Глава 8

В доме стояла тишина, нарушаемая лишь бормотанием Сашки, который имел привычку болтать сам с собой, когда играл один. Марина сидела за компьютером, иногда вставала из-за стола и проверяла играющего сына, который был поглощен смешиванием цветного пластилина и появления в пластичных кусочках цветистых и неожиданных по конфигурации разводов, потом опять садилась выискивать архивные сообщения годичной давности. Сообщений было немного и из них невозможно составить полное представление о случившемся, но надо было с чего-то начинать. Это оказалось делом непростым.Ее мучил вопрос о причинности, а не организации покушения, но она не знала даже с чего начать думать, чтобы появилась хоть какая-нибудь версия, и насколько и какой опасности она подвергается, если нарушит свою конфиденциальность. Все это влечет за собой обращение в официальные государственные организации, в том числе в полицию, к чему это приведет? Ей потреплют нервы, будут выяснять причины покушения, которые она сама не понимает, но ее страшила возможность того, что ее попытаются убрать заново. А вдруг преступник может узнавать многие детали работы полиции из телепередач или другим способом, и все ее действия станут известны этому безликому монстру. Нет, она не может так рисковать.

Саше надоело заниматься пластилиновыми экспериментами, он свалили все цветные комочки на стол перед Мариной.

— Я тоже хочу, — он залез на колени матери, собираясь заняться компьютером. — Мне папа разрешает.

Антонио нашел способ занять сына новейшими технологиями, купив ему планшетник, который мальчишка быстро освоил. Первое, что сделала Марина, это забрала эту игрушку и демонстративно всунула ее в руки Антонио.

— Развлекайтесь!

— В чем дело? — его недоумение не было наигранным, он не понимал того, что такой маленький ребенок занимается полной ерундой, видимо, свое спокойствие он ценил превыше всего, чтобы мальчишка не приставал и не отвлекал от собственных дел.

— Наверно, испытываете гордость, когда Сашка быстро управляется с кнопками? Конечно, легче сунуть ребенку игрушку и пусть сидит часами над странными Angry Birds.

— У планшетника нет кнопок.

— Даже кнопок нет! С ума сойти можно от счастья! А то, что особенно раннее пристрастие к компьютерным играм разрушает ритм мозга, вас не интересует? Я не буду объяснять про внимание или нормальный контроль за движениями, а привыкание? Возьмите сына и идите на задний двор, — она вложила в руки Антонио детский мяч и улыбнулась. «Интересно, кого я воспитываю — сына или его папочку? У взрослого мальчика уже есть пристрастие к гаджетам, никогда не расстается со своей игрушкой, постоянное находится в социальных сетях — привыкание сверх нормы. Я не хочу, чтобы мой ребенок предпочитал нормальному общению игралки и статусное общение в инете, не хочу конфликтных ситуаций из-за привыкания к железке. Подрастет, тогда пожалуйста».

— Нет, солнышко, давай посмотрим книгу, — она подхватила ребенка на руки и направилась к книжному шкафу. Она многим казалась странной из-за своего трепетного отношения к ребенку, возможно, и Кристиану казалось, что она слишком много и неправильно общается с ребенком. Первое, что его привело в состояние шока то, что она отказывалась от подгузников. Она часто вставала по ночам, плохо спала, потому что ребенок часто просыпался из-за мокрых пеленок, и все равно не желала облегчить себе жизнь. На все его доводы отвечала, что небольшой стресс в виде мокрых пеленок — это двигатель развития, и пусть учиться концентрироваться на временном неудобстве и терпеть, в конечном счете, развивая свою нервную систему.

— Знаешь, почему ребенок кричит? Потому что он умеет это делать изначально, а вот тормозить себя он не умеет и не научиться, если ему создавать состояние постоянного и абсолютного комфорта. Я не хочу, чтобы мой ребенок не знал и не чувствовал границ и не мог контролировать себя. В конце концов, нетерпение выльется в гиперактивность и агрессивность.

— И в этом виноваты подгузники?

— С них начинается процесс, — Марина засмеялась, — моя тетка — врач, и все уши прожужжала своими теориями о правильном развитии нервной системы ребенка. А мне ее теории кажутся правильными.

Они повозились с красочными картинками, в отсутствии Антонио Марина часто позволяла себе разговаривать с сыном на русском языке и любила рассказываеть сказки, каждый раз меняя сюжет по ходу рассказа, они хохотали и передразнивали друг друга, представляя себя на месте персонажей сказки. Оставив его с книгой, она спустилась вниз.

— Лупе, а где Тони? — она спустилась на кухню посмотреть готов ли ужин для Сашки, на лице женщины расплылась хитрая улыбка, и она засмеялась. Смех ее напоминал деликатное покашливание, от этого казался еще лукавее.

— Он уже Тони? — женщина покачала головой, вгоняя Марину в краску. — Он уехал со своей девицей, но не сообщил куда, но вид был недовольный, не хотел уходить. Эта девица влюблена, как кошка, вцепилась в него, и сладу с ней нет.

— А он?

— Вижу, тебе тоже понравился, я не слепая, — она еще раз прокашлялась. — Ему плохо, ты не смотри, что он спокойный, да и больно круто ты с ним обошлась, — покачала головой, напоминая ей об их ссоре, — что у него в голове — не разберешь, молчит, а потом выскажется, так, словно с ума сошел. До сих пор думает о матери Сашки, как о живой. Ни слова о том, что она умерла и злится на нее…

— Лупе, а есть что-нибудь поесть? — все внутри нее зазвенело от того, что сказала кухарка, она даже не задумывалась над тем, что будет дальше делать, главное, что Тони продолжает ее любить.То, что она сейчас услышала из уст Лупе, было замечательным авансом для будущего, которое она сможет построить заново, преодолев его молчаливую отстраненность. Антонио всегда был таким, он не просто молчал, раньше она не могла понять его молчаливого созерцательного настроения, но потом осознала, что Тони не отстраняется от нее, а просто думает. Но сейчас, судя по словам Лупе, он на самом деле закрылся, потому что на душе у него паршиво, он злится и не может найти выхода. Она почувствовала себя полной владелицей прав на Антонио Тиссеро. Марина зацепила пальцем вкусно пахнущий соус и сунула его в рот. С последней стычки с Антонио прошло несколько дней относительного спокойствия, он был занят и дома появлялся под вечер, а то и мог исчезнуть, никому не сообщив, где находится.

Город накрыла теплая волна воздуха, принесла запах моря — соленой воды и водорослей. Ближе к вечеру они решили прогуляться с сыном в южную часть пляжа Майами-Бич. Там располагаласьгавань Майами, где можно наблюдать за выходом туристических лайнеров из порта. Она показывала Сашке, как белоснежные корабли один за другим проплывали мимо, оставляя за собой пенный шлефы, и вызывали восторг своей красотой и размерами. На берегу всегда собирались любители морского флота или туристы, чтобы поглазеть на это зрелище. Многие из них мечтали ступить ногой на борт подобного корабля и прогуляться по палубе.

— Смотри, Сашка, это самый большой в мире лайнер — «Оазис морей», он в пять раз больше «Титаника». Что я говорю?! Ты еще не знаешь, что такое «Титаник».

— Да уж, хорошее напутствие, — Марина обернулась на голос и невольно смутилась, поняв, что ее слова неуместны. — Хотели там оказаться?

Молодой мужчина стоял рядом, краем глаза наблюдая за ней и Сашкой. Он улыбнулся, показывая весь ряд белых зубов, и было заметно, что он хочет произвести впечатление.

— Кому же не хочется оказаться в мире морского путешествия? — она отвернулась, продолжая разговор с сыном. — Это самое большое и дорогое судно в мире. Сашка, большой кораблик?

— Большой, а куда он плывет?

— Далеко-далеко, за голубой горизонт, — она показала рукой вдаль, и ребенок повторил ее жест.

— Это ваш сын? Очень похож, — мужчина улыбался и рассматривал ребенка.

— Не стоит обманывать, ребенок похож на отца, а я всего лишь няня.

— Ладно, может, познакомимся? Меня зовут Леонсио Эскудейро, или просто Лео, — мужчина сощурился и шутливо приложил рукой к голове, как делают военные. Его мальчишеская улыбка подкупала, и Марина решила не быть грубой. Она внимательнее посмотрела на собеседника, он был привлекательным мужчиной, сильным, с приятной латиноамериканской внешностью и большим желанием ей понравиться.

— Марина. А этого карапуза зовут Александр.

— Александр, смотри, вот еще один большой корабль, и люди, которые машут тебе с палубы, прощаясь с нами, — он помахал, а Сашка принялся махать обеими руками и кричать, стараясь перекричать корабельный гудок. Лео, как мальчишка, присоединился к его крику и вызвал бурный восторг мальчишки. Они поняли друг друга не с полуслова, а с полукрика.

— Могу я тебе позвонить? Ты весь день работаешь или по часам? Александр, смотри на птичек.

Лео показал на небо, а потом прицелился, изображая рукой пистолет, и выстрелил в чайку.

— Пуф!

— Ну, ты — киллер!

— Что? — Лео удивился, заметив недовольство на лице девушки. — Я же пошутил.

*****

Стивен не стал предлагать провести вместе вечер где-нибудь в клубе или в ресторане, знал, что Марина найдет причину для отказа. Он купил бутылку красного вина и пришел без предупреждения, вызвав у девушки удивление.

— Прости, только не говори, что занята.

— Что ты, я рада твоему приходу. Смотрела новости, — она кивнула в сторону телевизора, на экране которого рассказывали о страданиях населения небольшой африканской страны, о детской смертности из-за нехватки питания и лекарств из-за объявленного эмбарго, о жертвах противостояния двух политических сторон, — цивилизованный человек присвоил себе право делить человечество на «избранных» и «подчиненных», сведенных до уровня дикарей. Посмотри, каким образом подают этих несчастных — истощенные и безмолвные, рядом с этими миротворцами ООН они выглядят, как низший человеческий подвид.

— Тебя очень волнуют подобные вопросы?

Марина вскинулась, готовая броситься в словесную перепалку, но потом громко захохотала над его растерянным выражением лица. Внезапно ее лицо стало серьезным и укоризненным, она кивнула на бутылку вина.

— Собираешься меня напоить? Тогда наливай, — она нетерпеливо пошевелила пальцами, — я тебе благодарна…

— Подожди, — он наполнил бокалы вином, один передал Марине, который она залпом выпила, — ты сегодня хороша, впрочем, как всегда. Ты мне нужна. Я хочу тебя.

Он говорил и говорил, признаваясь в своих чувствах, а девушка спокойно стояла, опустив руки, и было непонятно, о чем она думает. Стивен начал путаться от волнения, нагромождаядруг на друга слова, приятные для любой женщины, но не для Марины. Она шевельнулась, подняла глаза на смущенного мужчину и неожиданно крепко прижалась к нему.

— Обними меня, — язык ее заплетался от хмеля.

— Марина…

— Что?

Стивен целовал ее, то осыпая быстрыми поцелуями щеки, глаза, то впиваясь долгим поцелуем в ее губы. Она часто задышала, едва справляясь с нахлынувшим желанием, и вцепилась в его плечи.

— Я не могу говорить с тобой о любви. Тебя это устраивает? Нет, постой, давай сразу обо всем договоримся, я не хочу обманывать твои ожидания.

— Ты могла бы помолчать, — его поцелуи становились все горячее и крепче. Ему не хотелось отказываться от нее только потому, что у девчонки душевные метания, в которых она сама не может до конца разобраться. Она согласна принадлежать ему, но о причинах ее перемен не хотелось думать. Она напряглась, и Стивен отпустил ее из объятий, чтобы успокоиться, отошел.

— Я кажусь тебе пьяной? — она и на самом деле опьянела, прошлась по комнате и плюхнулась на диван. — Не промахнулась!

— О чем будем договариваться?

— Женщина всегда обманывает мужчину, потому, что она старается соответствовать его запросам.

— Всегда?

— Ну-у, — она потянула привычное междометие, а потом заулыбалась, — по мелочам. Но в главном я не могу тебя обманывать. О любви я могу говорить только с любимым мужчиной, поэтому ты вряд и услышишь от меня любовные признания.

— Изящное словоблудие, — Стивен начал злиться, понимая, что девчонка пошла на попятную. Она завела его, заставила поверить в возможность их отношений, а теперь поправляет подол платья, закрывает коленки и таращиться на него «честными» глазами.

— Что ж, я могу сказать проще — только секс и никаких обязательств. Тебя устраивает?