32 глава

Керро открыл глаза, за окном уже светило солнце, пробиваясь тонкими лучиками сквозь жалюзи и располосовывая стены и полкомнаты. На тумбочке лежал незнакомый пакет, он протянул руку и, зацепив его, потянул к себе. На пол выскользнула книга Фрейда «Психология сексуальности» и листок со словами любви и странным приглашением встретиться на их любимом месте.

— Мам, это ты принесла? Твоя книга?

Заглянула Ванда и, увидев книгу, засмеялась.

— Ну конечно, в твою комнату принесла я, но неужели ты думаешь, что я буду дарить подобную литературу своему взрослому сыну? Эта книга из той категории, что покупаешь сам или покупает некто, кто заинтересован в …

— Мама, что за намеки? — Керро сел в постеле, потирая лицо. — В последнее время нас окружает слишком много непонятных вещей.

— Здесь ничего непонятного нет. К тебе приходила девушка из университета, сказала, что принесла документацию. Не знала, что такая бывает документация… да еще эта записка, — она подняла листок бумаги с пола, — совсем не похож на опись документов. В чем дело, Керро? Еще одна интрижка?

— Ты, наверно, заметила, мамочка, я уже взрослый…

— А девочка с юмором! Почитай книгу, взрослый сын, тебе будет полезно! — Ванда усмехнулась. Керро полистал книгу, находя экслибрис, и замер от неожиданности. На внутренней стороне переплета стоял вензель с орнаментальным узором и витиеватыми буквами «Из собрания графа де Соза».

— Черт! У меня глюки! — он потряс головой, отгоняя наваждение, но вензель никуда не исчез. — Мама, кто принес эту книгу? И кто такой де Соза?

— Я не знаю эту девушку, что принесла книгу. Красивая девочка, она сказала, что вы знакомы.

— Кто такой граф де Соза? Его упоминал дед в своем письме…

Ванда хотела было выйти из комнаты, но остановилась.

— Каким образом? Что он писал о нем?

— Он упоминал его в связи с бегством из Европы.

— Я ничего не могу тебе сказать. Твой дед мало рассказывал о своем прошлом, будто мучился им.

— Испытывал стыд?

— За что? Какой стыд может быть у ребенка, попавшего в сложные жизненную ситуацию? Думаю, что его воспоминания были слишком тяжелой ношей для него, потому что он подвергся страшным недетским испытаниям. А еще эти приступы! Такие же, что и у тебя. А каковы твои воспоминания детства, сынок? Все ли было хорошо? Ты не помнишь, сколько раз мы меняли школу, меняли районы, чтобы сгладить последствия твоих приступов, — Ванда укоризненно покачала головой. — Думаю, твой дед страдал этим же, а еще война. О каком стыде ты говоришь?

— А школа Гитлера и Гитлерюгенд? — Керро вскочил с постели, стал одеваться.

— Он упоминал всего лишь концлагерь и голод, который он испытывал. Говорил, что потом перестал испытывать страх, но сначала страх и голод.

Керро посмотрел на экслибрис книги, понимая, что придется заняться поисками прошлого заново, а не прятать голову в песок, думая, что его дед был нацистским преступником лишь потому, что не числился в списках узников Заксенхаузена, а числился в списках школы. Но сначала надо узнать, кто принес ему эту книгу.

Матьсобралась выйти из комнаты, но вернулась к его столу и поискала что-то среди книг.

— Да, еще, я совсем забыла, вчера курьер принес письмо. Возможно что-то по работе?

Она протянула объемный пакет и вышла. Парень повертел в руках послание, для документации или книг оно было слишком легкое, и распечатал.

— О-у-у! — изящные и по-сумасшедше эротичные женские трусики повисли на указательном пальце. Он уфнул и отшвырнул их.

— Какого дьявола?! Ма…!

И тут же замолчал, сначала книга Фрейда, теперь белье, ему не хотелось выглядеть полным придурком в глазах матери.

******

Когда дон Луис вошел в кабинет сына, то увидел, как Нелсон, положив телефонную трубку, широко улыбнулся. На лице отразилась почти юношеская мечтательность.

— Что с тобой? Женщина?

— Да, — Нелсон продолжал улыбаться, — не делай удивленное лицо, это не девчонка-куколка, не способная мыслить ясно и четко, нет, это взрослая женщина, которая переворачивает всю мою жизнь, и я путаюсь в собственном желании и необходимостью.

— Неужели настолько серьезно? — дон Луис удивился.

Нелсон не ответил, не знал, что ответить, лишь подумал о скорой встрече с той, которая так будоражит его мысли.

— Отец, ты о чем — то хотел поговорить?

— Да, я хотел бы обсудить дальнейшие действия с экспериментальными группами. Для более быстрого и лабильного эффекта от препарата необходим эластичный материал.Нужна определенная эластичность мозговой ткани. Ведь умственное развитие, интеллект зависят от особенностей тончайшего строения мозговой ткани, то есть с архитектоникой головного мозга. Какие результаты мы можем получить, если будем продолжать работать с отбросами общества? — дон Луис расположился на диване, взял первую попавшуюся под руку книгу, полистал, и отложил.

— Группа Х1 — это то, что нужно.

— Сколько их?

— Десять, и пока нет потерь.

— С группой Х2 надо заканчивать, они бесполезны. Вместо активизации мыслительных процессов наблюдается повышение агрессивности! — дон Луис настаивал на переносе всех своих усилий на более лучший материал. — Они могут стать неуправляемыми.

— На них можно делать первые пробы, регулируя безопасность доз препарата, потому что потеря объекта исследования чревата последствиями и оглаской.Кроме того, с таких можно брать пункции мозга, — Нелсон же был более прагматичен. — Как мой протеже? Я замечаю, что ты часто с ним беседуешь. О чем же?

— Он из того же теста… еще не понимает, но это так! Мгновенная реакция и в нужном направлении, и с долей научного цинизма. Это хорошо, что мы его заполучили. Только нужна определенная шлифовка.

— Его умение анализировать информацию прекрасно могут сделать исследования репрезентативными[1], а также правильно спланировать последующие исследования, — Нелсон закурил сигару, что любил делать по выходным, сидя в своем кабинете, и строя планы. — Тебе, отец, как раз не хватало того, чтобы кто-то смог твои результаты исследования из абстракции, то есть из области модели, перевели в область конкретного и реального.

*****

1946 год

Сильный стук чуть не снес входную дверь с петель. Лусия испуганно подскочила с дивана, где прикорнула после обеда, и побежала к выходу. За дверью стояли представители закона с совершенно бесстрастными лицами. — Что случилось, сеньоры? — Лусия скользнула взглядам за их спины и увидела собравшуюся около дома любопытствующих, среди которых стояла Анхелика, скромно потупив глаза, в окружении таких же благочестивых матрон, как и она сама.

— Сеньора, нам поступила жалоба, что в этом доме занимаются … хм… проституцией… — сказал один из полицейских. — Вы могли как — то объяснить …

— Что объяснить?

— Вот это! — он показал на дверь. Лусия глянула в указанном направлении и ахнула, на двери краской было написано: «Шлюха».

— Но, сеньоры, такое обвинение не имеет никаких оснований!

— Тогда где ваш муж?

— Но…

— У этой куртизанки нет мужа! — выступила вперед Анхелика. — Она приводила сюда мужчин, многие пользовались ее вниманием. Весь район знает о том, кто она такая! — стоящие рядом с ней женщины закивали. — Она позорит всех своих соседей, ее присутствие здесь влияет на нравственное воспитание наших детей, на глазах которых она занимается распутством.

— Сеньора, вам придется проехать в полицейский участок и дать объяснение в связи с этими жалобами! — полицейский довольно грубо взял Лусию за локоть.

— Не прикасайтесь ко мне! — заупрямилась женщина. — Я ничего плохого не сделала! Я не виновата в том, что ее муж, — она указала на Анхелику, — предпочитает жене любовницу!

— Вот видите, я права, — злорадно улыбнулась соперница Лусии, — она сама призналась в том, что завлекает чужих мужей! Она превратила этот дом в вертеп разврата, что не допустимо в таком районе, где живут честные люди! А поведение этой сеньоры достойно общественного осуждения!

— Отпустите меня! — заплакала Лусия.

— Слезы, сеньора, не помогут, вам придется проехать в полицейский участок.

И ее провели сквозь немногочисленную толпу зевак под ехидное перешептование, издевательский свист и злобные взгляды Анхелики и ее фурий.

— Мой муж выбрал меня, — прошептала Анхелика вслед Лусии.

*****

Далила стояла перед туалетным столиком своей гардеробной. Протянула руку к ящику и открыла зеркальную дверцу, чтобы выбрать парфюм. В зеркале отразилась дверь, в глубине окно спальни и входная дверь. Далила автоматически закрыла и опять открыла дверцу, наблюдая за меняющимся отражением, и в голове вспыли слова матери: «Ключ от секретов… дверца? Там много дверей и все на одно лицо, там много лиц, и все похожи...» Как она не додумалась сразу, что это может быть какой-нибудь ящик мебели с зеркалами?! Но столько время прошло! Мебель стареет, выкидывается и заменяется новой, получается, что она никогда не сможет разгадать секрет этого ключа. Но где же могла стоять эта мебель? Не здесь же, в доме дона Луиса! «Твоя мать была настоящей… шлюхой, которая прыгала из одной постели в другую, и залезла к моему отцу. Надо сказать, уж больно она была горячей штучкой, что мой старик поплыл и даже стал плясать под ее дудку. Купил ей квартиру в Рио…» Квартира в Рио, где останавливался Нелсон, когда уезжал по делам. Эта квартира находилась в районе Ботафога. Далила заволновалась, обдумывая, как попасть в Рио в эту квартиру под достаточно весомой причиной. Когда-то они проводили там время с маленькой Сэс, но в последнее время их совместным поездкам пришел конец. Возможно, предложить дочери провести там свои университетские каникулы? Она так задумалась, что звонок сотового телефона заставил ее вздрогнуть Звонил Риварес.

— О, боже, еще и эта проблема… Да, дорогой, — ласковым голосом ответила женщина. — Да… конечно, все в силе… я помню, дорогой, конечно…

Предстоящее свидание с мужчиной не радовало, но слово придется держать. Женщина вздохнула и посмотрела на себя в зеркало — красивая, но уставшая от жизни женщина, которой не хватает любви.

*****

Агата шла по больничному скверу, после долгого заточения она не могла привыкнуть к открытому пространству, оно пугало, поэтому темнота аллей была притягательна.Она села на скамейку и, обхватив свои плечи руками, отделилась ото всего мира. Здесь было так же тихо, как в их заветном месте.

— Тебя разыскивает полиция! Это опасно!

— Полиция? Ты же знаешь, что меня волнует не полиция…

— Люди Велозу? Этот мрачный человек пугает меня. Он и меня спрашивал о тебе… Почему он преследует тебя?

— Дело прошлого…

— Но он одержим!

— Не беспокойся, он больше никогда не спросит… я уезжаю. Я пришел за тобой. Давай уедем вместе в другой город, чтобы никто и никогда не смог найти нас… Я нашел работу, мы поселимся в небольшой квартирке и… — его губы сводили ее с ума, но слова отрезвляли.

— Я не могу, — простонала Агата, — уже поздно… Я не могу…

— Почему? — он оторвался от ее губ.

— Мне пришлось выйти замуж. Любимый, я не могла поступить иначе… отец умер, и мне пришлось…

— Не оправдывайся! Это я виноват в смерти твоего отца, я вряд ли вымолю у тебя прощения.

— Нет, нет, ты не виноват… Я так тебя люблю… — они обнялись. — Я не живу, а существую, когда рядом нет тебя.

— Тогда что тебя останавливает? Мы можем уехать!

— Нет, я не могу, уже поздно…

— Почему?

— Я жду ребенка, — всхлипнула Агата. — Мой муж хочет сына, а я не могу любить этого ребенка. Я сейчас это чувствую. Не могу! Он не твой! И уже поздно, что-либо исправить…Уезжай, любимый, не смей больше появляться, не подвергай себя опасности! Постой! — она потянулась к нему. — Поцелуй меня!

Агата вернулась домой после их свидания, и муж ударил ее, и не в состоянии справиться со своим гневом. Она закричала о своем презрении к нему и о том, что хочет всегда быть рядом с человеком, которого любит.

*****

Рассыльный принес букет цветов прямо в комнату девушек, сообщил, что букет для Эдуарды Капри. Букет был роскошен, фейерверк цветочного взрыва разноцветных цветов и запахов, упакованный в блестящую упаковку.

— Боже, это от кого? — Дуда прижала к себе подарок, выискивая карточку. — С любовью. Керро. Лижия, я же говорила, что он любит меня и только меня!

— Ух, ты, — ее соседка подскочила к ней и сунула свой нос в цветы, вдыхая аромат. — Вот, почему некоторым дарят такие цветы, а я меня все мимо? Мне бы такого кавалера, чтобы дарил такое. Дорогой?

— Конечно, посмотри, он просто роскошный! Это же ответный подарок на мой сюрприз! Я знала, что ему понравится! Это, наверно, приглашение? Да? Лижия, как ты думаешь?

— Похоже на то. Вы с ним договаривались?

— Нет, это полный для меня сюрприз. Но я вчера была у него. К сожалению, его не было дома, но я познакомилась с его матерью. Очень интересная женщина… Потом оставила записку.

— Ну, вот, сегодня вы встретитесь… Даже боюсь предположить, чем это дело может закончиться! Придешь хоть ночевать?

— Не знаю, — Дуда запрыгнула на кровать от избытка чувств и запрыгала, как ребенок. К ней присоединилась Лижия, охваченная такой же эйфорией.

— Я должна привести себя в порядок, — соскочила Дуда и бросилась в ванную к зеркалу. — Лижия, одолжи мне свое колье, ну то, что тебе подарили на день рождение. Я же отдам тебе…

— Бери, только осторожнее… Что ты оденешь?

Дуда выскочила из ванной и бросилась к шкафу, гребла и вытащила на кровать свою одежду. Девчонки весело с кривляньем, со смехом и комментариями стали подбирать неотразимый наряд. Потом Дуда высыпала из сумки свою косметичку и решая, какая помада и тени подходят к выбранной одежде. Неожиданно зазвонил телефон, и Дуда хватила трубку.

— Это он! Я так и знала! — и побежала прочь с глаз, чтобы поворковать наедине. Пока влюбленная парочка о чем-то договаривалась, Лижия собрала разбросанную одежду.

— Мне что ли куда — нибудь сходить?! Вот также накраситься, расфуфыриться и пойти мозги поскручивать?

Вбежала Дуда, готовая пуститься во все тяжкие, поцеловал Лижию.

— Пока! На всякий случай сегодня меня не жди! — и выпорхнула из комнаты.

— А мне, значит, осталась уборка в комнате? — Лижия, пожав плечами, стала сгребать разваленную Дудой, косметику, подцепила какую — то бумажку, валявшуюся среди женских штучек и прочитала. — Доставка букета … заказчик Дуда Капри. Что? Ничего не понимаю! Что это такое?

*****

Парни закрылись в комнате, Ванда постучалась, но видя, как они увлеченно, что просматривают, покачала головой.

— Мальчики, я ухожу… Надеюсь меня услышали!

— Угу, — пробормотал Керро, краем уха услышал звук двери. — Тони, это думаешь то, что нам нужно?

— Не знаю, но, чтобы вскрыть эти файлы, мне пришлось долго посидеть… пароль несколько ступенчатый, а значит информация очень важная. Правда это не все, скорее всего это не текущая информация, а архив. Здесь слишком много медицинской информации, в которой я просто ничего не смыслю.

— Ничего, мы разберемся, — Керро стал медленно просматривать текст, похожий на закодированные таблицы. Впрочем, для него они были не настолько непонятны, как для Тони. — Судя по всему, это почасовое наблюдение … посмотри, это дата, время, а это изменение в составе крови и описание какого-то эффекта… температура, давление, мозговая активность…Вот это да! Дон Лиус проводит эксперименты на людях, как на кроликах. Теперь встает вопрос о том, что же он вводит.

— Вполне возможно, что все это делается вполне законно, потому что любой препарат должен проходить клиническое исследование, — усомнился Тони.

— Конечно, но у любого экперимента есть и текущие расходы в виде жизней… — Керро взглянул на друга, ожидая от него реакции на его слова. — Я говорю абстрактно…

— Я понял, но за твоей абстракцией жизни реальных людей.

— Тем более необходимо узнать, что происходит с людьми и каковы побочные эффекты.

Тони засел за компьютер, выискивая в инете нужную информацию, а Керро задумчиво смотрел на бегущие мелкие знаки, понятные его другу, и произнес.

— Тони, у меня есть странное и неприятное ощущение, что вокруг меня что-то происходит, но понять, что именно я не могу.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю, — Керро брезгливо вытащил пакет, сквозь прозрачную пленку которого были видны женское белье.

— И что? — не понял Тони.

— Ну, согласись — это не мое!

— Ну… это… Сэс?

— Сэс? — у Керро взлетели брови от удивления. — Мне принес курьер… Сэс в своем уме и не страдает фетишизмом и вряд ли посылка нижнего белья по почте — это нормальность.

— А что еще?

— Не могу определить, но чувство противное… будто я не один…

— Да брось ты, это уже бзики на почве нашего расследования, — Тони неожиданно захохотал. — Не беспокойся, Велозу не будет посылать тебе свои трусики… Это какая — нибудь чокнутая нимфоманка, которой ты вскружил голову.

— Дичь какая! Это даже не смешно!

*****

В дверь позвонили, Керро оторвался от изучения информации и направился открывать. На пороге его квартиры стояла Дуда, вся сияющая и с огромным букетом цветов.

— А-а, что это? — растерялся Керро. — Дуда, ведь так тебя зовут? Что случилось?

— Ты впустишь меня? Мне надо поговорить, — девушка прошла мимо Керро в гостиную с довольным видом и села на диван. Керро прошел за ней и остановился в нерешительности, совершенно озадаченный ее появлением.

— Спасибо за букет.

— За какой? За этот? Но это не мой букет, то есть я не дарил тебе цветов. Дуда, что ты придумала? — он подозрительно посмотрел ей в лицо. — Как я должен понимать твой приход и твое заявление относительно этого подарка?

— Я же знаю, что я тебе нравлюсь! — Дуда подскочила к парню. — Посмотри, какие красивые цветы! Я думала, что это ты подарил мне в ответ на мой подарок, что я просила передать тебе твою мать. Книга…

— А-а, так это ты принесла книгу… — до Керро дошло, но хотя бы на одно недоразумение стало меньше, но загадок не стало меньше. Он отодвинул девушку от себя, слегка встряхивая за плечи. — Откуда у тебя эта книга? Отвечай!

— Книга?

— Да, вот эта книга, — он взял книгу со столика и ткнул пальцем в надпись на обложке. — «Из собрания сочинения графа де Соза». Откуда у тебя эта книга?

— На праздничной ярмарке купила! — придумала Дуда. — Думала, тебя порадовать! Я ничего не знаю об этой записи.

— Странно… — он недоуменно полистал ее, повертел в руке. — Спасибо за книгу… но я не дарил тебе цветов… да и твой подарок был неуместен… Дуда, я не знаю, что ты себе нафантазировала, но между нами ничего не было и не может быть…

— Почему? — с ней было сложно объясняться, потому что невинное непонимание и огромные глаза с внезапно набежавшими слезами мог подействовать на любого мужчину.

— Ну-у-у, э-э-э…

— Все вы, парни, одинаковые, как надо брать на себя ответственность, так сразу нукать начинаете! — с ходу наехала Дуда. Она бросила букет на пол и со злостью пнула его.

— Я не свободен… и связан словом…

— С кем? С Сэс! Она совершенно тебе не подходит, она же дурочка! В университете учится только из-за связей своего отца, едва сдает зачеты… и держат ее там, чтобы получать финансирование…

— О чем ты говоришь?

— О том, что нельзя подчинять свои чувства выгоде! Я люблю тебя… — она неожиданно бросилась к парню, сцепив руки на его шее. — Разве ты не понимаешь, что никто не будет любить тебя так, как я!

— Да, что с тобой происходит!? — он попытался отцепить ее от себя. — Какой — то театр абсурда… Дуда, прекрати меня разыгрывать! Я не люблю тебя! Ты мне даже не нравишься!

— Круто! — из комнаты вышел Тони и теперь наблюдал за всем этим, стоя в дверях. — Ну вы, даете!

— Что он тут делает? — Дуда отскочила от Керро и завизжала.

— Смотрю представление, — хихикнул парень.

— Керро, ты специально подстроил так, чтобы меня унизить?

— Что устроил? — Керро пожал плечами.

— Ты позвал этого придурка, зная, что я приду! Специально!

— Я? — ошалел Керро от такого наезда. — По-моему, это ты живешь в параллельной реальности! Что у тебя с головой? Я никогда не делал тебе знаков внимания, никогда не приглашал на … свидания или хотя бы на чашку кофе…

— Мы пили кофе!

— Кофе! Да, кофе! Но ни-че-го между нами не было! Не было! Я не знаю тебя!

— И видимо, знать не хочет! — вставил Тони, вызывая у Дуды приступ некотролируемой злости.

— Ты пожалеешь о своих словах! — она уставилась на Тони, удивительным образом ее злость не коснулась Керро, а была направлена на его друга, будто он и есть причина всех ее бед. — Керро, тебе нужен друг, который разлучает нас?

— Послушай, — Керро хотел вывести ее, но Дуда резко увернулась и, задев его рукой, оставила царапину на его лице. — Черт, больно! Все, хватит устраивать концерты. Я пришлю тебе обратно книгу.

Уже в коридоре, Дуда пнула входную дверь квартиры, и выскочила на улицу.

— Вы пожалете об этом!

******

1928 год

— Вы пожалеете об этом! — Лусия ходила из угла в угол, заламывая руки. — Как ты мог?! Как ты мог так поступить?!

— Лусия, ничего не случилось, я задержался в клубе… — Эдер поймал мечущуюся женщину. — Лусия, ты мучаешь себя ревностью. Я виноват лишь в том, что проводил Алессандру до дома. Я не мог оставить ее в клубе…

— Ха, она даже туда проникла, чтобы встретиться с тобой! Она переходит все границы, отрицает правила приличия…

— Милая, я не мог оставить ее, — повторил Эдер, не желая погружаться в обсуждение морального облика Алессандры. — Я довез ее до дома и вернулся в клуб.

— Почему ее не проводили другие? Или ты единственный мужчина в мужском клубе?

— Потому что она мать моего ребенка.

— Ты намеренно напоминаешь мне о вашем бесстыдстве! — вскрикнула Лусия, закрывая лицо. — Почему превращаешь меня в стерву? Я не хочу ненавидеть ребенка, но что я должна чувствовать к свидетельству твоей измены.

— Я знаю, что ты великодушная женщина и сможешь относиться к Раулу, как к нашему Арманду.

Старший сын Эдера, как будто ждал, когда разговор зайдет о нем, потому что появился тут же и бросился к отцу.

— Папа! Я соскучился!

Эдер подхватил мальчишку и поцеловал. Темноволосый красивый мальчик с тонкими чертами лица обещал вырасти неотразимым мужчиной, похожим на своего отца.

— Я тоже скучал. Чем ты занимался сегодня?

Лусия взяла себя в руки, наблюдая за общением отца и сына, и уже сожалела о своей несдержанности. Что она сможет добиться скандалами? Сама толкнет своего мужа в объятия жизнерадостной и наглой авантюристки, для которой Эдер является дорогим призом в их негласном соперничестве. Лусия подошла к сыну, погладила по голове.

— У тебя сейчас занятия по французскому языку, а после пригласишь своего отца на конную прогулку.

— Да, сынок, я буду тебя ждать.

Как только маленький Арманду вприпрыжку выбежал из комнаты, Лусия подошла к мужу, положив голову на его плечо.

— Бесценная моя, — он погладил ее шею, спускаясь ниже, порывисто стянул с ее плеч шелковое платье, — я люблю тебя! Ты все еще та девочка, у которой перехватывало дыхание, когда мы целовались…

— Я все та же…

— А это мой первый подарок тебе? — его пальцы коснулись медальона, теплого от ее кожи, погладил ложбинку между мягкими полушариями груди и подтолкнул ее к постели. — Я все также люблю тебя.

****

Ванда согласилась встретиться с Нелсоном в ресторане, посчитав, что должна держать поклонника на расстоянии. Поздновато, но поразмыслив на досуге о том, что она знает об этом мужчине, пришла к неутешительному выводу, что ничего. Она увлеклась им, как девчонка, и забыла осторожность, а ведь никогда не отличалась легкомыслием. Нелсон же не почувствовал ее настроения, поэтому начал строить планы.

— Мы поужинаем, а потом могли бы даже позавтракать вместе, — в устах Нелсона это прозвучало, как предложение провести ночь вместе. Ванда подумала, что после ее слов относительно его статуса женатого мужчины, если она согласиться, то будет непоследовательной. Она еще секунду боролась с желанием сказать «да», представляя их в постели на прохладных простынях. Глаза их встретились, но она с холодной сдержанностью произнесла.

— Что ж я могу тебе позвонить и разбудить.

Нелсон засмеялся, прижимая губы к ее руке.

— Я думаю, что мы могли узнать друг друга поглубже…

— А, поближе? А… Нелсон, ты — нахал! — возмутилась Ванда, развеселив мужчину.

— Мне нравится, что я до сих пор должен уговаривать тебя, будто девчонку, уделить мне внимания.

— Нет! Ты меня не уговоришь, потому что я не девчонка.

Она не страдала от недостатка внимания мужчин, но ни одному не позволяла приблизиться к себе настолько, чтобы назвать родной.

— Родная, — слово могло относиться к близкой родственнице, но у Нелсона оно приобретало сексуальную окраску. — Мне казалось, что между нами все уже определено… а ты не разрешаешь мне даже приблизиться к тебе.

— Разве все определено? И что значит это слово определено? Определено мое место около тебя?

— Ты слишком чувствительна к словам, — он сделал заказ. Официант принес на пробу вино, отвлекая их от сложной темы разговора. Нелсон кивнул, соглашаясь на заказ, потом принесли великолепное блюдо из рыбы. Он пытался поразить женщину, но еще больше расстроил ее.

— Тебе не нравится?!

— Мне нравится, — она рассматривала красивое блюдо перед собой. — Меня смущают наши отношения. Оказывается, я ничего не знаю о тебе. Ничего…

— Что же ты хотела узнать?

— Чем ты занимаешься? Чем ты зарабатываешь на жизнь, ведь судя по всему, ты достаточно состоятельный человек.

— Я не говорил тебе лишь потому, что хотел, чтобы ты любила меня не за деньги, а просто… за то, что я люблю тебя.

Она не поддалась его обаянию и молча ждала его ответа. Нелсон протянул руку и прикрыл ею ладонь Ванды.

— Я владелец фармацевтической компании и … неограничен в средствах… Ну, что тебе стало легче?

— Это ты не умеешь любить просто так, не за деньги… — Ванда покачала головой. — Когда ты купил квартиру, по твоим словам, для меня, ты купил себе женщину? А теперь я должна отрабатывать твое вложение, Нелсон?

— Вот чего я боялся! Что ты не поймешь меня!

— Я хочу чувствовать себя независимой женщиной, которую уважают…

— Дорогая, — Нелсон впервые нервничал, когда разговаривал с женщиной, впрочем, многое, что связывало его с Вандой, было для него впервые. — Что тебе с этого уважения? Сколько можно говорить о такой безделице? Не стоит настаивать на том, что предназначено для мужчин.

— Женщина недостойна уважения, Нелсон? Кто я для тебя? Игрушка? Пустая кукла? — Ванда оттолкнула от себя тарелку и встала.

— Ванда, прекрати, не выставляй нас на посмещище! — Нелсон тоже встал. — Уже все смотрят на нас. Ванда, не уходи!

Но она вышла из ресторана, вскинув голову, подошла к краю тратуара в ожидании такси, игнорируя подошедшего к ней Нелсона.

— И это все? Разве ты не наградишь меня хотя бы дружеским поцелуем.

Ванда взглянула на мужчину и, подставила свою щеку. Нелсон же воспользовался этим и обнял ее, погрузив пальцы в шелк ее волос, вдохнул запах ее духов.

— Мой белокурый ангел, — ощутил гибкое тело Ванды, прижавшейся к нему, мягкую упругость ее груди и не мог остановиться, — поехали в нашу квартиру, где нас ждет наша постель.

Ванда оттолкнула мужчину.

— До свидания, меня вполне устраивает моя постель.

*****

Изабел погладила дочь по руке, когда Мелисса подошла кней, целуя в щечку.

— Что, родная? Ты куда — то собралась?

— Да, я встречаюсь с Антонио, моим новым знакомым.

— А как со старым другом? — мягко подвела к интересующему вопросу. Изабел немного беспокоилась за чувства своей дочери, когда стало известно, что ее подруга встречается с Керро.

— Ах, мамочка, ты пытаешься узнать — страдаю я или нет? — Мелисса засмеялась.

— Ты знаешь, что я тебя всегда поддержу. Мы пройдем через плохое и хорошее все вместе. Ты можешь оторваться от земли, и потерять равновесие, — Изабел опять погладила дочь по руке.

— Я знаю, что семья меня поддержит.

— Тебе надо закрыть эту страницу и… надо поговорить с подругой, чтобы между вами не было недопонимания или обиды.

— Если тебя успокоит, то могу сказать, что я не успела потерять голову от любви и конечноже, понимаю, что каждый имеет право выбора. Керро выбрал Сэс, я выбрала Тони.

— А как Тони?

— Я не тороплюсь. Мы хорошо проводим время друг с другом, он понимает и поддерживает меня во всем. Мы ходим в кино и один раз в ночном клубе побывали, но это меня не привлекает, но главное, мама, мы много разговариваем, а это ведет к сближению.

— Но… страсть ты не испытываешь? — осторожно переспросила мать.

— Ха-ха-ха, — засмеялась Мелисса, — у меня все впереди.

Изабел промолчала, понимая, что опыт первой любви у ее дочери был неудачным, но, все-таки, Мелисса вышла из него с наименьшими потерями благодаря своему благоразумию.

— О, звонок, это наверно, пришел Тони, — Мелисса улыбнулась и попрощавшись с матерью, побежала к двери.

В их планах была прогулка, которую для них запланировал парень. Он заявил, что ее жизненный опыт воспитанной девочки из хорошей семьи не дает полное представление о жизни Сан-Паулу. Для того, чтобы по-настоящему увидеть, чем и как живут люди, надо побывать там, где он живет в Vila Brasilândia.

— Только пожив в малообеспеченном и плохо благоустроенном районе можно почувствовать настоящую жизнь, ее запах, а может быть, ее полюбить.

— А там не опасно?

— Опасно. Боишься? — он подал руку, наблюдая за сменой выражения лица.

— Ладно, пошли, — она вложила свои пальцы в его руку.

Душные узкие проходы, заполненные аппетитными запахами бразильской пищи вперемежку со зловонием канализации, шум семейных разборок или громкий звук телевизора из маленьких окон домов, детский смех и плач встретили их почти сразу на входе в фавелу.

— Ты был прав, когда говорил о запахе фавелы. Я бы еще добавила о звуке, — Мелисса крепко держалась за руку парня. — Ты правда здесь жил?

— Это нестрашно, сейчас выйдем, — и точно через несколько узких переходов они вышли на вполне приличную площадь — небольшую, но все — таки пригодную для прогулок. Здесь не было свисающего белья, но все равно, вся верхняя часть улицы была опутана множеством проводов.

— Как будто это кровеносная система живого организма.

— Похоже.

Было многолюдно, создавалось впечатление муравейника, где каждый занят своим делом. Магазинчики, автомастерская с мойкой машин, контора сбора вторсырья и металлолома, какие-то выездные фургончики с овощами и фруктами — все вплеталось в общую картину жизни трущоб. Неожиданно перед ними вклинился дряхлый фургончик с надписью: «Иисус — источник жизни», намалеванной на заднем бампере.

— Религия здесь, как утешительный приз, который помогает выносить тяготы современной городской жизни? — Мелисса увидела в этом метафорический знак.

— Может быть, — засмеялся Тони, — а может знак надежды.

Их окружила группа детишек, которые предлагали что — то купить, приняв их за туристов. Они не были задействованы в ежедневной работе, как более старшие ребята, которые работали, как взрослые, где-нибудь на стекольных или обувных фабриках, находившиеся тут же в небольших гаражах. Эти дети бегали свободно по улицам, где-то приворовывая, а где-то выклянчивая деньги.

— Э-э-э, не лезь, — Тони осадил одного из самых шустрых парнишек, который под шумок решил обчистить его карманы. — Скажу Зезиньу, что ты тут своих обижаешь, не поздоровиться.

— Ты? Ты больше на богатого парня похож.

— Я тот, что жил здесь, а если не похож, то, значит, выбрался отсюда.

Мальчишка уважительно засопел, а потом отбежал. Пошептался с такими же сорванцами, и они разбежались.

— Кто такой Зезиньу?

— Да так, местный мафиози. Неплохой парень, хитрый только. Держит местную кодлу, я с ним знаком, были дела… — он смутился, не желая углубляться в то, какие дела их объединяют. — Пошли!

Они добрались до странного местечка, где узенькие улицы были расписаны совершенно необыкновенными граффити. Стены домов были окрашены в различные яркие цвета — розовый, синий, зеленый, желтый, правда они немного были уже поблекшие, но все равно производили впечатление.

— Это народный проектLuz Nas Vielas. Тут художники вместе с местными, вон с такими же девчонками и мальчишками, что сейчас мы видели, расписали словами «beleza» «firmeza» и «amor» все стены.Смотри, какой эффект! — они поднимались по улочке, а слово, написанное на стене, дверях, расползалось, но было читаемое. — Какое слово тебе хочется увидеть? Любовь?

Неожиданно потемнело, и с небес упал ливень. Они побежали между улочками, выискивая, где спрятаться, заскочили под навес обувной мастерской, выглядывая на улицу, тротуар которой мгновенно наполнилась, как полноводная река, по которой плыл всякий мусор, пластиковые бутылки и еще что-то… Мелисса отряхнулась и поежилась.

— Холодно?

— Нет, но неуютно.

Тони обнял девушку, закрывая своей спиной от брызг, которые попадали под навес, их лица сблизились. Видя, что девушка не отстранилась, Тони осторожно попробовал ее губы на вкус.

— Я обязательно покажу тебе улицу со словом любовь.

— Хорошо, — она согрелась на его груди.

*******

Сэс считала, что выходной день должен быть хорошим, хотя бы тем, что уже позвонил Керро, приглашая встретиться. Она бегло осмотрела себя в зеркало, сверкнула ответной улыбкой своему отражению и исчезла из дома, предупредив только прислугу. Ей не хотелось объясняться ни с отцом, ни с матерью, тем более, после того, как Далила устроила ей допрос с пристрастием из-за какого-то убийства около НИЦ. Нелсон тоже обеспокоился, предупредив дочь, чтобы та в ближайшие дни не появлялась на работе и отчитывалась о своем передвижении. Но не тут-то было, Сэс никогда этого не делала, и сейчас не намерена терять ни одной минуты, описывая, куда пошла. Появление красной машины около дома Керро привлекло внимание местных, которые тут же вывалила на улицу из ближайшей парикмахерской и кафешки. Здесь все друг друга знали, поэтому этот интерес к соседям был частью их повседневной жизни. Местные мальчишки окружили кабриолет, трогая блестящие поверхности.

— Почему все так рассматривают меня?

— Это не тебя, — Керро сел рядом и засмеялся, — боюсь, машина им кажется привлекательнее.

— Какая жалость, — к Сэс веселость опять вернулась. — А почему ты не купишь себе машину?

Спросила и осеклась, подумав, что дело в его финансовом положении, но Керро всего лишь пожал плечами, не заморачиваясь на нем.

— Мы несовместимы. Я пытался дажеприспособиться, но у меня, как бы сказать, автомобильный кретинизм. Когда я сажусь за руль, машина глохнет.

— Ты шутишь?

— Нет… меня не переносит каждый второй автомобиль.

— Ты меня разыгрываешь! — она остановила машину. — Покажи мне. Ты вообще умеешь заводить — то машину? Может быть, ты их просто не заводил?

— Ну, не настолько я глуп, — он переместился на ее место и … машина утробно заурчала, показывая, что она не каждая вторая. Сэс засмеялась, усаживаясь на место пассажира.

— Поехали.

Машина опять рыкнула, срываясь с места, и стала, как вкопанная.

— Я же говорил.

— Ты разыгрываешь меня! — Сэс потерла лоб, которым при резком торможении приложилась о ближайщую поверхность.

— Я обречен на такси и место рядом с водителем.Мне легче договориться с крокодилом, чтобы он меня прокатил, чем с автомобилем. Хочешь туда, где я чувствую себя хорошо?

— Куда?

Они приехали в парк. Солнце зависло в небе, как раскаленная до красна спираль гриля, горячий воздух охлаждался в тени деревьев, люди прогуливались, спрятавшись в тенистых аллеях и солнцезащитных очках. Разомлевшие торговцы в сувенирных лавках при входе в парк вяло реагировали на туристов. Керро купил солнцезащитный зонт и повел девушку в глубину парка, где не было каменных дорожек, где создавалась атмосфера оторванного от цивилизованного мира уголка природы. Они прошли мимо «A Paz e a Liberdade» — «Мир и Свобода», группы абстрактного вида скульптур, символизирующих четыре элемента — Воздух, Воду, Огонь и Землю, и углубились в глубину.Вот здесь и наступил мир и покой, нарушаемые только щебетом птиц.

— Тут всякая живность… но даже здесь цивилизация берет свое! — она указала на носух, копающихся в мусорке в поисках недоеденных бутербродов.

— Да уж…

— Я хотела спросить, что у тебя с лицом? — она провела по небольшой царапине около уха.

— А, кошка!

— Кошка? Какая кошка?

— Большая и незнакомая… соседская, наверно.

Под ногами у них пробежали ящерицы, Сэс взвизгнула и прижалась к Керро.

— Ты не должна бояться.

— Они противные.

— Противные такие, — Керро растянул слова на гейский манер, что Сэс захохотала и уже без опаски посмотрела на юркие тельца.Он прижимал к себе, покрывая ее лицо легкими поцелуями. Сэс впервые почувствовала себя настоящей женщиной, не девчонкой, жаждущей любви, а именно женщиной, которая ощутила его реакцию на нее, даже почувствовала гордость за свою женскую сущность, потому что одним легким прикосновением могла вызвать в мужчине желание. Они не заметили, как солнце спряталось в иссиня черные тучи, отливающие всеми оттенками фиолета. В одно мгновение хлынул дождь. Сэс ойкнула и дернулась к ближайшему павильону, но была перехвачена Керро, который затащил ее под раскидистое дерево и открыл зонт, который не особенно спасал, но им не было до этого никакого дела. Сэс опять прижалась к нему и, подняв голову, подставила свои губы для поцелуя.Теперь поцелуи были не легкие, а требовательные, пьяняще медленные. Иногда он всматривался в ее затуманенные глаза и снова приникал к ее мокрым от дождя губам.

— Ай, что это? — вздрогнула Сэс и дернулась. Около них под зонт пристроилась маленькая обезьяна — мокнуть никому не хотелось.

— Ой, она меня держит за ногу…

— Ты ей очень нравишься. Теперь у тебя два поклонника…

— Керро, перестань шутить, я боюсь…

— Не бойся, — Керро не мог оторваться от нее, — ты сегодня останешься у меня?

— Да.

«Разве я могу ответить по-другому? Да… да… самое красивое слово…» — ей показалось, что от жара, что исходит от них мокрая одежда высохла и теперь мешала им, будто доспехи. Они оставили машину у парка, потому что она не могла оторваться от него. Она залезла рукой в ворот его рубашки, но под взглядом таксиста большего не посмела позволить. «Любимый, ты совсем окаменел… почему ты такой спокойный…» — она потерлась щекой о его рубашку. «Не делай так! — его слова… какая я глупая!» — Сэс возликовала, продолжая подвергать его терпение испытанию. Керро вытащил ее из такси, как только оно затормозило около дома, спокойно поздоровался с соседями, и только она чувствовала, насколько тяжело ему приходиться. «Скорее, я не могу больше ждать… боже, я совсем потеряла стыд…» — путаясь в собственной одежде, они очутились в постели. В голове всплыли слова матери: «…оставь хоть каплю здравого смысла, хоть сантиметр пространства личной свободы и независимости», всплыли и растаяли, как только он стянул с ее плеч бретельки легкого платья. В теле горел неведомый огонь, полностью парализовавший мысли и волю. «Я пала жертвой собственного тела… нет сил, нет желания сопротивляться…» — он легко подавил с ее слабую попытку отстраниться. «А почему я должна сопротивляться?! Пусть он возьмет, что хочет…» — всем телом чувствовала его горячую кожу, твердые мышцы и бесстыжие руки. «Я тоже хочу… Ой, что со мной?» — время исчезло, пространство сузилось до его черных зрачков, на мгновение дыхание сбилось и исчезло, а потом голубизна его глаз усилилась и пространства стало разворачиваться, закрутилось, завертелось в бешеном круговороте. Она задышала быстро и глубоко, содрогаясь всем телом в сладостных конвульсиях.

— Ты моя женщина, — его тихий и прерывистый стон вторил ее стону.

— Я — твоя, — удушье уже прошло, они дышали в унисон.

*****

Расстроенная неудачным объяснением с Керро, Дуда впала в небольшой ступор, ходила из угла в угол по комнате, и методично рвала бумагу на мелкие кусочки. Лижия сначала молча наблюдала за ней, ног потом не выдержала.

— Что случилось? Опять твой парень сводит тебя с ума?

— Мы все равно будем вместе! Вот увидишь! Это у него временное помешательство! Он любит меня! Просто не может сказать… Он любит меня!

— Оставь его в покое! Может быть, ты ошиблась и между вами был всего лишь флирт? Он и не думал о серьезных отношениях, а ты поверила ему!

— Что ты знаешь о наших отношениях?! — вспыхнула Дуда, со злостью отшвыривая от себя порванный журнал. — Если не веришь, не лезь ко мне со своими советами!

— Да, пожалуйста, — Лижия обиженно отвернулась к компьютеру, надевая наушники. Дуда, пометавшись по комнате, кинулась к своему айфону, чтобы войти в онлайн— наблюдение. Теперь штора не закрывала обзор, и Дуда замерла. Мужской тихий и прерывистый стон вторил женскому стону, замедленные и завораживающие движения двух тел повергли девушку в шок.

— А-а-а, — закричала Дуда, в исступление колотя свой гаджет об стену. Лижия оглянулась, испугавшись необычного приступа ярости подруги, и кинулась к ней.

— Что случилось? Дуда, успокойся!

Дуда орала так, что могла поднять все общежитие, потом неожиданно упала на пол и сжалась в комок с криками, чтобы никто к ней прикасался и она не поедет в больницу.

— Хорошо, хорошо, успокойся! Все будет хорошо, ты никуда не поедешь… — Лижия не понимала, что происходит с подругой, но примирительно стала успокаивать ее. — Успокойся! Этот парень обязательно будет твоим. Он любит тебя. Ты же сама говорила, что он любит тебя!

— Любит, — Дуда очнулась и посмотрела на подружку.

— Тебе надо отдохнуть, — Лижия уложила Дуду в постель и накрыла одеялом. — Чокнутая любовь!

[1]соответствие характеристик выборки характеристикам популяции или генеральной совокупности в целом.