Глава 11

Анхелика тоже не маленькая девочка, знает, что борьба за мужчину не имеет правил, мало ли мелких пакостей можно натворить, которые потом приведут к большим неприятностям. «Не евши чеснока, запаха не чуешь» — сама запачкана нечестной игрой, вот и нечего жаловаться. Машка мысленно смеялась над усилиями Анхелики удержаться около Антонио. Женщина пыталась на него воздействовать, закатывала скандалы, плакала, ластилась, как кошка, и проявляла изобретательность в пастели, но проигрывала везде. Ее соперница была сильнее даже в бездействии, в ее руках был самый сильный козырь — ребенок. Объявив ей войну, Маше на мгновение стало ее жалко, но одновременно она испытала злорадное удовольствие, когда решала подпортить ей настроение очередным запрещенным трюком. Это было похоже на игру, которая ее забавляла и требовала от нее все большей изворотливости. Волос на одежде, след от губной помады, подложенные вещи — это известные приемы, и все было пущено в ход без малейшего сожаления.

— Объяснишь, откуда это у меня в кармане? — рассерженный Тони выложил перед ней предмет нижнего белья. Она изобразила на лице правдивое недоумение.

— А что это? Трусики? Да еще женские, откуда же мне знать всех твоих обожательниц.Наверно, они принадлежат Анхелике. Неужели другой? Нет? Что за странное выражение лица? — она сжимала губы в тщетной попытке сдержать улыбку. — А! она устроила грандиозный скандал! Представляю ее лицо…

— Не будь циничной и прекрати этот балаган! — ему не нравилось происходящее, он не собирался больше смотреть на разыгранный перед ним водевиль. Машка же останавливаться не собиралась, ее глаза наполнились слезами, а губы слегка скривились от обиды, и она зарыдала, жалобно поскуливая. Тони замолчал, не понимая, что предпринять, чтобы остановить этот поток слез. «Можно еще хлопнуться в обморок, как заправская барышня, но для Тони это будет слишком. Поймет, что переигрываю. Какие у него теплые глаза и такие растерянные, — она в последний раз всхлипнула и закрыла лицо руками, — я не дам тебе ускользнуть и отгородиться за стеной показного безразличия». Маша протянула руку к нему, но он отступил, покачал головой и ушел. «Он уходит, закрывается от меня, словно мои чувства не волнуют его, он не любит. А может на самом деле, он не любит, а я для него один из предметов мебели, такая влюбленная этажерка», — Машка сгорбилась и заревела теперь уже по-настоящему.

Она бросила вызов Анхелике и Антонио, ничуть не задумываясь о своем поведении или не хотела задумываться. Стратега из нее не вышло, не хватало ни расчета, ни тонкой изворотливости, а вот неуемное желание оказаться рядом с любимым мужчиной делало ее нетерпеливой, ничего не могла сделать с собой, поэтому ее действия напоминали грубую провокацию. Когда Антонио договаривался о том, что заберет на день сына, она исчезала из дома, шла гулять с ребенком и не отвечала на звонки, выводя мужчину из равновесия. Все его претензии к ее поведению разбивались о наигранное непонимание и невинный взгляд, который окончательно разбивал терпение Антонио. Анхелика все прекрасно поняла, она подловила ее на манипулировании. Ну и что! Маша хочет вернуть своего мужчину и сделает для этого все. В субботу звонок телефона заставил ее возликовать от предвкушения встречи, он предложил встретиться и решить все недоразумения. Что он имеет в виду под этим словом, фантазия девушки не знала границ, будущее показалось фееричным. Пришлось переворошить весь гардероб, хотя после ее бегства из Нью-Йорка он был не особенно большим, с энтузиазмом выбирала и примеряла платья, босоножки, ходила, пританцовывая, по комнате, строила планы покорения своего «эвереста», улыбалась мыслям и вертелась перед всеми поверхностями, которые ее отражали, и любовалась собой. Им где-то надо пересечься, чтобы она смогла нарушить его безразличие и подготовить к тому, что ему придется уступить и вернуться в ее объятия. Улыбаясь, она позвонила Тони, чтобы назначить встречу, ни на секунду не сомневаясь в согласии мужчины хотя бы потому, что в последнее время намеренно ограничивала его общение с сыном. «Пляж — вот самое подходящее место для встречи! Во-первых, он не насторожится, во-вторых, Сашка всегда найдет, чем заняться, в-третьих, я буду в купальнике, — Машка заулыбалась, — как мне хочется, чтобы ты снова шептал мне нежности своим бархатистым сексуальным голосом под стройными и высокими пальмами».

Солнечные зайчики прыгали с волны на волну, бликовали в глаза, Маша надела шляпу и нацепила на глаза темные очки. Сашка носился вокруг шезлонга с лопаткой наперевес, упрямо стягивая свою панамку с головы.

— Привет! — Маша обернулась назвук голоса и улыбнулась, наклонив голову в бок. Ласковая улыбка отразилась в ее сверкающих от радости глазах, она захлопала ресницами, как опахалами.

— Кокетство у тебя в крови — просто убийственная вещь, — его взгляд непроизвольно оценил слишком откровенно открытую солнцу фигуру и задержался на самых привлекательных для мужского глаза частях тела. Сказать, что Машка на это и рассчитывала, это ничего не сказать. Она торжествовала, ведь Тони реагировал на нее с той силой, что не смог контролировать выражение своего лица.

— Саша, — он присел перед сыном, а мальчишка повис на его шее, — давай поцелуемся.

Антонио потискал мальчишку, который сначала охотно общался с отцом, но потом нашел для себя еще одно интересное занятие, как ковыряние песка и складывание его в свои сандалии. Малыш так увлекся, что перешел на босоножки матери и наметил обувь соседей. Маша бросила на Тони очередной соблазняющий взгляд «в пол — в сторону — в глаза». Очень действенный, проверено многими поколениями женщин, лишь бы не перестараться, а мужчина лишь вздохнул, оценивая ее уловки.

— Ты глупо выглядишь! Я эти женские примочки моментально просчитываю.

— Верю, богатый опыт?

Тони засмеялся и сел в шезлонг, решив остаться и стянув с себя одежду, их препирательства напомнили лучшие времена, когда Машка настойчиво пыталась привлечь его внимание. Она хитрила, но делала это слишком прямолинейно, выказывая свое беспокойное нетерпение. Их случайные касания рук, ее случайное касание бедром или грудью можно назвать милой неуклюжестью, если бы не откровенный взгляд. Антонио усмехнулся над женской настойчивостью и над собой, но именно этого он и хотел, и ждал от нее, все понимал, но все равно поддался ее обаянию.

— Как дела у Анхелики? — ей хотелось оценить свои шансы, поэтому она перевела разговор на соперницу. — Опять скажешь, что гипотетически верны друг другу?

— Это скорее про нас.

— Не увиливай от ответа.

— Я увиливаю? Вы обе наметили себе одну цель и устроили соревнование? Могу дать совет, мужчины терпеть не могут, когда за ними ведётся охота, которую подсознательно чувствуют, — он вытряхнул песок из своей обуви и подсунул пустую тару Сашке, который с упрямым энтузиазмом принялся заполнять ее заново.

— Ладно, соглашусь с тобой, что не имею право вмешиваться в ваши отношения. Не имею право, но кто меня остановит?

У Антонио взлетели брови от удивления, он поперхнулся от сока, который налил для ребенка, но отвлекся на слова Маши настолько, что выпил содержимое стакана.

— Знаю, что я наглая, но что мне остается делать, есть конфеты, чтобы подсластить жизнь, послушать музыку или записаться в фитнес-клуб? Или поискать на одно место новые любовные приключения? А может, таскаться по ночным клубам? Я не для этого прошла через все жизненные неурядицы и совершила кучу любовных ошибок, чтобы впасть в маразм и позволить искусственной фифе увести у меня человека, которого я люблю.

Он открыл рот, чтобы прервать ее признания, но промолчал. У него опять было ощущение, что они вернулись в прошлое, когда Маша легко признавалась в своих чувствах и заполнила его сердце любовью, а сейчас пытается реанимировать его ударной дозой откровенности. Тони чувствовал себя безоружным и неуверенным, поэтому молчал, а она опять подвергла его волю испытанию, перегнувшись через него, и потерлась, как кошка, об его плечо. Волосы на руке встали дыбом от прикосновения, легкий еле уловимый запах ее тела в сочетании с ароматом духов вызвали в нем острое удовольствие. Он сжал зубы, подскакивая с шезлонга, и улыбнулся.

— Я забираю сына, привезу завтра. Мне скоро уезжать на съемки…

— Когда? — разочарование в голосе Маши заставило Антонио почувствовать к ней признательность, неожиданно он наклонился и поцеловал, чувственно облизывая ее губы. У нее перехватило дыхание от неожиданности и мгновенно вспыхнувшей надежды на большее. Она так старалась, провоцируя его на что-то подобное, и уже отчаялась, а он одним поцелуем поставил на ней печать, подтверждая, что прекрасно понял ее желание.

— Что, что это значит? — она невольно протянула руку и коснулась его плеча, он отклонился и взял на руки малыша. Сашка, оказавшись на руках у отца, начал весело подпрыгивать и оглашать окружающих восторженными криками.

— Абсолютно ничего, — его никто не интересовал, кроме Сашки.