Глава 12

Антонио сидел в темноте своей комнаты с пустым стаканом виски в руке, представляя, что за стеной делает Марина, всякие крамольные мысли мешали успокоиться, как бы он ни старался выкинуть ее из головы, не мог. Она осталась с Сашкой, который внезапно проснулся, когда она уже собиралась уходить, разревелся, и его успокоить смогла только любимая няня. Девушка выпроводила недовольного Стивена, который решил проводить ее домой, вызвав непрошенное и тайное удовольствие Антонио, и осталась с ребенком. Он налил новую порцию виски и сделал глоток, а затем выпил оставшееся залпом. Алкоголь проник в кровь и превратился в бурлящую взрывоопасную смесь, заставляющую его решиться на безрассудные действия, он вскочил с кресла, вышел из своей комнаты и подошел к двери, за которой находилась девушка, остановаясь в нерешительности. «Почему я веду себя, как юный влюбленный? — его мысль подпрыгнула и замерла, как только Марина выскользнула из своей комнаты и столкнулась с ним. Руки зависли на полпути, чуть не касаясь ее плеч, он не мог позволить себе забыться. — Бред! Какой бред! Почему мои мысли постоянно возвращаются к ней? От нее исходит ощущение чего-то знакомого, но не могу уловить, и это беспокоит. Я, наверно, схожу с ума. Одним своим присутствием она, а сегодняшняя болтовня окончательно выбила почву из-под ног. Не могут быть два человека быть и так похожими друг на друга, даже сестры. Наконец-то, я это озвучил, а что толку? Вот она так близко, светит глазами, а у меня очередной паралич».

Он окунулся в ее тепло, как в омут, понимая, что его затягивает, но, не желая остановиться, и зачем, если она потянулась к нему, словно всю жизнь ждала его решительного шага. Едва ощутив прикосновение ее тела, Антонио понял, что завяз окончательно, крепко прижал ее к себе одной рукой, а другой, подхватывая, понес свою добычу в комнату. Ее гладкая нежная кожа светилась в лунном свете, который попадал через открытое окно, а мягкие заманчивые изгибы тела вызывали в нем эйфорическое чувственное удовольствие. У нее была необыкновенная кожа, а ее удивительно теплый запах был соткан из множества тонких ароматов свежей зелени, каких-то экзотических цветов и еще чего-то волнующего. Он нежно погладил ложбинку чуть ниже спины, освобождая от тонкой ткани упругие выпуклости, самое магическое место, дающее сладкое наслаждение, и услышал собственный стон. Ему нравилась именно она, он воспринимал ее, соединяя ее чувственность и свои воспоминания о другой женщине в единое целое. Она, наверно, не понимает в полной мере красоту своего тела, он представил, как она крутится перед зеркалом, разглядывая свое личико, хлопая ресницами и выпячивая губки, мельком смотрит на грудь и, бросая взгляд через плечо, оценивает, как выглядит со спины. Такое впечатление, что она умеет получать удовольствие от жизни, наслаждаться своим пребыванием в этом мире.

Антонио открыл глаза и уставился в темный потолок, облегченно вздохнув. «Какая тяжелая голова! Однако, приснится же такое! Она манит, притягивает, обещает наслаждение и исчезает, в ней есть все — нежность, страсть, скромность и распутность. Ее близость будоражит воображение и … — он повернул голову и замер, понимая, что все происходило на самом деле, и реальность расплылась, а может, рассыпалась в его сознании, — я полностью потерял контроль над своим разумом. Не может быть, чтобы алкоголь сыграл со мной такую злую шутку». Антонио резко сел в кровати, опустив ноги на пол, и обхватил голову руками в надежде привести собственные мысли в порядок. Он чувствовал себя паршиво, ему нужен был кто-то, чтобы притупилась душевная боль потери, но именно Марина постоянно напоминала о прошлой любви.

Он ушел, пока она спала, сбежал, как трус, который понял, что теперь ему придется взглянуть ей в глаза и признаться, что чувствует. «А что он испытывает к ней? Он ни разу не сказал ей о любви, даже простое «ты мне нравишься» зависло в ночи. Такая трусость свойственна почти каждому мужчине, даже самому лучшему и любимому», — ее глаза наполнились слезами, но Марина отмахнулась от подобравшейся, как набежавшая на берег волна, обиды. Она так надеялась, что будет просто наслаждаться близостью с любимым человеком, с восторгом принимая его чувство, но не получилось. Она ошиблась, но нельзя поддаваться унынию, бесконечно стеная и жалуясь на судьбу, иначе можно вызвать в душе настоящий шторм, который сметет на своем пути все, чего она добилась.

*****

Марина открыла глаза и потянулась, у нее было странное чувство, что ее насильно вытащили из сна. Звонок. «Ну, конечно, это был звонок в дверь. Так поздно может быть только Стивен, взял привычку контролировать ее. А может быть, Тони? Вдруг он опомнился и пришел сам, потому что понял, что не может жить без меня, — она соскочила с пастели, быстро накинув халат, побежала к двери, — и сейчас стоит в раздумье. А вдруг передумает и уйдет?» Она открыла дверь и охнула от неожиданности — перед ней стоял Кристиан Вальдер. На нем была тонкая оранжевая рубашка, легкие светлые брюки, в карманы которых он спрятал руки, вся его поза говорила о показной расслабленности. Первое желание Марины было — убежать, она даже попыталась захлопнуть дверь пред его носом, но он мгновенно среагировал, подставляя ногу в дверной проем.

— Я, конечно, произвожу неизгладимое впечатление на женщин, но, мадам, к чему такая реакция? — он с интересом рассматривал стоящую перед ним девушку. Он пришел с тайным желанием увидеть свою прежнюю жену, но эта красавица на первый взгляд не была похожа на Машу, только испуганные глаза отдавали знакомым серебристым свечением.

— Что вам надо? — она пискнула неожиданным фальцетом и покраснела, отступая назад. Марине показалось, что Кристиан, склонив голову набок, рассматривает ее под микроскопом, словно она неизвестный микроб.

— Тебе идет новое имя — Марина, ловко ты провернула собственное преображение, — в его голосе слышалась скрытая угроза. Он захлопнул входную дверь, чтобы не было возможности сбежать, и прошел вглубь квартиры. Его уверенность всегда граничила с определенной степенью наглости, поэтому было сложно ему противостоять, и Марина отступила, лихорадочно соображая, какие пути отхода у нее в наличии. «Откуда он узнал о ней? Крис пришел в полной уверенности, что я жива, что под чужим лицом прячется его жена. Я была уверена, что стерев Машу, я избавилась ото всех прошлых ошибок и людей, которые влияли на меня, но ошиблась. Кристиан опять влезает в мою жизнь и желает контролировать. Зачем, зачем ему эти игры? А кто ему рассказал? Неужели Стивен? Он единственный, кто знает об ее изменениях, но он не мог знать о существовании Вальдера. Френн? Но она не может знать, кто я такая, она может ревновать, злиться, но сделать выводы на нашем относительном сходстве или на моем увлечении Антонио было бы просто невозможно. Это какая-то головоломка». Он окинул взглядом квартиру и усмехнулся.

— Потрясающая выживаемость, как у кошки. Нашла себе комфортную квартирку, и кто оплачивает расходы? — он покачал игриво головой. — И еще ты научилась носить короткую юбку.

Как всегда, его слова высверливали в ней огромные дырки, и делал он их с особым удовольствием. Она сердито топнула ножкой. «Он собрался мучить меня бесконечно и способен на все. Ненависть еще более сильное чувство, чем любовь. Неужели ему недостаточно, что я умерла от его любви?» — она резко повернулась и пошла в ванную. Там она долго смотрела на свое отражение и глубоко дышала, вцепившись в края раковины. Вода небольшой струйкой текла из крана, заполняя шелестящими звуками небольшое пространство и успокаивая расшатавшиеся нервы. Кристиан подошел и встал за ее спиной, наблюдая за ней в зеркало, его руки легли на хрупкие плечи и, приблизившись к шее, легко сдавили ее горло.

— Я хотел бы придушить тебя, но сейчас не могу, — он склонился и коснулся губами ее уха и щеки. Марина испугалась, попробовала набрать в легкие побольше воздуха и рывком освободиться от страшного объятия.

— Я вас не знаю, — она пыталась разжать его пальцы. Кристиан засмеялся и оттолкнув ее, направился к выходу. Появление Кристиана выбило ее из колеи, и с ним пришли неприятности и страх. Неизвестно, какие цели преследует ее бывший муж, и что он предпримет на этот раз, но от него исходит опасность.

*****

Кольцо все сжималось, какие-то тени приближались, прячась в темноте. Неожиданно нечто неуловимое, скользящее в непроглядной тьме, приблизилось и коснулось ее ног. Она взглянула вниз и увидела целый клубок огромных змей, которые разворачивались, обвивали ее ноги, поднимаясь вверх, сдавливали все тело. Марина проснулась, насквозь мокрая от ужаса, дрожа и обливаясь слезами.

День начинался с дождя, и хотя он был коротким, но духота спала. Марина вскочила с пастели и рывком открыла окно, высунувшись наружу, чтобы охладить горячую голову. Ветер подхватил ее волосы, раскидал по плечам, вызвал легкий озноб, но она была рада этой резкой смене ощущений, еще раз глубоко вдохнула влажный воздух и стала лихорадочно собираться к Саше.

Сашка ковырялся в песке, следил за набегающей волной, как она разрушает его неказистое строение и настойчиво начинал складывать очередную песочную пирамиду. Марина сняла одежду, решив позагорать, уселась рядом с ребенком и задумалась. «Как было бы хорошо, забрать сына и уехать отсюда далеко-далеко от всех проблем, даже от собственного страха. Но меня не существует, не существует матери, которая имеет права на сына, а есть мисс Борн — всего лишь нянька». Сегодня, как только она пришла на работу, то столкнулась с Антонио, который садился в машину. Промокшая и растрепанная после долгой поездки по городу, она ждала от него хотя бы приветствия, но не полного игнорирования. Впервые в жизни Антонио покраснел и отвернулся, спрятал глаза и сделал это очень старательно.

— Дурак! — она прошептала так тихо, чтобы он не смог услышать.

— Кто такой дурак? — голос Сашки вернул ее в реальность.

— Это просто очень глупый человек, то есть который ничего не умеет и не понимает, — это она глупая, если пытается объяснить Сашке то, что сама вкладывает в это слово, а словарное значение — это вообще дебри для малыша.

Мысли опять закрутились вокруг Тони. Она не собиралась разговаривать с ними и облегчать жизнь, если он ведет себя, как слюнтяй, нет, трусливый страус, который прячет голову в песок по каждому поводу.

— Сыночек, мой любимый сыночек, — он обняла Сашку, поцеловала его щечки, носик, — я люблю тебя, мальчик мой.

Мальчишка внимательно смотрел на мать, потом обнял ее за шею.

— А почему папа называет тебя моей няней?

— А что он еще говорит?

— Он называет тебя красивой няней.

«Дурак! Дурак! Даже Кристиан почувствовал меня, а ты, Тони, полный дурак!»

— Ну и пусть так называет, но мы-то знаем, что я твоя мама, а ты мой сынок, ведь меня расколдовала добрая волшебница и немножко меня изменила, вот папа и не узнает меня. Но совсем скоро он всегда будет рядом с нами.

Сашка окончательно успокоился и переключился на другую тему.

— Ну тогда, ладно. Ну, я пришел с гулянки. Я же ребенок, так корми меня, — он потешно развел руками перед собой, копируя своего отца, и развеселил Марину.

— Пошли, голодный ребенок, устроим пир на весь мир.

Антонио вернулся со студии. Его контракт предполагал съемки в трех сериалах, два из которых уже отсняты, и наступил период затишья и душевного брожения. На студии шла реорганизация из-за смены руководства, которое первым делом занялось тем, что выстраивала свою концепцию развития и партнерства с другими студиями. Вопросы финансирования проекта зависли, наступила полная неразбериха из-за нарушения авторских прав на сценарии новелл. Такое впечатление, что современные отношения сценаристов и студий напоминают средневековые, где имена мастеров скрывало клеймо и принадлежность к какой-либо мастерской. Эта вынужденная передышка позволяла ему заняться другим проектом, который находился уже в стадии последних доработок, поэтому требовал много времени. Он не был связан с кинондустрией, но успехом был обязан его медийноизвестному лицу. Одно время Марина сделала попытку узнать подробности, но Антонио пожимал плечами и заявлял, чтобы она не волновалась из-за его инвестиционных игр. Антонио был занят изучением документации, Марина краем глаза заметила колонки цифр, текста и столкнулась с его взглядом.

— Любопытство наказуемо.

— И не только любопытство, — ее распирало желание хорошенечко встряхнуть этого напыщенного идиота, и сладость в ее голосе была такой приятной, но такой обманчивой, — а еще наглость, бесстыдство, дерзость, вожделение, распутство, пристрастие, страсть, сладострастие, чувственность, поцелуй, любовь…

На его лице проступила явная растерянность, ему показалось, что Марина пытается предъявить свои права на него, а он еще не решил, как поступить. Пока он разбирался в собственных ощущениях, цепляясь за любую возможность погасить вспыхнувшее желание, кокетка уселась на колени мужчины и прильнула к нему всем телом, продолжая жарко шептать на ухо нежности. Антонио понял, что попал на скоростной трек, и его машина с возрастающей скоростью несется по кругу, задевает ограждение и вылетает с трассы. Если при других обстоятельствах у него еще была иллюзорная свобода действий, то сейчас он не мог отказаться от предложенного подарка, он сдался. Они так увлеклись поцелуями, что звонок, разорвавший умиротворяющую тишину дома, показался раскатом грома. Сашка выскочил из кухни и помчался к двери, Марина неохотно отрстранилась и побежала за ним.

— Алекс, привет, иди сюда, я по тебе соскучился, — Кристиан присел на корточки и протянул руки, Сашка подошел к нему, не обратив внимания на попытку матери остановить его. Мужчина обнял мальчика, погладил его и протянул ему подарочную коробку и посмотрел в ее глаза. Он был элегантен, как всегда, во взгляде читалось превосходство, вальяжной походкой прошел в гостиную. Марине стало нехорошо, она почувствовала себя слабой и беспомощной, хотела съязвить, но вовремя одернула себя, к тому же, она не понимала, чего добивается мужчина, и что он в следующий момент сделает. Сашка с гиканьем помчался на диван, чтобы разобраться с новой игрушкой, скорее всего, к вечеру от нее ничего не останется. Кристиан проводил взглядом ребенка и с любопытством взглянул на Антонио, стоит ли этот парень всех ее усилий. Типичный мажор, которого нагнуть, раз плюнуть, и пусть увидит, что ее избранник — мыльный пузырь.

— Мое имя Кристиан Вальдер, я — муж Марии Вальдер. Я приехал, чтобы восстановить свои права, — заявил с ледяным спокойствием и посмотрел на побледневшую Марину, ожидая развязки.

— Что вы имеете в виду? — Антонио выдержал паузу, понимая, кто стоит перед ним. Кого он не думал увидеть, так это бывшего мужа Маши, но от реальности не отмахнешься. Он весь подобрался, сохраняя спокойствие или, по крайней мере, ее видимость, и готовый защищаться и защищать своего ребенка.

— Как я понял, у вас существуют какие-то претензии. Вот только какие и к кому? К Маше, к тому, что она бросила вас и уехала? Ваш брак не состоялся и это факт, который не требует доказательств.

— У меня своя точка зрения на всю эту ситуацию. Она вела себя, как неопытная проститутка. Выскочила замуж без любви, будто продала свое тело по выгодной цене, а выполнять условия сделки не захотела, вильнула хвостом и прыгнула в пастель к своему любовнику, — он усмехнулся, внимательно наблюдая за реакцией Марины, которой показалось, что Кристиан издевается над ней и провоцирует, добиваясь того, чтобы все ее поступки носили аморальный оттенок. — На этом моя благочестивая женушка не остановилась.

— Вам не кажется, что ваш сарказм ничем не обеспечен. И поэтому не пошли бы вы подальше со своими умозаключениями, — ему не хотелось верить, считая слова Вальдера обыкновенным нагромождением лжи. Крис с долей злорадства отметил, что задел этого непробиваемого Тиссеро.

— Также, как и ваша уверенность в ее бескорыстной любви и порядочности. Кстати, не угостите кофе? — он замолчал, наблюдая, как Марина наливала кофе. — Алекс Белофф — мой сын, и я являюсь его официальным опекуном, и никто не сможет помешать, мне забрать своего сына.Я имею право требовать возврата ребенка, опекуном которого являюсь, от любых лиц, в том числе от якобы родителей или других родственников.

Холодок побежал по спине, Марина еле сдерживала себя, чтобы не стереть эту наглую ухмылку с лица бывшего мужа. Она бросила взгляд на Антонио, застывшего напротив Кристиана. Сашка, словно почувствовал, что разговор идет о нем, бросил игрушку и подбежал к отцу.

— Марина, отведите Сашку в детскую, и улыбнитесь, — на лице Антонио не дрогнул ни один мускул, он протянул руку, чтобы забрать у нее кофе, и ласково потрепал шелковистые вихры на макушке сына. Улыбка у Марины получилась вымученной, похожей на гримасу, она вцепилась в чашку кофе так, что побелели пальцы. Она повела Сашку в детскую.

— Кем бы вы ни были, что бы ни связывало вас с Машей в прошлом, она была особенным человеком, умеющим любить, как никто.

Кристиан помолчал, его разражала самоуверенное спокойствие соперника, он посмеялся, качая головой.

— Я решу, достойны ли вы второго шанса или нет, ни одна война не обходится без жертв, — неожиданно он достал из кармана пистолет и направил его на Антонио. Болезненный блеск в глазах сменился мрачной решимостью, для него это было быстрым и, наверно, единственным выходом своей ненависти к сопернику. Марина взвизгнула, скатываясь с лестницы, а Антонио замер и стал похож на сжатую пружину, в которой скрыта огромная энергия, способная в любой момент освободиться. И прежде, чем Марина оказалась рядом, он бросился к Кристиану и, размахнувшись, врезал ему кулаком в лицо. Кристин охнул и хлопнулся на пол, роняя пистолет.

— Черт! Больно!

— Бездарный паяц, если берешься за оружие, хотя бы реши — будешь стрелять или нет! — Антонио был зол и, обернувшись к Марине, добавил. — Помоги этому придурку, подотри ему нос.

Марина принесла из кухни влажную салфетку и подала Крису, он поднялся и сел на диван, задрав голову, чтобы остановить кровь. Взглянув краем глаза на стоящего у окна Антонио, хмыкнул, сегодня он не чувствовал себя победителем, и в глубине души появился неприятный осадок. Марина сверкнула глазами, и если бы взгляд обладал волшебной силой, то от Вальдера осталась лужица вонючей жидкости. Она приблизила лицо к бывшему мужу и прошептала.

— Если ты будешь настаивать на своем праве на Сашку, то я буду рада, что Тони размажет тебя по стенке, изнеженный «позолоченный скорпион».

— Это, все-таки, ты!

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — она до последнего играла свою роль, но непрошенный страх заполз в душу девушки, как будто все, что с ней происходит, прелюдия к последующим событиям.

Как только за Вальдером захлопнулась дверь, Антонио слегка расслабился и взглянул на Марину. Его лицо изменилось, и он неожиданно рассмеялся. Девушка первое мгновение растерялась, но потом захохотала вместе с ним.