Глава 9

Марина взяла в руки свой дневник, давно она не прикасалась к нему. Он свидетель прошлой жизни, которая касалась только Маши, но не Марины. Она тихо рассмеялась, у нее вынужденное раздвоение личности, всегда есть с кем поговорить. Она, конечно, не Уильям Миллиган, у которого было двадцать четыре личности, и в голове у нее не общежитие, но осознавать, что ее прошлое пока никак не соединиться с настоящим очень обидно. Это даже не раздвоение личности, а, как бы сказали писатели-фантасты, нарушение временно-пространственного континуума. На данный момент ее жизнь — это блуждание в темноте, когда постоянно ожидаешь получить нож в спину, ведь у нее большие проблемы с доверием. Ее доверие к жизни пошатнулось, когда она этого не ожидала. Марина раскрыла дневник, буквы сложились в четкие строчки: «Я всегда верила, что моя жизнь будет спокойной, я доверяла самой себе, своим взглядам и ощущениям. Может немного путалась, как бывает у неопытных юных особ, но доверие к самой себе помогало доверять другим людям». Марина погладила бумажный лист, и, увидев следы слез, улыбнулась. Когда-то, она дала себе слово никогда больше не открывать эту тетрадку и не писать в ней всякие глупости, но не смогла. «Почему я его люблю? Что со мной произошло, и я не могу контролировать свои чувства? Наверно, потому что мой мужчина обладает ярковыраженной конструктивной сексуальностью». Ее опусы вызывали улыбку, чем только не займешь свой мозг, когда неудачно выйдешь замуж.Она полистала дневник, нашла почти последние записи: «Возможно, и сейчас произойдет нечто похожее, и я надумала свою ненависть к нему, ведь любое неприятие имеет свой временной срок, потом я начну сомневаться, даже жалеть, а потом буду оправдывать его». Она полистала страницы и выхватила из рукописного текста еще одну запись — слова одного интересного писателя, которые как будто были сказаны про нее: «У каждой девочки непременно есть свой бездонный колодец, во тьме которого таится какой-нибудь очередной «он», который не звонит, не приходит, не понимает или еще что-нибудь…»[1]Она закрыла дневник и аккуратно положила в коробку, в которой лежали книжки, открытки и даже школьная тетрадка по математике с надписью Мария Белофф.

— Марина, чем занимаешься?

— Стивен, как ты сюда попал? — она вздрогнула и возмутилась его вторжением в ее квартиру и в ее мысли, но ей было стыдно за то, что могло произойти между ними прошлым вечером. — У тебя ключ? Это получается, что ты можешь попасть сюда, когда тебе заблагорассудится?

— Если тебя это волнует, я могу отдать тебе ключи. Если честно, я надеялся, что они мне скоро понадобятся, — Стивен присел рядом, его взгляд выразительно скользнул по ее фигуре, — когда ты поймешь, что скучаешь по мне.

Он поймал ее протянутую за ключом руку, поцеловал ладонь и пальцы девушки, показывая свое нежное и деликатное отношение к ней.

— Ты очень настойчивый искуситель, но ты женат. Вот только не начинай известную всем песню о непонимании со стороны жены, о ее сварливом характере или о фригидности.

— Лицемерка, ты делаешь вид, что ничего не помнишь, но я в восторге от твоей нежной и гладкой кожи, она, как персик, а губы восхитительны и горячи, как пламя, — он прищелкнул языком, разглядывая ее красивые ноги. Она продолжала провоцировать его — шлюха и монашка в одном флаконе, и лукавство во взгляде.

— Ты — провакатор, не убеждай меня в том, чего не было.А я сплю только с порядочными мужчинами, — Марина намеренно не сглаживала резкость своих слов, — к сожалению, ты не можешь претендовать на звание «самый порядочный мужчина», потому что ты уже обманываешь свою жену и пудришь мозги нам обоим.

— Ладно, девочка, не сердись. Мужчина от природы полигамен.

— И поэтому врать может с большим вдохновением и проникновенностью.

Звонок телефона обрадовал Марину тем, что можно было перевести разговор на другую более спокойную тему. Голос показался незнакомым, но потом она улыбнулась, узнавая нового знакомого. Его приглашение застало ее врасплох, она немного помялась, но потом предложила встретить ее после работы.

— Новый поклонник? — ревнивая нотка исказила голос Стивена, но ей было безразлично.

*****

В доме стоял идеальный порядок, Френн разобрала все вещи и сложила их по ящикам шкафов, приготовила обед и накрыла стол. Лупе уволилась, объяснив это своим возрастом и занятостью с собственными внуками, и теперь она с удовольствием взялась за домашние дела, чтобы почувствовать себя настоящей хозяйкой в доме. Лишь одна мелочь привлекла внимание Антонио, когда он зашел в свою комнату: отсутствие фотографии на полке книжного шкафа, на которой были он, Маша и Сашка. Она спрятала ее в комод, но так волновалась, что сделала это небрежно, оставив незадвинутым верхний ящик. Он погладил то место, где раньше стояла рамка фотографии, Френн методично ограждала его от воспоминаний, не спрашивая, хочет он этого или нет. Он прислушался к тому, что происходило за стеной, где слышался голос Сашки, но голоса Марины не услышал.

Антонио спустился вниз, где Френн ждала его в надежде покорить своими кулинарными поизведениями. Ее улыбка освещала лицо и превращала почти в красавицу. Он подошел к Френн и заключил ее в объятия, гладя по волосам, но ему и в голову не пришло поцеловать ее, а девушка была готова на все, лишь бы привлечь его внимание и добиться его привязанности. Она прижалась к нему, обхватив его за талию, и не отпускала. «Я не смогу ее полюбить и не хочу», — Антонио испытывал обыкновенную жалость к той, которая страдает по его вине, он даже приготовил в свое оправдание целую речь, только ждал подходящего момента.

— Когда же ты меня полюбишь? — шепот был такой тихий, что мужчина не отреагировал на ее слова, Френн подняла голову, заглядывая ему в лицо. — Почему ты меня неможешь полюбить, я не так привлекательна, как … — она замолчала, чтобы не произносить имя своей подруги, — что мне сделать? Может, нам завести ребенка?

— Что-о-о? — Антонио отцепил ее руки от себя, понимая, что в голове у Френн творится что-то невообразимое. Разговор принимал такой неожиданный оборот, что мужчина опешил. — Френн, что ты себе нафантазировала? Нас ничего не связывает, кроме моего желания помочь тебе и Эмис, потому что вы оказались в сложной ситуации.

— Прости, прости, я просто не в себе, мне тяжело смотреть на то, как ты существуешь — сплошная работа или книги, книги и опять книги, разве это нормальная жизнь? А где новые ощущения, новая любовь или хотя бы случайный секс?

Антонио засмеялся над горячностью девушки, видимо, он ее достал, но он не собирается меняться. Мужчина отвернулся и прислушался к вздохам за своей спиной, интуитивно почувствовав, что не сможет сейчас избежать ее признаний в любви.

— Почему ты думаешь, что я должен отчитываться перед тобой в том, что я делаю или нет?

— Потому что я люблю тебя! Я очень люблю тебя. Вот я и сказала, мне стало даже легче, что теперь ты знаешь об этом.

— Я знаю об этом, — его и без того темные глаза почернели, он сел на диван и ощупал взглядом ее фигуру, замечая малейшую реакцию на его откровенное рассматривание. Он мог до мельчайшей точности предугадать, а лучше сказать, рассчитать ее дальнейшие действия: сейчас она испытывает небольшое смущение от собственной смелости, но оно пройдет, потом ее тело среагирует на его взгляд и намеренное сексуальное облизывание губ, подойдет к нему и … Френн подошла к сидящему на диване мужчин, забралась к нему на колени и, охваченная любовной горячкой, набросилась на него с поцелуями.

— Очень эротично! — голос Марины отрезвил обоих. — Неужели я не туда попала? Мне казалось, что дверь вашей спальни, господин Тиссеро, находится на втором этаже.

Антонио еле скрыл свою улыбку, а Марина скрипнула зубами, с каким удовольствием она отхлестала бы его по блудливой физиономии, даже представила, как рука достигает цели, и его голова дергается от сильной оплеухи, и ей стало легче.

— Неужели это ревность? — он обнял Френн за талию, не давая девушке встать с его колен, темные глаза сверкнули из-за ее плеча.

— Да, еще до кучи признаюсь, что влюбилась окончательно, неотвратимо, безнадежно и безответно. Чувства захватили меня, тревожат и будоражат, что делать — не знаю! Думаю, занять очередь, — она направилась к входной двери. — Сашка спит, а я у меня рабочий день закончился, поэтому у меня свидание.

*****

«Красивая девчонка, конфетка! Лицо, ножки, грудь, а в пастели она какая? Подожди-ка, что это со мной? Она всего лишь средство для достижения цели, с ее помощи я смогу решить свои проблемы. Но такой красивой девчонки у меня еще не было, можно совместить приятное с полезным. Сегодня она разрешила проводить себя домой, но мы прошлись по барам. Она веселая, даже заводная, выплескивает напряжение. Ее надо научить убирать напряжение сексом — самый действенный способ. Интересно, как она живет? Около нее крутится этот белобрысый франт, манеры, как у лорда, а глазки бегают. Зачем ей бесперпективный вариант? Надо ей открыть глаза. В квартиру не пустила — скромница при такой-то внешности! Нет, я скоро взорвусь!»

[1] Макс Фрай «Сказки старого Вильнюса»