Глава 8

Девчонки завалили Розу советами, как извести соперницу, которые чем дальше, тем были дурнее, но Роза умела анализировать события и составлять комбинации, необходимо было правильно разыграть карты. Жила она спокойно, уверенная в любви своего избранника, но однажды он заявил о своем желании расстаться. Роза мучилась от раненного самолюбия и гордости, но поняла, что никто, кроме него ей не нужен. Тут же появились подружки с приторно сочувствующие ее положению и дающие советы, которые, в принципе, ничего не могли изменить. Она решила сделать последнюю попытку вернуть себе любимого. Ее невинные звонки и приглашения, встречи в клубах, переходящие в более интимные взаимоотношения, позволяли ей держаться рядом с ним и влиять на направление его мыслей.

— Мой мальчик опять в клубе, пора действовать, девочки, — сегодня Роза рассчитывала начать битву и победить. — Я слишком долго ждала и терпела унижение от этой дряни, чтобы теперь отступить.

— Она сейчас живет в квартире Криса. Правда, одна. По-моему, у нее ребенок, — Виолетт скептически относилась к заявлениям подруги. Соперница Розы давно перескакала ее и живет спокойно, пользуясь любовным помешательством Кристиана. Когда Роберт сказал, что она ждет ребенка и, скорее всего, от Вальдера, Розе показалось, что сердце разорвется от разочарования. Но ребенок оказался от другого, лишь усиливало удрученное состояние влюбленного мужчины.

— Интересно, она знает, что живет в его квартире? У этой девицы вселенская наглость, но пока Крис спит в моей пастели, я никому его не отдам, — Роза изображала хладнокровие, но ее до сих пор трясло от одного воспоминания о том вечере, когда он сбежал отнее в больницу, где рожала эта выскочка. А потом он предоставил квартиру для этой интриганки.

В клубе играла джазовая музыка, располагающая к задушевному разговору. Полумрак, голубая подсветка и теплый свет ламп на столиках поддерживали блюзовое настроение. Роза нежно прижималась к любимому, поглаживая завитки его волос, и шептала слова любви, ее ласковые руки, тягучие слова, сексуальное платье, оставляющее большую часть тела открытой, могли отбить разум любого мужчины. Она старательно подобрала платье и украшения для этого выхода, надеясь произвести неизгладимое впечатление. Ее мозг лихорадочно работал, ведь ей необходимо начать разговор на интересующую тему, она итак слишком долго оттягивала решение назревшей проблемы. Нужна естественность и спокойствие. Она втянула его запах, погладила пальцем его легкую небритость на подбородке.

— Милый, вы с Робертом избегаете друг друга или мне показалось?

— Нет, просто дела.

— Даже сейчас? Мне жаль, Кристиан, что все так неуклюже у вас получилось с этим пари, но терять друзей из-за не совсем приличной женщины неразумно. Роберт очень расстроен.

Кристиан передернул плечами, рассматривая девушку сквозь желтоватую жидкость в бокале. Он достаточно выпил, чтобы воспринимать окружающий мир мрачно без промежуточных оттенков.

— Отчего же неприличная женщина? — этот вопрос Роза ожидала. С трудом скрыв торжество, о нас самым участливым видом и проникновенным голосом начала строить пирамиду лжи.

— Роберт сказал, что она родила ребенка. А чей у нее ребенок? Кто отец? Может, у нее было так много мужчин, что она сама не знает, кто является отцом, поэтому и не говорит. Хотя, нет! Любая женщина знает о таких вещах, — она прижалась губами к его щеке. — Я тут подумала, а ведь Роберт выиграл пари…

Кристиан отшатнулся, красивое лицо исказилось, глаза его сузились, как у разъяренной кошки, но усилием воли он подавил в себе желание придушить свою собеседницу.

— Она посчитала его более легкой добычей, а может, рассчитывала на серьезные отношения. Ее винить трудно в самообмане. Можешь спросить Роберта. Ах, да … разве он сможет признаться в том, что сам не уверен, — интриганка осознавала, что сила сплетен в том, что их сложно опровергнуть, какими бы невероятными они ни были. Сплетня была на уровне виртуозного флера, и Роза гордилась изворотливостью своего ума, смакуя пикантные подробности мнимых событий и искажая факты до неузнаваемости.

— А может эта красавица решила подзаработать, заводя ребенка от состоятельного мужчины, — последним предположением она окончательно вырвала почву из-под ног расстроенного парня.

*****

Накачавшись в клубе алкоголем и вместе с ним решительностью, Вальдер приехал в свою квартиру и открыл дверь своим ключом. В конце концов, это его квартира, и он имеет право прийти сюда, мысль его вильнула и спряталась, не завершившись, когда на него наткнулась Маша. Последний раз он видел ее в день рождения ребенка, мучаясь от неизвестности и ревности. Переезд Маши в «служебную» квартиру был организован ее другом, который имел на нее влияние, а, может быть, еще потому, что она была измучена постоянным шумом вечерних заседаний молодых людей.

— Я не закрыла дверь? — она несла ребенку приготовленную бутылочку молочной смеси. — Извини, я немного не в себе, Сашка кричит, а я совсем не справляюсь с ним.

Сашка плакал почти всю ночь с небольшими перерывами, и Маша отдыхала урывками, проваливаясь в сон, как в бездну и выныривала оттуда с первым криком малыша. Маленький ребенок — не заводная игрушка, которую можно выключить, чтобы не пищал. Иногда Маша вставала ночью и прислушивалась, на нее накатывала волна паники, если она не улавливала легкое дыхание сына, потом опять забывалась беспокойным сном до недовольного вскрика ребенка. Ей казалось, что все смешалось — ночь с днем, утро с вечером. Сначала была мысль — а зачем ей все это надо, затем — деваться некуда, потом — когда все это закончиться. Осознание того, что это не кончится, заставило Машу подстраиваться под режим и потребности маленького человечка и начать воспринимать его, как неотъемлемую часть своей жизни. Она внезапно остановилась, поняв, что разговаривает не с Джеем или Алишей, а с Кристианом Вальдером, и испуганно уставилась на мужчину, потом растерянно осмотрела свою неказистую пижаму, состоящую из майки и шортов, и смутилась.

— Как ты сюда попал? Что случилось? Мне надо освободить квартиру? — она чуть не выронила из рук бутылочку со смесью. Сашка зашевелился, и она кинулась к кроватке. Ребенок ворочался, кряхтел и кривил губки, собираясь огласить ревом окрестности. Кристиан скинул пальто и заглянул в кроватку через плечо Маши, а Сашка уставился на него черными бусинами глаз и забыл о плаче.

— Тише, тише, смотри, какая у нас замечательная и большая игрушка пришла, — она вытащила ребенка и сунула его в руки парня, опешившего от неожиданного поворота событий. Маша намеренно заставила его взять на руки Сашку, пусть теперь попробует выгнать ее на улицу. Наверно, он пришел, чтобы сказать о необходимости выхода на работу, иначе она потеряет место. Что же делать с ребенком, с кем его оставлять, скорее всего, придется нанимать няню. Вот и начинают накапливаться проблемы одна за другой. Кристиан держал Сашку на руках, не понимая, что с ним делать, иметь дело с такими крохами не приходилось, а этот карапуз уже покраснел и открыл рот, чтобы закатить истерику.

— Маша, что мне с ним делать?

— Вот и я думаю, что делать? Мне надо на работу, а я не могу оставить Сашку. Да сядь ты! Видишь, он не плачет, — она сунула ему бутылочку со смесью. Кристиан неуклюже сделал попытку накормить Сашку, но тот выпустил соску и плюнул на его костюм. Маша захихикала, закрывая ладошкой рот, но видя беспомощное удивление парня, окончательно развеселилась, нервно захохоча.

— Ой, извини, извини, — в ее голосе слышались истерические нотки, — у меня Сашка с характером, уже умеет посылать куда подальше. Костюм жалко?

— Да, весь в мамочку, — последний саркастический вопрос он проигнорировал. Девчонка находится в незавидном положении, на грани истерики, но упорно не желала признаваться в слабости. Разве этот боевой солдатик признается в, мягко говоря, легком поведении? Маша подошла к нему, чтобы забрать сына, и наклонилась, принюхиваясь.

— Ты пьян? — отобрав Сашку, она завернула длинную фразу вольного русского фольклора, которую слышала от тети из Мичуринска, когда та в очередной раз вытаскивала своего мужа из игрушечного домика на детской площадке. Дядька сопротивлялся, а тетя, разойдясь, обкладывала поэтическим ямбом всех его дружков, прятавшихся от ее гнева в темноте ближайшего кустарника. Родственник не считал себя алкоголиком, умел работать, как вол, между запоями, но свободный график работы позволял часто пускаться в недельное «свободное плавание». Когда дядя трезвел, то был злой и угрюмый, срывался на своей жене и детях. Тетя Марина, по прозвищу Маришка, первое время пыталась вытащить его, лечила его во время похмелья всякими доступными методами, громогласно гоняла его собутыльников, но однажды в пьяном угаре он запустил в нее огромным ножом, который стукнулся об стенку над головой тетки и, отскочив, поранил Машку. Хотя кровоточил всего указательный палец, но испуганный крик тети был таков, что Машка заработала болезненную реакцию на алкоголиков на всю жизнь. Тетка Маришка постоянно советовала повзрослевшей племяннице не связываться с парнями, накачивающимися на улице пивом, и поговаривала: «Чужой мужик, когда пьяный, такой веселый и интересный! А свой всегда дурак — дураком!» После драматического общения с Колином, который закрепил в ней уверенность в неадекватности пьяных, вид нетрезвого Кристиана, касающегося ее сына, вызвал невероятнозлобный выпад. Он опять не понял русского мата, но эмоции захлестывали и говорили сами за себя.

— Я понял, что ты недовольна. Прости, я выпил, но это из-за тебя.

— Из-за меня!? Хорошо устроился, — она положила Сашку в кроватку, подскочила к Крису, схватив его за лацканы костюма, — я виновата во всем! Удобная позиция! Какие могут быть у тебя проблемы? Это не ты сидишь ночами с ребенком, не ты мучаешься вопросом, смогу ли выйти на работу, чтобы иметь средства к существованию, и не ты ждешь, что окажешься на улице. А ты всего лишь мучаешься нереализованным желанием и раненным самолюбием, позолоченный скорпион! Не смей являться сюда пьяным!

Машка остановилась. Что это с ней? Почему она устраивает ему скандал, не имея на это никакого права? А если он сейчас психанет и выставит ее с ребёнком на улицу?

— Ты могла бы обратиться за помощью к отцу ребенка, думаю, Коулман не откажет, он достойный человек, — он пропустил мимо ушей все ее претензии, но скривился в пьяной усмешке, намекая на нее.

— Ты пришел, чтобы высказать мне претензии относительно моего ребенка? — она опять перешла на русский язык, который стал для нее средством отвести душу, не теряя лицо. — Дать бы тебе по роже, чтобы стереть твою пьяную ухмылку.

Машка не предполагала, что усталость от бессонных ночей сделает ее особенно восприимчивой к несправедливым и оттого обидным словам. Выплеснув весь остаток энергии в перепалке, она подошла к детской кроватке, а Крис пошел за ней, как нитка за иголкой.

— Почему мы постоянно выясняем отношения? Такое впечатление, что ты мстишь мне и себе за свою неудавшуюся жизнь, — ему хотелось видеть ее глаза, чтобы понять, насколько сильна ее неприязнь к нему. Приглушенное освещение и усталость придавали бледному личику болезненный вид, в прикрытых глазах была пустота, ее мысли летали совсем в другом измерении. Он стоял рядом и наблюдал за ней, ожидая, что она будет делать. Маша повернула голову в его сторону и задумчиво окинула его взглядом.

— Помоги мне, я устала, — Маша неожиданно уткнулась в его грудь, он прижал ее к себе, придерживаяза талию. — Мне плохо, плохо, смертельно хочу спать. Можно я посплю? — голос ее стал замедленный, и она просто свалилась на мужские руки. Он никогда не видел, как человек может мгновенно заснуть, а Маша крепко спала у него на руках.

— Успокойся, девочка моя, тихо, я знаю, ты устала, ты очень устала. Успокойся, — он подхватил легкую ношу, положил на диван. Теперь у Криса появилась возможность ее рассмотреть и почувствовать ее дыхание, чего был лишен несколько месяцев. Маша похудела, личико осунулось, появились голубоватые тени у висков и глаз, но она не стала менее привлекательной, скорее, наоборот, ее беззащитность сделала из нее самую желанную женщину в мире, ее красота стала более утонченной и совершенной. Он помедлил, продолжая рассматривать ее утомленное лицо, а потом наклонился и поцеловал ее приоткрытые губы. До чего же он дошел, если крадет поцелуй бесчувственной от усталости женщины.