глава 23

Эдер присел рядом на диван, пользуясь тем, что они оказались в гостиной одни. Лусия сдержанно ответила на его ласку. Хоть от его поцелуев голова шла кругом, нежные признания вселяли надежду, но девушка демонстрировала напускное недовольство.

— Ты слишком самодоволен, Эдер. Я поняла, ты решил, что из-за того, что я была в том месте, то можно со мной не церемониться, то можешь позволить себе такие поцелуи.

— Какие такие поцелуи? — Эдер ласкал ее шею, касался нежной кожи, проводя пальцами в декольте платья, и целовал ее надутые губки. — В каком месте?

— Мне кажется, что ты относишься ко мне без должного уважения, потому что вытащил меня из того притона. Думаешь, что порок завладел моей душой?

— Пусть о пороках твоих знает одна лишь постель!

Там — ничего не стыдись, спускай, не стесняясь, сорочку

И прижимайся бедром смело к мужскому бедру.

Там позволяй, чтоб язык проникал в твои алые губы,

Пусть там находит любовь тысячи сладких утех,

Пусть там речи любви и слова поощренья не молкнут,

Пусть там ложе дрожит от сладострастных забав.

Но лишь оделась, опять принимай добродетельный облик.[1]

Его шепот почти заворожил ее.

— Правильно про тебя говорят, что ты — нахал! — Лусия покраснела до корней волос. — Чьи это стихи?

— Овидий.

— Откуда ты все знаешь?

— Меня в детстве пичкали таким количеством знаний, что голова шла кругом. Отец был неумолим, стараясь сделать из меня достоиного наследника своего титула. Могу похвастать, что я многое знаю и многое умею.

— Тогда ты не должен ввести себя недостойно. Зачем ты смущаешь меня своими стихами? Не касайся меня, ведь мы — жительницы колоний, не такие свободные, как европейские женщины, к которым ты привык.

Эдер рассмеялся над ее отговорками.

— Что такое добродетель по сравнению с любовью?

— Прекрати! — Лусия вскочила с дивана, стараясь оказаться от любимого подальше. — Если ты будешь так вести себя, я уеду домой, и ты меня больше не увидишь!

— Прости, бесценная моя, — он устремился за ней, но наткнулся на ее предостерегающий жест, она уткнула пальчик ему в грудь.

— Не смей подходить ко мне! Не смей меня целовать, я люблю тебя, но не позволю думать обо мне, как о легкой и доступной добыче!

— Хорошо, хорошо! Я очарован тобой, я совсем потерял голову от любви к тебе…

— Помолчи! Твои слова делают меня слабой, я готова броситься к тебе, но я должна быть разумной, — она опять отошла от него.

— Лусия, — Эдер протянул ей руки, — позволь хотя маленькое удовольствие — один поцелуй?

— Ты можешь звать меня, но я не слышу, можешь соблазнять меня своей страстью, но я не поддамся! — она облизала губы. — Один поцелуй… как же велик соблазн, и я не в силах устоять.

Лусия бросилась ему навстречу.

— Я знал, что твое горячее сердечко не сможет быть далеко от меня, — когда девушка, ошеломленная поцелуями, задрожала от предвкушения, Эдер шепотом продолжил. — Мне надо кое в чем признаться.

— Что? — Лусия поняла, что сейчас последует предложение руки и сердца и замерла.

— Ты любишь меня так же сильно, как я тебя?

— Я люблю тебя даже сильнее.

— Уступи мне, любовь моя.

— В чем? — девушка с непониманием и все еще преданно взирала на молодого человека, который потянул ее в свою комнату. Как только его рука оказалась под ее юбкой, Лусия поняла, что он имел в виду, и засопротивлялась.

— Эдер, не надо!

— Любовь моя, я так хочу тебя.

— Не надо! — она стала похожа на натянутую тетиву. — Эдер, я не могу, иначе я стану не лучше Нины. Я буду с мужчиной только после свадьбы, мы же поженимся? Вот, когда я выйду за тебя замуж, тогда ты получишь все, что хочешь.

— Я не могу.

— Что ты не можешь?

— Я не могу на тебе жениться, — у него опустились руки, — я не могу объяснить тебе, чтобы не обидеть.

— Ты уже меня обидел, поэтому будь любезен объяснить, — Лусия ждала ответа, горделиво подняв голову, и еле сдерживала подступившие слезы. — Ты любишь Алессандру? Нет? Я поняла, о чем был разговор с твоим отцом. Я не подхожу вам из-за того, что я из простой семьи. Конечно, сеньор де Соза смотрит на меня так, словно я досадное препятствие на пути его сына. И ты недалеко от него ушел!

— Лусия, я люблю тебя. Будь благоразумной, обдумай мое предложение.

— Я поняла смысл твоих слов «уступи мне!» — она размахнулась и ударила его по щеке. — Ты хочешь превратить меня в такую же несчастную, как девочки в публичном доме. Тогда зачем ты вытащил меня оттуда, теперь бы пользовался моими услугами!

— Лусия!

— Мне так больно, так больно. Не подходи ко мне, иначе получишь еще одну пощечину! — девушка бросилась из комнаты.

*****

Алессандра сидела в своей комнате, корректируя собственную статью, пытаясь создать наибольшую выразительность. Она гнала от себя мысли об Эдере, заглушая чувства и загоняя недовольство, но карандаш валился из рук, а в статье так и не появились новые пометки. Девушка отбросила блокнот в сторону и спустилась на кухню, где мать раздавала распоряжения. Велма бросила взгляд на дочь.

— Я заметила твой интерес к сыну Линды и Арманду де Соза, это так?

— Мама, почему ты не называешь его по имени?

— Разве?

— Да, всегда сын Линды, сын Арманду, его зовут Эдер.

— Я знаю, — Велма помялась. — Хорошо, ты питаешь склонность к…Эдеру? Алессандра, ты влюблена в Эдера?

Алессандра прошлась по кухне, переставляя тарелки, чашки и делая вид, что не слышит вопроса матери.

— Мама, Эдер тот самый молодой человек, под защитой которого я всегда находилась, он очень смелый и …

— Бесстрашный?

— Да, бесстрашный.

— Он похож на своего отца.

— Вы были знакомы с графом де Соза раньше?

— Нет, я просто так думаю.

— Мама, что мне делать? Лусия и Эдер встречаются. Моя подруга перешла мне дорогу так быстро, что я и не заметила, а теперь кусаю локти. Стоит мне бороться за свою любовь или нет?

Велма задумалась, не зная, что ответить. В своей дочери она увидела себя, которая всеми силами пыталась завоевать мужчину, который всеми силами ускользал от нее.

— За любовь надо бороться, только не переступать черту своей совести.

— Что ты имеешь в виду?

— Нельзя заставить силой полюбить себя, нельзя пользоваться обманом, нельзя идти на подлость, чтобы добиться любви. Ни к чему хорошему это не приведет.

— Что же мне ждать его внимания, как милости? Таким способом я не смогу вернуть его.

— А тебе нужен мужчина, который будет думать о другой, когда ты находишься рядом?

— Мама, у меня есть гордость, я не буду просить его, я просто заберу то, что принадлежало мне. И Лусия отступится от него.

— Ты ему об этом сказала? Думаю, Эдер тебя не поймет, — Велма засмеялась.

— Он разозлится, но Лусия не подходит ему. Она — простушка, которая считает, что человека можно любить просто так за одно его существование. Вот о чем они могут разговаривать? Она ничем особенно не интересуется — ни историей, ни политикой, ни музыкой, литературные пристрастия на уровне слезливых романтических баллад…

— Может, ее простота и привлекает Эдера? Ему доставляет удовольствие образовывать ее.

— Да она ему скоро надоест! Кому понравится, что на него постоянно взирают, как на бога, открыв рот?!

— Мужчинам это нравится, а вот самостоятельные особы, как ты, вызывают, в лучшем случае, в них дружеские чувства.

— Он ухаживал за мной!

— Зная тебя, могу предположить, что ты не позволяла ему быть выше себя.

— Выше?

— Да, умнее, сильнее, решительнее, ты не видела в нем героя, а теперь удивляешься, что он нашел себе ту, которая смотрит на него, как на божество.

— Вот ведь незадача, какая! Чтобы нравиться мужчине, мне надо стать дурой!

— Меня радует, что, наконец, тебя заинтересовал молодой человек, и ты выбросила из головы идею не выходить замуж. Разреши дать тебе совет?

— Да.

— Не вставай между ними. Если они любят друг друга, то ты ничего не добьешься, но потеряешь и того, и другого.

*****

Габриэл решил навести справки о делах Авеларов, для этого ему было достаточно сходить в мужской клуб, который существенно облегчал процесс знакомства и получения информации.Клуб находился в кофейне, которая разрослась и превратилась в элитное заведение, где был обеденный зал по типу ресторана, библиотека и даже игровой зал.Дорогие ковры, мраморные камины и мягкие кресла — таков классический интерьер заведений. Весь декор обеспечивал клубменам максимальный комфорт и уют. Сюда были вхожи все приличные люди Салвадора, имея общих знакомых. Здесь Габриэл узнал первые сведения о семье Лукаса. Состояние Авеларов стало таять, когда глава семейства сделал несколько неудачных финансовых вложений в каучуковое производство, которое неожиданно обвалилось по всей стране из-за английской блокады торговых судов. Цены на каучук рухнули до самого низа, и те, кто вложился в его производство, разорились. Авеларов держала на плаву конеферма, где они выращивали племенных лошадей, но она не давала быстрый доход. Габриэл понял, что Лукас Авелар на грани разорения, а его дочь пытается помочь человеку, в которого влюблена.

— Авелар? Лукас Авелар? Мой друг, этот юноша некогда самый завидный жених Салвадора сейчас вынужден заняться подбором богатой невесты, — один из знакомых Габриэла начал рассуждения об экономическом положении страны.

— Брак по расчету иногда спасает тех, кто остро нуждается.

— Конечно, спасает, но счастья не приносит. Хотя бывают исключения, и любовь приходит позже. Постойте-ка, дружище, почему вас интересует Авелар?

— Я решил заняться разведением лошадей, вот и подыскиваю компаньона.

— Ну, тогда лучшего компаньона вам не найти. Этот парень знает свое дело и умеет работать! Ему бы помочь и можно получать дивиденты. А в лошадях он разбирается, как я в кофе! — пожилой фазендейро засмеялся. — А вот и он сам! Сеньор Авелар!

Лукас поприветствовал мужчин и принял их приглашение присесть за их стол.

— Авелар, вы сняли своего жеребца со скачек в это воскресенье? Что случилось?

— Пришлось, он еще не готов к таким серьезным соревнованиям. Нервничает, а значит, требует большей подготовки.

— Что ж, вам виднее, но ставки слишком велики. Приз может превзойти всякие ожидания, а вы добровольно лишились шанса.

— Ничего не поделаешь, но я не буду рисковать молодым и неопытным конем.

Габриэл прислушался к разговору, делая определенные выводы, и как только собеседник Лукаса удалился, решил выяснить все до конца.

— Ваш отец содержал большое количество лошедей, способных выступать на скачках.

— Да, но последнее время мне пришлось сократить это количество. Разведение чистокровок дело рискованное, потому что имеет узконаправленный интерес, а при нынешней экономической ситуации рискованное вдвойне.

— Вы правы, Лукас, вы собираетесь расширять свои пастбища и табун, чтобы был выбор тех лошадей, которых можно продать и которых можно выставить.

— Не обязательно увеличивать табун, при разведении элитных лошадей важны производители, а вот для рабочих пород, которые идут в массовую продажу, можно и расширить поголовье.

— Вы же знаете, что скоро разведение лошадей станет делом одиночек — любителей, когда на смену придут машины.

— Конечно, но разведение всегда было делом одиночек — любителей с профессиональными задатками.

Габриэл оценил выбор своей дочери, потому что Лукас Авелар ему понравился, но предложить помощь в прямую он не посмел, предполагая, что молодой человек обладает ярковыраженными амбициозными задатками.

— Такие, как вы, Лукас, и добиваются успеха. Остается подтолкнуть, расширив ваши возможности.

— Мне приятно, что я понравился отцу Карины, — Лукас улыбнулся, — вы знаете, что я ухаживаю за вашей дочерью?

— Если честно, то не был в курсе, пока вы мне это не сказали, — Габриэл сделал вид, что не понимает, о чем идет речь, — но мне теперь вдвойне приятно убедиться, что моя дочь обладает здравым смыслом. Я вот тоже подумывал о покупке нескольких лошадей, но еще не решил, стоит ли вообще заниматься этим делом. После долгого занятия скотоводством, хочется иногда попробовать что — то новенькое.

— Я мог бы дать консультации, — мужчины договорились о будущей встрече и разошлись, довольные друг другом.

******

Валеска выжидала у дома Сиприану, время тянулось так медленно, что девушка стала изнывать от ожидания. Как только из дома выпорхнула Нина, Валеска выскочила ей навстречу, заводясь с полооборота.

— Как я погляжу, ты уже поселилась здесь! Не выйдет, я быстро наведу здесь порядок и вышвырну тебя из его дома!

— Сумасшедшая! Ты кто такая, чтобы орать на всю улицу?

— Кто я такая? Забыла, кто вас видел с моим братцем, обжимающихся по углам? Ах, ты дрянь бесстыжая…

— Я не намерена терпеть твои ругательства! Какая ты хамка! Не устраивай родео прямо на улице перед домом. Пошли поговорим в другом месте, — Нина схватила Валеску за руку, потащив ее подальше от дома.

— А мне зачем куда — то идти? Это ты скрываешь от Кассио свое истинное лицо, а не я, — девушка засопротивлялась. — Если я все расскажу, то какие сказки ты будешь рассказывать?

— Я найду, что сказать, а ты? Ты сказала Кассио, что твой отец Каларуш? Вот так финт, когда все узнают, что Каларуш подослал к нему свою дочь, чтобы шпионить за его семьей! Так что заткнись, девочка, я тоже умею защищаться. Если потону я, потонешь и ты!

— Я тебе все глаза выцарапаю! — Валеска почти рванула к сопернице, но Нина бойко отскочила, подзывая полицию и заставляя Валеску затормозить и оглянуться.

— Боишься? Я дочь уважаемого в городе человека, а ты местного бандита, так кому поверят? Нам лучше договориться, чтобы найти выход из этого положения.

— Как это договориться? Гулять с Кассио по очереди?

— С ума сошла?

— Я не умею договариваться, потому что мне нет необходимости врать!

— Ха-ха-ха, в семье Каларуша появился честный человек! Значит так, мы с Кассио через две недели поженимся, у нас назначена свадьба. Если ты заметила, мы уже муж и жена, живем вместе под одной крышей…

— Тогда зачем таскаешься с моим братом?

— Заведи любовника, тогда узнаешь! А если еще раз увижу тебя рядом с моим домом, то расскажу Каларушу и Ванансио, они тебя утихомирят.

— Неправда, мой отец приказал мне окрутить Кассио, а не тебе.

— О, вот ты и проговорилась! Значит, не любовь здесь играет главную роль, а приказ отца? Я не ошиблась. Теперь тебе есть, что скрывать. Проваливай отсюда!

Валеска обиженно направилась прочь, презрительно плюнув в сторону Нины.

*****

А Нина направилась в «Miragem», проникнув в него через черный выход, чтобы не привлекать внимание прохожих. Ванансио сидел в кабинете отца на его месте за столом, курил сигару и представлял себя хозяином этого заведения.

— Как дела, милашка?

— Сейчас твоя сестрица устроила мне скандал по поворду Кассио, но я ее отбрила, но больше не хочу ни слышать ее, ни видеть. Ты понял?

— А я-то тут при чем? Это вы не поделили одного мужика, а не я. Мне нет дела до бабских разборок! — он затянулся и выпустил табачный дым, наблюдая за тем, как он рассеивается. — Меня больше волнует сестра Кассио — юная Лусия.

— Лусия? Эта ханжа? Чем же она так тебя заинтересовала?

— Есть в ней что — то ангельское. Даже здесь, среди всех этих порочных девиц она не потеряла свое сияние.

— Что? Да ты очарован ею. Ванансио, очнись! — Нина уставилась на своего любовника. — Неужели тебя привлекают монашки?

— Я тут подумал, сможет ли любовь хорошей непорочной девушки снять с меня хотя бы часть моих грехов, — Ванансио задумчиво разглядывал противоположную стену, за которой слышились возбуждающие стоны, потом со злостью запустил в нее бокал вина. — Мне же может вот это надоесть! Я хочу облегчения.

*******

Лусия спешила к озеру, словно от этого зависела ее судьба, ее ждал тот, которого она так любила, и который доставил ей мучительные переживания, нанося удар по ее самолюбию, но ведь он мог и передумать. Эдер расцвел сияющей улыбкой, а девушка напустила на себя непреступный вид.

— Зачем ты просил меня прийти? Чтобы опять подвергнуть меня оскорблениям?

— Я не могу не видеть тебя. Я задыхаюсь после каждого дня, когда не вижу тебя. Мы с тобой словом не перемолвились с тех пор, как ты рассердилась.

— Я не хочу с тобой вести пустые разговоры, Эдер. Ты поступил со мной жестоко, и я тебя не прощу. Ни одна девушка, у которой есть хоть капля гордости, не сможет простить такого предательства.

— Я ограничен правилами и традициями общества, разве это сложно понять?

— А как соответствует правилам вашего общества — после любезностей и признаний в любви напомнить о моей ничтожности? И все ради того, чтобы превратить меня в свою игрушку.

— Не говори так, бесценная моя!

— Не смей говорить мне слова любви! Я не хочу любить тебя, я дала себе слово больше о тебе не думать, — Лусия не успела отступить, как молодой человек придвинулся к ней, обхватив ее талию. — Не смей!

— Я не могу от тебя отказаться. Ругайся, называй меня самыми последними словами, даже бей меня, только не отталкивай! — молодой человек прижался щекой к ее щеке.

— Эдер, ты не стоишь моей любви…

— Но по-прежнему любишь и будешь любить? Твои губы пахнут любовью.

— Ну, что ты за человек, Эдер! Ты соблазняешь меня, говоришь о любви, но я не забыла, как ты показал свою дурную сторону, поэтому даже самыми нежными и страстными прикосновениями ты не вернешь меня. Уходи от меня! — Лусия отвернулась, чтобы выдержать его напор.

— Лусия, я же знаю тебя, мне знакома каждая нотка в твоем голосе, а твое сердце бьется, как птица в клетке, — он прижал девушкук себе, — прости меня?

— Уходи! Или я тебя возненавижу за собственную слабость!

— Мы же созданы друг для друга. Уступи мне, любимая, — рука Эдера скользнула по ее плечу, с легостью стянув тонкую ткань платья. Лусия вывернулась и неожиданно для него, сжав маленький кулачок, стукнула ему по скуле. Он застонал и выпустил девушку из объятий.

— Даже не смей смотреть в мою сторону.

Эдер недовольно отмахнулся и, вскочив на лошадь, исчез в густых зарослях. Лусия облегченно выдохнула, заставляя себя успокоиться.

— Мне надо уехать, чтобы не видеть его, не думать о нем! Сегодня же уеду, чтобы не мучить ни его, ни себя! — слезы блестнули в печальных глазах девушки. — Почему же я продолжаю его любить?!

******

Ночью Антенор не мог заснуть, смотрел в потолок, думая о словах Каларуша. Почувствовав его состояние, Ана тоже не смыкала глаз, ворочалась, но потом ей надоело молчание мужа.

— Что с тобой, Антенор? Опять сердце прихватило?

— Нет, все хорошо с моим сердцем, но как — то все идет наперекосяк, и у наших детей не складывается жизнь.

— Ты имеешь в виду Кассио? Успокойся, Антенор, наш сын не маленький ребенок, он женится, у него скоро родится ребенок. А Лусия еще совсем юная, чтобы думать о поклонниках. Или ты считаешь, что пора присмотреть для нее достойную партию?

— Боюсь поздно.

— Что? Что ты такое говоришь! Лусия влюблена?

— Влюблена? — Антенор встал с пастели и неожиданно для Аны достал сигару и закурил.

— Антенор, не пугай меня своим молчанием. Отвечай немедленно.

— Она очень доверчива и плохо знает людей.

— Да, она доверяет больше своему сердцу, чем рассудку, но это не так плохо.

— Но очень опасно, ведь может стать жертвой какого-нибудь повесы или того хуже.

— Не горячись, дорогой. Наша девочка умна и вряд ли какой — нибудь негодяй сможет завладеть ее волей и мыслями.

— Как же она умудрилась попасть в дом терпимости?

— Что!?

Антенору пришлось рассказать все, что сказал ему Каларуш.

— И теперь я поставлен в условия торга своей дочерью. Это невыносимо! Ее репутация или фабрика. Легкомысленная девчонка! Необходимо съездить на фазенду Велмы, забрать ее и запереть в доме.

— Нет, Антенор, пусть Лусия останется там. Ты плохо контролируешь себя, а если Каларуш пошел ва-банк, то нашу дочь надо держать подальше от этого мерзавца.

— Мне надо знать, что произошло с Лусией, потому что не могу рисковать ее жизнью. Что нам делать? Что делать? Что случилось с нашей девочкой, если Каларуш смеет касаться ее имени своим грязным языком? — Антенор опять застонал, хватаясь за грудь.

— Антенор, сохраняй спокойствие, с сердцем шутить нельзя, будь благоразумен и не впадай в панику.

— Это моя дочь! Как я могу быть спокойным?

— Доктор сказал, чтобы ты избегал волнения, — за нарочито спокойным тоном Ана скрывала собственное беспокойство, она уже была готова сама ехать за дочерью, но понимала, что будет лучше, если Лусия останется подальше от разборок с Каларушем.

— Если Каларуш желает получить контроль над фабрикой и торопит тебя с решением, то надо потянуть время, не давая ему ответ под благовидным предлогом. Мы должны выяснить, что произошло с дочерью.

— Ах, дорогая, этотого мерзавца не остановить, он испортит репутацию нашей дочери в любом случае, а общество готово подхватить любую абсурдную сплетню, не вдаваясь в выяснение истины. Если я отдам фабрику, боюсь, слово чести для Каларуша ничего не стоит за неимением этой чести. Таких негодяев надо убивать, чтобы не могли портить жизнь людям.

****

Для Кассио день начался замечательно с ощущением предстоящего счастья и все из-за того, что он должен встретиться с Мари. Он ждал ее в сквере перед университетом, каждый раз провожая взглядом подъезжающие экипажи, улыбался сам себе, мысленно называя ее женой, и поймал себя на том, что произносит ее имя вслух. На его плечо легла легкая женская ручка и Кассио востороженно обернулся — перед ним стояла Нина, игриво хлопая ресницами.

— Привет, милый. Я решила тебя встретить после занятий. Мы могли бы прогуляться, как это делали раньше, и поговорить о будущей свадьбе. Ты же знаешь, как я мечтаю о пышной свадьбе с множеством гостей, с праздничным вечером в ресторане моего отца. Ах, я жду не — дождусь, когда мы предстанем перед алтарем.

— Нина? Зачем ты здесь?

— Ты не слышал? Мне повторить?

— Нет, я занят и не могу разговаривать с тобой, — он оглянулся, — я занят!

— Чем же? Ты сидишь здесь и глупо улыбаешься! У тебя встреча?

— Разве тебя это касается? — нетерпимое раздражение вырвалось наружу. — Хватит разыгрывать из себя мою невесту, хватит лицемерить и играть в оскорбленную добродетель! Ты мне надоела!

— Кассио!

— То, что происходит между нами можно назвать фарсом, только из меня очень плохой актер, поэтому ты так стараешься за двоих.

— Кассио! Ты виноват в моих несчастьях! Даже если я и лицемерю, то я пытаюсь выкарабкаться из ямы, в которую угодила из-за твоего безразличия!

— Что?

— Я так тебя люблю, а ты не смог защитить! Почему ты меня отталкиваешь? Я же прежняя — твоя Нина, готовая ради тебя на все! — девушка неожиданно обхватила его за шею, пытаясь поцеловать. Кассио напрягся, но долгое ожидание и фантазии о Мари сыграли с ним злую шутку, он поплыл, а Нина, пользуясь его кратковременной слабостью, бросилась в атаку.

— Любимый, я так соскучилась по тебе!

Кассио отдвинул от себя девушку, преодолевая ее сопротивление и, оглянувшись, словно его поймали на месте преступления, увидел Мари, которая с негодованием наблюдала за этой сценой. Он дернулся в ее сторону, но девушка развернулась и побежала из сквера.

— Мари! — он оттолкнул Нину. — Мари, подожди! Ты все не так поняла! — он догнал свою юную жену.

— Конечно, я не так поняла и это был всего лишь дружеский поцелуй! Да вы присосались друг к другу!

Кассио невольно хмыкнул от такого речевого оборота расстроенной девушки, чем еще больше разозлил ее.

— Как ты можешь так поступать и смеяться надо мной?!

— Мари! Я все объясню, только остановись и выслушай меня. Я не могу потерять тебя из-за выходки этой девицы! Подожди, Мари, остановись! Я же хотел с тобой поговорить об этом, но все время разговор уходил в сторону. Ты же должна помнить, я говорил, что боюсь, узнав правду, ты возненавидишь меня. Мари!

Мари остановилась, оборачиваясь к молодому человеку.

— Я хочу знать все! Даже то, за что буду ненавидеть тебя!

[1] Пу́блий Ови́дий Назо́н— древнеримский поэт, работавший во многих жанрах, но более всего прославившийся любовными элегиями