этому очень серьезно…

— Я разведусь!

— Все, хватит, я не желаю слушать про развод и про твою жену. Вот когда разведешься, тогда и сможешь мне предложить серьезные отношения, — она отодвинулась от мужчины, убрала его руки с плеч. — А пока у меня есть единственный мужчина, о котором я забочусь — это мой сын.

Нелсон хотел ее остановить, но зазвонил его сотовый.

— Что?! Что ты сказал?! Я еду! — он сорвался с места, даже не простившись с Вандой.

*****

На танцполе извивалось людское месиво, на возвышении работал диджей, задавая настроение всего вечера. Керро и Дуда прошли в чил-аут, за ними плелся Кекс. Здесь было спокойнее, играла медленная музыка, несколько компаний общались между собой, попивая коктейли.

— А он что тут делает? — Дуда покосилась на Кекса, демонстрируя легкую агрессивность и взглядом, и манерами. — Вы уже и ходите вместе!? Отстань от моего парня!

— Сама отстань! — Кекс плюхнулся на диван напротив пары и ревниво стал наблюдать за приставаниями Дуды, хотя сам Керро воспринимал их довольно спокойно, демонстрируя улыбку и шепча ей что-то на ушко.

— Дуда, мы встретились случайно у входа, — прошептал Керро, обнимая Дуду и переключая ее внимание на себя. — Веди себя прилично с людьми.

— Ты понимаешь, во что ты меня втравил? Это все из-за тебя! А теперь ты меня хочешь бросить! — не мог успокоиться Кекс и подсел к нему. — Меня уволят с работы и посадят в тюрьму за похищение!

— Ты никого не похищал, — Керро понял, что Кекс начал истерить, потому что рядом соперница, и теперь ему придется варьировать меж двух огней. — Я не справился бы без тебя, но, Тео, не стоит думать о работе в таком месте. Успокойся, помни нам надо … найди себе партнера. За барной стойкой я заметил пару-тройку активно ищущих мальчиков.

— Все-таки, такие тебе нравятся, если ты их замечаешь! — с торжеством в голосе произнес Кекс и посмотрел на Дуду.

— Что между вами происходит? Что означают слова про похищение? — Дуда прислушивалась к их разговору. Керро глазами показал Кексу, чтобы тот пересел, и, чтобы прекратить ненужные расспросы девушки, поцеловал ее. Дуда зашлась в восторге, обхватила его за шею, желая продлить эту минуту. Один поцелуй превратился в бесконечно долгие ласки, на которые не скупилась Дуда, потерявшая ощущение реальности.

— Отцепись от него, шалава! — Кекс не выдержал такого нападения на своего друга и боевито выпятил грудь вперед, наступая на Дуду. — Что тут себе позволяешь?! Это мой парень! Мой!

— Что ты говоришь, замухрышка?!

— Это я замухрышка?! — все грозило перерасти в потасовку.

— Заткнитесь оба! — Керро сидел между ними, проклиная тот момент, когда решил с ними связаться.

— Зачем ты его сюда привел? — набросилась на него девушка. — Скажи ему, что ты не гей! Скажи!

— Это ты лезешь между нами! Это я был с ним с самого начала, а ты… ты… — Кекс тоже не отступал. Керро встал.

— Ты куда?

— Развлекаться, а вы тут разберитесь между собой! — он знал, что рискует, ведь нет гарантии, что они не вцепятся друг друга в волосы, но выхода не было, надо было переключить их внимание на другой объект. — Предлагаю пари, кто из нас быстрее всех заведет приятное знакомство… Встречаемся здесь через двадцать минут. Ну? Кому нужны такие закомплексованные люди, как вы. Уж точно не мне!

— Победа будет за мной! — Дуда подскочила. — Что решил отступить, замухрышка? Кекс обиженно засопел, но тоже подскочил, чтобы принять вызов.

[1]Юлиус Халлерворден

[2] немецкий военный деятель, генерал-лейтенант (c 9 апреля 1945) Вермахта в период Второй мировой войны, один из руководителей разведки на Восточном фронте. Создатель «Организации Гелена», позже преобразованной в Федеральную разведывательную службу Германии (BND). Первый президент Федеральной разведывательной службы (BND)