Глава 4

Она даже обняла Стивена, целуя его от избытка чувств, но, не заметив его смущения, сверкнула глазами и стала рассказывать о встрече с сыном. Они сидели за столиком уличного кафе, и ей казалось, что с сегодняшнего дня окружающий мир наполнился уютом, спокойствием и предчувствием счастья, а причиной такого состояния был ее ребенок, с которым она провела целый час в ее бывшем доме.

— Мой мальчик обнимал меня и рассказал все о своих игрушках, о каком-тодраконе беззубике, а ещегаргамеле, растяпе, ворчуне, красавчике и еще о маленьком голубчике, — она указала на мизинце величину неизвестного голубчика, как показывал Сашка, — не знаю, кто это, но это было замечательно.

— А что дальше? Что ты собираешься делать? — мужчина прикрыл ладонью ее руку, привлекая ее внимание. — Ты будешь гоняться за прошлым, но никогда его не вернешь.

— Что ты имеешь в виду? То, что я никогда не смогу быть рядом с моим ребенком?

Не смогу прийти туда, где была счастлива? — в голосе послышалась злость, направление разговора ей не нравилось и любое препятствие вызывало в ней ненависть. — Нет! Ты ошибаешься, мой ребенок будет рядом со мной, а его отец… — Марина представила Антонио и улыбнулась.

Болтливость Лупе была благословенна богом, только так удалось узнать, что происходит с Сашкой и Тони. Марина внесла ребенка в дом, Сашка слез с рук и побежал на второй этаж, обещая принести свои игрушки и показать хорошей тете. Лупе что-то ворчала на кухне, а онаогляделась, все осталось почти так, как раньше, присела на диван, это был тот же диван, на котором они занимались любовью, тот же ковер и не было только их совместных фотографий. Марина напряженно ждала, что в любой момент Антонио выйдет из комнаты, но оказалось, что ее любимый на очередных съемках, а Лупе ведет хозяйство и сидит с ребенком. Лупе не заметила, как рассказала все, что хотела знать Марина, она все жаловалась на свой возраст, больные ноги, на то, что не справляется с таким активным и капризным ребенком, как Саша, и просила образумиться ее хозяина и взять в дом настоящую няню из агентства.

— Но эта упрямая девица не желает слышать о другой женщине, прожужжала ему все уши о том, что сможет сама ухаживать за детьми, а где она? Нет ее! У нее работа, у нее свой ребенок, а Лупе должна теперь сходить с ума от усталости. Вот приедет он на выходные, я все выскажу — пусть нанимает няньку!

Марина не успела спросить, о какой женщине идет речь, как с восторженными воплями прибежал Сашка, волоча за собой большого плюшевого кота и машинку, и вложил их в ее руки.

*****

— Стивен, Сашка так вырос, я пропустила год его жизни и хочу вернуть ему то, что он был лишен все это время. Он изменился, раньше он был спокойный ребенок, а теперь очень беспокойный… крикливый.

— Ты сама взбудоражена до предела, тебе надо успокоиться, пойдем, я провожу тебя, — он встал и протянул руку, — пошли, моя красавица, тебе надо отдохнуть от своих впечатлений.

Они прошли вдоль улицы, отражаясь в витринах магазинов, Стивен думал о несуразности ситуации, в которую он попал и продолжает запутываться, как в паутине. Быть просто другом — сложная миссия, которая накладывает на человека огромную ответственность, иногда непосильную, если другом является понравившаяся женщина. Он мысленно согласился не претендовать на что-то большее, пока она сама не поймет, насколько он ей нужен.

— Сейчас мы едем к моему отцу в клинику, не отказывайся, он просил передать, что хочет тебя увидеть.

В клинике у нее взяли анализы, медсестра делала вид, что очень занята, а сама прислушивалась к разговору доктора с пациенткой, ее очень интересовала эта молодая женщина, к которой в течение ее пребывания в клинике так часто приходил доктор Стивен Миранги. Особенно ее волновал тот факт, что во всех регистрационных документах эта женщина проходила под именем Незнакомка

(unknown woman). Конечно, анонимность в клинике пластической хирургии не редкость, но такая заинтересованность доктора Миранги в этой Незнакомке казалась слишком очевидной. Нет, ее звали Марина, и в ней не было ничего такого, чтобы надо было скрывать. Медсестра задумчиво перебирала направления на анализы, стараясь хоть что-то найти знакомое в звучании ее имени, но нет, все было безнадежно. Доктор Миранги потер пальцами лоб, массируя его для того, чтобы ушла головная боль, сегодня ему предстоит семинар для стажеров, который станет первым для его сына. Стивен был неплохим хирургом, но в нем не выработалась отстраненность, которая должна быть у каждого врача, иначе его ждет быстрое выгорание. Сын шутил, что, возможно, он неправильно выбрал свою профессию, и его чувства берут вверх над его рациональностью. Он поступил так, а не иначе только потому, что бросился спасать неизвестную покалеченную девчонку, руководствуясь чувствами, он не задумался ни на секунду о других людях, о том, к чему может привести чрезмерная импульсивность, и он продолжает идти этой же дорогой.

— Марина, хорошее имя. Почему так долго не появлялась?

— Я не хочу часто посещать вашу клинику и дело в том, что проникнуть в нее гораздо проще, нежели выбраться оттуда, — Марина покосилась на медсестру, и доктор Миранги заметив ее скованность, отослал служащую из кабинета.

— Ха-ха, о чем ты?

— Лишь о том, что для многих женщин увлечение пластикой становится болезненным и безграничным, но я не хочу заразиться этой болезнью и превратиться в Барби бальзаковского возраста.

— О «синдроме Барби» знает каждый пластический хирург, для таких женщин пластическая операция, разумеется, скорее прихоть, чем острая необходимость. А в нашем случае, милочка, пластическая хирургия действительно способна буквально изменить жизнь человека, устранив какие-то врожденные серьезные недостатки или дефекты, полученные во время несчастных случаев и травм, — голос его был мягким и ненавязчивым, он умел внушать мысль исподволь и подводить человека к определенному выводу, ведь доктор Миранги был не только гениальным пластическим хирургом, но и талантливым психологом.

— Простите меня, я не хочу умалять значения работы пластических хирургов. Вы так мне помогли, что я буду благодарна всю жизнь.

— Мне сын сказал, что ты одержима идеей вернуть себе то, что потеряла? Милочка, не получится, для этого у тебя нет ни одной опорной точки, откуда следует начинать.

— А моя память? Мне же не стерли память вместе с лицом, что мне делать со своей памятью? Доктор Миранги, вы же взрослый человек, зачем же вы пытаетесь запутать меня в этих словесных дебрях? — лицо ее просияло, когда стала рассказывать ему о встрече с сыном. Доктор Миранги почувствовал некоторую профессиональную гордость, хотя признал, что красота этой девушки не в ее правильных чертах лица и красивой фигуре, а в одухотворенности, которая, как внутренний стержень, делает ее восхитительно очаровательной. Обаяние — вещь эмоциональная, вот и создает иллюзию внешней привлекательности. Недавний разговор о влиянии красоты можно было продолжать бесконечно, потому что красота, как и любовь — вещи совершенно необъяснимые. Обе эти категории иррациональны и могут быть одухотворены, а могут воздействовать наобыкновенном гормональном уровне.

— Пожалуй, ты права, ты не потеряла свою личностную идентификацию и можешь сказать: «Это я!»

Марина вернулась, поднявшись на террасу, остановилась перед закрытой дверью, задумывая над тем, что скажет. Ее появление нетрудно объяснить, но то, что вся ее жизнь превратилась в вереницу лжи, невероятно удручало. Провела пальцем по гладкой деревянной поверхностидвери, ощущая невидимые глазу фактурные неровности, матовое стекло делало видимым человека, стоящего у двери, поэтому она занервничала и, вздохнув, надавила на кнопку звонка. Лупе выглянула, и недоуменное выражение лица сменилось широкой улыбкой.

— Я … поняла, извините, вы помните меня? Я вчера была здесь, — она не ожидала, что прорепетированная перед зеркалом речь застрянет где-то в горле, и теперь мямлила и нервничала под взглядом удивленной Лупе. Женщина нахмурила брови, пытаясь понять, о чем говорит девушка и когда разобрала в потоке этих слов предложение о найме, просияла.

— Я буду не против, я не в том возрасте, чтобы бегать, как оглашенная, за этим карапузом, я готова сдать его прямо сейчас в руки няньки. Ты не подумай, что ребенок невыносим, нет Саша — очень хороший ребенок, но очень бойкий.

— Я искала работу, когда …когда вчера оказалась в вашем районе… но там уже приняли на работу другого человека.

— Найти работу сложно, но окончательное решение будет принимать хозяин, но ты могла бы попробовать сейчас, — хитрость Лупе была видно невооруженным глазом, она хотела сбросить с себя обязанность, с которой не справлялась, а Марина мысленно торжествовала.

— Конечно, конечно, я готова…

— Но ты должна принести свои рекомендации, — Лупе на мгновение опомнилась, понимая, что брать с улицы незнакомого человека не годиться, но в этот момент вылетел Сашка и с восторженным гиканьем повис на Марине. Это перевесило ее сомнения, и она пригласила девушку в дом. «Вот я и дома. Все также, даже постоянное брюзжание Лупе не изменилось. Личико моего малыша вытянулось, глазки какие-то затаенные, но я разгоню все тучки над твоего головой, мой милый мальчик», — Марина присела перед Сашкой, и как только Лупе отвернулась, прижала его ладошки к своему лицу.

— Ты покажешь мне свою комнату?

*****

— Разве нам нужна еще одна нянька? — это были первые слова, которые произнесла Френн, появившись в доме. Марина растерялась, не ожидая увидеть здесь свою подругу, и в следующий момент обрадовалась, словно ей дали шанс заново обрести подругу, которую потеряла задолго до своей гибели. Эмис подскочила к Марине с самой доброжелательной улыбкой, но неожиданно остановилась, словно обозналась и теперь не знала, что предпринять.

— Привет, меня зовут Марина, а тебя?

Девочка представилась, но настороженность не исчезла.

— Эмис, иди к Саше, поиграйте вместе, не мешайся здесь, — Френн села на диван и уставилась на Марину, — ну, быстрее, Эмис, сколько тебя ждать?

Лупе фыркнула, выказывая свое недовольство таким отношением к ней и ребенку, бросила кухонное полотенце на стул и развернулась к Френн.

— Вот, что я скажу вам, мисс, я не могу следить и за Сашей, и за вашей дочерью, когда она находится здесь, и заниматься кухней, я не молодая стрекоза, чтобы летать туда-сюда.

— Может, тогда вас уволить?

— Не вы меня принимали на работу, не вам и увольнять! — было заметно, насколько женщины не выносят друг друга. — Вот приедет хозяин, посмотрим, кто здесь останется.

Френни понимала, что ее переселение в доме любимого мужчины, не связано с его чувствами к ней, это скорее дань тому, что она была близкой подругой той, которая поселилась в его душе и даже сейчас не желает уходить. Она гнала мысль, что рано или поздно, но придется посмотреть правде в глаза и начать строить свою жизнь, вот только какую — начать бороться или отступить. Сложно было смириться с тем, что даже прислуга не воспринимает ее серьезно, поэтому она перекинулась на Марину, которая вызывала в ней смутное беспокойство не только своим присутствием, но и всем видом. Лупе пошла на кухню, ворча по пути себе под нос, настолько громко, чтобы всем было понятно, что обо всем этом она думает.

— Пожилых людей не переделаешь, лучше к ним привыкнуть, — Марина решила поддержать подругу, надеясь на продолжение разговора.

— Не ваша забота — престарелая прислуга, следите лучше за детьми, — если слова Френн и задели, то Марина проглотила возникшую обиду. «Почему Френн находиться в моем доме? Ее что-то очень беспокоит, она нервничает, ведь такой злой никогда не была. Она всегда была доброй и веселой девчонкой, невозможно так сильно измениться и статьв одночасье просто стервой. Она злится, стараетсяснять свое напряжение за чужой счет. Что с ней происходит?»