Глава 21

Френн пожала руку Антонио, она не смогла скрыть радость. Он поморщился от неловкого движения, поправляя повязку, и улыбнулся, оглядывась в поисках Марины. Она не могла решиться на откровенный разговор с ним ни раньше, ни сейчас, ей была невыносима мысль, что придется рассказать о Майкле, о его маниакальной одержимости к информационным разоблачениям, которая привела к гибели человека. И даже то, что Маша оказалась жива, не облегчала положения Френн. А если бывшая подруга решит все рассказать, то окажется окончательно выкинутой из его жизни. Она помедлила, размышляя, что сознание человека очень хитроумная штука. Человеку легче не видеть очевидные вещи, если невозможно изменить изначальную причину событий. Так поступает Маша скрывая свою личность, так поступает Антонио, да и она сама не исключение. Но надо посмотреть правде в глаза, пока не поздно, пока возможно повернуть информацию в нужном направлении. Как поступит мужчина, если понимает, что его обманули и продолжают обманывать с ангельским выражением лица?

— Где твоя подруга?

— С моим сыном.

— А-а, а что ты знаешь о ней?

Антонио поднял на нее глаза и внимательно и посмотрел на девушку. Его нельзя было обвинить в том, что он не интересовался прошлым Марины. Она была женщиной из ниоткуда, без прошлого и без возраста, но он любил ее. Его волновали странные ощущения дежавю, которые накрывали его в присутствии Марины, но что ему оставалось, кроме того, как ждать ее полного доверия.

— Минимум информации, конечно, лучше, чем вранье.

— Что ты хочешь сказать?

Френн пожала плечами, собираясь уходить, но в последний момент почти в конце коридора обернулась.

— Тебе стоит провести генетическую экспертизу… — она улыбнулась, — Марины и твоего сына.

*****

Звонки не прекращались, мобильный раскалился до предела, заставляя каждый раз вздрагивать и умирать от страха. Марина впадала в ступор, казалось, что за ней неотступно следят глаза наемного убийцы. Опасность! Опасность! — мысль билась в ее мозгу, как птица в силках. Она прислушивалась к напряженной тишине в трубке и молчала в ответ, и знала, кто ее безмолвный собеседник. Их поединок продолжался.

Видимо, Лео был готов пойти на риск, только не мог определить, что для него важнее — женщина или информация, он вел себя, как неосторожный и неосмотрительный глупец.

— Ты придешь в квартиру и вернешь то, что тебе не принадлежишь.

— Не боишься, что я сейчас позвоню в полицию?

— Не боюсь, тебе есть кого терять, — даже на расстоянии чувствовалась в голосе угроза.

— Придурок! Что тебе нужно от меня? Нет у меня ничего!

— Ты придешь.

*****

Крэг настаивал на продолжении слежки, утверждая, что Эскудо преследует какую-то конкретную цель, пока им неизвестную. Леонсио Эскудейро выполнял самую грязную работу для тех, кто оставался в тени, хотя сам был достаточно известной в криминальных кругах персоной. Детектив, как охотничья собака, почувствовал запах добычи и сделал стойку только на его имя, и, по словам друга, слишком торопил события. Колфен был более рассудительным, предлагая отследить связи мисс Борн и Антонио Тиссеро, который также мог быть мишенью Эскудо, но не стоило становится тенью свидетелей.

— Ты понимаешь, что нам придется вести нелегальное расследование? Следить за девицей, которая своим молчанием, а она молчит, мешает следствию — это бесполезная трата денег налогоплательщиков. Кто нам разрешит поставить около нее охрану или занять группу слежки? Никто. Она не является значимым объектом, только расходный материал.

Они стояли около дома Тиссеро, где находилась девушка, уже около часа.

— У нее вполне предсказуемое поведение — торчит в больнице и все, еще встречалась с миссис Кливи.

— Кливи? — Колфен потер виски, сегодня он чувствовал себя совершенно разбитым. Он крякнул, заметив вопрощающий взгляд напарника, и пояснил, что вчера к ним из Санта-Моники приехала теща, помещанная на экологически чистых продуктах питания.

— Мать жены превратила мою жизнь в гонку за выживание. Я люблю противную мясную еду, кетчуп и пончики. И это мое здоровье, и я буду тратить его, как хочу.

Крэг иронично смотрел на напарника и кивал на каждый его выпад.

— Она тебя достала!

— А, не бери в голову. Лучше посмотри, наша девочка куда-то собралась.

— Почему она молчит? Я же вижу, что она знает больше, чем сказала.

— А может, нет?

— У нее испуганные глаза, она зажата.

— У нее парень в больнице, поэтому она нервничает. Кстати, он выписывается, придется и за ним приглядывать?

Марина привела их к дому, где совсем недавно произошло нападение.

«Что же ты, девочка, делаешь здесь? Зачем тебе возвращаться в эту квартиру? Что тебя притягивает здесь? И тебе неуютно», — Крэг внимательно следил за нерешительными действиями Марины, которая остановилась около подъезда, и задрала голову, высматривая окна злополучной квартиры. Она нервно оглядела наполненную звуками улицу и вошла внутрь.

— Она жила там, возможно, хочет забрать вещи, — Колфен ответил на молчаливый вопрос Крэга. — Подождем и посмотрим.

*****

В квартире стояла тишина, и если бы не сломанная дверь в ванную, ничто не напоминало о проишедших здесь событиях. Он ждал ее в спальне и нарочито театральным жестом вскинул пистолет на вошедшую, поэтому Марина поняла, что убивать ее он не собирается. Это был первый шаг, за которым последует то, из-за чего он пришел и вызвал ее в эту квартиру. Лео развалился на пастели, его нога в крепком военном сапоге грубо смяла и придавила шелковое покрывало. Он был уверен в себе и всем видом добивался безропотного подчинения.

— Ты гедонист или властолюбец? Любишь убивать ради наслаждения или желаешь властвовать?

— Странный вопрос для такой умной девочки. Это моя работа, не более того. Но если тебе будет легче, то нет. Где флэшка? — его брови сошлись на переносице, губы скривились и жестко сжались, а взгляд стал злым и недоверчивым.

— Вот она, — она осторожно приблизилась и положила ее на покрывало, — Лео, только не трогай ребенка и Антонио. Я все сделаю, что ты скажешь, только не трогай.

Он пружинисто соскочил с пастели и прижал ее к стене всем телом, рука нырнула под платье, а другая сжала горло, не давая возможности пошевелиться, не мог сдержать свои инстинкты, ведь ради этого он вернулся сюда, чтобы подчинить ее, а флэшка — бонус к его удачному завершению дела. Марина захрипела, вжимаясь в поверхность стены и стараясь увернуться от его жадных рук, упиралась в его грудь, цепляясь за одежду. Лео стянул с нее платье и довольно засмеялся, взгляд скользнул по плечам, по груди и остановился на небольшом треугольнике белого белья. Ей представилось, что сейчас он ее изнасилует, а потом просто застрелит, перед глазами замаячил мрак, и пространство стало раскручиваться спиралью с увеличивающееся скоростью. Неожиданно она расслабилась, добиваясь того, чтобы он ослабил захват и отпустил ее.

— Подожди, неужели тебе нравиться насиловать женщин? Я все сделаю сама, я тоже хочу тебя и всегда хотела, разве ты не чувствовал? — она неожиданно поиграла глазами и придала голосу томность.

— Ты хочешь заняться любовью? — Лео потерся своей небритой щекой о лицо и плечи девушки, вызывая дрожь от болезненного прикосновения колючей щетины.Тепло нежной ручки сделало свое дело, он напрягся и потянул ее к себе.

— Конечно, по-настоящему, а не так. Ну, что ты сжал меня так, словно я поручень в автобусе. Отпусти, мне надо в ванную.

Лео усмехнулся и, подняв ее на руки, бросил на пастель.

— Мне нравится твой настоящий запах, моя фиалка, покажи, на что ты способна, — его руки причиняли боль, которую Марина старалась не замечать, мысли вертелись в голове, пытаясь найти выход, уговаривала себя притвориться, ведь это лишь секс, и то, как его трясло от желания, давало ей возможность воздействовать на его затуманенный страстью мозг.

— Подожди! Не торопись, я с тобой и буду твоей, но я хочу почувствовать настоящего мужчину, а не торопливого подростка. Поцелуй меня, — она запустила пальцы в его волосы, приглушая его грубый натиск, и зашептала, — поцелуй меня, Лео.

Она гнала от себя мысль о своей аморальности, загоняя угрызения совести подальше и успокаиваясь тем, что происходящее затрагивает ее тело, но не душу.

— Ты поедешь со мной, — он разглядывал ее лицо, стараясь понять, притворяется она или нет, — я увезу тебя подальше, на остров, у меня есть домик…— поведение его изменилось, грубое тисканье превратилось в ласки, — тебе понравится. Я хочу, чтобы ты доказала, что я могу тебе доверять.

Марина в панике стрельнула глазами в сторону прикроватного столика, но боясь, что он заметит, с наигранной страстью стала отвечать на его поцелуи, плавая в тошнотворном тумане и выныривая на поверхность, когда его руки шарились по ее телу. Она медленно протянула руку и, нащупав на столике пистолет, приставила тяжелый холодный предмет к его телу и выстрелила. Он с изумлением посмотрел на девушку, словно не веря в то, что стал жертвой собственной доверчивости, глаза закатились, когда кровь хлынула из раны. Марина, отбросив пистолет, вытянула руку перед собой, она дрожала, и почему-то онемел указательный палец, который нажал на курок, а потом наступила темнота.

*****

Она бросила снятую, запачканное кровью белье в мусорный пакет, чтобы избавиться от него, долго и тщательно смывала в душе кровь со своего тела и рук, потом, не глядя на безжизненное тело, оставила на столике флэшку и позвонила в газету, сообщив о трупе известного киллера Эскудо.

— И поспешите, на столике найдете то, что вас заинтересует. Думаю, это информационная бомба. Через полчаса вызываю полицию, не успеете — ваши проблемы.

«Что изменится, если я передам информацию в полицию? Ничего! Она исчезнет в недрах государственной системы, потому что в ней все связаны одной цепочкой — правительство, крупные компании, благотворительные фонды под руководством тех же президентов тех же компаний, исследовательские институты и государственные структуры. Все делается ради геополитических целей, которые сводятся к одному всемогущему божеству — деньгам. У меня один выход, сомнительный, но попробовать стоит. Можно сыграть на человеческих слабостях— желании славы и личной выгоды. Журналистские амбиции могут выстрелить, и тогда она выплывет, ее, Тони и Сашку оставят в покое. В наше время раскрытаяинформация теряет свою ценность и, значит, есть единственный путь к ихвыживанию!»

*****

Марина вздрогнула и проснулась, ей было плохо и страшно, словно она стоит над пропастью и плачет, а сквозь слезы видит черную глубокую бездну. Как легко шагнуть вперед и ощутить устрашающую скорость падения, после которой не будет больно, не будет будущего, ничего не будет. Она глубоко вздохнула, успокаивая свое воображение. «Я всегда умела ко всему приспосабливаться, может, иногда в моих поступках можно увидеть подлость или глупость, но в своей жизни я никого не подставляла, никого не оклеветала, никого не уби… теперь я не могу сказать этого. Мне нужно остаться с собой наедине, чтобы задать себе вопросы и может, найти ответы, оправдать себя и успокоиться». В самые сложные моменты она всегда вспоминала мать, и сейчас в памяти всплыли ее слова: «Любая порядочная девушка должна заботиться о своей репутации». Скоро от ее репутации останутся одни клочки. Антонио взглянул на бледное личико Марины, на потухшие глаза, которые она прятала, словно боялась встретиться с ним взглядом, устав от неопределенности, которая заполняла все кругом, от постоянного ожидания трагической развязки и от угрызений совести.

— Милая, — он протянул руку и легко прижал ее к себе. Она судорожно всхлипнула и, погрузившись в теплоту его объятий, решила, что когда-нибудь она расскажет ему, кто она, но не сейчас.

Наступило утро. В дверь позвонили.