22 глава

Дуда заразила Лижию азартом, который возникает у подруг, которые хотят помочь своей новобрачной подружке в организации свадьбы. Лижия и не предполагала, насколько далеко зашла ее подруга в своих фантазиях, но сейчас они торчали в салоне свадебных платьев и примеряли одно платье за другим.

— Из тебя получится прекрасная невеста, только вы договорились о дате свадьбы? А то ты летаешь, как бабочка, а парни любят идти на попятную, когда грозит семейная жизнь.

— У нас все хорошо, мы любим друг друга и мой Керро сам настаивает на свадьбе. А потом мы поедем в Париж…

— Ты уверена? — засомневалась Лижия. — А почему он не появляется у нас? Я до сих пор с ним незнакома.

— У него есть проблемы с бывшей девчонкой. Она прицепилась к нему, как липучка, а Керро хочет ей все объяснить…

— Бывшая девчонка? Дуда, а если он вам обеим морочит голову? Послушай, ты должна все выяснить.

— Я все держу под контролем. Поверь, что скоро мы будем вместе, — Дуда смотрела на себя в зеркало, которое отражала красивую девушку в красивом белом платье. Кажущаяся простота платья подчеркивала созданный ею образ невинной овечки, кроткое выражение лица ввело в заблуждение Лижию, которая очень волновалась за подругу.

— Ого, оно же слишком дорогое! Дуда, а на какие деньги ты купишь это платье? — она спросила о цене консультанта.

— Керро сказал, что сам оплатит, — отмахнулась Дуда. — Я возьму это платье. Извините, вы могли бы оставить это платье за мной?

— Конечно, но только на сутки.

— На сутки, — растерялась девушка, глядя на шелковистое свечение атласа, — на сутки… на сутки… Хорошо, я оплачу завтра. А это что? Боже, это же пятно! Как вы смогли предложить порченный товар!?

Консультант вздрогнул от возгласа клиентки и кинулся к ней, посмотреть на то, что вызвало такую буру гнева. С изнаночной стороны на нежной ткани были следы губной помады.

— Посмотрите! Что это такое? Вы совсем не следите за товаром! Только не смотрите на меня с подозрением. Я знаю, что вы можете подумать, что это моя оплошность. Не выйдет! Посмотрите на меня, на моем лице нет косметики, не говоря уж об этой помаде такого вульгарного цвета!

— Извините, извините, — лепетала продавщица, вызывая менеджера, который прибежал тут же и попытался уладить ситуацию.

— Что мне делать, если я хочу именно это платье?! — Дуда закатила истерику, крича, что они разбили ее мечту выйти замуж за любимого мужчину в прекрасном платье — мечте. Ее пытались уговорить, обещая убрать пятно, но она орала, что даже после чистки останутся следы.

— Я хочу именно это платье! Хочу, а тут работают какие-то неумехи!

Истерика Дуды вывела из себя почти весь сбежавший состав бутика и менеджер, чтобы не отпугнуть новых появившихся на пороге клиентов, пообещал все исправить до завтра и снизить цену на испорченное платье, лишь бы привередливая клиентка не раздувала скандал. Дуда тут же успокоилась, шмыгнула носом.

— Хорошо! Но завтра я приду и получу это платье по оговоренной цене, иначе я устрою так, что вас уволят со скандалом!

— Хорошо, хорошо, — менеджер кивнул продавщице, чтобы платье унесли подальше от глаз, соглашаясь с условиями истерички. Лижия молчала, пораженная такой сценой, и только, когда Дуда вывела ее из бутика, спросила.

— Что это было?

— Снижение цены.

— Так это ты испачкала платье помадой?

— Брось расстраиваться, Лижия, я хочу выйти замуж в шикарном платье, чтобы мой мужчина смотрел только на меня.

*****

1925 год

— Я хочу, чтобы мой мужчина смотрел только на меня! — Алессандра стащила с плеч бретельки своего вечернего платья, подошла к Эдеру и сняла с него галстук. — Любимый…

— Тебе не зачем было демонстрировать свое присутствие моему отцу.

— А он не знает о нашей связи? — улыбнулась женщина, продолжая свое наступление.

— Знать и видеть — это разные вещи.

— А ты стал лицемерить. Но я готова оправдать это правилами дипломатии, в которых ты настоящий мастер, — она медленно расстегнула ворот его рубашки. — Твоя жена прислала парламентера или соглядатая. Ну, нет, конечно, дон Арманду не опустится до слежки, а вот попытаться помирить вас — это в его силах. Я права?

— Мой отец …

— Твой отец сам недолюбливает твою жену, но здесь затронута честь семьи, — Алессандра засмеялась. — Любимый, мне плевать на твоего отца, на твою жену… я люблю тебя и не собираюсь отпускать ни сегодня, ни завтра, вообще никогда.

— Твоя открытая пылкость покоряет меня, но ты полная противоположность мягкости моей жены. Лусия отдает, а ты — берешь.

— Она покоряется...

— И загоралась в ответ… а ты слишком агрессивна.

— И от этого мгновенно добиваюсь желаемого, — Алессандра набросилась на Эдера, который не желал сопротивляться своему желанию, и они оказались в спальне.

*****

Далила решила использовать Жозе Ривареса, чтобы выяснить, что что произошло с ее матерью и насколько в ее несчастье виноват Нелсон. Мужчина был польщен, когда такая красивая женщина, наконец-то, оценила его преданность и назначила ему встречу. Это не было свиданием, но, все-таки, она проходила на нейтральной территории, а не в клинике, поэтому Риварес надеялся на большее. Ресторан, где был заказан столик, можно назвать романтическим местом: красиво, пафосно, с живой музыкой и элегантными официантами. Далила приняла букет цветов и нежно пожала мужскую руку.

— Вы единственный человек, с которым я чувствую себя защищенной.

— Я всегда буду рядом, — они сели за столик.

— Боюсь, это не понравится моему мужу.

— Я чувствую, что вы несчастны в браке. А ваш муж даже не старается быть с вами внимательным.

— Почему же вы так решили, Жозе? — она впервые назвала его по имени, и оно в ее устах звучала, как музыка.

— У вас печальные глаза, а потом он ни разу не сопровождал вас в клинику. Он очень жесткий человек.

— Да, вы правы, мы не понимаем друг друга и … не любим.

— Так почему бы вам не попросить развод? — Риварес оживился.

— Мой муж очень суровый человек, а вот причина того, что мы до сих пор вместе кроется именно в моей матери. Что — то его останавливает, чтобы дать мне развод. Если бы я смогла приблизиться к этой разгадке, то смогла бы и освободиться от тяжких пут просто ненавистного брака, — Далила кротко взглянула на мужчину. — Я бы могла быть свободной для…

— Свободной для чего? — Риварес, как психолог, прекрасно понимал, что в словах Далилы была доля женского лукавства, но эта женщина заводила его. Один взгляд на нее воспламенял кровь. Думая, что он понимает ее игру, Риварес делал ошибку, которую допускают все самоуверенные мужчины — они думают, что не попадутся на женские уловки и трезво оценивают ситуацию.

— Я хотела бы сказать — для новых отношений, — вздохнула Далила, — но вы мне можете не поверить и посчитать лживой стервой… обманщицей.

— Нет, нет, — он попался. Стоило женщине высказаться в свой адрес критически, как влюбленный мужчина сделает попытку обелить свою возлюбленную.

— Да, но я не хочу, чтобы вы так думали, Жозе! Вы дороги мне, поэтому я не буду ничего говорить, лучше я буду молчать… и молча страдать.

— Но вы сказали, что я могу помочь.

— Можно, мы перейдем на более непринужденное обращение? — Далила взглянула на Ривареса.

— Конечно, Далила.

— Жозе, разгадка в моей матери. Если бы ты смог помочь ей, то многое прояснилось, а я не была бы так привязана к этому постылому браку.

— Да, конечно.

****

После последней встречи с Мелиссой Тони витал среди тумана, который можно назвать надеждой, потому что девушка дала ему шанс. Так он воспринял то, что она смущенно уклонилась от прямого выяснения отношений. Парень подъехал к университету, вышел из машины и стал ждать появления девушки.

— Тебя не волнует простой? Ты так не заработаешь! — он так размечтался, что не заметил, как подошла Мелисса.

— Я собираюсь сменить место работы.

— Нашел хорошее место?

— Нашел, дело осталось за малым, чтобы приняли.

— А ты уверен, что примут?

— Не очень, но я притворяюсь, — он открыл дверку своего такси перед ней. — Я в твоем безвозмездном распоряжении.

— Показываешь свою щедрость? Не стоит, я в состоянии заплатить за такси.

— Это ты хочешь меня обидеть? Я тоже в состоянии сделать это.

Мелисса не хотела больше пререкаться, поэтому приняла его приглашение. Они не чувствовали, неловкости, дискомфорта или смятения в обществе друга друга. И время пролетело, как один миг, а разговор не заканчивался, перетекая незаметно из одной темы в другую.

— Тони, мне приятно было провести время с тобой, — Мелисса протянула руку для прощания. — Это здорово, когда возникает чувство, как будто мы знакомы целую вечность. Ты настоящий друг.

Тони захотелось закричать: «Как друг?», но он лишь пожал плечами, пряча свои чувства за улыбкой.

— Что же начнем с этого.

— Что начнем?

— С дружбы…

Мелисса поняла, что хотел сказать парень, но уточнять не стала, потому что знала, что ей нечего ответить.

*****

Этот любовный треугольник начинал беспокоить Мелиссу. Вернее, треугольник был какой-то не равносторонним, а каким-то кривым, неустойчивым, желающим развалиться в любой момент. Керро оставался статичным, не проявляя инициативы для того, чтобы хоть как-то прояснить свое отношение к девушке, а настойчивость Тони смущала Мелиссу. А вот ее задумчивость и даже некоторая растерянность беспокоила Николаса ди Коста.

— Что это? Что такое! — он прочитал ее аннотацию к очередной курсовой и откинул на стол. — О чем ты думаешь, девочка? Такого сумбура в твоих доводах я еще не читал! О чем ты думаешь?

— Я… думаю о Керро, — она не знала, как объяснить те чувства, что испытывает к этому парню, они были слишком разные: влюбленность, восхищение, страх перед непонятной ей силу, что дремлет внутри него, сочувствие, дружеское участие. — Я слишком много думаю о нем.

— Я так и предполагал, — Николаса волновала последняя встреча с этим странным молодым человеком, но объяснить свои ощущения он не мог. — Любовь?

— Ха-ха-ха, — засмеялась Мелисса, — вы, как мои родители, сразу же хотите определить статус наших отношений! Любовь… это слишком серьезно. Дон Николас, разве любовь может сочетаться со страхом?

— Что? Он… угрожает тебе? — всполошился Николас.

— Нет, нет, вы не поняли меня. Просто у меня чувство, что я многое о нем не знаю, это притягивает и отталкивает одновременно.

— Это и меня беспокоит, — согласился ди Коста. В друге Мелиссы было непонятное напряжение, которое тот распространял на всех, кто оказывался рядом, вот и девочка полна мыслями о нем. Что скажет Изабел? Профессор вспомнил неприятные почти болевые ощущения, что испытал он, и полуобморочное состояние парня, странные слова о какой-то дуге… и неожиданно в голову пришло пугающее сравнение с ярким образом монстра в человеческом обличии: неподвижная глубина черных зрачков обнажила бесовскую душу Ганибала Лектора. «Пожиратель не тел, а душ», — Николас мотнул головой и видение рассеялось.

— Что тогда произошло? Я не совсем понял, был в состоянии … даже сложно описать… будто не можешь дышать и мозг вот-вот взорвется…

Мелисса взметнула глаза на мужчину. Профессор был человеком, как говорят, старой закалки, из того поколения материалистов, что не верят во всяческие псевдонаучные штучки, поэтому и не мог предположить, с чем столкнулся. Это Мелисса — дитя современных взглядов на паранормальность, сразу же поверила Керро и теперь была готова защищать.

— Наверно, подскочило давление.

— Может быть, может быть… И все-таки, странность этого парня очевидна. Возможно, на него повлияло прошлое.

— Да, да, — Мелисса поняла, что не хочет рассказывать профессору о той тайне, что доверил ей Керро. — Керро хороший человек, просто он сражается со своим прошлым и не желает принимать ничью помощь.

*****

Дарио прошел на фазенду под предлогом того, что надо забрать свои вещи, которые оставил при отъезде. Те, кто работал с ним и теперь продолжали трудиться на фазенде, встретили его приветливо, рассказали о текущих делах. Особенно радовался его приезду Жука, который раньше был помощником Дарио.

— Вау, сколько времени прошло?! — парень заплясал и полез обниматься. — У нас тут кардинальные перемены. После твоего отъезда у нас неделю на фазенде стояли какие — то люди, да еще и местная полиция заглядывала. Велось расследование по факту нападения на индейскую деревню каких-то головорезов.

— Головорезов? И что нашли кого?

— Да нет… даже индейцы, кто остался жив, слиняли кто куда, а вождя убили… — Жука потоптался на месте. — Хозяин был злой, как черт, а потом все свернул и уехал.

— Акара погиб?

— Да, теперь возрождать племя некому. А еще ходили слухи о каком-то белом шамане. Я его, конечно, не видел, но рассказывают, что он мог воспламенять людей и он поджег деревню, а сам испарился в небе. Теперь местные индейцы молятся на него.

— Вот ведь, умеют люди придумывать ерунду.

— Вот и я говорю, что-то этих индейцев переклинило, — Жука почесал затылок, работника все устраивало и он не задумывался о событиях, которые его не касались, если только почесать языком. — А служанка с фазенды, которой ты был болен, тоже исчезла. Ты не удивлен?

— Удивлен, но время неплохо лечит от неразделенной любви.

— А болтали, что она с тобой убежала.

— Кто же болтал?

— Да так, один индеец говорил, что она с белым ушла.

Дарио пожал плечами, переводя разговор на другую тему.

— Мне нужны книги по ветеринарии, которые я здесь оставил. Целы они?

— Не знаю, но в доме шуровали, все перевернули вверх дном, только непонятно, что искали. Прихвостень дона Луиса — этот Афонсу что-то вывозил. Это я хорошо помню.

— А Афонсу все еще живет на фазенде?

— Нет, он выехал в город. Говорят, разбогател, квартиру купил, это у нас кухарка знает, он к ее дочке подкатывал, все звал с собой.

— Жустина?

— Да, она точно должна знать.

Дарио обследовал свое бывшее жилище, нашел несколько вещей, а Жука торчал рядом, пытаясь ему помочь.

— Я же говорил, что перевернули все.

— Вывезли и мои записи?

— Наверно, все вывезли, у меня есть твоя куртка. Ты в последний раз оставил ее в загоне, когда следил за тем, как делают уколы коровам.

— Куртка?

— Ну, да, рабочая куртка, — Жука ушел за ней, а Дарио еще раз прошарил все ящики стола и комода, но ничего не нашел.

— Вот она! Посмотри, здесь есть твой черновик…

— Где? — Дарио рванул к нему так быстро, что Жука отшатнулся.

— Ну, ты парень даешь! Стоит ли так дорожить старой и потрепанной вещью, которую уже даже не оденешь.

— У меня свои причуды, — пробормотал Дарио, выхватывая блокнот из рук Жуки и лихорадочно перелистывая его страницы. — Есть! Это хоть что-то!

— Что есть? — Жука сунул любопытный нос в блокнотные каракули, но ничего не понял.

— Это один из методов лечения заболевших животных. Ты же понимаешь, что, работая на фазенде, многое узнаешь, многому учишься, что потом эти знания, записи можно применить и на другой работе, — начал хитрить Дарио. — А мне нужно произвести хорошее впечатление на новом месте. Теперь же я смогу это сделать без особых усилий.

— Ну, ладно! Место хоть прибыльное?

— Обещали хорошо платить.А теперь пошли-ка, спросим у Жустины, где обитает дон Афонсу.

******

Дону Луису нужен был собеседник, нужен был человек, который бы смог говорить с ним на равных. Нелсон был умным человеком, но не обладал тем воображением, которое нужно настоящему ученому. В молодом человеке, который работал при университете, а теперь и в НИЦ Велозу, дон Луис почувствовал единомышленника, человека одной с ним крови. Он еще присматривался к нему, но мысль задействовать его для более серьезных исследований, уже посетила голову старого ученого.

— Что ж, молодой человек, ваша модель предполагают возможные вариации соединений с DMT, которые будут воздействовать на сознание человека, но мне бы хотелось, чтобы ваши вычисления коснулись не только сознания, но и воздействия на окружающий мир.

— Вы считаете, что это возможно? — Керро взглянул на дона Луиса.

— Я знаю, что возможно, но мне нужны хотя бы предположение, как этот процесс происходит и почему он происходит.

— Где же вы с этим сталкивались?

— Я видел это своими глазами, как человек воздействует на окружающих людей. Кроме того, примеры физических изменений тела в необычных состояниях сознания имеют место — стигматы или способность человека к самовозгоранию. Это все примеры одного порядка, и если они существуют, то способность воздействовать на окружающие предметы не является невозможной, это всего лишь способность высшего порядка, — дон Луис фанатично сверкнул глазами и нервно прошелся по комнате. — Я надеюсь, что скоро у меня будет опытный образец для изучения подобного явления.

Керро мысленно восхитился нагловатой вере ученого в собственную безнаказанность.

— DMT существует во всем, что нас окружает, поэтому можно предположить, что под воздействием этого гормона человек может влиять на структуру окружающих предметов.

— Вряд ли, гормон сам по себе не может воздействовать…

— Но он может вызывать в человеке потаенные и совершенно невероятные способности!

— Но нечего изобретать велосипед, ведь существует аналог DMT, найденный индейцами Амазонии.

— А я говорю о нечто ином! О выработке какого-то соединения в самом человеческом организме, которое действует на сознание, а оно в свою очередь на окружающие предметы или живые существа. И мне надо выяснить структуру этого вещества, чтобы понять способ воспроизводства его фармакологическим способом. Твоя вычислительная биология может дать мне хотя бы вариант решения этой задачи?

— Только при наличии исходных данных.

— Вот почему мне нужен этот человек!

— Какой человек?

Дон Луис внимательно посмотрел в глаза Керро.

— Индеец, которого соплеменники считали потомком древних богов.

Керро хотелось уточнить и тем самым подтолкнуть дона Луиса к откровенности, но, почувствовав нарастающее раздражение, вдохнул и резко выдохнул, чтобы успокоиться.

— Гормон не может быть абсолютным регулятором сознания человека. Наверно, важна еще и установка и… обстановка.

— Что ты имеешь в виду?

— Установка — это внутреннее «Я», что определяет личность, ее способности, состояние психики и … духа! Гормон не может руководить поведением человека в одиночку.

— Вижу, что ты не особенно веришь в мои слова. Материальная действительность — вот, во что верит современный человек! И совсем не верит в дух, считая это мистикой. Но я знаю, что многие ученые в прошлом пытались с помощью этого неизвестного соединения с DMT воздействовать на сознание.

— Это вы про нацистов? — прямой вопрос Керро не смутил дона Луиса.

— Да.

— Я думаю, что подробное изучение этого гормона и всех его производных невозможно по этическим соображениям, потому что биологические образцы для исследования должны быть получены из живого мозга человека. Исследования DMT запрещены законом… по-моему, с 1965 года.

— Да, но тебя это не должно беспокоить, — дон Луис похлопал по плечу своего молодого собеседника и вышел.

— Но меня это очень беспокоит, — пробормотал Керро.

******

Сэс устроилась на неполный рабочий день ассистентом в административном отделе НИЦ своего отца, выполняя обязанности офис-менеджера, совершенствуя свои организаторские навыки. Ей поручили несложную на первый взгляд работу — снабжение сопутствующими материалами основного персонала, и вот сейчас она составляла список необходимых закупок расходного материала для оргтехники. К тому же, иногда она исполняла обязанности администратора на ресепшене.

— Здравствуй, Сесилия, ты решила заработать себе на карманные расходы? — дон Луис остановился около своей внучки, повергая ее в легкое оцепенение. — Почему не сказала, что собралась устраиваться сюда?

— Дед, нельзя же так меня пугать! Ты же сам предложил поработать здесь. А потом зачем предупреждать, чтобы меня, как дочку директора НИЦ, обеспечили самой легкой работой, а лучше вообще номинально устроили, не дав почувствовать всю прелесть офисной жизни? Я хочу работать без всякой протекции…

— Ну, хорошо, — засмеялся дед.

— Теперь вот подумываю, поискать работу в университете, где уж точно никто не знают, что я дочь всемогущего Велозу.

— Не хочешь пользоваться привязанностью своего отца? — улыбнулся дон Луис.

— Я уже взрослая…

— В этом — то и проблема!

— Что ты имеешь в виду? Я сумею построить карьеру и без имени Велозу, я — Сесилия Пиньон Грасси. А ты как здесь?

— Что за странный вопрос? Это, все-таки лаборатория, а не дискотека. И я здесь работаю так же, как и ты.

— Ой, дед, я хотела спросить, почему ты уходишь?

— Дела, девочка, дела! Или мне теперь придется отчитываться перед тобой? — улыбнулся Велозу.

Появился Керро, который собирался поехать в университет, но остановился, увидев Сэс.

— Привет, ты… — он был удивлен присутствием здесь своей знакомой, — ты здесь работаешь? Я не ожидал тебя здесь встретить. Извините…

Он замолчал, переводя взгляд с девушки на своего непосредственного руководителя.

— Я… я тоже не ожидала, — слукавила девушка, едва сдерживая улыбку, — Наверно, я полюблю… эту работу.

— Ладно, молодежь, мне пора, — дон Луис направился к выходу.

— Ты знакома с доном Луисом Велозу?

— Кто же не знает сеньора Велозу? Он же ведет здесь несколько проектов, — Сэс опять схитрила, не желая раскрывать, какое отношение имеет к семейству Велозу. — А мне положено знать всех, кто здесь работает, то есть постепенно я со всеми познакомлюсь. Керро немного помялся, но потом кивнув, отправился вслед за доном Луисом, но перед самой дверью, обернулся.

— Сэс, разрешишь тебя пригласить вечером на… свидание, чтобы отметить твой первый рабочий день?

— Да, — у девушки открылся рот от удивления, но поняв это, она засуетилась, даже нечаянно сбросила бумагу со стола и залезла под стол, собирая раскиданные записи.

— Тебе помочь? — Керро вернулся, чем еще сильнее сконфузил девчонку. Теперь ей пришлось еще переживать и за то, как глупо она выглядит.

— Нет, я сама справлюсь, а потом под стол вдвоем мы не поместимся.

— Ну, ладно, до вечера?

— Ага, — буркнула девушка, сосредоточенно выискивая под столом уже несуществующие листы бумаги.

*****

Дуда посмотрела на себя в зеркало, восторженно созерцая только что купленное белое платье. Оно было символом новой жизни, наполненной счастьем и любовью. Она представляла себя рядом со своим мужчиной. На воображаемом Керро был элегантный костюм, который сидел на нем, как с иголочки, а Дуда отцепила от своего платья нежную лилию и прикрепила ее к волосам. Дуда покружилась в нем, а потом, оглядев свою комнату, поняла, что не сможет поместить такое роскошное одеяние в этот небольшой шкаф, который был забит вещами ее и Лижии.

— Ну, конечно, — она еще помечтала, крутясь перед зеркалом, но потом запаковала свое платье в холщовый футляр. — Три часа — самый пик рабочего дня.

Хорошее настроение ее не покидало, пока она ехала к дому Керро, а потом терпеливо ждала удобного случая, чтобы прошмыгнуть мимо седовласого полуслепого портье. В дом вошли две болтливые женщины, темой разговора которых были мужчины.

— Я своему парню сразу сказала: «Карлос Сикейрос, ищи работу! Мне тунеядцы не нужны! Не то время, чтобы лежать на диване!» Так знаешь, что он мне ответил?

Их разговор затих в недрах дома, и Дуда, подождав еще несколько минут, двинулась за ними.

— Здравствуйте. Я из салона «Paraiso», это для будущей невесты сеньора Сикейроса...

— Так сеньора Миранда выходит замуж? — портье привстал, оглядывая коробку с фирменной надписью свадебного салона.

— Да, да, извините, сеньор, я так запоздала с заказом… эти постоянные пробки на дорогах… меня уволят, если я не успею … вручить … и вернуться. Пожалуйста, я быстренько поднимусь и обрадую дону Миранду.

— Ну, конечно, — старик отступил, пропуская Дуду наверх. — Пятый этаж.

Девушка поднялась на указанный этаж, а потом на цыпочках спустилась вниз и позвонила в квартиру Керро. Убедившись, что там никого нет, проникла в квартиру. Как же ей здесь нравилось, наступало успокоение, а пространство, как живое обволакивало ее, вызывая в ней ощущение защищенности. Она не считала, что делает что-то плохое, ведь она не желала никому зла, а любила Керро. Девушка зацепилась взглядом за фотографию Керро.

— Подожди, ты обязательно узнаешь, какой я приготовила для тебя подарок, — она вытащила его изображение и сунула в карман.

*****

1928 год

— Любимый, ты обязательно узнаешь, какой я приготовила для тебя подарок, когда вернешься, — Алессандра посмотрела на себя в зеркало и погладила живот. — Нас благословила Дева Мария.

Она захохотала, потом заплакала от счастья.

— Да, да, Адель, — она обернулась на прислугу, которая застыла у порога, удивленная ее странным поведением, — ну, что вы так смотрите на меня? Беременным женщинам свойственна перемена настроения.

— Вы уверены? — почти испуганно спросила пожилая женщина.

— Конечно, меня с утра мутит.

— О, мадам, поздравляю вас. Ваш… — Адель хотела назвать Эдера мужем хозяйки, но замялась, — ваш мужчина будет очень счастлив.

— Да, конечно, мы будем счастливы! Мне надо сейчас же посетить портниху. Мне нужны новые и очень красивые платья для беременных. Адель, такие платья существуют?

— Ну, конечно, мадам, но вам рановато так кардинально менять гардероб, у вас совсем ничего не видно.

— Боже, как я хочу, чтобы мой живот был уже виден. Я бы ходила, гордая тем, что жду ребенка от самого красивого мужчины в мире.

— Но… но в обществе могут не принять… незамужнюю женщину с ребенком.

— Да, бросьте, Адель, какое мне дело до общества? Я приехала из колоний, я для них, как глоток свежего воздуха в их затхлых гостиных, я бросила вызов традициям и правилам Старого Света, поэтому они будут смотреть на мое положение с величайшим интересом.

— А виконт де Соза? Какое отношение будет к нему?

— К мужчинам свет всегда относился снисходительно. Думаю, что сплетен не избежать, но мне они на руку.

— Что вы имеете в виду? — удивилась женщина.

— Неважно, — Алессандра еще раз посмотрела на себя в зеркало, оценивая несуществующую выпуклость своего плоского живота. — Адель, принесите мне кофе… нет, лучше молока.

Как только прислуга вышла, она засмеялась.

— Любимый, ты будешь рад подарку, что я приготовила для тебя, — несмотря на то, что ей нездоровилось, она была счастлива.

****

У дона Луиса было плохое настроение, только что умирал один из испытуемых. Ничто не предвещало такого исхода, ведь показания крови и импульсов мозговой активности были в норме, как неожиданно после очередной дозы препарата, произошел инсульт. Пациента сразу же подключили к аппаратам, капельницам, но было понятно, что если он и выживет, то может остаться недееспособным. Подобные случае напрягали Велозу, потому что требовали объяснений с родственниками и друзьями больного или умершего.

— Гораздо проще вести испытания на людях, у которых нет родственников. Нет человека, нет проблем, — проворчал дон Луис.

— Этот из местной трущобы, и он не указал, что имеет близких родственников, — один из врачей-лаборантов показал карточку больного. Нелсон Велозу всегда умел подбирать в свою команду людей, для которых научное любопытство стояло на первом месте, а этические соображения и чувства где — то в хвосте их приоритетов. Он был убежден, что недавнее пополнение команды дона Луиса тоже обещало быть превосходным научным аналитиком, который может оценивать человеческую жизнь, как средство для научного познания.

— Тогда нет проблем, — Нелсон тоже просмотрел записи и в этот момент зазвонил телефон. Он поднял трубку и по мере разговора, лицо ее стало меняться. Отключив сотовый телефон, он попросил отца выйти с ним и обсудить новости.

— Что случилось? Что-то стало известно относительно индейца? — поинтересовался дон Луис.

— Нет! Но на фазенде появился Дарио Сангалу. Сейчас позвонил Афонсу. Он очень обеспокоен, потому что Дарио пытался его прижать, выведывая подробности твоей научной работы на фазенде. Что происходит? С чего это Сангалу начинать войну против нас? — Нелсон обдумал варианты того, что им грозит, если Дарио доберется до помощника отца. — Не нравится мне этот активный интерес, который появился в последнее время к НИЦ. Он возник именно тогда, когда мы подошли к заключительной фазе разработок. Сначала хакерские атаки на нашу защиту, теперь появление Сангалу.

— Неужели они связаны? Ты можешь представить себе, чтобы Дарио Сангалу был главой этого заговора? — усмехнулся дон Луис. — Он неплохой ветеринар, но на организатора такого наезда не тянет.

— Да, я согласен. Кто-то стоит за ним, — Нелсон задумался. — Отец, насколько верен тебе Афонсу? Нет, спрошу иначе — насколько он тебе нужен?

— Мне нужен индеец, а Афонсу — лишний элемент на нынешнем этапе.

— От которого стоит избавиться?

— Пошли Житмана. Он умеет выполнять такие поручения.

****

1946 год

Лусия де Соза не подходила для брака по расчету, потому что она имела гражданство Португалии, хотя и была уроженкой Бразилии. Это было главное условие руководства, которое с целью обезопасить своих подопечных ставило жесткие требования к их поведению, вмешиваясь, как и в деловую сферу, так и в личную жизнь. В их узкий и закрытый круг нужных государству «агентов» не могли входить люди, способные принести непредвиденные неприятности, поэтому Альфреду была подобрана подходящая невеста, а Лусии отведена роль содержанки. Удивительно, что только теперь она поняла, какие чувства могла испытывать Алессандра, когда годами оставалась всего лишь любовницей Эдера. «Теперь я не имею права осуждать ее… Но Алессандра была счастливее меня! Она любила Эдера так сильно, что готова была на любые условия, а я? Я не испытываю таких чувств к Альфреду, тогда что же держит меня около него? Безысходность и маленькая надежда… на то, что поиски принесут желаемый результат».

Альфред Бишоп женился на совсем юной белокурой красавице и имя у нее было ангельское — Анхелика. Его взгляды на правильную семью с правильными детьми не изменились, поэтому его юная жена напоминала ему Магду, которую он не любил, но очень ценил. А Анхелика была слишком очарована своим новоиспеченным мужем, чтобы понимать, что за сдержанным и уважительным ухаживанием скрывается равнодушие и его нередкое ночное отсутствие списывала на занятость мужа на секретной работе. А Бишоп снял Лусии небольшую квартирку и проводил прекрасные ночи в ее объятиях.

****

Далила позволила себя поцеловать. Все начиналось с притворства, но Риварес демонстрировал такую внимательность и нежность, что женское сердце стало медленно таять. Поцелуй можно было назвать невинным и от того, что все это происходило между людьми среднего возраста, стал ступенью к более серьезному объяснению.

— Далила…

— Да, я приехала и… пришла к тебе…

— Я рад. О, боже! — он неожиданно взъерошил свои волосы. — Я волнуюсь, как мальчишка. Я… все сделал. Я подобрал и назначил другое лечение для твоей матери. Не знаю, как ее организм воспримет эти препараты, ведь в психиатрии все очень условно и текуче, но есть шанс, что ей станет гораздо лучше.

— Это замечательно, возможно, все сложится хорошо. А сейчас я могу увидеть ее? — заулыбалась женщина.

— Конечно, — они провел ее в дальний блок, куда была переведена Агата. Ее новая комната была больше и уютнее и совсем не напоминала больничную палату. — Это почти номер для Vip — клиентов, отсюда и уходить не захочется.

— Не шути так, Жозе, — нахмурилась Далила и мстительно добавила. — Выставь счет за этот номер моему мужу, пусть оплачивает!

Агата сидела около открытого окна, прижимая куклу к себе.

— Мамочка, как ты себя чувствуешь? Ты сегодня даже причесанная, хочешь я тебе принесу косметику, ты сможешь каждый день подкрашивать губы…

— Я люблю красные губы… — задумчиво произнесла женщина, — красные означают кровь. Мой любимый тоже любил красный цвет…

— Мама, о ком ты говоришь? Ты говоришь о доне Луисе?

— Что? — Агата отшатнулась и неожиданно узнала свою дочь. — Дочка, Далила, ты пришла забрать меня?

Далила беспомощно оглянулась на Ривареса.

— Нет, Агата, ваша дочь будет постоянно приходить к вам, а вы немного подлечитесь, — доктор бросился на помощь Далиле. — Все будет хорошо. Далила, теперь ты видишь, что вашей матери становится лучше.

— Как же так? Значит, вы все время все эти годы превращали мою мать в обыкновенный овощ, пичкая ее лекарствами? Сколько потребуется времени, чтобы она пришла в себя окончательно?

— Не знаю, но динамика очень хорошая!

— Жозе, — Далила покачала головой, ее укоризненный взгляд сверлил доктора, — ты тоже в этом замешен?

— Далила, пойдем выйдем, чтобы не тревожить твою мать. Я все объясню!

Далила выскочила из палаты и накинулась на Ривареса.

— Ты сам назначал лекарства, от которых ей становилось все хуже и хуже! Ты превратил ее в мычащее существо… сколько платил тебе мой муж?

— Далила, твоя ярость объяснима, но мне самому не по себе, когда я думаю о том, что происходило с Агатой. Я стал главврачом клиники совсем недавно. До этого я был рядовым врачом и не был ее лечащим врачом, — Риварес лукавил, когда говорил о своей непричастности в тому, что творилось в стенах теперь уже его клиники. Он сделал шаг навстречу женщине, желая завоевать ее расположение, но умолчал о том, что клиника имеет тесное сотрудничество с НИЦ Велозу. Это сотрудничество началось еще при бывшем главвраче, когда клиника попала в сложное экономическое положение, а договор с научным центром фактически вывело ее из кризиса.

— Не был? Сколько это недавно? Три, пять, десять лет назад?! Жозе!

— Далила, я все исправлю, ну не все, так хоть попробую исправить… — он посмотрел вслед убегающей женщины.

*****

Был уже вечер, когда Нелсон вышел из машины, одернул рубашку, поправил воротничок и направился к дому, где жила Ванда. Впервые он волновался, даже не сразу нажал на кнопку звонка, но все — таки отступать не собирался. Дверь открылась и на пороге возникла светлоглазая красавица. «Красивая женщина… чистая кровь!» — она восхищала его, потому что была воплощением его взглядов на идеальную женщину.

— Вы? Как вы узнали мой адрес?

— Я могу горы свернуть ради такой женщины.

— Вы слишком настойчивы. Присылаете цветы, приглашаете в ресторан и, не дожидаясь ответа, приходите сюда.

— Вам это не понравилось?

— Отчего же, — засмеялась Ванда, — ах, да, проходите, пожалуйста, коль пришли.

В квартире стояла почти идеальная чистота, вечерний свет проникал сквозь жалюзи на пол, тишина заполняла каждый сантиметр пространства, обволакивала каждый предмет, растягивая и замедляя время вокруг, а в центре этой вселенной стояла женщина. Ванда спокойно выдержала его пристальный взгляд и приняла его восхищение, будто привыкла к постоянному вниманию мужчин, но это было не так. Бегство из дома, неудачный брак, а затем попытки создать новую семью, семейные неурядицы — все это присутствовало в ее жизни, но принимала она это со стоическим терпением, считая, что во многом она сама виновата. Ванда стала более осторожной в проявлении своих чувств, но все еще верила в любовь и счастье.

— А если бы у меня был муж?

— А я знаю, что его у вас нет, иначе бы я поступил иначе, — и, видя ее немой вопрос, продолжил, — я бы продолжил посылать цветы до тех пор, пока не добился свидания. Но мужчина, все — таки, в вашей жизни присутствует.

— О, да! Это мой сын, но мы живем с ним в параллельных реальностях.

— Почему?

— Он взрослый мужчина, который не нуждается в материнской опеке, а я уважаю его личное пространство, — Ванда не хотела обсуждать сына с незнакомым человеком и поэтому увела разговор в сторону. — А вы? Вы ведь женаты, так почему я вижу вас в своем доме?

— Не смог заставить себя забыть вас, — Нелсон не смутился. — И не смогу!

— Кофе хотите? — Ванда направилась на кухню, стала варить кофе, не поднимая глаз на стоящего рядом мужчину. Налив горячий напиток, она протянула чашечку.

— Говорят, что у меня вкусный кофе.

— Верю, — его рука дрогнула, и чашечка полетела вниз, став тем самым толчком к объяснению. Нелсона прорвало, ведь у него нет массы времени, чтобы добиваться обожаемый предмет. Накопленное годами нереализованное чувство захватило его с ног до головы, и он не мог остановиться.

— Ванда, — он схватил ее руки, целуя их, — вы сводите меня с ума! Я хочу прикасаться к вам.

— Вы итак касаетесь меня, — она попыталась вытащить свои пальцы из его руки.

— Я хочу большего, — он позволил себе прижать женщину к себе. — Я хочу назвать вас моя красавица, моя женщина, моя любимая, я искал тебя всю жизнь.

Красивое и искреннее ухаживание мужчины всегда найдет отклик в душе женщины, и Ванда растаяла. Внезапно зазвонил телефон, и женщина отпрянула.

— Не отвечайте!

— Как же так? — но телефон не взяла, а позволила Нелсону приблизиться и положить руки на талию. Ее слова расходились с делом. — О, боже, что я делаю?! Нелсон, уходите! Я не могу сразу так ответить…

— Почему?

— Я не так доверчива, как юная девчонка, и мне недостаточно слов восхищения и поцелуев, чтобы потерять голову от любви.

— Что же вам надо? — он не мог выпустить ее из объятий, не мог отодвинуться от ее лица, глаз, губ. — Я сделаю все, чтобы заслужить вашу любовь.

— Не делайте больше так, не приходите ко мне…

— Нет, я не смогу… отказаться… красавица моя.

— Боже, что происходит? — Ванда чуть не заплакала, только не поняла отчего, смятение полностью заполнило душу. — Нелсон, не настаивайте. Уходите. Уходите!

— Я позвоню. Я не смогу долго находиться вдалеке от вас. Не просите!

— Хорошо, позвоните, — и она ответила на его прощальный поцелуй, закрыв за ним дверь, прижала ладони к раскрасневшимся щекам. — Сумасшедший! И я сошла с ума, ничего не понимаю.