8 глава

Моэма была взволнована предложением Нелсона, ей надо было еще с кем-то обсудить возможность такого развития событий, а лучшего друга, чем Дарио, у нее не было.

— Дарио, Дарио, — она ворвалась в его дом, не заботясь о том, что может застать его в неподходящий момент и застыла на пороге, увидев полуголого мужчину, который переодевался. Дарио дернулся и поспешно натянул рубашку.

— Что случилось?

— Дарио, скажи мне, это правда, что мужчина может уйти от своей жены?

— Какой мужчина? У меня нет жены!

— Если он не любит свою жену, а любит меня. То может уйти от жены? — Моэма не слышала никого, кроме себя. — Сеньор Нелсон сказал, что если Фогу любит меня, то бросит Бартиру и придет сюда на фазенду жить со мной!

— Сеньор Нелсон говорит чушь! Он не может знать, как поведет себя Фогу, — рассердился Дарио, только не понял на кого больше — на Моэму или на Нелсона. — Твой Фогу женился, выбрал другую перед всем племенем, а ты все еще цепляешься за него!

— Но… он любит меня… — губы Моэмы задрожали, а Дарио решительно шагнул к девушке и схватил ее за руку.

— Ты слепая, ты не видишь очевидного. Нелсон по каким-то причинам играет тобой, а ты веришь в то, что хочешь, а не в то, что есть на самом деле.

Он взглянул ей в глаза, а потом, будто отбросив сомнения, привлек Моэму к себе и поцеловал. Она затрепыхалась, пытаясь вырваться, но Дарио не отступал, скорее, не мог уже контролировать себя в полной мере. Напряженная, как тетива лука, девушка отталкивалась от Дарио, но он не собирался отступать, пока не скажет все, что думает.

— Что ты делаешь?!

— Я хочу любить тебя!

— Но… — поцелуй стал печатью его любви. — Я всего лишь хочу доказать, что нельзя плакать по тому, кто не видит твои страдания, и кто не ценит твоей любви. Рядом с тобой может оказаться человек, который захочет бросить к твоим ногам весь мир, а ты просто не замечаешь никого в погоне за глухим к твоей любви человеком!

Моэма хотела возмутиться, сердце её бешено билось от поцелуя Дарио и от его слов, которые отдавали жестокой правдой.

— Ты говоришь о себе? — девушка удивилась. — Мне никто еще не признавался в любви так… такими словами…

— По-настоящему влюбленный мужчина должен говорить о своей любви.

— Как ты?

— Да, как я. А ты помешалась на своем Фогу. Вернее, даже не на нем, а на своих чувствах к нему… — Дарио решил отпустить Моэму, чтобы больше не пугать ее своим пылом, но неожиданно она вернула ему поцелуй.

— Меня еще никто так не целовал, — она подставила свои губы, ожидая продолжения приятных неведомых ощущений.

— Значит, поцелуи Фогу тебя не впечатлили? — усмехнулся Дарио.

Моэма покраснела и оттолкнулась от мужчины.

— Не смей говорить о Фогу! И больше не смей меня целовать! — и выскочила из дома.

****

Неожиданно у Меркеза случился приступ агрессии. Мальчишка орал, рычал, рвал на себе одежду и накидывался на всякого, кто хотел его успокоить, что пришлось позвать работников с фермы, чтобы они поймали взбешенного мальчишку и скрутили. Афонсу поправил на себе порванный халат, собрал раскиданные и разбитые кюветы, шприцы, капельницу, когда пришел дон Луис.

— Что с ним?

— Реакция на препарат — неконтролируемая агрессия. У него резко поднялась температура, он весь взмок и сначала появились мышечные судороги и головная боль, а потом в него будто вселился бес.

— Интересно, — задумался дон Луис. — Вы увеличили дозу?

— Да, как запланировано.

Хозяин осмотрел Меркезу, которого била мелкая дрожь, посмотрел градусник и кивнул Афонсу.

— Увеличивать дозу нельзя, реакция организма может быть такой же, что и у предыдущего пациента, а этот мальчишка мне нужен живым.

— Значит, отменяем?

— Да. Я верну его Акаре, мне ссориться с вождем нельзя. И у нас будет повод появиться в племени.

— Зачем?

— Увидеть того индейца, о котором говорил мой сын. Нелсона нелегко вывести из равновесия, но в этом случае он сам на себя не похож. Ты сам — то, Афонсу, не хочешь увидеть этого шарлатана?

— Если вы не против, я бы тоже поехал с вами.

— Это хорошо, что здесь в глуши я смог найти себе сподвижника, — дон Луис похлопал врача по плечу. — Надо подлечить этого болванчика и пусть Акара будет счастлив. Может быть, мы еще сможем использовать расположение вождя в своих интересах.

Дон Луис вышел из лаборатории и направился в гостиную, где Моэма старательно терла пол. У Моэмы была привычка во время работы обговаривать свои мысли, которые переполняли ее. Она могла напевать, вести разговор с невидимым собеседником или сама с собой. К этому все привыкли, и дон Луис остановился, на пороге, прислушиваясь к болтовне прислуги.

— Мне нельзя думать о нем! Нельзя! И я не буду думать! Но все-таки, какая Бартира подлая! Теперь она смотрит на меня, как победительница, она получила его полностью! Но он любит меня!

— Кто любит тебя?

Моэма вздрогнула от вопроса дона Луиса и покраснела.

— О ком ты говоришь?

— О Фогу, хозяин! Мой Фогу любит меня! Я хотела стать женой худурш, женой Фогу, а Бартира сама себя предложила, бессовестная!

— Хм, ты говоришь о том индейце, о котором рассказывала в прошлый раз?

— Индейце? — недоуменно переспросила девушка.

— Ну, о парне, который может убить взглядом.

— Да, это мой Фогу, — Моэма опять заворчала. — Она выбрала его на празднике! Это я хотела быть его женой, хотела уйти с ним в город, чтобы никто не смог положить на него глаз. Теперь она с ним, а я здесь совсем одна!

— Моэма, мы отвезем Меркеза в деревню, — дон Луис решил, что в лице девушки найдет себе помощницу. — Он уже почти здоров, поэтому может вернуться. И я познакомлюсь с твоим Фогу.

— Вы увидите, что он настоящий худурш! — оживилась девушка. — Вы тоже сильный! Я всегда говорила своему деду, что вы очень хорошо умеете лечить индейцев. Акара будет рад, что Меркеза поправился.

*****

Дождь хлестал, как из ведра, казалось, что он затопит все на свете. Но это не остановило Чи-ананга, который, как только пришел в себя после укуса змеи, засобирался на охоту, предложив Фогу его сопровождать. Они промокли, выслеживая добычу, но упрямо пробирались вперед сквозь чащу, спугнув семейство тапиров, которое пряталось в густых зарослях. Животные, завидев опасность, бросились к реке, чтобы спрятаться под водой, но Чи-ананг опередил одного из них, оглушив его небольшим деревянным топориком.

— Хватай его!

Фогу, неуклюже лавируя на скользкой земле, бросился к животному, пытаясь схватить его за крепкое и приземистое тело, но тапир скинул с себя парня и помчался вперед, переползая через поваленное дерево и прыгая, как заправская лошадь. Более резвого бегства Фогу еще не видел.

— Лови, неумеха! Лови, — Чи-ананг орал так, что бедное животное заметалось между кустарников еще быстрее, не даваясь в руки. Фогу носился за тапиром, ветки хлестали по лицу и рукам, в конце концов он поскользнулся и упал лицом в лужу красноватой грязи, схватив тапира за ноги. Чи-ананг подскочил к животному, ловко стукнув по голове и скручивая его.

— Ты же белый шаман! Зачем тебе твоя сила, если ты не можешь убить ею тапира?

— Я хотел научиться охотится, как ты, — Фогу отряхнулся и стал вытирать лицо, размазывая еще сильнее глинистую грязь. Чи-ананг захохотал, разглядывая нелепую фигуру мужа своей сестры.

— Тогда сам и неси свою добычу! Я пачкаться не буду.

*****

Дождь закончился, когда дон Луис и Нелсон появились в деревне с дарами и прошли в дом вождя. Их приходу обрадовались, потому что с ними прибыл и Меркеза, который взахлеб рассказывал, как гостил у белого сеньора. Нелсон слушал его рассказ, понимая лишь определенные слова, но потом не выдержал и шепотом спросил у отца.

— Как ты их понимаешь? Что он говорит?

— Он говорит, что здоров и может идти на охоту. Ваш сын — смелый мальчик, Акара, — дон Луис обратился к вождю, который тут же расплылся в улыбке.

— Думаете, нас пригласят остаться и осмотреть других индейцев? — спросил Афонсу.

— Возможно. Рис, фрукты, хлопковая цветная пряжа и большая коробка ароматного мыла, что мы привезли, должны были продемонстрировать наши добрые намерения и расположить к нам. Индейцы, как дети, радуются подаркам, — ответил дон Луис.

Дон Луис оказался прав, вся деревня собралась у дома вождя, чтобы посмотреть на гостей, а когда они стали раздавать подарки, оставив для вождя часть приношений, то толпа весело загудела. Больше всех подаркам радовались женщины, получив в руки по несколько кусков мыла и пакет с продуктами. Они нюхали их и нежно прижимали к груди, хвастались друг перед другом, а Нелсон поискал взглядом того, ради которого они сюда пришли.

— Он был раскрашен, как кукла! Как его узнать?! — он выхватил глазами из толпы Бартиру, узнав в ней соперницу Моэмы, и протянул ей пакет с душистым мылом. — Как поживают новобрачные?

— Кто? — Бартира недоуменно уставилась на мужчину, но ей так хотелось получить в подарок эти странные брусочки, пахнувшие цветами, что она вцепилась в пакет и потянула к себе.

— Как поживает твой муж?

— Мой Фогу на охоте. Он настоящий охотник, — похвасталась молодая женщина. — Моэма не отберет его у меня!

— Конечно, нет, — поспешно согласился Нелсон, — он твой муж. Я хотел бы преподнести ему подарок, можно прийти к вам в гости?

— Подарок? — глаза Бартиры засверкали. — Но он на охоте.

— Вы можете остаться в деревне, — пригласил их Акара, чувствуя, что гостей интересует Фогу. — А когда придет Моэма?

— Тебя интересует Моэма? — Нелсон понял, как можно воздействовать на него.

— Она будет моей женой и вернется в племя. А вот и Фогу! — вождь с презрением указал рукой в сторону леса, откуда появились две фигуры, и расхохотался. — Охота на тапира превратила его самого в тапира.

Дон Луис усмехнулся, разглядывая подходящих к ним индейцев, измазанных грязью с ног до головы, потом сказал сыну на английском языке.

— И про кого ты говорил? Про этого грязного туземца? Которого из них?

— Черт, эти индейцы мастера маскировки! — проворчал Нелсон и, повернувшись к вождю, перешел на португальский. — Акара, ваш Фогу привлекает внимание женщин, то Моэма, то Бартира. Твой соперник не только хочет забрать твою женщину, но и стать вождем?

Дон Луис крякнул, понимая, к чему клонит сын. Акара вспыхнул, скрипнул зубами и, когда Фогу подошел ближе, в порыве ненависти огрел его своим копьем.

— Так не встречают гостей! Ваши лица похожи на морды вонючих тапиров, — он замахнулся еще раз, но неожиданно древко копья почернело и рассыпалось, будто пепел. Акара взвизгнул и непроизвольно отшатнулся, закричав на того, кто стоял перед ним.

— Тебя следует проучить за нахальство. Ходи и оглядывайся, если хочешь остаться в живых!

Эта перепалка уже мало волновала дона Луиса, который всматривался в грязное лицо молчаливого индейца. То, что он сделал с копьем вождя, потрясло хозяина фазенды, он хотел попросить его повторить этот трюк, но Акара своими угрозами испортил момент их знакомства.

— Я тебе говорил, что этот грязный индеец обладает какой — то силой, с помощью которой воздействует на окружающих. При этом, не только на людей, но и на предметы, — Нелсон перешел на английский, чтобы никто не мог понять их разговор с отцом.

— Фантастично! Я хочу с ним познакомиться поближе! Возможно, я готов пересмотреть свои убеждения о «высшей расе», если этот туземец докажет свое превосходство.

— Его надо отсюда забрать.

— Забрать! Да, забрать, чтобы провести ряд экспериментов и подтвердить то, что мы сейчас увидели. Но как это сделать, если он не захочет подпускать нас к себе?

— Эта зверушка по своему умственному развитию ничем не отличается от своих сородичей, поэтому покажи ему украшения или вон, мыло… так он согласится.

— Придурки! — пробормотал Фогу, взглянув на гостей, и пошел прочь, бормоча. — Они думают, что иностранный язык сверхсекретный шифр!

— Что он сказал? Я не ослышался? Эй, парень, ты не возьмешь наши подарки? — дон Луис протянул пакет, но Фогу даже не обернулся. — Мне это показалось? Нет, все — таки, показалось! Нелсон, мне нужен этот абориген! И у него на самом деле светлые глаза.

*****

Граф де Соза приезжал в Германию довольно часто, ведя переписку по дипломатической почте с высшим руководством страны по поводу пропажи его сына в Берлине, считал, что нужно чаще напоминать о себе своим появлением. Были сделаны запросы о жертвах той памятной ночи и о возможных интернированных в лагеря, но все было безуспешно — мальчик исчез. Теперь он не мог надолго оставить Алессандру, которая, как одержимая, стала цепляться за него, заглушая боль от потери сына.

Его дипломатическая машина остановилась, пропуская большую группу учеников. Граф взглянул на юные лица проходящих мимо, понимая, что государственная система Германии делает из детей безжалостных и послушных монстров, и вздрогнул… потому что перед ним промелькнуло лицо его сына. Граф выскочил из машины.

— Раул! Раул! — он метнулся вслед за детьми, но был остановлен немецким офицером, который ругался и нервно дергал кобуру своего вальтера. Консул имел дипломатическую неприкосновенность в Германии, но всего лишь номинально, и этот цербер в военной форме мог запросто пустить в ход свое оружие. Граф отступил, а стройные ряды учеников исчезли за воротами школы.

Граф де Соза, обращаясь во все инстанции, поднял скандал, который грозился перерасти международный скандал на уровне министерства. Настоял на запросе о пребывании в школе Раула де Соза, и получив отрицательный ответ, подключил все свои связи в португальском правительстве, которое сотрудничало с Германией. Ему разрешили посетить школу, чтобы самому убедиться в том, что его сын не находится в стенах этого заведения. Он вместе с немецким чиновником из ведомства Гиммлера приехали в школу, где их уже ждали, выстроив шеренгой юных подопечных.

Де Соза прошелся вдоль них, всматриваясь в лица и увидел своего сына, в глазах которого застыло безразличие.

— Раул! Это мой сын! Что вы сделали с ним? — Эдер бросился к мальчику, собираясь забрать его, но над ними нависла охрана, а какой — то бледный человек вцепился в подростка с воплем, что это его сын. Раздражение немецкого чиновника достигло эпогея, когда доктор Ришер заистерил и потащил ребенка к себе.

— Прекратите, господин Ришер! И вы, господин де Соза, какие у вас доказательства, что этот ребенок ваш сын? Нам надо прояснить всю эту ситуацию, — он склонился над мальчишкой и спросил. — Как тебя зовут?

— Я могу предоставить документы, моя жена может стать свидетельницей, — Ришер указал на бледную худощавую женщину, стоящую поодаль, — и у вас нет оснований не верить преданному служителю Рейха. Моя преданность фюреру и идеалам НСДАП никогда не подвергалась сомнению! Это мой сын — истинный ариец! Вы посмотрите на него! Посмотрите!

Бледность разлилась по лицу Георга, ему хотелось броситься к отцу и вцепиться в него так крепко, что никто бы не оторвал, но сильные пальцы доктора Ришера будто протыкали его насквозь, и злобный огонь горел в глазах охраны, которая сжимала в руках оружие.Он почувствовал их готовность в любой момент применить его, чтобы не вынести скандал из стен школы.Внутреннее напряжение достигло предела и было готово выплеснуться наружу, но мальчику было ясно, что ждет их после того, как случится приступ.Если он сделает шаг навстречу и признает своего отца, то они отсюда не выйдут, и он опять окажется в том страшном лагере.

— Мой отец — господин Альфред Ришер.

— Что ты говоришь, Раул?! — отец ужаснулся.

— Меня зовут Георг Ришер, вы обознались.

Магда подошла к сыну, погладила по голове и поцеловала в лоб.

— Ты правильно поступил — верность Германии и верность своей семье превыше всего.

*****

Мелисса долго разглядывала металлическую пластинку с едва различимыми знаками.

— Посмотри, здесь, кроме чисел, есть еще полустертые знаки, — она потерла пальцем фигурную выемку, повторяя ее контуры. — Я где-то этот знак видела, надо посмотреть литературу. Может быть, сегодня спрошу в библиотеке. Сэс, пойдешь со мной?

— Нет уж, уволь! Ты же знаешь, что такое количество знаний, собранных в одном месте, навевает на меня нестерпимую скуку. Я предпочитаю живое общение.

— Как хочешь, а я забегу еще на кафедру истории к профессору Николасу ди Коста, — она направилась в университете, оставив подругу в обществе ее друга. Николас ди Коста был давним другом семьи Престес и крестным Мелиссы, ну и, конечно, любимым учителем. С теми проблемами, что не могли решить сама или родители, Мелисса шла к нему, и кроме того, он был ее научным руководителем в университете. Вот и сейчас она пришла к нему.

— Жетон похож на шталаговский, который употреблялся для маркировки военнопленных в нацистских концлагерях, произнес профессор ди Коста, который с интересом стал рассматривать то, что принесла ему студентка. — Такие жетоны есть у каждого военного, но это больше похож именно на то, что существовало в немецких лагерях смерти.

— Дон Николас, но я думала, что фашисты ставили на узниках татуировки порядкого номера, — Мелисса показала на своем айподе фотографию нескольких пленных, — на руке, на груди…

— Татуировки ввели в 1940 году в Дахау, а это был самый зловещий концлагерь, где проводились самые изощренные медицинские эксперименты над заключенными, понаблюдать за которыми приезжали регулярно многие высокопоставленные нацисты. Затем татуировки применялись в комплексе лагерей Аушвиц. До этого года узники носили бирки или жетоны. Получается, что этот жетон может датироваться в рамках 1933-1939 года, — профессор покопался в книгах, открыл нужную страницу и ткнул пальцем в фотографию. — Вот, типичный жетон узника, который подвергался опытам в концлагере. А твой, посмотри, сломан по середине. После смерти узника жетон разламывался пополам, и одна его часть закапывалась вместе с телом умершего, а вторая сдавалась в архив.

— Правда? Как же мне найти этот архив? — Мелисса провела по неровному краю жетона. — А ведь точно, сломан! А вы, крестный, могли бы мне помочь, найти больше информации о… о владельце этого жетона.

— Можно попробовать, — Николас еще раз всмотрелся в числа, — здесь нет названия лагеря, а должно быть. Во всяком случае, на других жетонах название места содержания указывалось.

— А что это может означать?

Сеньор ди Коста надолго задумался, перелистывая страницы книги, то и дело обращаясь к интернету.

— Думаю, что нам надо поработать с архивами и наладить контакты с библиотеками старых европейских университетов, где за многие века накоплено столько информации, что можно найти любые сведения.

— А как? — Мелисса загорелась, даже мысленно поблагодарила свою подругу за то, что дала ей тему для изучения.

— Я помогу тебе, Мел, — он отправил по электронке изображение жетона, предварительно сфотографировав его, своим знакомым, работающим в той же области, — отправим сообщение с изображением жетона своим коллегам из Берлинского университета. Думаю, что нам помогут. Как только придет ответ, я сообщу. Я могу оставить жетон у себя?

— Да, конечно, дон Николас.

— Вот и хорошо, — ди Коста положил жетон на стол и, немного помявшись, спросил. — Как поживают ваши родители?

— Хорошо.

— А твоя мать чем занимается?

— У нее сейчас много дел по благотворительности… помогает иммигрантам…

— Да, да, я помню, мне надо позвонить и предложить ей помощь. Передавай привет родителям.

*****

Аро — рибойя посмотрел на грязного Фогу и засмеялся.

— Из тебя такой же охотник, как из меня белый врач! Бартира, иди помоги своему мужу, — старик лишний раз напомнил о его положении.

— Почему ты хотел нашего сближения? Всего лишь для того, чтобы научить меня управлять своей силой?

— И не только силой, но и желаниями, — усмехнулся шаман. — Ты становишься настоящим мужчиной, а не как эти белые гигантские моли!

Он с неодобрением посмотрел на толпу у дома вождя и двух гостей с фазенды.

— Не показывай им то, чем обладаешь. Эти белые — плохие люди.

К ним подбежала Бартира, прижимая к себе подарок гостей.

— Ты должен вымыться, чтобы все видели, какой у меня красивый муж! — и потащила Фогу к озеру, весело тараторя и восхищаясь им и его добычей. Он не сопротивлялся, попадаться лишний раз на глаза гостям ему не хотелось. Озеро лучилась в солнечном свете разноцветьем маленьких радуг, все кругом благоухало после дождя, звенело, щебетало и стрекотало, предвещая еще больший ливень. Фогу нырнул в воду в одежде, смывая с себя всю земляную грязь.

— Фогу! — восторженно крикнула Бартира и прыгнула за ним, стала помогать ему смывать грязь, пользуясь моментом завести мужчину своими прикосновениями.

— Какая же ты … — он подобрал слова, — дитя природы, совсем незамутненный разум. Вернее, одни желания и никаких сомнений.

— Зачем мне сомневаться? Разве я не знаю, что люблю тебя? — она потянулась за поцелуем, и не смогла остановиться, заставляя его ответить на ее ласки.Тут же стала стаскивать с него одежду, и своими прикосновениями вызывая внутри него разрастающийся ком вожделения. Спустя некоторое время, уставшие от страсти, они лежали на чистой от дождя траве, Бартира обнимала своего мужчину, прижималась к нему всем телом и преданно смотрела в его глаза.

— Мне хорошо с тобой, а тебе? — ее переполняла любовь, необузданная и неистовая, какая может быть только в первый раз у человека, который живет только инстинктами.

— Мне тоже хорошо с тобой. Дитя природы, не отягощенная никакими знаниями или теориями, заставляющими задумываться, анализировать или хотя бы сомневаться, которое подчиняется только зову плоти.

— Ты говоришь непонятные слова.

— Больше не буду.

— Это значит, что ты не вспоминаешь о Моэме, когда любишь меня?

— Конечно же, нет.

— Я твоя любимая жена?

— Не заставляй меня так много говорить.

— Хорошо, тогда покажи мне еще раз, как ты любишь.

******

Когда они возвращались из деревни, дон Луис не мог успокоиться, излагая свои взгляды на мироустройство.

— Бразилия такая страна, где перемешаны все человеческие расы в одну гремучую смесь — бразильцы! Нет, человечество необходимо классифицировать согласно теории Горслебена. О, какая красивая теория, — дон Луис почесал подбородок и продолжил. — Арийцы были «сыновьями солнца, сыновьями богов, высшим проявлением жизни», их призванием было завоевание всего мира. А что мы видим здесь в этой душной и жаркой стране? Печальный результат расовых

смешений! Нельзя допускать такого блудодеяния! Расовое смешение губительно для партнера, высшего по расе, поскольку эта чистота будет снижена в его потомках. Но вот перед нами индеец с голубыми глазами — прямое доказательство прелюбодеяния и испорченной крови. Так наступает расовый хаос мира. Мир должен разделяется на свет голубоглазых и светловолосых ариев и тьму неарийских демонов, отвечающих соответственно за добро и зло, порядок и хаос, спасение и разрушение. И просто необходимо запретить межрасовые браки.

Дон Луис был раздражен, если не сказать, взбешен тем, что грязный индеец стал обладателем черт белого человека, в очередной раз нарушив расовую чистоту.

— Отец, у тебя явно выраженная тоска по божественной диктатуре светловолосых и голубоглазых ариев над всеми низшими расами, — Нелсон похлопал отца по плечу. — Мы должны работать с тем, что имеем, а не мечтать о несбыточном, вставил свое слово Афонсу.

******

Фогу оставил Бартиру в деревне, а сам направился вглубь леса, чтобы остаться один на один. Это объяснялось его желанием почувствовать свою силу и не причинить никому вреда. Аро-рибойя похлопал его по плечу, напутствуя.

— Иди, ты должен знать рамки того, чем обладаешь. Не бойся самого себя, бойся за того, кто окажется рядом.

— Поэтому я одиночка, — Фогу ушел.

— Всегда найдется тот, что встанет рядом и проникнет в тебя без сопротивления, — посмотрел ему вслед шаман.

— Куда он? — около него появился Чи-ананг.

— Говорить с духами, — Аро — рибойя подумал и добавил. — Чи-ананг, иди за ним и присмотри, чтобы ничего не случилось.

«Ничейные земли» — именно так справедливо окрестили эту местность, истинное царство дикой природы. Пантанал — это уникальное место, где вековые леса соседствуют со сталактитовыми и сталагмитовыми пещерами, великолепными водопадами и прозрачными водами рек с экзотическими рыбами. Фогу подошел к краю скального обрыва, наблюдая за искрящимися переливами небольшого водопада, сел на теплый от солнца камень, замирая перед величием и мощью первозданной красоты.

Он парил, искусно используя воздушные течения и тончайшие изменения положения крыльев, просматривал глазами территорию под собой в поисках жертвы. Все, что он видел на земле, казалось увеличенным, можно разглядеть мельчайшие детали поверхности земли. Это было похоже на туннельное видение с фокусированием на каком-то предмете. Фогу вздрогнул, мысленно отпуская хищную птицу и тут же почувствовал особые движения плеч, спины, головы. Он будто перешел в другое состояние и оказался на месте мощной дикой кошки.Давая своему телу двигаться в ритме этого танца, он почувствовал особые движения плеч, верхней части спины, шеи и головы, а также пустоту желудка, резкий запах крови будущей жертвы, и мягкой поступью пошел по теплому камню.

Фогу очнулся, видения исчезли, камень под ним стал не просто теплым, а обжигающе горячим, но этот жар не беспокоил его.

— Чего ты торчишь за моей спиной?

— Так Аро — рибойя сказал, чтобы я всегда стоял рядом.

— Ты мой охранник?

— Я твой брат, — Чи-аннаг сел рядом.

******

Дону Луису приходилось сталкиваться с разными проявлениями человеческих возможностей, но то, что он увидел собственными глазами выходило за рамки научно объясняемого.

— В некоторых индейских культурах существует представление о неизвестной сакральной силе, которая живет внутри живого существа. У этой силы могут быть разные проявления. И мы стали свидетелями одного из проявлений — жара, — интерес дона Луиса к неким мистическим знаниям был с детства и подпитывался еще его отцом, известным в стране врачом. Как научные знания соседствовали с теориями, которые простому обывателю казались абсолютным бредом, сказать сложно, но, тем не менее, хозяин фазенды был человеком, который изучал мистическую сущность вещей и явлений.

— Жар? — Афонсу присутствовал при разговоре между отцом и сыном.

— Да, это не просто горячесть или холодность, это некая внутренняя сущность предмета, которая выражает его интенсивность.

— Подожди-ка, отец, это не одно ли и тоже, что горячий предмет — яркий цвет, алкоголь — перец. Это проявление общей характеристики?

— Упрощенно, но суть правильная.

— Поэтому шаманы и вожди носят яркие одежды и перья? Чтобы повысить свой жар?

— Жаром обладают люди, наделенные определенным статусом. Считается, что знатные люди, принадлежащие к жреческому сословию, правители и их потомки обладают сильным жаром. Шаман же, типа Ара-рибойя, проводя ритуалы, повышает свой внутренний жар и пользуется ритуальными и лекарственными растениями, которые тоже обладают жаром.

— А женщины любят драгоценности по той же причине? — пошутил Нелсон.

— А разве не для того, чтобы увеличить свое притяжение, они нацепляют на себя эти побрякушки? — дон Луис покачал головой в знак согласия. — Но самое важное, что все перечисленные мной люди умеют справляться со своим жаром.

— А кто такой Фогу? — Афонсу хотелось увидеть того, кто смог взволновать хозяина. — Шаман? Потомок шамана, у которого повышенный внутренний жар?

— Если это не гениальный мошенник, которых наш мир повидал с десяток или того больше, то мы имеем дело с особой активностью головного мозга, которая позволяет менять структуру материи. Нет! Это из области фантастики! — сказал дон Луис и сам себе не поверил. — Одно дело говорить о возможном существовании таких людей или читать теории о внутреннем жаре или холоде, а другое — столкнуться с этим. Потрясающее впечатление! — дон Луис выглядел, как помешанный: глаза сверкали, он брызгал слюной, размахивал руками и бегал по кабинете, когда говорил об этом. — Удивительное явление, которое необходимо изучить.

В доне Луисе проснулось неуемное любопытство ученого-фанатика, которое всегда движет многими исследователями и заставляет преступать границы морали и даже оправдывает жертвы во имя познания бытия.

— Вот только, как нам его заполучить, ведь обладая такими способностями, он может просто превратить нас в горстку пепла, — Афонсу прикинул несколько вариантов, как заманить этого индейца на фазенду.

— Нет, не думаю, такой силой воздействия не может обладать ни одно живое существо. Это возможно только в фантастических фильмах. Доставить неприятные ощущения — пожалуйста, но убить… пусть Моэма верит в это.

— Моэма, — задумчиво произнес Нелсон, — красивая метиска, и, по-моему, не безразлична нашему супермену. Есть еще Акара, который страшно ревнует пресловутого Фогу и готов убить соперника, а кроме того, он обязан тебе жизнью своего сына. Посмотрим, как провернуть эту комбинацию, чтобы все остались довольны, ну кроме, наверно, самого подопытного кролика.

— Кто ж кроликов спрашивает?! Надо надавить на Акару, — решил дон Луис.

— А я попробую договориться с нашей красавицей Моэмой.

******

Дону Луису казалось, что время течет слишком медленно, будто кто-то его специально замедляет, чтобы подразнить его и сделать его нетерпение еще невыносимее. Из головы не шло то впечатление, которое произвел на него индеец. Мужчина уже обдумал несколько вариантов близкого знакомства с ним, но каждый имел свои недостатки, потому что отвергал возможность безраздельной собственности интересным экземпляром. Образец, особь, экземпляр — привычные понятия, которыми оперировал ученый, забывая, что думает о живом человеке. Не найдя достаточно простого и эффективного способа удовлетворить свое любопытство, дон Луис решил отправиться в деревню, чтобы еще раз убедиться в существовании паранормальных способностей Фогу. Чтобы его визит не показался подозрительным он собрал пакет лекарств, перевязочного материала и еще кое — каких мелочей и направился в индейскую деревню. Акара поприветствовал доктора и не удивился его визиту, тем более, что дон Луис объяснил его тем, что приехал осмотреть Меркеза. Мальчик казался здоровым.

— Я возьму кровь у твоего сына, чтобы сделать анализ. Ты понял, что такое анализ? Я посмотрю по крови болен твой сын или полностью излечился.

— Ты колдун? Как по крови можно определить болезнь? — Акара внимательно следил за тем, как доктор достает шприц и берет кровь мальчика. — Меркеза скоро пойдет на охоту?

— Наверно, скоро. На вид он здоровый. Видишь, Акара, надо больше доверять врачам. А где Аро — рибойя?

— Сидит у своей хижины, как сыч! Совсем ничего не делает, даже духов перестал вызывать, — Акара засмеялся. — Думал, что приведет в племя белого шамана, так он будет его защищать! Но Акара хитрее оказался — белый шаман обезоружен, потому что занят женщиной.

— Белый шаман? Ты о ком говоришь?

— О проклятом Фогу! Его все боятся, только я не боюсь! Бартира знает, что делает, а у нас с ней договор.

— Бартира его женщина?

— Да, и она сможет вытянуть из него силы своей неуемностью.

— А где Фогу?

Каким же огромным разочарованием для него стало известие, что Фогу ушел на охоту вместе с братом своей жены и вернется нескоро. Дон Луис даже чертыхнулся от досады.

— А я слышал, что Моэма влюблена в этого Фогу и они собираются жить вместе.

— Что? — Акара встрепенулся. — У Фогу есть жена! Он не преступит законы племени.

Дон Луис внимательно наблюдал за сменой выражения на лице индейца, понимая, что заронил в душу этого примитивного млекопитающего сомнение.

— Думаю, что Моэма сможет убедить его бросить нелюбимую жену и уйти на фазенду к ней.

Акара забегал по дому, изрыгая проклятия, и когда в дом зашла его жена с блюдом еды, то со злости опрокинул его, выгоняя женщину.

— Моэма будет моей женой! Эта девчонка стала слишком смелой и вольной, она посмела отказать вождю, когда я выбрал ее на празднике, а этот проклятый Фогу поддержал ее. Да… он может пойти за ней! — задумался вождь. — Если бы он не был так силен, то я бы убил его.

— В чем же его сила? — вкрадчиво спросил хозяин фазенды, делая вид, что все еще занят осмотром Меркеза.

— Он убивает все живое одним взглядом! У него в глазах голубая пустота.

— Так и одним взглядом?

— В нем сидит злой дух огня, который требует жертв, поэтому все вокруг него гибнет.

— Ты хочешь сказать, что он может воздействовать на предметы, сжигая их?

— И не только на предметы! Я сам испытал на себе его удар.

Дон Луис заволновался, застонал от переизбытка мыслей и предположений, и от нетерпения, которое может охватить человека, одержимого своей научной сверхидеей.

— Я могу избавить тебя от соперника, но ты должен мне помочь.

— Вы решили мне помочь?

— Да. Мне нужен этот экземпляр, то есть ваш Фогу. Я хочу его забрать

— Ха-ха-ха, — захохотал Акара, — как вы можете его забрать? Он никого не подпустит к себе!

— Я знаю, как, но ты, Акара, готов помочь мне? Ты обязан мне жизнью своего сына, а долги надо отдавать. Кроме того, ты избавишься от Фогу и заберешь Моэму себе.

— Да, я согласен! — у вождя засверкали глаза. — Что я должен сделать? Я уже пытался его убить, но копья мои не слушаются. Они подчиняются ему, и Фогу ускользает от моего гнева.

— Мне нужен ваш Фогу только живым. Ты понял, Акара, что наш уговор будет действовать только, если ты отдашь вашего Фогу живым. Я позову тебя, когда решу, каким способом забрать твоего соперника.

— Хорошо! — согласился Акара, провожая доктора из деревни.