38 глава

Когда в столовую вошел Нелсон, Далила подняла бокал, сделала это с долей издевки, приветствуя, как возвращение триумфатора.

— Неужели ты появился дома? Дал выходной своей любовнице?

— Нет, я сейчас уеду к ней.

— Так она тебя не кормит, поэтому ты приехал позавтракать.

— Где Сесилия? — Нелсон решил не обращать внимание на ее насмешки и сменил тему разговора.

— Тоже со своим любовником! Даже не имея кровного родства, она повторяет своего отца даже в распутстве.

— Кто этот парень? Почему она не знакомит нас? — у его голосе появилось беспокойство.

— Она обещала привести его для официального знакомства. Но, видимо, не может выбраться из постели!

— Девчонку пора выдать замуж, — Нелсон сел за стол и исподлобья взглянул на жену.

— Позвони отцу Зеке и назначьте дату свадьбы, — дон Луис посмотрел на Далилу, а потом на Нелсона. — Я бы на вашем месте все сделал быстро, пока парню не надоело ждать.

— Сэс не любит Зеке. — произнесла Далила.

— Это имеет значение? — Нелсон скривился.

— Я думаю, что это единственный выход, — дон Луис был прямолинеен и жесток. — Пусть станет женой Зеке, а потом прыгает по чужим постелям.

— Неужели вы совсем не привязаны к Сесилии? Вы же называетесь ее дедом!

— Здесь вопрос не привязанности, а чести семьи, которую Сесилия не ставит в расчет. С Камойнсами уже есть договоренность, осталось только назначить дату свадьбы, а девчонка пошла по рукам, — добавил Нелсон.

— А вы считаете, что выйдя замуж, можно заводить любовников?

— Она не носитель чистых генов, — ответил дон Луис, — поэтому и не имеет значение, с кем она будет спать и от кого будет рожать.

— Вы монстры! — Далила вскочила из-за стола и выбежала.

— Отец, не стоило так шокировать мою жену, — Нелсон не был удивлен такой циничности своего отца. — При чем тут гены?

— Как это гены тут ни при чем? А ее бабка?! Никчемный дед — самоубийца! В свое время ты остановил меня на полпути, когда я хотел улучшить ее природные данные, теперь имеешь в результате распутную девчонку с минимумом мозгов в голове, — дон Луис раздраженно бросил салфетку на стол.

— Я воспитывал эту девочку…

— Да, я тебя понимаю, но ты, Нелсон, заигрался. Я циничен не более, чем ты! И я не Далила, чтобы не видеть, что девочка уже взрослая, а ты хочешь ее, как женщину!

— Чушь! — Нелсон бросил салфетку на стол.

— Откуда же такая борьба с самим собой и желание выдать ее поскорее замуж?

— Деньги, всего лишь деньги Камойнсов. Не хочу упустить возможность породниться с мешком денег с ее помощью нельзя, — усмехнулся Нелсон.

— Будем считать так.

****

Моэма завязала маленькие хвостики Нове, поругалась с Птичкой из-за постоянного беспорядка в клетке и перекинулась на Дарио.

— Когда все это закончится? Почему я должна сидеть дома? Можно подумать, здесь безопаснее, чем в лечебнице! Дарио, возьми нас с собой? Или сам останься.

— Мне надо работать, Моэма. Ты же понимаешь, что в лечебнице всегда много дел, да и надо постоянно оплачивать счета, покупать еду, одежду… Знаешь ли, мы не можем остановиться и бросить все даже на время.

— Ты вечно занят и никуда мы не ходим, ты не уделяешь ей внимание, как другие.

— Кто это другие? — остановился Дарио у входной двери.

— Да я так отвлеченно. Вон, со своей соседкой я болтаю больше и чаще, чем с тобой, — Моэма свела разговор и отвернулась, чтобы муж не увидел ее бегающие глазки.

и Дарио.

— Подонок! Подонок, отпусти! — заорал Птичка, заставив Моэму покраснеть, но Дарио не обратил внимание на выпад попугая, видимо, не воспринимая его, как свидетеля чего-либо.

— Следи за птицей и за своими сериалами, иначе скоро Нову не отличишь от Птички, — Дарио вышел, а женщина бросилась к клетке.

— Ах, ты паразит! Если ты еще раз откроешь свой клюв, я тебя сварю, а потом зажарю!

*****

Далила обернулась на звук открываемой двери и увидела входящего Нелсона.

— Что еще тебе надо? Пришел продолжить свое издевательство надо мной и моей дочерью? Что с тобой происходит? Что плохого сделала вам Сэс?

— Успокойся, Сэс на самом деле пора выходить замуж.

— Она достойна выйти замуж по любви, а не в угоду финансовых интересов.

— Хорошо, наша дочь выйдет замуж за того, кого выберет сама, — у Нелсона не было ни малейшего сомнения в том, что Сэс ему подчиниться, он был уверен, что найдет аргументы, чтобы вытащить ее из-под влияния любовных мечтаний и сделать правильный выбор. Но сейчас его волновало другое. Он небрежным жестом положил перед женой документы о разводе.

— Собственно, из-за этого я и пришел к тебе. Ознакомься с условиями нашего развода, ведь ты его так хотела!

— Неужели я избавлюсь от этой семейки Адамс!? — она взяла бумаги и бегло пробежала по тексту. — Но здесь нет ни слова о разделе имущества.

— Там оговаривается твое месячное содержание.

— Что? Нелсон, ты считаешь, что я приму эти жалкую подачку в виде алиментов и ничтожную сумму отступных? Да, я найму команду адвокатов, и они распотрошат тебя, как пойманную акулу. Месячное жалование, ха! Это для того, чтобы привести сюда другую? Ту самую? Однако, круто она тебя свернула в гаванскую сигару!

— Ознакомься и подпиши документы! — спокойно предложил Нелсон.

— А что причитается нашей дочери?

— Твоей дочери! Она выгодно выйдет замуж, а я пожелаю ей счастья.

— Подлец!

Угрозы угрозами, но Далила чувствовала себя беспомощной. За все годы своего замужества она фактически была отрезана от общества, ведь Нелсон никогда не утруждал себя ввести ее в круг своего общения, новых друзей не приобрела, а ее бывшие подруги постепенно исчезли. Ее мирок был четко очерчен домом, салоном красоты, психиатрической клиникой, где лежала мать, и для некоторого разнообразия поездками за границу и то нечастыми. Единственным человеком, который стал отдушиной среди заведенных правил, стал Жозе Риварес. Далила позвонила ему, как только Нелсон вышел, и договорилась о встрече.

*****

1980 год

Агата лихорадочно искала возможность понять, что написано в этих дневниках для того, чтобы диктовать свои условия. Их поездка в Рио оттянула время расплаты за ее поступок, но не подвинула ее к разгадке записей, которые Агата взяла с собой. Она торопилась, потому что время отсчитывало свой ход, а в лаборатории находился человек, который когда — то был смыслом ее жизни. Что же в них написано? Что такого ценного в этих химических формулах? Она раз за разом пролистывала дневники, старательно выискивая малейшую деталь, за которую можно зацепиться. И эта деталь появилась — между страницами этого дневника лежало несколько писем. Текст самих писем был непонятен, но в одном из конвертов лежали записка и пожелтевший от времени документ с гербовой печатью и металлический жетон с номером. Имя на документе, вполне читаемое даже при незнании языка, было Magda Rischer. «Lieber Freund Alfred, es tut mir leid, dass Sie in dieser Situation kam. Wir wissen, dass die Person in einem der Konzentrationslager gebracht wurde»[1]. Агата отложила письмо и стала рассматривать гербовую бумагу, где орел распахнул свои крылья, а в лапах держал свастику.

— Магда Ришер, кто же ты? — женщина пробежала глазами по тексту, отмечая даты. — Годы жизни? Похоже…

Документ напоминал свидетельство о смерти, но какое отношение к этому имеет Луис? От нехорошего предчувствия у нее началось покалывание подушечек пальцев, она сложила письма и сунула в сумочку, а дневники спрятала. Она вышла из ванной, подошла к любовнику, ластясь к нему, будто кошка.

— Дорогой, я хочу сегодня пройтись по магазинам…

— Ну уж нет, уволь, можешь весь день ходить по магазинам, а я лучше проведу день за хорошей сигарой и газетой…

Агата улыбнулась, как и предполагала, что ее предложение — лучший способ отделаться от своего спутника и заняться своими делами.

— Ты будешь скучать? Но я быстро…

— Угу, знаю, как это быстро бывает. Но мы можем пообедать вместе.

— А потом сходить по Копакабане, там очень много милых магазинчиков…

— Нет! Милые магазинчики не для меня, — Луис энергично отказался сопровождать Агату. Припудрив лицо и одев темные очки, она отправилась в Федеральный университет Рио-да-Жанейро, где могла найти помощь в разгадке писем. Ее рассуждения не были лишены логики, ведь на факультете языковедения всегда найдутся студенты, готовые подзаработать переводом.

*****

— Криспин предоставил Эдвалду адрес Керро и некоторые сведения о распорядке дня, а также о его матери.

— Мне сопровождать тебя или нет?

— Нет, дружище, не будем пугать женщину. Она, наверно, итак обеспокоена после моего звонка, голос у нее дрожал. Такое впечатление, что парнишка доставил ей порядком неприятностей, вот она и пугается, как только разговор заходит о ее сыне, — Эдвалду остановил машину перед небольшим кафетерием, они вышли и осмотрелись. — По-моему, это здесь.

— Мне точно здесь ждать?

— Да, Криспин, — мужчина вошел в зал.Ванда вздрогнула, когда к ней подошел незнакомец и назвал ее по имени.

— Это я звонил вам, меня зовут Эдвалду Престес.

— Ванда… Ванда Фриас.

— Я знаю, — и увидев недоумение в глазах женщины, пояснил. — Видите ли, мой дочь и ваш сын поддерживают дружеские отношения, поэтому я знаю о вас.

— И тем не менее, что вас привело сюда, о чем вы хотите поговорить? — ее напряженность никуда не ушла.

— Можно ли присесть, потому что разговор может оказаться не совсем быстрый и не совсем обычный. Ну, хотя бы сюда, он указал на дальний столик.

— Хорошо, — она предупредила сеньора Секу, хозяина кафетерия, о визите Эдвалду, получив замечание о том, что нельзя столько времени проводить с мужчинами. Ванда смутилась, но делать было нечего, он был прав.

— У меня полчаса. О чем пойдет речь?

— Мне бы хотелось, чтобы тема нашего разговора пока осталась между нами. Она касается вашего сына и его деда.

— Сына?! Что вам нужно от моего сына? И что вам нужно от деда Керро? Он уже умер так давно, что вы могли бы оставить нас в покое!

— Дона Ванда, никто не собирается вас беспокоить…

— Одни слова! Вы преследовали нас сколько помню. Ему пришлось уйти из семьи, чтобы вывести нас из-под удара. А сейчас вы добрались до моего сына!? — Ванда вскочила.

— Успокойтесь, — Эдвалду тоже вскочил. — Я не понимаю, о чем идет речь!

— Убирайтесь немедленно! И запомните, мой сын не обладает способностями своего деда! Так же как и его отец! Он для вас бесполезен! Оставьте нас в покое!

— Ванда, все в порядке? — к ним подошел сеньор Секу, обеспокоенный таким поведением женщины. — Этот человек обидел тебя? Что он сказал?

— Нет, ничего, но этот человек уходит, — она демонстративно предлагала Эдвалду уйти.

— Сеньора Фриас, прошу вас, еще один вопрос! У вашего сына есть кольцо с зеленым изумрудом?

— Убирайтесь, — запаниковала Ванда. — Я ничего вам не скажу!

Эдвалду ничего не оставалось сделать, как покинуть кафетерий. Он сел в машину и бросил папку с фотографиями и отчетами наблюдения на заднее сидение.

— Что? — спросил Криспин.

— Ничего! Она даже слушать меня не стала, чего-то перепугалась, стала говорить о каких-то людях, которые преследовали их и теперь добрались до ее сына! В чем дело, Криспин? Что мы такого пропустили, что так пугает эту женщину?

******

Далила не смогла сдержать слез после разговора с мужем и со своим свекром, она привыкла, что такое презрение они демонстрировали в ее адрес всю жизнь, но Сесилия совсем еще девочка, которая узнала, что такое первая любовь. Она попыталась дозвониться до дочери, но та витала где-то в облаках и не отвечала, поэтому женщине пришлось договориться о встрече с Мелиссой, тем более, что все равно надо выяснить новости о переводе дневников. Припудрив лицо и одев темные очки, чтобы скрыть припухлости и красные глаза, отправилась в университет, где могла еще и найти дочь.

— Добрый день, дона Далила. Вас не затруднило приехать сюда? — Мелисса была обрадована ее приездом.

— Нет, нисколько, тем более, что мне хотелось увидеть и дочь.

— Вас беспокоит Сэс?

— Да, меня волнуют ее отношения с этим парнем, как его зовут? Керро? Она теряет свою личность…

— Я тоже это заметила. Но, дона Далила, Керро сложный человек, я бы сказала, что самодостаточный… Не зря же ваш муж взял его в свой НИЦ. Согласитесь, что бездари не могут работать в исследовательских проектах.

— Он работает у моего мужа? — Далила была поражена такой новостью.

— Вы удивлены тем, что Керро работает с вашим мужем и свекром? Неужели Сэс ничего вам об этом не говорила?

— Нет… Кстати, она на занятиях?

— Да, у нее еще лекции, да и Керро здесь. Правда, в лаборатории…

— Он и здесь работает?

— Да, если хотите я могла бы вас познакомить.

— Если предоставится случай, — Далила даже обрадовалась возможности оценить увлечение своей дочери.

— Хорошо. Вас что — то беспокоит. У вас очень бледный вид.

— Нет, Мел, спасибо за заботу. Я итак многое узнала… — Далиле было не по себе, она оказалась перед сложным выбором и не знала, как поступить. — Я подожду дочь и поговорю с ней.

— Дона Далила, я хотела бы спросить вас, откуда у вас дневники Ришера? Вы понимаете, что эти документы имеют очень большую ценность, не только историческую, но и медицинскую. Но даже не в этом дело, а в том, что как они попали в Бразилию? Это записи одного из нацистских преступников, и они никак не могли оказаться здесь случайно…

— Я не знаю. Вернее, я меньше всего знаю, каким образом это произошло, мне их передал человек, который… — Далила не решилась говорить о том, что ее мать жива и имеет к ним какое — то отношение, — уже умер.

— Значит, вы являетесь последним владельцем этих записей?

— Ну, получается именно так. Ты смогла перевести их?

— Мы только начали. Помните, я говорила вам о профессоре ди Коста? Я думаю, вам надо с ним встретиться и поговорить. Мы начали перевод, но это очень сложно, потому что не совсем знаем язык, а нанимать переводчиков, пока не стоит из-за определенной секретности этих дневников. Мало ли что! Да к тому же почерк, надо сказать, там отвратительный, — неожиданно Мелисса вскочила и махнула рукой. — Керро!

Далила резко обернулась и увидела приближающегося к ним парня. Да, он был привлекателен, светлокож и светловолос с правильными чертами лица и прозрачными, как голубая вода, глазами. Дон Луис, наверно, в восторге от такого истинно нордической внешности, хотя свекр всегда больше всего ценил в людях умственные способности, нет, даже не способности, а проявление нестандартного мышления, что выдает в человеке проблески гениальности. Парень подошел, поздоровался и посмотрел на женщину.

— Дона Далила, познакомьтесь — это Керро.

— Далила Пиньон, мать Сесилии, — Далила протянула руку и встретилась глазами с парнем. Его зрачки мгновенно расширились, превращая светлые глаза почти в черные.

— Очень рад, хотя не скрою, что смущен. Сеньора, вы очень красивы, ваша дочь похожа на вас.

— Взаимно, хотя речи льстивого лиса меня не трогают, — довольно грубо ответила Далила. «Велозовский гений, монстр со светлыми глазами и черною душой, что выглядывает из них…» — Далиле пришло на ум такое определение.

— Сеньора, теперь я очарован окончательно, — Керро засмеялся. — Надеюсь, Сэси простит меня за неудачную попытку понравится ее маме.

— Лучше всегда говорить правду, тогда не будешь выглядеть искусственным манекеном.

— Манекены слишком идеальны, наверно, потому что молчат, а если мы начнем говорить только правду, то превратимся в монстров, — он улыбнулся. «Как он понял, что я считаю его монстром? — Далила кашлянула. — Вот улыбка у него искренняя».

— Дона Далила, хочу предупредить, в светской болтовне Керро не переиграть, — Мелисса взглянула на парня, а Далилу удивило то, что такая умная девочка, как Мелисса Престес, не видит его лицедейства. — А ты, Керро, прекрати дурачиться, когда знакомишься с людьми, на которых надо производить хорошее впечатление, а не держать их на расстоянии.

— Мел, теперь в глазах доны Далилы, я окончательно превратился в фанфарона, — он скорчил рожицу и превратился в нормального парня. «Так вот в чем дело! Это его защитная реакция, а Мел его удивительно чувствует», — Далила улыбнулась.

— Мел, передай Сэси, что я в лаборатории, и она может не торопиться, тем более что ее мама захочет с ней поболтать, — он вежливо склонил голову, прощаясь, и отошел.

— Дона Далила, почему вы молчите? Вам не понравился Керро? — спросила Мелисса.

— Я думаю, что он слишком сложный для моей дочери, — уклончиво произнесла женщина. — В нем все слишком…

****

Дуда всегда отличалась удивительной способностью внушать доверие людям незнакомым и отвращать от себя тех, кто узнавал ее поближе. Еще одним ее талантом была ее удивительная проникаемость в места, где меньше всего ее ожидали встретить. Она приоткрыла дверь и заглянула в один из кабинетов— кластеров, в котором царила некая захламленность какими-то бумагами, книгами, пробирками, какими-то аппаратами, во общем, всем тем, что нужно по работе в научной лаборатории.

— Керро? — она увидела Керро, который пребывал в глубокой задумчивости, откинувшись на широкую спинку офисного стула. Его взгляд сфокусировался на каком-то предмете напротив, а мысли летали в открытом космосе, но в закрытом для Дуды доступе. Девушка подошла к парню и, проследив за его взглядом, уткнулась в ряд пластиковых контейнеров для бумаг. Неожиданно один из контейнеров стал терять форму, странно выгнулся и скис, как растаявшее мороженное.

— Что это? — она завороженно подошла к предмету и протянула руку, чтобы потрогать.

— Что тебе надо? — Керро очнулся.

— Что это?

— Что именно?

— Вот это! — она решительно указала на кривую коробку.

— На солнце перегрелась! — и точно, она была освещена солнцем. — А ты подумала, что здесь проходит обряд посвящения офисных лотков во флеш-накопители?

— Но этого не может быть! Ай, — она ткнула пальцем в пластик и оставила на нем отпечаток. — Это невозможно! Оно горячее… и этот запах! Что с тобой не так?

— Хочешь знать? — он подался вперед и приглушил голос, заставляя девушку приблизиться и заглянуть ему в глаза. — Только тебе я могу довериться. Я реинкарнация Мерлина и могу превратить тебя в попугая!

Он впервые развлекался, используя свои способности, и ту ситуацию, которую сам же создал. Его не покидала ощущение того, что он научился контролировать свою силу, использовать ее дозировано и в узко обозначенном месте.

— Ну, а если серьезно, то это сила мысли настолько сильна, что пробивает стены, лотки, мусорные ведра, главное условие, надо иметь то, чем думаешь!

— Почему ты не воспринимаешь меня серьезно? — ее взгляд был прикован к его губам. — Я не дура и все понимаю!

— Что же ты понимаешь? — Керро заинтересовался тем, как объяснит Дуда то, что увидела сейчас, но девушку интересовало совсем другое. Было впечатление, что она идет к намеченной цели, не сворачивая и не замечая ничего кругом.

— Наша страсть воспламеняет все кругом.

Керро откинулся на стуле и захохотал.

— Ты все еще не бросила идею достать меня? Что же заставляет тебя так думать?

— Твои письма! Я никогда не читала таких красивых писем!

— Письма?! — фыркнул Керро, терпение начинало его покидать. — Очередная выдумка воспаленного воображения!

— Моя любовь не выдумка! Я люблю тебя.

— Ты думаешь, что любишь. Ты же учишься на психолога и должна знать все проявления человеческой натуры. Ты выдумала свои чувства ко мне и мои к тебе тоже выдумала. Если ты сейчас это признаешь, то мы с тобой сможем быть друзьями…

— Я люблю тебя, а ты любишь меня. Я знаю это, иначе бы ты не смотрел на меня с таким желанием. Ты не дарил бы мне цветы…

— Бредни эротоманки! — усмехнулся Керро. — Найди себе другой предмет приложения своих сил. Для разнообразия начни писать работу по психологии взаимоотношений полов, возможно, тебя это научит тому, что безответная любовь — штука утомительная.

— Это ты виноват в том, что я попала в больницу! — все ее усилия разбивались о его веселое безразличие, поэтому Дуда перешла на угрозы. — Я наглотаюсь таблеток! Перережу себе вены, а ты будешь виноват в этом. Будешь выпрашивать мое прошение!

— А окончательно умереть не планируешь?

— Что?

— Перережешь вены в расчете, что тебя спасут? Ты просто угрожаешь мне, а сама не хочешь умирать!

— Ты меня не знаешь!

— Ты безобидна и надоедлива, как муха. Попробуй и чего добьешься?

— А Сэс? — зашла с другой стороны Дуда. — Ты же не хочешь, чтобы отец Сэс узнал, о том, что его дочь связалась с человеком, который строит против него планы.

— Что? — неожиданно Керро растерялся. — Какой отец Сэс?! Постой, о чем ты говоришь?

— Сеньор Нелсон Велозу будет огорчен, тем, что пригрел на своей груди удава, который крепко держит в своих кольцах его дочку ради собственной карьеры!

— Велозу?! — Керро нахмурился, а Дуда, воспользовавшись его полной растерянностью, погладила еще лицо и коснулась губ.

— Ты хочешь меня убедить, что любишь Сэс. А на самом деле ты ее используешь, чтобы подобраться к Нелсону Велозу. Что интересного может быть в этой…

В кабинете появился Тони, но увидев их близкое общение, присвистнул.

— Ого, здесь любовное свидание? — он подумал, что нет дыма без огня, и, возможно, Мелисса права, что Керро морочит голову своим девицам.

— Тони! Ты знал, что Сэс — дочь Велозу? — Керро отодвинулся от Дуды.

— Вообще, да, но…

— Почему ты мне не сказал?

— А разве ты об этом не знал? — диалог напоминал игру в вопросы — одни вопросы, ни одного ответа.

— Когда ты узнал? Почему не сказал мне?

— Керро, — он покосился на девушку, — давай обсудим этот вопрос без свидетелей.

Керро подхватил Дуду под руку и, несмотря на ее активные протесты, вывел ее из кабинета, захлопнув за ней дверь. Дуда побарабанила, подергала дверную ручку, приложила ухо к дереву, но ничего не смогла разобрать.

— Что за тайны?! Я все равно вас достану!

****

Керро вернулся к Тони в крайнем раздражении, потому что не знал, что делать. Появилось ощущение, что вся его построенная ловушка для Велозу стала разрушаться. Тони тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я и сам узнал об этом совсем недавно от Мелиссы, но подумал, что ты таким способом подкатываешь к Велозу, ну то есть обложил его со всех сторон, — пожал плечами Тони. — К тому же это ты с ней встречаешься, а не я. О чем вы, вообще, разговариваете, если ты ничего не знаешь о ее родителях?

Керро отмахнулся.

— Понятно, у вас есть, чем заняться.

— Что же мне делать?! — Керро забегал по кабинету.

— Чего ты взъелся на девчонку? Возможно, она даже не в курсе, что делает ее отец и дед. Она может оказаться такой же жертвой этих мерзавцев, как… как твоя бывшая жена.

— Жертвой? Не смеши меня! Как же так?! Почему из всех женщин, что меня окружали, именно дочь Велозу оказалась моим вторым «я»?

— Что это значит? — Тони остановил друга, требуя объяснений. — Что между вами такого происходит?

— Она мне подходит, не просто нравится, и я не просто хочу ее, она подошла мне на внутреннем подсознательном звучании. Я до сих пор не понимаю, почему так получилось, она способна уравновесить силу, убрать лишнее напряжение… Она не боится меня, хотя совершенно не понимает, с чем сталкивается, — Керро сжал виски, будто у него раскалывается голова.

— Ты сам-то не считай себя ненормальным!

— Ты знаешь, что может произойти, но ее не пугает удушье, она приспособилась дышать со мной, не пугает мой жар, будто так и должно быть, мне иногда кажется, что она видит те же видения в наивысшую точку внутреннего…

— Возбуждения? — хихикнул Тони. — Тогда забудь о том, кто ее отец!

— Теперь не получится.

— Тебя прет от одного имени Велозу.

— А мне кажется, что у меня вот здесь, — Керро постучал по виску, — вот здесь заложена ненависть к этим людям.

*****

Когда Житман пригласил Моэму с ребенком в Парк развлечений Playcenter, она не смогла отказаться.

— Мы там еще ни разу не были! — она бросилась собираться, забыв о всякой осторожности. Парк находился в нескольких километрах от Сан-Паулу, но был одним из лучших мест развлечений, куда стекаются туристы из других стран и просто те, кто хочет развлечься.

— Ты не обиделся на меня? — напоминая ему о скалке, спросила Моэма, когда Житман распахнул перед ними дверцу своего автомобиля.

— Шишка была. Опять взяла это орудие самообороны?

— Попробуй снова полезть ко мне, узнаешь.

— Привет, детка, — Житман дал Нове мороженое, завоевывая очки у ее мамочки. — Она у тебя красотка, хотя и не похожа на красавицу маму. На мужа похожа?

— Да, на мужа, — Моэма поправила волосы на голове занятого мороженым ребенка. Не хотела смотреть в глаза Житману, потому что любое упоминание мужа превращало ее в легкомысленную девицу, которая развлекается с другим мужчиной. «Ничего же плохого я не делаю! Мы просто проветримся до Playcenter. Дарио все только обещает, а все время занят и занят. Я же не собираюсь отвечать на его заигрывания! Но он, все-таки, заигрывает… хм… и я ему нравлюсь!» — жажда новых впечатлений победила слабый голосок совести.

Парк был грандиозный, конечно, те аттракционы, которые были предназначены для взрослых, им приходилось обходить стороной, но даже один их вид и веселье, царящее кругом, вызывали восторг. После такого развлечения и обеда в кафе, Нову сморило.

— Все, надо возвращаться, — Житман взял на руки малышку. — Она сможет поспать в машине.

Уже подъезжая к дому, Моэма остановила Житмана за квартал.

— Не стоит нас подвозить прямо к дому. Я не хочу, чтобы кто — нибудь увидел тебя и напел в уши Дарио.

— Как же ты донесешь Нову?

— Житман, это же не телевизор, я постоянно ношу дочь на руках и ничего! Жалко только будить.

— Подожди тогда, — они посмотрели назад на спящего ребенка, их лица оказались совсем рядом. Житман притянул ее и поцеловал.

— Только не набрасывайся на меня, как в прошлый раз, разбудишь ребенка. Ты — моя красавица! — он опять поцеловал ее.

— Житман, не пользуйся ситуацией.

— Я буду пользоваться, — и опять поцелуй не встретил сопротивление. — Я хочу тебя.

— Прекрати, — зашипела Моэма. Житман покопался в кармане и протянул ей свою визитку.

— Позвони, когда будешь готова, моя красавица. Я буду ждать.

Моэма выскочила из машины, открыв заднюю дверцу, осторожно вытащила Нову.

— Прощай, Житман! — и ушла, ни разу не обернувшись.

Обернуться хотелось, но Моэма понимала, что сегодня позволила слишком много. Она разрешила приблизиться к себе другому мужчине, слушала его комплименты, принимала его поцелуи и допустила мысль, что тоже хочет его. «Я не какая-нибудь потаскушка, я честная, порядочная и замужняя женщина с ребенком. Ну, да я нас есть проблемы с мужем… и его ревность меня достала за эти годы, но Дарио хороший и добрый человек! Мне никто не нужен, кроме Дарио!»

*****

Дарио был уже дома и очень обеспокоен.

— Где ты была? Я звонил, но ты как будто не слышала ничего!

— Разрядился, — Моэма вытащила телефон из сумки и показала мужу. — Мы гуляли. Видишь же, Нова заснула, возьми и уложи ее, пока я приму душ, — и ничего больше не объясняя Моэма скрылась за дверью ванной. Когда она вышла, благоухая ароматами свежести, Дарио уже валялся в постели. Он отложил газету и посмотрел на жену.

— Что с тобой? И, все — таки, где вы были?

— Да в парке мы были! С такими же мамочками, как я, Нова заигралась.

— Ты понимаешь, что это опасно? Сколько раз говорить, что тебе надо меньше выходить на улицу?

— Дарио! Ты такой скучный! — она нырнула к нему в постель. — Дарио, ты меня любишь?

— Конечно, люблю, что за вопрос?

— Тогда давай займемся чем-нибудь другим? — она находилась в каком-то взвинченном состоянии, поцеловала Дарио, пытаясь его расшевелить, шаловливые ручки скользнули под одеяло и нашли место приложения сил, но мужчина остановил ее.

— Я устал, дорогая, — и отвернулся, а Моэма, вздохнув, уставилась в потолок.

*****

Зеке приехал в НИЦ по просьбе Нелсона, гадая, о чем конкретно пойдет речь, если отец Сэс отказался это обсуждать по телефону. Нелсон встретил его в своем кабинете, пригласил присесть, нагнетая обстановку.

— Что вы хотели мне сказать, сеньор Нелсон?

— Ты собираешься жениться на моей дочери? С твоими родителями мы обговорили условия вашего союза, но я хотел бы знать твои намерения.

— Я бы не против, — обрадовался Зеке. — Но Сэс увлечена другим, и избегает меня. Они все время вместе, встречаются, а что они делают по ночам?

— Ты и об этом знаешь? Значит, тебе не нужна порченная девица?

— Что вы, сеньор Нелсон! — Зеке удивился такой прямолинейности Велозу. Он как — то рассчитывал, что отец будет выгораживать свою дочь и уговаривать его жениться на ней. — Я люблю Сэс, но только она… Я не могу заставить ее полюбить себя…

— Кто он?

— Один придурок! — Зеке хотел бы рассказать, кто является возлюбленным Сэс, но решил не рисковать, потому что тот факт, что Фриас является сотрудником НИЦ и грантополучателем Фонда может изменить мнение и дона Луиса, и Нелсона о выборе Сэс и тогда он, Зеке, останется не у дел.

— Тебя он напрягает?

— Немного, мне бы больше времени проводить с Сэс, и тогда она станет моей.

— Так значит, ты готов жениться на ней?

— Да.

Нелсон постучал ручкой по столу, раздумывая.

— Твой отец собирался ввести тебя в Совет директоров компании? — Нелсона больше интересовала финансовая сторона этого союза.

— Да, сказал, как только я возьмусь за ум.

— То есть женишься?

— Да.

— Хорошо, я поговорю с твоим отцом, и мы назначим вашу свадьбу. А согласие Сэс с тебя. Ты понял?

— Я понял! Я сейчас… — Зеке подскочил от радости, собираясь тут же пойти к девушке.

— Эй, полегче! Не напирай так и помни, моя дочь должна быть счастливой.

— Хорошо! Хорошо!

Днем солнце испытывало жителей города на выживаемость, накрывая их раскаленной волнами раскаленной жары, а ночи становились душными, наполненными предчувствиями грозы.Был уже поздний вечер, когда Зеке вынырнул из прохладного кондиционированного воздуха здания на улицу. Ему хотелось встретиться с Сэс, но сегодня в НИЦ она не появлялась, что означало, чтобы поговорить, придется ее вытаскивать из объятий Керро чуть ли не в прямом смысле. Но это его не остановит! Подходя к автомобилю, столкнулся с незнакомцем, который прятался за одной из колонн крытой стоянки НИЦ. Он был странный, не похожий на охрану, но и на сотрудника НИЦ тоже не тянул.

— Эй! Ты кто? Тебе что-то надо?

Но незнакомец отвернулся, игнорируя Зеке.

— Эй, ты кто такой? — он подошел, настойчиво предлагая свою помощь. Незнакомец обернулся и последнее, что увидел Зеке почти белые глаза сумасшедшего на лице свинцового оттенка, как тот резко выкинул руку и проткнул его. С черного хода появились люди Житмана, обложив убийцу со всех сторон. Зеке лежал ничком, сжимая рану, но кровь все равно медленно расползалась около тела.Поза лежащего казалась безнадежной.

— Парень, ты жив? — Житман подбежал к лежащему и тут же позвонил Нелсону.

— Да, еще один… не знаю, — он наклонился над Зеке, — кажется еще жив… мои люди возьмут, далеко не уйдет. Хорошо!

Через несколько минут приехала скорая и полиция.

*****

Когда появилась Сэс, Керро уже измучил себя вопросом, что ему делать с открывшимся фактом родственной связи ее любимой и его заклятого врага, но так и не нашел решения.

— Почему ты не подождал меня? — она впорхнула в комнату, будто игривый ветерок и ударилась о глухую стену. — Керро, у тебя такое странное выражение лица.

— Молчи! — Керро поцеловал Сэс, не желая слышать ее голос. Поцелуй имел вкус отчаяния, что насторожило девушку.

— Керро?

— Молчи, — он опять накрыл ее рот губами, потом приподнял ее и посадил на спинку дивана. Несколько пуговиц на легком платье с треском разлетелись по полу, и он порвал остальное в попытке освободить ее от одежды.

— Керро! — они свалились на диван.

— Мы подходили бы друг другу, если бы… — его поцелуи стали слишком настойчивыми, движения слишком грубыми, но даже сейчас ей не пришло в голову сопротивляться. Ей стало невозможно дышать, будто в груди вырос огромный ком чего-то твердого, стал расползаться по всему телу, сосредоточившись внизу живота.

— Мне плохо, — просипела Сэс, содрогаясь от страха и желания. Керро простонал и со злостью отшатнулся от девушки, чтобы не убить ее своей ненавистью. Она судорожно вздохнула и стала дышать, а на теле появились красноватые пятна, будто от ожога.

— Керро…

Он рывком поднял ее с дивана и, сунув в руки сумку, вытащил ее из квартиры.

— Керро, что с тобой? Что ты делаешь? — она пыталась вырваться, прикрывая порванную блузку сумкой. — Керро, что такое?

Он взмахнул рукой, подзывая такси и, когда оно подъехало, сунул девушку внутрь.

— Уезжай немедленно! Прощай!

[1] Дорогой друг Альфред, мне очень жаль, что ты попал в такую ситуацию. Известная нам особа была помещена в один из концентрационных лагерей...