Глава 9

Машка до этого момента не знала, что такое ювинальная юстиция, пока не отказалась делать прививки. Перед кабинетом педиатра висел страшный плакат «Отказываетесь от вакцины? Спросите об этом Смитов» и фотографии семьи с детьми, и история смерти одного из детей на фото от заболевания, которое можно было предотвратить прививкой. Такое наглядное информирование довольно действенно, нет, ее не заставляли делать прививки, хотя предупредили о том, что прививки полезны. И сразу к ней пришли представители службы опеки и какой — то организация по защите прав детей, совали нос во все углы, рассматривали ребенка, пытаясь найти на его тельце прыщики и синяки, задавали странные вопросы. Маша с недоумением провожала глазами этих странных людей, не понимая, что они хотят добиться от нее, и это повторялось раз в неделю. Было впечатление, что они поставили цель, отобрать ее малыша, выполняя какой-то государственный план по изъятию детей из семьи. Ювенальная юстиция утверждала, что дети принадлежат государству, и оно должно защитить его от опасных родителей. Сама система строилась на презумции виновности, родители изначально были виновны и любые их действия по защите своего ребенка ставили их в ситуацию оправдания, то есть признания своей вины, поэтому потерять своего ребенка мог и тот, кто не нарушал прав детей. Находили малейшую и глупейшую причину для изъятия, и ребенок исчезал. Ребенка могли забрать по любому доносу соседей, воспитателей детского сада или школы. Маша перепугалась, чувствуя себя абсолютно беззащитной перед этой набирающей обороты акции. Ребенка могли забрать и поместить в приемную семью, которая будет получать деньги, и чем больше ребенок будет находиться в приемной семье, тем больше будет выделяться государством денег на его содержание.

И тут Сашка заболел, Машка с ужасом схватилась за телефон. Кристиан приехал, как только Маша позвонила, она вцепилась в него, как за спасительную соломинку.

— Мне нужна твоя помощь, я боюсь быть одной. Сашка заболел, а я не в состоянии обеспечить его нормальную жизнь, нормальное питание, я совсем никчемная. Ты дашь мне деньги? Ты защитишь моего ребенка и меня? — голос ее дрожал, она была в панике, как бывает тогда, когда впервые заболевает маленький ребенок у неопытной молодой матери. Температура держалась уже несколько часов, и Сашка кричал, не переставая. Она была в ужасе при появлении судорожных подергиваний, ей показалось, что сын теряет сознание. Ей было плевать, что подумает о ней и ее просьбе мужчина, ей необходимо сейчас вытащить больного ребенка любым способом и создать нормальную обстановку для дальнейшей жизни.

— Почему ты не обратилась за медицинской помощью? — он взял телефон, вызывая врача. — Успокойся! — он отобрал ребенка, заставив ее собрать документы для больницы.

— Ой, что с ним? Неожиданно ему стало плохо, его так вырвало. Крис! Что с ним? Маша сжала свои пальцы, пытаясь унять свой страх, руки дрожали, и она постоянно что-нибудь роняла.

— Все будет нормально, не психуй!

Машка притихла, доверившись уверенным словам парня. Когда они приехали в Мемориальную больницу, и ребёнка забрали на осмотр, паника накатила заново. Побегав по больничному коридору, она примостилась на стульчике в ожидании, а монотонное покачивание из стороны в сторону давало временное облегчение. Он присел на корточки перед Машей, не обращая внимание на полы дорогого пальто, которые подметали больничный пол, заглядывая ей в лицо, притянул к себе и поцеловал.

— Ты хочешь меня отвлечь своими нежностями? — она не отстранилась, а прижалась к его губам поцелуем, отвечая на его ласку. Она не хотела больше сопротивляться его нежным и одновременно властным прикосновениям, он давал ей успокоение, но признаваться в своей слабости она не собиралась.

— Ты понимаешь, если что-то случится с моим сыном, я не переживу.

— Перестань думать о плохом. Ты сама горячая, тебе тоже нужен врач, — он взял ее лицо в ладони, — я буду рядом.

Она отстраниласьи стала ходить по больничному коридору, как лунатик, погрузившись в себя так глубоко, что невозможно было до нее достучаться. В ней шла борьба между необходимостью принять его помощь и нежеланием быть обязанной человеку, к которому испытывала противоречивые чувства.

— Ты будешь рядом! Зачем? Зачем ты будешь рядом? Неужели тебя интересует состояние моего ребенка?

— Я хоть что-то пытаюсь сделать, хотя на моем месте должен быть другой человек. Может уточнишь, кто? — он отошел, раздраженно скинул пальто на кресло. Она позволяет приблизиться к ней и тут же отталкивает его, как заклятого врага.

— Ты не его отец, ты не можешь ничем ему помочь, и ты нам не нужен с твоей лживой заботой. И больше не прикасайся ко мне! — она разрыдалась так сильно, словно отпуская все напряжение, накопленное за эти три дня, в ее действиях не было логики, одни противоречие эмоции. Крис стоял рядом с ней, опустив руки, сдерживая желание обнять ее и этим снять хотя бы часть ее боли. Когда вышел врач, Маша вскочила, как ужаленная, и схватила его за рукав.

— Мой ребенок? Как мой ребенок?

— Все будет хорошо, — врач мягко похлопал ее по руке, — а вот вам надо успокоиться, молодая мамочка, не паниковать, никого не винить в случившемся. Детский организм мобилен и справится. А вот ваш нервный срыв никому не нужен.

Она почувствовала облегчение и провалилась в сон, как только пришла домой. Она спала и спала, вздрагивала во сне, прижимаясь к его спине. Крису пришлось прилечь рядом, потому что она вцепилась в него и не хотела отпускать, как единственную опору, такой импровизированный бастион стабильности и неизменности. Звонок телефона заставил его встать, ему сообщили, что Сашку перевели в палату, что уже говорило об улучшении его состояния. Ей снился очень хороший сон, что рядом с ней спит ее Сашка. Ни колики, ни ночные страхи не беспокоят малыша, он спит сладко, посапывая носиком, и у нее нет повода в полуобморочном состоянии вскакивать и укачивать его. Солнечные зайчики играют на его личике, Сашка потягивается и поворачивается к ней, протягиваяручки, хохочет. Они устраивают утренние обнимашки, и, повернувшись к Сашкиному отцу, машут рукой. Тони! Два самых любимых человека рядом с ней.

Маша открыла глаза, уставилась в потолок, пытаясь вспомнить все прошлые события: Сашка был в больнице, а она в очередной раз сорвалась на Крисе, перекладывая свою вину за болезнь сына на другого человека. Ей надо в ванную, прийти в себя, переодеться и поехать в больницу, а с парнем она разберется потом. Он перехватил ее почти у двери, хватая за куртку, и силой развернул ее обратно.

— Ты куда? Когда ты успела переодеться? Стой, ты посмотри на время — два часа ночи. Не впадай в панику, вечером звонили из больницы — Алекса перевели в палату, кризис миновал, а утром я отвезу тебя. Чего ты ревешь? — он заглядывал ей в глаза, вытирая ее слезы, как у ребенка. Маша обняла его, прильнув к его губам, пробуяих на вкус, и с какой-то решимостью, словно бросилась в омут. Крис понимал, что болезнь сына и ее переживания сделали ее уступчивой, но не смог не воспользоваться ее слабостью и отказаться от предложенного дара. Его поцелуи были горячие, от них кружилась голова, и Машку качало как на волнах, глубоко спрятанное желание любить вырвалось наружу и материализовалось в этой пастели и с этим мужчиной. Было ли это только сексуальным желанием или расчет на защиту ее и ребенка от представителей опеки Маша не стала задумываться, она решила сблизиться с Кристианом.

*****

— Абсолютно нереальный вид из окна, — Маша прижалась носом к оконному стеклу. — Жизнь удалась!

— Можешь выйти на балкон, а не слюнявить стекло, — Кристиан подшучивал над любимой всю дорогу в Лас— Вегас, а теперь ее веселость смешила мужчину. Его решение немедленно жениться стало логичным завершением всех его душевных метаний после того, как он признался самому себе, что влюблен настолько, что боится ее потерять. Крис сделал все для того, чтобы привязать ее к себе: заботился о ней и ребенке, уговорил переехать в его квартиру, устроил детскую, оплачивал все расходы. Несмотря на их ровные отношения в последние месяцы и на ее благодарность за предоставленные условия жизни, Маша была непредсказуема и могла в любой момент исчезнуть из его жизни, забрав ребенка, и вернуться в Майами. Постепенно она стала привыкать к комфорту, теперь оставалось лишь окольцевать.

— Какие у нас планы? — Маша обернулась к парню. — Я все хочу увидеть. Смотри, отсюда видна статуя сфинкса. Личико у него смазливое, не то, что в Египте. Не город, а парк аттракционов.

Прежде, чем они решат, чем заняться, Маша позвонила Алише, узнать о сыне, которого оставила на три дня у друзей. Это было впервые, когда они разлучились, поэтому она очень переживала.

Лас — Вегас — потрясающий город — фикция, где созданы подобия архитектурных чудес света, город — фейерверк, город мечты и разочарования. А все началось с одного захудалого казино «Эль Ранчо Вегас», которое было построено для людей, страдающих патологическим желанием развлекаться, пощекотать себе нервы и окунуться в мир азарта. Теперь казино так много, что не стоит их считать. По Стрип расположились роскошные тематические отели — казино, бары, рестораны, и все это было к услугам гостей города. На Машу нашло невероятное веселье, словно она временно очутилась в месте, где не надо следить за проявлением своей темной стороны души, попробовать то, что никогда бы не позволила в повседневной жизни, и свобода, которую она ощутила, сделала ее неуправляемой в желании оттянуться на полную катушку.

Маша споткнулась и плюхнулась на диван, Кристиан устроился рядом, подставляя под ее голову плечо.

— Ты выйдешь за меня замуж? — он погладил ее лицо, стараясь убрать локоны волос и заглянуть ей в глаза. Но голова Маши болталась, как у тряпичной куклы.

— Угу.

— Я люблю тебя.

— Угу.

— Понятно, — Крис наклонился к ней и облизал ее губы. — Перепила «Русской Маргариты». Ладно, пойдем спать, — он подхватил почти бесчувственную девчонку на руки и понес в спальню.

Прохлада от кондиционера подействовала живительно на горячую голову, в которой от вчерашних возлияний носились цветистые сны. Маша вздрогнула от очередного мимолетного образа и села в пастели, недоуменно уставившись на Криса. Он уже успел привести себя в порядок и с иронией рассматривал сонную искательницу приключений, которая вчера протащила его почти по всему центру города, упала от усталости и количества выпитого без чувств, лишив его возможности заняться с ней любовью.

— Я опять проспала? Мне показалось, что ты мне что-то сказал, а я заснула. О, вчера такие красивые были фонтаныBellagio. Я так тебе благодарна за то, что ты привез меня сюда. Подожди, не подходи ко мне! — она вскочила и побежала в ванную.

— А сегодня, какие у нас планы? — спросила, вернувшаяся из душа, девушка, она пахла травянистой свежестью и была готова снова окунуться в море рисковых приключений. Кристиан обнял ее, заставляя сосредоточиться.

— Я люблю тебя, — его слова заставили Машу вздрогнуть. Неожиданноона дернулась, пытаясь вырваться из крепких объятий, но потом прижалась, спрятав лицо у него на груди. У Маши была паника, которую она не могла объяснить влюбленному мужчине. Ей нужно поднять голову, взглянуть ему в глаза и ответить. Она даже знала, что положено говорить в этот момент, но все равно растерялась. Пока не были произнесены слова любви, она могла держать его на расстоянии, считать просто другом с привилегиями, но сейчас надо принимать решение — отступить или пойти дальше и ответить на его чувство. Кристиан увидел, что глаза Маши стали совершенно прозрачными, щеки раскраснелись, и губы приоткрылись с намерением что-то ответить, когда она подняла голову. Он гладил шелковые немного спутанные волосы, касаясь губами ее лица.

— Я люблю тебя. Посмотри, — он показал ей кольцо, предлагая надеть его. Маша сжала пальцы, чтобы почувствовать другое колечко — символ ее любви, от которой она не смогла отказаться, уехав из Майами. «Что же я делаю, Тони? Я сейчас надену это кольцо, и обратной дороги не будет. А я так люблю тебя, Тони. Я люблю тебя», — последние слова Маша произнесла вслух и испугалась, увидев реакцию парня. Желание разубедить его замерли с Машиным дыханием, когда Крис коснулся ее губ нежным поцелуем и надел на палец украшение. «Вся моя жизнь состоит из одних ошибок и недомолвок. Крис любит меня, стоит позвонить, и он бросит все свои дела и ринется ко мне и будет рядом, и я попробую его полюбить, лишь бы ему хватит терпения и великодушия», — мрачно подумала Маша, рассматривая блеск кольца.

— Ты согласна стать моей женой?

— Да.

— Я хочу исполнить все твои фантазии и желания. Скажи только, что ты хочешь? Хочешь, мы поженимся на Эйфелевой башне ли на пиратском корабле, а может, с Элвисом Пресли?

— Нет, только не с Элвисом. Он для меня ничего не значит. А вот пиратский корабль вполне сносно, потому что ты вел себя, как заправский пират, когда засунул меня в самолет.

— Я старался, — он губами ласкал ее шею, а горячие руки гладили ее ноги, пытаясь проникнуть под платье. Она хлопнула по его пальцам и одернула помятую одежду.

— Прекрати! Ты совершенно не сдержан. После свадьбы получишь все, а теперь отодвинься, — Маша засмеялась не только над его нетерпением, но и над собственным, будущий муж вызывал в ней сильное сексуальное желание, которое она старательно прятала.

— Ты не представляешь, как мне тяжело бороться с твоими приступами целомудрия.

— Мне хочется платье с широченным подолом, как в сказке.

К обеду следующего дня деликатный стук в дверь известил о приходе посыльного, который принес костюмы для регистрации брака. Огромная коробка с платьем, украшения и странная мужская форма с сапогами. Маша недоуменно рассматривала то, что принесли, пока в комнату не вернулся Крис.

— Нет, нет, стой, не трогай! — он оттащил девушку от чехла с костюмом. — Имей терпение. Посмотри на свое платье с широченным подолом.

Маша охнула и помчалась к коробке, чтобы оценить то, что ей принесли, пока Крис переодевался. Восхитительное платье было немедленно извлечено из упаковки, и Маша взвизгнула от избытка чувств. Она не сможет самостоятельно одеть это великолепие, а так хотелось предстать перед Крисом уже полностью готовой к церемонии и вызвать восхищение. Девушка позвонила портье и попросила прислать горничную, запрещая жениху заглядывать в спальню.

— Вот это да! Я знал, что платье времен Конфедерации тебе подойдет, как никакое другое, — восхищенный взгляд Кристиана развеселил Машу. Она стояла перед зеркалом и с улыбкой рассматривала свой свадебный наряд, потом взглянула на парня.

— Ты сам-то похож на «Истребителя варваров янки». Ты самый красивый солдат Конфедерации. А я похожа на героиню романа Маргарет Митчелл, «новое зеленое в цветочек платье Скарлетт, на которое пошло двенадцать ярдов муслина, воздушными волнами лежало на обручах кринолина…»[1], — она покружилась перед своим будущим мужем и засмеялась.Кристиан отправил горничную и хитро взглянул на любимую.

— Подожди! — он подошёл и стал что-то искать в складках платья, вызывая у нее беспокойство. Она попыталась отбиться, но плюхнулась на канапе, пытаясь справиться и с Крисом, и с широким кринолином.

— Что? Я порвала платье? Нет?

— Мне кажется, что во времена Конфедерации женщины носили панталоны, — он задрал подол и засмеялся, — но тут нет ничего, чтобы было похоже на … — он ловко стянул с нее трусики и покрутил ими перед ее носом.

— Крис, отдай немедленно, нам уже идти, а ты панталоны ищешь.

Она соскочила с диванчика и направилась на балкон вслед за смеющимсяКристианом, пытаясь отнять то, что он крутил на пальце.

— Крис, отдай. Нет, только не это, не смей выбрасывать! — она ойкнула и перегнулась через перила, наблюдая за полетом своих трусиков на головы прохожих. — Сумасшедший! Какой стыд!

Она рванула прочь с балкона, представляя, как сейчас они спланируют на какого-нибудь «счастливчика», и попала в объятия Криса. Он смеялся и прижимал ее к себе, радуясь своей глупой выходке. Его поцелуи прервал звонок портье, который сообщил, что лимузин прибыл.

*****

Маша стала его женой, единственной любимой и желанной женщиной, о которой он хотел заботиться, хотел баловать и с которой хотел заниматься любовью. Крис нетерпеливо расстегнул корсет платья, стягивая его с плеч своей жены, проводя ладонями по ее обнаженной спине. Его распирало от нежности, когда он коснулся ее гладкой кожи, и она покрылась мурашками от возбуждения.От его дыхания пахло вином, но теперь ее это не смущало, скорее, заводило. Она ждала его объятий, и когда его губы скользнули по ее шее, застонала:

— Тони, любимый!

Крис отшатнулся, а Маша вздрогнула от неожиданности и запуталась в валяющемся у ног платье.

— Что случилось? — ее недоумение не было наигранным, что разозлило Криса еще сильнее.

— Меня зовут Кристиан, — он сделал паузу, давая возможность ей понять свою ошибку, но Маша не понимала, что ошиблась. Ему захотелось впиться в ее нежный приоткрытый рот, чтобы стереть воспоминания о чужих поцелуях, но из ее головы не выбить память о другом мужчине, отце полугодовалого Алекса. — Мое имя Кристиан, а не Тони.

Даже при тусклом освещении было видно, как побледнела Маша и стала судорожно собирать фалды своего платья, нервно дергая ткань. Ее молчание подпитывало злость мужчины, обманутого в своих лучших чувствах и надеждах. Он поймал ее в объятия и тряхнул так, что у нее клацнули зубы, и она сжалась от испуга.

— Крис, Кристиан, Кристиан, Кристиан! Любимый, — жена цеплялась за его плечи и пыталась исправить то, что непроизвольно испортила. Он бросил ее на кровать, грубо стянул с нее платье и придавил всем телом.

Маша проснулась от яркого солнечного света, попадавшего через легкие занавески гостиничного номера, взгляд ее упал на остатки разорванного свадебного платья. Вот так и ее счастливая жизнь, как эти лоскутки, с виду блестят, переливаются, но остаются ошметками былой роскоши. Она осторожно села в пастели, Криса рядом не было, но в ванной шумела вода, наверно, он принимал душ. Что ей делать? Маша потрогала свои плечи, оглядела ноги, на правом бедре были синяки, ведь она сопротивлялась, испугавшись его страсти, замешанной на любви и ненависти. Ночь была кошмарной, но она сама виновата и в его злобе, и в том, что сейчас испытывала стыд за желание секса. Теперь она уговаривала себя видеть в муже человека, которого она будет любить, мысленно перечисляя его достоинства, потому что он очень привлекательный мужчина и способен защитить ее. Словно приняв решение, она соскользнула с пастели и пошла в ванную, готовая вымолить его прощение и изгладить из его памяти случайные слова.

[1] М. Митчелл «Унесенные ветром»