Глава 5

Подруга с удивительным постоянством умела наслаждаться жизнью в любых ее проявлениях, поэтому она отпросилась с работы, позвонив в бар, и потащила Машу в кафе. Девушки впервые смогли вырваться отдохнуть без детей, которые сейчас осваивали просторы бабушкиных и дедушкиных домов. Макс не был против тесно пообщаться с внуком, лишь Каро была недовольна шумом, который поднимал ребенок. Но ей было простительно, она находилась в постоянном беспокойстве от предстоящих родов. К девушкам присоединился Майкл, который сейчас искал работу и был свободным относительно времени человеком. Он слишком часто терял место работы из-за своей эмоциональной несдержанности и стремления во всем найти справедливость. Сейчас он носился с идеей вывести на чистую воду своего бывшего начальника, но был недоволен не только собственной ситуацией, но и правительством, федералами, муниципалами и всем, что окружало его, перескакивал на более глобальные политические события. В его словах была доля истины, но такое недовольство действовало на собеседников удручающе.

— Кругом одно лицемерие! Наше правительство врет и в целом, и по мелочам, красивые слова и фига в кармане, а спецслужбы устроили слежку за каждым из нас. Кому нужно такое долбанное государство? Разве это и есть наша хваленная демократия? — его тон отдавал зацикливанием на идее свободы для всех. Маша подумала, что есть такие люди, которые теряют чувство реальности в поисках идеального устройства мира, а Френни завелась с полоборота.

— Ой, не смеши меня! Ты считаешь, что демократия — это свобода человека? Ты веришь, что в государстве возможна свобода? Представь, свободный человек будет сообщать о своих звонках и переписке соответствующим органам власти, чтобы добровольно обезопасить любимое государство. Конечно, нет. Государство само для собственной безопасности идет на защитные меры и всегда найдутся причины для оправдания своих действий.

— Да-а, стукачество на других представить еще можно, но чтобы на себя — это фантастика, — Маша засмеялась. Рассуждая на политические темыс Майклом, можно попасть в сложную ситуацию.

— Ты оправдываешь тотальную слежку за всеми?

— Ее могут оправдать только очень впечатляющие и масштабные события, несущие угрозу. Конгресс одобрил программы слежки после терактов 11 сентября и до сихпор подтверждают их законность, — Френни не выдержала одержимости в словах своего парня и высказалась, тем самым заводя его еще сильнее. — Очнись, человек, живущий в государстве, теряет часть свободы и с этим надо смириться.

— Ты перемешала здесь все, что можно. Бредятина про то, что все можно оправдать. Не надо строить из себя невинных девочек, наши спецслужбы собирают информацию на граждан. Это не имеет ничего общего с борьбой с терроризмом. А 11 сентября — не причина для слежки, ни однаспецслужба ни одного самого тоталитарного государства догадалась записать в список подозреваемых своих граждан. Я назову уйму способов слежки — это камеры, сотоваяслежка, микрочипы. В интернете тоже всё отслеживается, всё контролируется и просвечивается. Всемирный провайдер следит за нами!

— Этим занимаются все спецслужбы всех государств.

— Нужно что-то делать, нужно что-то предпринять! Сейчас Сноуден — герой нации, он смог пойти против системы, против лицемерия! Война со спецслужбами это круто! — Майкл нашел для себя кумира, глаза сверкали, на лице блуждала улыбка.

— И глупо. Сноудену не позавидуешь, он выбрал государство, где большая часть населения не признает людей, способных предать свою страну. Подвергнуть критике — пожалуйста, но не предать. Народне особенно интересуется людьми, которые передают информацию о секретах своей стране во имя расплывчатого понятия, как всемирная демократия. Теперь он интересен только политикам, которые выжмут из него все, что возможно, еще добавят собственные умозаключения иполучат свои дивиденды, — Маша высказала собственное мнение, но решила не настаивать, потому что никогда не занималась политикой и была просто любителем, и в большей степени, высказывала субъективное мнение.

— Но эта информация доводится до общественности, — Майкл подался вперед, производя впечатление шизофренического больного. Он, как всегда, был на своей волне.

— Ты уверен, что вся правда доводится? Возможно, ее часть будет использована в политических играх. Хотя, что тут можно использовать, если он рассказал то, что уже известно всему миру — о прослушке важных персон других государств АНБ и ЦРУ с помощью крупных компаний всего мира. Тут я погорячилась, говоря о предательстве интересов страны, никого он не предавал, а лишь повторил известный факт, а вокруг него раздули компанию. Об этом же говорилидо него, только теперь появилось подтверждение в виде документов.

— Маша, прекрати провоцировать его, иначе скоро здесь будет очередной Wall Street.

— Майкл, такие люди, как ты, нужны в современном обществе, но в одиночку бороться бесполезно и бесперспективно. Человек никогда не будет абсолютно объективен потому, что он социален по сути и не может существовать вне общества. Появляются герои — одиночки, но есть предположение, что они — фрики тех же спецслужб.

— Я бы пойду до конца.

Френни опять шикнула на спорящих друзей, недовольная их поглощенностью затронутой темой.

— Хватит! У меня такое ощущение, что вы соревнуетесь в красноречии, потеряв уже нить разговора. Майкл, найми себе адвоката и прижми своего работодателя, больше будет пользы. С тобой жить рядом скоро станет невыносимо.

Френни не шутила, когда говорила о невозможности нормальной семейной жизни с Майклом, ей не хватало простого участия и любви, в которую она продолжала верить. В ее душе появилось неприятное чувство зависти к своей подруге, которая, по ее мнению, купалась в любви и обожании своих мужчин, но совершенно это не ценила. Это чувство было иррациональным и тщательно скрывалось от Маши. Оставшись с ней наедине, она высказалась более откровенно о своем парне.

— У него едет голова, он живет мимо моей жизни, его чувства пустые и абстрактные, а мне нужна настоящая любовь. Пока он работал, у него были одни алгоритмы в глазах, потом — полная одержимость от идеи объединения через социальные сети для того, чтобы влиять на государство. Полный бред! Когда я сказала ему, что собираюсь уйти от него, он чуть не ударил меня. А в глазах фанатизм. Его угрозы убить меня, потом моего мнимого любовника, а затем его выступления про борьбу с системойменя утомили. Шизофренический бред.

— Ты должна уйти от него, если такое происходит.

— Я это и сделаю, потому что хочу, чтобы меня любили, а не считали удобной вещью. Ты должна меня понять, тебя любит муж, вон как делает попытки вернуть тебя, — в ее голосе прозвучала нотка зависти.

— Глупая ты, Френни! Я не просто вещь, я для своего мужа — любимая резиновая кукла, — неожиданно Маша побледнела, увидев кого-то в глубине кафе за спиной подруги.

— Это ты глупая, от резиновых кукол детей не хотят, а у вас есть сын, — Френни, заметив измененное лицо подруги, обернулась и увидела Анхелика Парра.

Анхелика вернулась со съемок в Майами, отдыхала каждый день на пляже или ходила по бутикам и ресторанам с друзьями, вообще, получала массу удовольствия. Антонио находился на съемках в другой стране, предоставив свой дом в полное ее распоряжение. Этот период их отношений был самым сложным, потому что ее мужчина был разочарован в любви, но скрывал свои чувства под маской холодного безразличия. Это отражалось и на работе, хотя предложений к участию в проектах было предостаточно, Антонио иногда игнорировал некоторые из них из-за сиюминутного настроения. Она села за дальним столиком и оглядела публику, отмечая опытным взглядом наличие папарацци. Какое бы недовольство в их адрес ни чувствовала Анхелика, но журналисты и актеры всегда будут связаны, поэтому надо смириться и улыбаться при каждом удобном случае, демонстрируя свое воспитание и лояльность к собственным фанатам. Вступать в перепалку с папарацци абсолютно неблагодарное дело, грубые выраженияунижают не пронырливых журналистов, а того, кто позволяет отпускать в их адрес оскорбления. Но чаще всего актеры страдают противоречивыми формами нарциссизма— желанием стать еще более популярным и уверенностью во вседозволенности, которая выражается в неадекватном отношении к другим людям. Папарацци словно вскрывают, какой формой звёздности болеет тот или иной публичный человек. Каждый выбирает себе карьеру и заранее должен понимать, на какие риски придется идти.

— Маша, я бы подошла к ней и поздоровалась, пусть знает, что ты вернулась в город, — Френни недовольно оглядела актрису, — сразу станет известно твоему принцу.

— Как я выгляжу? — Маше хотелось произвести на Анхелику впечатление, может потому, что в душе понимала, что не сможет уклониться от борьбы за сердце любимого мужчины.

— Нормально! Вот узнаю подругу, решила стереть улыбку с ее личика?

— Зачем это? Она не виновата в нашем расставании, тогда в гостинице она мне помогла прийти в себя и не потерять лицо, отпаивала кофеи проводила до автобуса.

— Ты такая дура! Но я не такая наивная и могу сделать выводы. За его спиной всегда маячила эта красавица. Делала сочувствующее лицо, говорила слова сожаления, готовая заменить тебя в полном смысле. Тебя совсем не интересует, как Тиссеро живет, если ни разу не спросила о нем? — подруга вглядывалась в лицо Маши, пытаясь найти в нем отблески прошлой любви. — Тиссеро тебя не интересует? Или ты притворяешься?

Анхелика поправила волосы, поднесла ко рту чашечку кофе и замерла, заметив ту, которая недавно осложняла ее жизнь. Антонио говорил, что они расстались и, девчонка уехала, теперь она появилась из ниоткуда и выглядит по-другому, более зрелой и уверенной, хотя это может быть видимостью. Как удержать ее подальше от Тиссеро? Анхелика кивнула Маше в знак приветствия с заметной холодностью, которая означала ее нежелание возобновлять общение. Маша поняла ее нежелание, и продолжила разговор с подругой.

— Я боюсь его увидеть, я боюсь своей реакции на него, — еще она боялась его реакции, если он узнает о своем сыне. Маша не могла отвести взгляда от Анхелики, словно ее присутствие могло приблизить ее к Антонио. Френни вздохнула, прислушиваясь к своим ощущением. Радость от возвращения подруги заглушалась ревностью, которую она испытывала всякий раз, когда речь шла о Тиссеро. Ей хотелось, чтобы Маша вернулась к мужу и не претендовала на Антонио, но понимала, что только с ее приездом появилась возможность приблизиться к своему небожителю.