Глава 14

Маша злилась на себя, потому что не могла подавить подсознательное желание вернуться в Майами. Она злилась на Криса за его нежелание подождать, чтобы она приняла действительность такой, какая она есть, а не ломала себя. Но муж эгоистично предъявлял ей требования, руководствуясь лишь собственным желанием. День за днем, день за днем, все пусто и безразлично, даже книги не радовали, мир сузился до размера спальни и детской. Маша знала, что у него возникла идея о собственном ребенке, которую он озвучил не терпящим возражения голосом. Но она не почувствовала опасности.

— Я не готова, нам стоит подождать.

— Чего? — он еще вел себя спокойно, но его глаза стали колючими. — Чего ждать? Пока моя любвеобильная жена родит мне очередного бастарда?

Маша побелела, все-таки он не забыл о ее поцелуе с Андресом и долго терпел прежде, чем высказаться, а она представила возможные красочные измышления его сестры. Промолчать — это единственный выход, чтобы избежать некрасивую сцену. «Сейчас он смешает меня с грязью и будет прав, я перестала себя любить и не могу любить его. Посчитать что ли слонов? Один слон, два слона… несчастный человек, которого я сделала таким… три слона, четыре слона, пять слонов… как там … хочу быть чайкой, нет, я — чайка, шесть слонов…»

— Молчишь? Ты сделала из меня посмешище и почти разбила семью моей сестры. И имеешь наглость утверждать, что не готова родить ребенка от законного мужа.

— Крис, не обвиняй меня в том, что является твоими домыслами, — они опять ходят по кругу, придется доказывать, что связывает ее и Андреса не любовные отношения, а скорее благодарность. — Тебе надо успокоиться, и понять, что при таких ненормальных отношениях я не хочу еще одного ребенка. Детей заводить надо в любви, а не в сомнениях.

Пощечина была такой хлесткой, что Маша отлетела к дивану. Она попыталась отползти подальше, но ярость Криса была настолько велика, что он не давал отчета собственным действиям.

— Иди сюда, маленькая дрянь, — он схватил ее за волосы и потащил к туалетному столику. — Не смей пить эти таблетки. Если я еще раз увижу их, ты пожалеешь! Ты меня поняла? — он вытащил из ящика стола противозачаточные средства и сгреб их в мусорное ведро.

— Отпусти меня, придурок! Отпусти! — она брыкалась, извивалась всем телом, пытаясь вырваться из его рук. Он еще раз наградил ее пощечиной, и, испытав нестерпимое желание, потащил ее в пастель. Он словно мстил за свою безответную любовь, заставляя ее чувствовать игрушкой в его руках. Он опять занимался с ней любовью в порыве жестокой и ревнивой страсти, не испытывая угрызений совести. Муж все больше и больше терялсамоконтроль и переходил границы дозволенного, все чаще используя насилие. Маша заскулила от бессилия. Боль причиняло не то, что ее принуждали к исполнению супружеского долга, а страсть и удовольствие, которые она испытывала в эти минуты, представляя рядом с собой другого желанного мужчину. Это было для нее утешением, потому что в это мгновение она чувствовала себя легкой, свободной и счастливой, но и мучением, за которым стояло отрезвляющее возвращение в реальность. Утром, после его ухода в офис, она смотрела в потолок, размышляла, почему сней такое происходит. Наверно, она просто устала сопротивляться, устала бороться с требованиями мужа, ей легче уплыть в сладкий эротический обман и утонуть там. «Я дошла до точки, чтобы не потерять себя окончательно, представляю рядом с собой любимого мужчину, разговариваю с ним мысленно и занимаюсь с ним любовью. Что ж остается представить, что второй ребенок будет тоже от него. Это паранойя».

*****

Ей не дали Сашу для прогулки, нянька вцепилась в ребенка, защищая его от собственной матери. Маша была потрясена указанием мужа, контролировать все передвижения сына. Он сошел с ума, если думает, что сможет манипулировать ею с помощью ребенка. Она сорвалась к нему на работу. Ее трясло от злости, когда она ворвалась в его кабинет и выложила с порога все, что о нем думает. Крис даже не шелохнулся, сидя за столом, и выслушал ее с неизменным выражением лица. Его жена стояла через стол, пылая ненавистью и страстью, и была настолько красива, что в какое-то мгновение ему захотелось успокоить ее, прижать к себе, зацеловать, но он подавил в себе это желание.

— Я оберегаю тебя от усталости бессонных ночей, от синяков под глазами …

— Не перечисляй! Тебе не приходило в голову, что я хочу это испытать. У меня складывается впечатление, что твои попытки отдалить меня от сына — это наказание, а не забота. Затем ты подберешь частную закрытую школу для моего ребенка, и я буду его видеть только в каникулы. Крис, ты ненормальный.

— Любимая, тебе не кажется, что нам нужен еще один ребенок.

— А Саша? Я понимаю, что он не твой сын, и ты не любишь его по каким-то причинам, в которые я не буду вдаваться. Но ты пытаешься сделать так, чтобы я разлюбила своего сына? Но родительская любовь не поддается контролю, ребенка разлюбить невозможно.

Маша замолчала, представляя, что ждет Сашу, если появится их совместный ребенок, но перечить мужу не решилась. Она не могла противостоять ему, от этого вся жизнь ей представлялась, как долгая вереница дней в султанском гареме, безысходная и пустая. Она вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

*****

Маша прошла в дом через запасный вход, осторожно осматривая комнаты, через которые проходила. Ее целью была детская, ребенок наверняка, спал, поэтому стояла такая тишина. Она подошла к кроватке, но, не увидев сына, запаниковала. Где ее ребенок? Что происходит? Ее жизнь стала похожа на дешевый триллер, а она ничего не делает, а плывет по течению. Он загнал ее в угол, но продолжать жить в таком кошмаре невыносимо. Ничего не изменится, даже если она уступит, ему нравится ее унижение и покорность. Идиот! Несчастный идиот! Я больше никогда не буду жертвой. Здесь рядом детская площадка, скорее всего, они гуляют в парке на детской площадке, и сейчас она пойдет и сделает все, чтобы забрать своего сына у этой полоумной няньки. Маша торопливо закидала детские вещи, документы в сумку. Помялась перед домашним сейфом, но потом решительно открыла и забрала деньги, оставив ювелирные украшения, которые ей были не нужны.

На детской площадке гуляло такое количество детей и родителей, что Маша растерялась. Она вертела головой, лихорадочно высматривая сына, а если она ошиблась, и их здесь нет, ребенка просто увезли подальше от нее. Все кругом завертелось в бесконечном круговороте. В ее голове был такой хаос мыслей, что стала психовать. Саша спал в коляске, а няня сидела на скамейке и читала журнал, когда Маша нашла их взглядом и рванула к ним. Она решительно взяла коляску, собираясь увести сына подальше от всего этого кошмарного действа. Мисс Торино, няня ее ребенка, вцепилась в ручку коляски. Она была иммигранткой, возможно, нелегальной, поэтому так держалась за работу, исполняя приказы хозяина.

— Госпожа, я не могу отдать вам ребенка! Я потеряю работу.

— Я его мать, и попробуй встать на моем пути. Хочешь обвинение в похищении ребенка — я тебе устрою, и посмотрим, как ты выкрутишься из этой ситуации. Немедленно отдай мне ребенка, е… сука! — русский язык — палочка выручалочка, Женщина дернулась и отступила от такого напора.

— Можешь пожаловаться своему работодателю, когда он вернется домой.

Маша рассчитывала, что мисс Торино не поймет о ее планах и не сможет предупредить Кристиана. Она собирается бросить все, только бы не продолжать фарс семейной жизни с человеком, которого не любить. Сейчас она откинула нерешительность и женский страх, и никто не сможет остановить ее, никто на сможет помешать или удержать, чтобы завершить этот семейный фарс.

В салоне самолета Маша почувствовала странное успокоение, ребенок спал на руках, предоставляя матери спокойно возможность обдумать причины и последствия своего поступка. Она попыталась мысленно оглянуться на прошлое и посмотреть на ситуацию со стороны, ведь проблема не появляется из ниоткуда. Повторяющиеся любовные неудачи заставили Машу лихорадочно искать выход в новых отношениях, с помощью которых она пыталась доказать всему мир, что достойна любви. Но вымышленная любовь не смогла побороть прежние чувства, и появилось понимание, что рядом с ней не тот человек. Скорее всего, Кристиан уже обнаружил их исчезновение, и ей не верилось, что муж легко отступиться от нее и сына. Макс не смог скрыть свое удивление, когда Маша привезла внука. Год назад дочь вышла замуж, не сообщив родителям, и отец испытывал обиду за то, что их проигнорировали. Сейчас она выглядела растерянной, пытаясь скрыть свое беспокойство, и он мгновенно забыл свое недовольство поведением дочери. Первая мысль, которая пришла ему в голову была о том, что они приехали навестить родителей, но выражение лица Маши говорило о другом.

— Ты поссорилась с мужем?

— Еще хуже, я ушла, вернее, сбежала от него, не объясняя причины.

— А причина была?

— Да. Папочка, можно я поживу у вас?

— Конечно, — Макс бережно взял из рук дочери своего внука, он видел его один раз, когда приезжал в Нью-Йорк на поводу его рождения. Малыш подрос и теперь не желал сидеть на руках, высвобождаясь из объятий матери. Он внимательно изучил лицо деда, пошлепал ладошками по его щекам и прижался слюнявыми губами к его носу, вызывая у Макса бурю эмоций. Маша поздоровалась с удивленной мачехой и села на диван, вздохнув, словно сбросила с себя очень тяжелый груз.