Глава 5

Маша сидела над письменной работой по истории. Сдавать в конце недели, а она еще не закончила писать. Переворошив кучу информации по инету, она зависла, как компьютер. «Никакой реальной политики не существует, существует только борьба за деньги, именуемая политикой»[1] — точная формулировка связи политики и экономики, рыночной экономики, где продается все. Она вспомнила о Джейсоне Корресе, и ее мысли опять перескочили к вероятности того, что парень подсел на наркоту. Девчонка вздохнула, рассматривая аналитическую статью. Буквы — это отвлеченные сухие знаки, которые, даже складываясь в слова, не могли помочь в некоторых сложных ситуациях. Она продолжила свои попытки закончить работу, хотя в голове вертелись мрачные мысли о запутавшемся однокласснике. Наркомания — это гимн рыночной экономике и продажной политике, не только потому, что наркокартели получают сверхприбыли, но получают деньги и те, кто борется с наркоманией — адвокаты, врачи, благотворительные фонды. Они хоть и косвенно, но тоже заинтересованы в ее существовании. Жестоко, но правда. Все связано с получением денег.

В окно кто-то постучал, Маша вздрогнула и подошла, откинув шторы. Колин сделал знак, желая с ней поговорить. Он припечатал свое лицо к стеклу, вызывая у нее смешок, но потом отскочил и принял виноватый вид, он пришел извиниться. Его пантомима рассмешила Машу, и онапозволила ему забраться внутрь. Хорошо, что комната находилась на первом этаже, по словам Френни, можно незаметно сбегать на вечеринки.

— Маша, я виноват. Но… зачем тебе встречаться с этим недоразвитым? Он не в себе…В прошлом году его так заклинило. Его отец забрал из школы.

— Колин, скажи правду, он на самом деле употребляет наркотики?

— Говорят. Я не видел, но он тусуется в компании с ЭшемМартинесом, которого исключили из школы за наркотики. Хватит говорить о нем. Коррес не стоит того, — Колин придвинулся, вынуждая девочку отступить и прижаться к краю стола, и сомкнул руки на ее талии. Он вел себя, как вульгарный пират в кабаке острова Барбадоса, который после удачного плавания решил потратить свою добычу на выпивку и доступных женщин.

— А кто это решает, достоин или нет? Отпусти! — она попыталась убрать его черезчур смелые руки из-под своей футболки, но делала это не слишком настойчиво, потому что еще сама не поняла, нравится ей его нагловатое ухаживание или нет. — Колин, пойми, если ты в курсе его проблем, нельзя оставаться в стороне. Ты живешь по принципу: я не употребляю, а на других мне наплевать?

— Мы опять говорим только о нем. Почему я должен думать о нем? Я пришел за другим.

— А зачем?

— Я тебе нравлюсь, мы прекрасно проводили время.

Колин потянулся к девочке и коснулся губами ее лица. Она подумала, что дома с ней ничего плохого не случиться и можно попрактиковаться в близком общении с мальчиком, и ответила на его поцелуй. Это не был первый поцелуй в ее жизни, но он ее обжег своей неожиданной откровенностью, и из-за этого не понравился. Ее словно выкинули из привычного мирка и бросили в неизвестный, немного страшный мир взрослых желаний. Она решительно отодвинулась, не даваяему возможности уверовать в легкую победу.

— Я готов набить ему морду за то, что он тебе нравится.

— Что значит, нравится — не нравится? Тебе не кажется, что я имею право на выбор. И отчитываться в своих привязанностях я не буду. Мне вон, нравится тот артист, может, ты и с ним разберешься?

Машка ткнула пальцем на экран телевизора, где шел сериал. Она села на кровать и уставилась на экран, давая понять, что разговор окончен. Окончательно расстроенный, Колин исчез за окном, а Маша вздохнула, наблюдая за разворачивающимися событиями сериала. Почему парни не могут быть такими, как герои мыльных опер. А если не могут, тогда зачем показывать идеальную сказку, чтобы вызвать в зрителях иллюзии нереальной любви и дружбы? А этот Антонио Тиссеро, которого Маша видела входящим в ресторан под руку с потрясающе красивой женщиной, вряд ли обладает теми же качествами, что его экранный герой. А как талантливо играет в любовь, что начинаешь верить. Девочка забралась с ногами на кровать, увлеченно рассматривая красивого актера из очередной серии сериала Каро, и забыла свое желание закончить домашнюю работу по истории.

В комнату заглянул отец. Маша обрадовалась тому, что Колин ушел, и незаметно поправила на себе футболку, одернула юбку, боясь, что отец может заметить беспорядок в ее одежде.

— Привет, дочь. Мне показалось, что ты с кем-то говоришь.

— Сама с собой.

— Неразрешимые проблемы? — он редко высказывал свое мнение, предпочитая его скрывать и особенно не вмешиваться в ее дела, наверно, поэтому дочь не хотела его огорчать.

Она привыкла к отцу быстро, словно они всегда жили вместе. Но ему было сложнее, ведь дочь не была простушкой, ее образ мыслей отличался образностью и в то же время чрезмерной прямолинейностью. Почти взаимоисключающие черты. Макс раньше тоже был максималистом, в этом дочь пошла в него. Чтобы как-то успокоить отца, Маша сказала:

— Пап, ты вчера меня удивил запиской. Давно я не получала послания на русском языке.

— Я не хочу забывать родной язык.

— Похвально, только ты забыл, сколько он имеет оттенков. В записке ты просил меня передохнуть. А теперь поменяй ударение в слове передохнуть.

— Передохнуть, — отец засмеялся, почесывая затылок, и вышел из комнаты.

[1] С. Белковский, политолог