Глава 20

Крэг прижал девочку к себе, пытаясь успокоить, но она рвалась к тому, которого любила. Такая преданность вызывала не только уважение, но и желание испытать нечто подобное.

— Успокойся, его увезли в больницу, с ним все будет хорошо. Успокойся, — он платком вытирал ее лицо, гладил по голове. — Не поверишь, я еще никогда и никого на допросе не успокаивал таким образом. Нам нужны твои показания, успокойся. Тот, кто напал на вас исчез.

Марина вытерла слезы, высморкалась и молча уставилась на детективов. Ей стало понятно, что все рассказать невозможно, ведь своим показаниями она поставит себя вне закона, но не убережет ни себя, ни своего сына от опасности. Она подумала, что та информация, которая валяется где-то в укромном уголке квартиры Стивена, единственный гарант ее безопасности на данный момент, и неизвестно, насколько независимы и честны люди из полиции. Она — важный, но опасный свидетель.

— Я не понимаю, почему этот человек напал на меня и моего друга. Он появился, позвонил в дверь и начался этот кошмар.

— Вы были с ним знакомы?

— Да, я познакомилась с ним случайно. Его имя Лео Эскудейро, — она не заметила, как Крэг переглянулся с Колфеном и тот тут же стал рыться в компьютере, — он ухаживал за мной. Мне казалось, что я ему нравлюсь.

— Его имя Леонсио Эскудейро? — Колфен вытащил из принтера распечатку и положил перед ней. — Это он?

— Да, — Марина вглядывалась в нечеткое изображение Лео, узнавая в типе с испанской бородкой человека, который долгое время был рядом и казался заботливым другом. — Кто он?

— Эскудейро, он же Эскудо, работает наемником, он долгое время не светился, а теперь так прокололся, — Колфен даже потер ладони в радостном предвкушении. — Эскудо не разменивается на разборки бытового плана, не тот уровень. Вопрос, что его так привлекает, а вернее, не его, а его заказчика? Самое дорогое в современном мире — это информация. Что оказалась у вас в руках, что интересует Эскудо?

— У меня ничего нет! Я не понимаю, не знаю, что ему нужно!

— Возможно, не вы — главный объект охоты, а тот, кто находится рядом с вами. Этот вариант развития тоже реален, потому что все нападения завязаны на том, кто находится в вашем окружении, а к вам он питает нежные чувства. Кто бы подумал?! Но он опять ускользнул, поэтому у вас нет выхода, кроме как сотрудничество с нами.

— Что будет с тем, кто, по мнению этого киллера, обладает информацией.

— Если не удается вернуть, то, боюсь, физически устраняется обладатель информации.

Он сделал знак напарнику, чтобы предварительно пререговорить. Они отошли, не предполагая, что дают возможность Марине продумать свою линию поведения.

— Не дави на нее, она испугана и может замкнуться, надо выяснить какие отношения их связывали, а потом решать, что делать.

— Знаю, но думаю, целью Эскудо был Тиссеро, а девчонка лишь связующее звено.

*****

Марина отвезла Сашку своему отцу на несколько дней, объясняя это отъездом Тиссеро. Отец постарел, может, его подкосила смерть его дочери или какие-то жизненные передряги, и Марина смотрела на него с долей сожаления, но не собиралась менять жизнь родителей своими признаниями. Ей стало легче, когда Сашка оказался в относительной безопасности, теперь надо вернуться в квартиру и забрать злополучную флэшку.

Антонио спал и вызывал в ней чувство беспомощности. «Я люблю тебя, я не могу тебя потерять», — она погладила его щеку, на которой проступила щетина. Ей стало спокойнее, когда поняла, что ему ничего не угрожает, с души упал камень и опять зажурчал жизненный источник. Марина отошла к окну, раздумывая, что же делать дальше, ей необходимо встретиться с Френн, наверняка, она может знать о занятиях своего бывшего мужа. Она подумала, набрала номер телефона и сообщила Френн об Антонио. Когда пришла встревоженная подруга, Марина позволила ей побыть с Антонио, видела, как та вышла из его палаты с красными от слез глазами и оглушила прямым вопросом.

— Френни, как давно ты знаешь правду?

— Давно, когда увидела и прочитала твои дневники. Я даже обрадовалась, но ты же знаешь…

— Читала мои дневники?

— Я верну их. Прости.

— Знаю, ты любишь Тиссеро. Поэтому ты решила за него бороться вот таким способом. Ладно, дело прошлое. Если ты знала, кто я, может ты знала, почему меня убили? Так вдруг случайно, тебе было известна причина моего убийства. Может, Майкл что-то упоминал или даже рассказал, — Марину распирало от саркастического негодования, в ее сознание никак не укладывалось, что ее лучшая подруга оказалась способной на подлое предательство.

— Френн, ты — моя лучшая подруга, ты знала причину покушения, нет, убийства. А если твое молчание стало причиной гибели Стивена? И сейчас своим молчанием ты поставила под удар человека, которого любишь. Ты сумашедшая? На что ты рассчитывала?

— На его привязанность. А может быть, на то, что ты останешься со Миранги или с мужем. Я не знаю, что на меня нашло! Я продолжала надеяться даже тогда, когда ты выставила меня из дома. Он приходил ко мне, когда вы поссорились. Он всегда так делал, когда ему плохо. Он лежал в моей пастели, и я знаю, сколько на его спине родинок…

— Да мне все равно, сколько ты насчитаешь у него родинок, хоть тысячу! Он всегда был и будет только моим. А ты не смей к нему подходить даже на милю, можешь только помечтать!

— Маша, я могу оправдаться тем, что не знала ничего, пока Майкл не рассказал, что случилось в тот вечер, он пришел и был весь в панике, а потом его убили.

Марина остановилась, поражаясь масштабам разрушительных последствий всего лишь неуемного любопытства Майкла Кливи. От него пострадало столько человек, и еще ничего не закончилось.

— Маша, прости меня? Но я тоже повзрослела. Я люблю мужчину настоящей любовью и держусь за свое чувство. Я всегда буду стоять за твоей спиной.

*****

— Можно заработать неплохие деньги, вот только надо все обдумать, — Майкл продолжил читать о клинических исследованиях. Они могут проводиться на базе одного исследовательского центра в одной стране, а могут быть многоцентровыми и проходить одновременно во многих странах, и курируют их благотворительные фонды и медицинские центры, заинтересованные в совместной работе по снижению рождаемости под видом «сохранения репродуктивного здоровья». Уже несколько лет проводятся опыты на бездомных животных. Майкл попытался проанализировать статистику исследований. Но в этих таблицах что-то не сходилось, в них прикладывались критерии отбора, информация о здоровье, включающие результаты лабораторных анализов, информация о концентрации препарата в крови, предварительные данные о фармакологических свойствах, токсичности, фармакокинетике и метаболизме изучаемого препарата. Но подобные характеристики не соответствовали данным подопытных животных, а скорее были похожи на человеческие. Прочитывая данные об испытаниях антивирусного препарата на здоровых людях из стран третьего мира, упоминались страны Центральной Африки, парень наткнулся на изучение состава лекарства. Сложные термины, химические формулы были непонятны, как бы он ни старался, не мог вникнуть в суть этих записей. Ему нужна помощь, а не простая болтовня с приятелями. Он потянулся к толстенному телефонному справочнику, раздражаясь на долгий поиск бывшего знакомого. «Джек Хьюс…, Хьюс может свести его с нужным человеком, он говорил о своем брате, который занимался при университете медицинскими исследованиями. Вот уж, кто должен разбираться в подобной хренотени» — Майкл торопливо искал нужный телефон, сминая тоненькие листы справочника.

Разговор с Персивалем Хьюзом повергла Майкла в шок, впрочем, его собеседник был также заинтересован этими записями. Препарат содержал гормональные добавки, вызывающие невынашивание беременности, а при накапливании в организме — стерилизацию человека. Заключение экспертной комиссии гласило, что препарат может применяться для лечения заболевания, он достаточно безопасен. И это означало, что некто, спонсирующий подобные исследования возомнил себя подобным богу, собираясь воздействовать на процесс воспроизводства населения во имя какой-то цели.

— Вот, дерьмо! Непонятная цель? Нет! Ради искусственного уменьшения численности населения, — Майкл бормотал себе под нос свои умозаключения, — ради того, чтобы «улучшить генофонд человека», как бы ни называлось сие действие, оно останется дерьмом.

— И все это оправдывается обыкновенной расовой теорией Хольмса, которая утверждает, что путем скрещивания и подбора можно значительно повысить жизненный тонус расы, — Перси нервно почесал свой затылок, — но это не самое важное. Этой теорией нельзя прикрыть использование заведомо опасного препарата, тем более проводить скрытые опыты на группе людей. Что собираешься с этим делать?

Майкл нервно потер ладонями, обдумывая свои действия.

*****

Он сходил с ума, бегал по комнате и размахивал руками, в его скороговорке чувствовалась паника.

— Хватит нести бред! При чем тут ты?

— Ты не понимаешь! Я нашел информацию об экспериментальных опытах с добавками в лекарства, которые…, — он на мгновение замолчал, начиная заново нервное передвижение по комнате. В голове от избытка мыслей все смешалось, его трясло, — они добавляют какую-то хрень, которая накапливается со временем, и достигая определенной концентрации, вызывает у человека искусственную стерилизацию. Эти опыты перешли уже стадию крыс, теперь этими крысами стали люди.

Он подбежал к Френни и, размахивая перед ее носом руками, потом схватил ее плечи. Ей показалось, что безумие идет по его стопам, даже почувствовала запах сумасшествия — кисловатый и тошнотворный. Она подавила в себе желание броситься в туалет, чтобы очистить желудок, но вырвалась из рук бывшего мужа. Предчувствие нехорошего закралось в нее, не хватало одного пазла, чтобы картина стала полной.

— Откуда, откуда ты это взял? Ты опять взялся за старое?

— Теперь не секрет, как действовала программа государственной стерилизации, все думали, что она закрыта, но нет. Она перешла на особо секретный уровень. Клинические испытания продолжаются, это почти биологическое оружие. А финансирует подобные исследования Фонд Р. И не только дает деньги, но способствует распространению наработок в разных формах лекарственных препаратов и вакцин. Они содержат хорионический гонадотропин человека. Однако в сочетании с некоторыми лекарствами приводит к тому, что женщина неспособна поддерживать беременность — своего рода скрытый аборт. Кроме этого, идут испытания с другим агрессивным к человеческому организму веществом. Я все материалы сохранил. Я …, по-моему, за мной следят. Френни, я передал флэшку твоей подруге и в тот же день ее убили.

Френн похолодела, до нее постепенно доходил смысл сказанного. Она бросилась к Майклу через всю комнату и вцепилась в его волосы, царапая в исступлении его лицо, и крича от ненависти. Она ненавидела его в этот момент, как никого и никогда, была готова разорвать на части.

— Я убью тебя! Из-за тебя убита моя подруга и чуть не убили Тони. Ты со своим бредовыми идеями убил человека и перешагнул через это, пошел дальше! Я сдам тебя в полицию! Подлец!

— Я никого не убивал!

— Ты — нет, ты для этого труслив, но из-за твоего желания нагадить парням из …откуда? Из ЦРУ, ФБР или черт знает откуда, а потом погибла Маша. Твоя правда требует таких жертв?

— Любая правда имеет свои жертвы! Я не убивал, я не знал, что все так далеко зашло, — он сел в кресло и обхватил голову руками. Когда он узнал об убийстве, то испытал шок и страх. Теперь страх заполнял каждую клеточку его тела, путая мысли и заставляя вздрагивать от каждого шороха.

— Мне надо уехать, а полиция закрывает это дело, у них нет ни одной зацепки, ни одного свидетельства, ничего. Ты хочешь заново начать этот кошмар? Хорошо, я пойду и сделаю заявление, а как ты будешь объясняться с Тиссеро? Он узнает причину крушения его жизни и то, что ты хоть краешком, но связана с этим. Хочешь, я пойду в полицию? Зато твой кумир свободен, — Френн вскрикнула и залепила звонкую пощечину мужчине. Ее надуманная вина стала еще более тяжкой ношей, с которой она могла и не справиться. Одно дело любить тайно и не претендовать на хоть какую-то взаимность, другое — воспользоваться ситуацией и испытывать радость, заглушая угрызения совести. Она никогда и ничего не сможет рассказать Антонио, боясь его реакции, но всегда будет чувствовать свою вину. Она протянула лист бумаги Майклу и взглядом указала на стол.

— Садись и пиши! Пиши все, что мне рассказал. Если хоть каким-нибудь боком расследование заденет меня или Тони, мне нужна будет защита. Пиши и уезжай отсюда, куда хочешь.