глава 20

Жеребец по кличке Счастливчик с утра был беспокоен, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ржал и метался по стойлу. Конюхи наблюдали за беспокойным поведением животного, но не могли подойти.

— Что случилось? Что с ним?

— Хозяин, у него болит нога.

— Черт, как мы просмотрели?! Он выставлен на скачки в следующие выходные.

— Он не сможет, — старый конюх покачал головой, — если у него воспаление мениска, то надо срочно лечить.

— Я вызову ветеринара, — Лукас был расстроен, — я рассчитывал на эти скачки. Они были последней надеждой выкарабкаться из долгов. Но теперь эта надежда рухнула.

Он прошел в дом, дав распоряжение управляющему привезти ветеринара, и сел на диван, глубоко задумавшись над сложившейся ситуацией. Его мать донья Инес стразу заметила депрессивную задумчивость своего сына.

— Неужели все так серьезно? И с конем, и с долгами?

— Да, мама. Мы станем банкротами, если в ближайший месяц не произойдет чудо. Нам придется распродавать свое имущество, чтобы расплатиться с поставщиками и кредиторами. Мне придется отдать своих лошадей. Разведение чистокровок слишком дорогостоящее и долго окупаемое занятие.

— Ты любишь лошадей, поэтому ты и занимаешься этим. Ты же нашел способ улучшить свои дела.

— Ты о выгодной женитьбе?

— Да, в наше время приходится искать выгодные партии.

Лукас покачал головой, все его планы с ухаживанием за дочерью графа потерпели крах и не потому, что девушка не отвечала ему взаимностью, а потому что он жаждал взаимности другой.

— Я не могу! Не смею обманывать ту, что люблю. Теперь я не в праве даже сделать ей предложение, потому что с моей стороны это будет нечестно. Что она подумает обо мне, когда узнает, в каком финансовой яме я оказался. Нет! Я не смею портить ей жизнь! — Лукас отверг возможность благополучного исхода.

— Портить жизнь?

— Она решит, что я женился на ней из соображений выгоды, а не чувств. А мне невыносимо от того, что она может так подумать.

— Ты загнал себя в безвыходное положение, потому что сам полюбил. Я рада за тебя, — донья Инесс погладила сына по щеке. — Поверь любить — это более ценный дар, чем жить в достатке.

Лукас засмеялся, поражаясь романтичной настроенности своей матери.

— Очень жаль, что моя любовь останется неразделенной и неудовлетворенной, потому что я не смогу ничего предложить моей возлюбленной. Вот такая жизненная коллизия.

— А если девушке безразлично, есть у тебя деньги или нет их. Ты ее спрашивал? — донья Инес старалась сподвигнуть сына на более решительные действия.

— Нет.

— Тогда спроси. Дай ей возможность самой решить.

— Хорошо, — Лукас направился к выходу и в около двери был перехвачен Стаси.

— Сеньор, я слышала, что вы говорили о своей женитьбе?

— А что ж в этом удивительного? Я намерен жениться.

— А как же я? — Стаси обняла его за плечи. — Я же люблю вас.

— Стаси, между нами была короткая и давняя интрижка, но все прошло, — Лукас не желал обсуждать с мулаткой прошлые поступки, за которые ему было стыдно. Он осторожно снял ее руки с плеч и сделал предупреждающий жест, чтобы она не насативала.

— Но вы же стали моим первым мужчиной. Как же я теперь?

— Отпусти меня и запомни, что все прошло. Если я женюсь, то я не буду изменять своей жене, — каждый разговор со Стаси заканчивался одним и тем же, и Лукасу это начинало надоедать. Можно было ее уволить и навсегда решить эту проблему, но девушка была очень привязана к нему и его семье.

**********

Нина оправилась после потери ребенка очень быстро, потому что не питала к неродившему существу никаких чувств. Пробыв дома несколько дней, жалуясь отцу на свою судьбу, довела сеньора Муньоса до того, что он опять надавил на Ану и Антенора. Попытка поговорить с Кассио ни к чему не привела, тот отмалчивался, помня, какие дружеские отношения связывали его родителей и сеньора Муньос. Всех удивило отрешенное состояние Кассио, который с отрешенной улыбкой смотрел перед собой или вглубь себя. Нину же больше заботило, что теперь надо действовать быстро, чтобы Валеска не успела рассказать Кассио то, что видела.

— Ему хватит одного намека, он стал недоверчивым. Хотя я все сделала, чтобы пробудить в нем чувство вины, но оно проходящее. А твоя сестра — настоящая стерва! Захотела то, что принадлежит мне! — она жаловалась Ванансио.

— Может, забудешь его? Мне надоело слышать от тебя: «Кассио, Кассио…», теперь и сестра талдычет это имя. С ума сошли девицы!

— Ей не на что рассчитывать! Лучше поговори с ней, чтобы держала язык за зубами. Ей не видать Кассио, как своих ушей! Что решил твой отец по поводу моей работы?

— Не терпится? — Ванансио засмеялся. — Пошли!

Они направились в кабинет к Каларушу. После последнего визита полиции, где к нему не смогли предъявить никаких обвинений, он стал более осторожным. Девочки вернулись на свои места и заведение заработало, как обычно, но Каларушу везде мерещилась облава.

— Отец! Познакомься — это Нина Муньос, о которой я тебе говорил.

— Хм, я знаю, кто это! Дочка Муньоса. Отец знает, где находится его дочь?

— Мой отец слишком занятой человек и очень доверчивый, — все засмеялись над словами Нины.

— Ты могла бы работать в моем заведении, — Каларуш осмотрел Нины с ног до головы.

— Я не буду твоей очередной девочкой — этот фокус со мной не пройдет!

— Чего же ты хочешь?

— Я хочу заняться организацией самого процесса.

Каларуш подумал, почесав подбородок, не отклоняя ее предложения, потому что тоже обдумывал возможность выхода из-под наблюдения полиции.

— Что ж, попробуем. Работа — то ночная, что скажешь отцу?

— Я найду, что сказать.

— Тогда можешь приступать, принимай дела у Хильды.

— Отец, а что с Хильдой?

— Хильдой? А мне какое дело? У нее есть сбережения, пусть убирается куда хочет. Ванансио, твой человек — ты и решай все сопутствующие вопросы, — Каларуш вышел из кабинета, а Нина и Ванансио переглянулись.

— Я знаю, с чего начну! — восторгу Нины не было предела. — С того, что заставлю девочек появляться в игровом зале! Азарт и секс в соединении могут принести деньги. Пусть провоцируют игроков на большие ставки!

— У тебя деловая хватка, — оскалился Ванансио, подхватывая Нину.

— У меня есть еще идея, которая понравится публике.

— Какая?

******

Мари еще раз прочитала записку и спрятала в ридикюль, дожидаясь, когда Карина оправиться на прогулку с Лукасом Авеларом, у которого был очень решительный вид. Девушка даже пошутила над кузиной, что ту ждет объяснение в любви и предложение руки и сердца.

— Нет, Лукас очень сдержан, боюсь, ждать придется долго, — Карина вспыхнула, но потом покачала головой.

— Думаешь? Я буду счастлива, если вы, наконец, объяснитесь! Он из хорошей семьи, не беден и, кажется, влюблен не на шутку.

— Мари, знаешь ты, чем утешить!

Как только подруга со своим поклонником ушли, Мари собралась и выскользнула на улицу, направляясь в кофейню. Кассио уже ждал ее, нетерпеливо оглядываясь на входную дверь.

— Здравствуйте, молодой человек, вот я и пришла. Вы хотели со мной поговорить? — Мари подошла к молодому человеку, который ждал ее за столиком, то и дело оглядываясь на входную дверь. Кассио вскочил, предлагая девушке присесть рядом.

— Вы ослепительны, Мари.

— Я тоже рада вас видеть, — Мари присела и радостно заглянула в его светлые глаза. — Вы встревожены? Такое впечатление, что мысли не дают вам покоя.

— Вы очень проницательны.

— Может, стоит поделиться, возможно, разговор поможет, — она коснулась кончиками пальцев его руки, и этот жест заставил парня расслабиться.

— Вы, наверно, нелестного обо мне мнения. Я позволил сделать дерзкое, а оттого не совсем приличное предложение.

— Что вы имеете в виду?

— Я предложил вам выйти за меня замуж, ничуть не заботясь о ваших чувствах. Вы думаете, что я шутник, но я не смеялся, когда это предлагал, — Мари промолчала, поэтому Кассио, почувствовав неловкость, продолжил оправдываться. — Мари, вы самая красивая девушка в мире, поэтому достойны самой возвышенной любви, и я любил бы вас сильно и преданно. Поверьте, мне!

— Так вы до сих пор предлагаете мне выйти за вас замуж? Соглашусь, довольно дерзкое предложение, но совсем не неприличное, — и не дожидаясь его ответа, Мари кивнула. — Тогда, я согласна.

— Что?

— Выйти за вас замуж, — ее лучезарная улыбка и темные вишневые глаза светились радостью. Кассио замолчал от неожиданности, потом сверкнул белыми зубами в ослепительной улыбке.

— Вы потрясающая девушка!

— Но я должна знать, что движет вами, когда вы предлагаете мне замужество, — Мари ждала признаний в чувствах, так внезапно и скоропостижно поразивших молодого человека.

— Боюсь, что вы откажетесь от меня, узнав о моих причинах.

— Расскажите.

Кассио подумал, что открыв всю правду об его взаимотоношениях с Ниной, он сразу же оттолкнет от себя эту замечательную девушку, которая захватила его воображение, поэтому опустил все неловкие подробности, жалея чувства Мари.

— Я не видел более прелестного существа, чем вы. Я постоянно думаю о вас, словно во всем мире остались только вы и я. И я хочу полюбить честную девушку, которую бы я смог оберегать от всех невзгод.

Мари задумалась, ей казалось, что Кассио был откровенен, но эта откровенность могла быть и мелодраматическим фарсом красивого парня и могла дать надежду на счастливое будущее. Молодой человек тоже молчал, ожидая строгого вердикта.

— Я согласна, — некогда разумная девушка, которая всегда знала, чего хотела, вдруг перестала критически оценивать свои поступки и поддалась порыву. — Я согласна, и пока я не стала рассуждать здраво, то хочу выйти замуж прямо сейчас.

— Сейчас?

— Да, чтобы не задумываться, иначе задумавшись, могу и передумать.

Кассио вскочил из-за стола и потянул Мари за собой.

— Пошли, — он повел ее проулками, узкими улочками, по которым бегал в детстве, в сторону местной церкви, где его крестили. Они ускорили шаг, почти побежали, смеясь собственной бесшабашности и ненормальности, добежали и вошли в церковь. Полумрак, приглушенное свечение множества свечей, запах церковного воска вселили в их души успокоение. Священник обернулся и увидел молодых людей.

— Кассио? Давно здесь не бывал, — падре Лоренцо был духовником семьи Сиприану, поэтому знал его с детства. Добрый человек и хороший священник. Сейчас он мог отговорить от опрометчивого шага или благословить их союз.

— Простите, падре Лоренцо, прошу познакомиться — это моя невеста. Мария дель Кармен де Соза. Я люблю эту девушку, — Кассио открыто признался в своих чувствах, чем порадовал священника.

— А вы, сеньорита, также искренни в ваших чувствах?

— Он мне нравится безмерно.

— Вижу, что любите друг друга. Это хорошо, что вы пришли в церковь, потому что здесь можно подумать и принять верное решение. Ведь так? — проницательность падре смутила молодых людей, а Кассио, взглянув на девушку, продолжил.

— Мы решили обвенчаться, и просим вас совершить этот обряд, падре Лоренцо.

— А вы готовы нести ответственность друг перед другом? Вы готовы стать настоящей семьей перед богом?

— Да, падре Лоренцо, мы готовы, — почти в один голос ответили молодые люди.

Священник отошел, готовясь к обряду, а Мари шепнула.

— Его на самом деле зовут падре Лоренцо?

— Да.

— «Брат Лоренцо»[1] тоже сомневался в чувствах своего подопечного.

— Ты о ком?

— Неважно, — она встретила ласковый взгляд мужчины, — ты уверен?

— Да, а ты?

Она кивнула, приготовившись к дальнейшему действу.

******

Эдер обхватил Лусию за талию, помогая ей спуститься с дерева, если бы не его ловкость, то они стукнулись бы лбами, но даже это показалось девушке волшебным сном, ведь он был так близко, что можно коснуться его губ. «Я влюблена в чужого мужчину, в мужчину моей подруги! Я так гнала от себя это чувство, но при первом его прикосновении растаяла. Он так странно на меня смотрит! О боже! Он прекрасно понял, что я чувствую! Неужели у меня написано на лице, что я люблю его? Лусия, возьми себя в руки! А может, поцеловать его? Если я этого не сделаю, то такой возможности у меня уже не будет!» Эдер не отпускал девушку и неожиданно, запрокинув ее голову, одарил Лусию медленным и оттого чувственным поцелуем. «О, боже…он все понял… Ну и пусть, что он…, — мысли ее расплавились, оставляя ее один на один с желанием. Эдер остановился, отодвинулся, давая возможность девушке прийти в себя.

— Если думаете, что буду просить прощения за свой пыл, то не надейтесь, — неуловимая насмешка в его словах окончательно привела Лусию в себя. Она сжала красные от смущения щеки и взглянула на Эдера.

— Я… сама виновата.

— В чем?

— В том, что посмела мечать о…, — она не могла сказать прямо, что испытывает к нему.

— О любви?

— О любви мечтают все девушки.

— Тогда о чем?

— О тебе… — она почти призналась в любви.

— Я что-то значу для тебя? — его глаза преследовали ее, а Лусия пыталась отвести взгляд. — Лусия, ты для меня — все на свете. Скажи, что любишь меня?

— Что? Нет, еще не время, — она растерялась, смутилась, испугавшись собственной смелости и того, что может подумать о ней ее возлюбленный.

— Я ради твоей любви готов на все.Разве можно с любовью поступать, как хочешь — то полюбить, то разлюбить, то упиваться ею, то отвергать? — его слова заставляли девушку отступать в своей решимости сохранить привязанность в тайне и требовали от нее открытого признания.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что ты так поступаешь. Лусия, признайся, ты думаешь обо мне. Пусть говорят, что женщина должна скрывать свои чувства, притворяться, что не любит, но ты же честная. Ты же честна в любви.

— Хорошо, — она набрала в грудь воздуха и на выдохе прошептала, — я люблю тебя, но больше ни слова. Я люблю, но только совсем немножко, — ей так нравилось вот так стоять в его объятиях и слушать его тихий голос.

— Совсем немножко? Совсем, совсем? Или, все — таки, очень?

— Не заставляй меня повторять.

— Повтори, — его горячее дыхание касалось ее губ.

— Я люблю тебя, — опять поцелуй и у девушки подкосились ноги.

— Мне всегда доставляет удовольствие восхищаться тобой. Разве ты не замечала этого, бесценная моя? Я готов целовать тебя бесконечно. Но заметь, что ты первой призналась в любви, — и еще поцелуй, чтобы успокоить ее.

— Ты вырвал мое признание. О, боже, нет, — она отодвинулась от него, — что мы скажем Алессандре? Как я буду смотреть ей в глаза?

— Алессандра? При чем тут Алессандра?

— Как же так?! Она же любит тебя!

— Я тоже люблю ее, но только, как хорошего друга, с которым связывает многое, а не как женщину.

Слова Эдера успокоили Лусию, потому что она желала поверить ему. Девушка отогнала от себя мысль о подруге, отдаваясь новым ощущениям от настоящих по-мужски требовательных поцелуев.

*****

Алессандра подозрительно посмотрела на улыбающуюся Лусию, которая была погружена в свои переживания и не замечала ничего вокруг.

— Что с тобой? Лусия! Ты опять ничего не видишь и не слышишь!

— Что?

— Это я спрашиваю, что с тобой? Неужели свежий воздух фазенды действует так головокружительно?

— Я просто счастлива.

Алессандра нахмурилась, понимая, чем подруги можно объяснить поведение подруги. Неужели Лусия пошла на поводу своих желаний и уступила ухаживаниям Эдера? Но Алессандра с этим не хотела соглашатся и почему — то чувствовала себя брошенной и преданной.

— Не будь такой доверчивой. Иногда мужчины, чтобы держать форму, флиртуют с любой девушкой, которая попадается на их пути. Они не задумываются, что могут дать пустую надежду.

— Почему ты так говоришь? — насторожилась Лусия.

— Ты думаешь, что приятные слова он говорил только тебе? — девушка насмешливо улыбнулась. — Слышала бы ты, что он говорил мне! Я краснела от смущения. Эдер — очень опытный в плане обольщения мужчина, он знает, как понравиться, что сказать. Вы уже целовались? — она сделала вид беспристрастной собеседницы, не давая подруге запротестовать. — Его поцелуи вскружат голову любой девушке, а уж такой недотроге, как ты, и подавно.

— Нет, но ты зря так говоришь! — Лусия смутилась настолько, что внутренне закрылась. — Он очень порядочный человек.

— Я не хочу, чтобы ты безоглядно влюблялась. Будь осторожна, у тебя очень сложное положение.

— Сложное положение?

— Да, сложное! Тебя не смутило то, что он вдруг заинтересовался тобой после того, как вытащил из борделя?

— Алессандра, почему ты пытаешься причинить мне боль? Зачем ты сводишь каждый наш разговор к… моему позору? — губы девушки скривились, она была готова заплакать.

— Нет, я просто пытаюсь тебя оградить от еще большего разочарования в отношении мужчин! Насколько он вежлив с тобой? Позволяет ли он себе настаивать на поцелуях? Или на чем — то большем?

— Я сама хочу его поцелуев.

— О, боже! Как ты наивна! Ты только ответь ему, и Эдер не будет довольствоваться одними поцелуями, зная, что ты побывала в том заведении!

— Не смей так говорить! Он может полюбить меня и никогда не упрекнет меня, как делаешь ты. Ты же очень несправедлива, — слезы подобрались к глазам девушки, но она старательно пыталась успокоиться и не показывать свою слабость.

— Я реалистка. Я не хотела тебе говорить, но придется, потому что Эдер мне признался в любви и сделал предложение. И я очень обеспокоена тем, что в моего жениха влюблена моя подруга, — Алессандра сама не поняла, как придумала эту ложь, но отступать не захотела. — Как мне быть? Считать, что его поведение всего лишь желание насладиться свободой перед свадьбой?

— Когда? — Лусия растерялась, не зная верить или нет своей подруге. — Ты же говорила, что не можешь его любить. Ты говорила, что выбираешь журналистику, разве это не так?

— Не могу любить, но люблю, поэтому я решила ответить ему согласием, — Алессандра не понимала, почему с таким упорством вводит подругу в заблуждение, но было нестерпимо осознавать, что ее предпочли другой.

— Согласием?

— Да, он долго ждал моего согласия, даже успел поволочиться за тобой. Разве ты не видела, как он добивался моего внимания, как выполнял мои желания, помогал мне во всем? И я, наконец, поняла, что тоже очень люблю его, — она прямо посмотрела в глаза расстроенной подруги. — Лусия, только не принимай это близко к сердцу. Не стоит сразу бросаться в крайности и уезжать с фазенды, иначе он поймет, что все происходящее тебя очень задевает и сразу же запишет тебя в свой список покоренных женских сердец.

Лусия сжала губы, молча встав, ушла в свою комнату. Алессандра вздохнула, конечно, невыносимо было соперничество с подругой, потому что Лусию она любила, но уступать и быть побежденной она не желала. «Почему же ты из всех парней выбрала именно моего Эдера? Как мы будем с тобой дружить, если ты влюблена в него? Но зная тебя, я уверена, что теперь ты и близко не подпустишь его, и даже не станешь выяснять, что нас связывает».

Лусия рыдала, заглушая всхлипы рукой, вытирала слезы со щек, но не могла их остановить.

— Как же ты мог так играть моими чувствами? Неужели тебе не жалко меня, любимый? Любишь Алессандру, а со мной флиртуешь, убеждая в том, что сам увлечен. Как мне смотреть в твои глаза и слушать твои ласковые речи после того, что я узнала? А как мне самой справиться со своей любовью?

*****

Ана закончила свое выступление. Иногда она пела в ресторане, потому что музыка давала ее душе успокоение, но сегодня ей предстоял серьезный разговор. Она села за столик, чтобы поговорить со своим другом Педру Муньосом, который был удручен не только состоянием дел в ресторане, но и положением своей дочери.

— Мне жаль, что конфликт между нашими детьми отражается на наших отношениях.

— Твой сын, Ана, должен жениться и признать ребенка, которого носит моя Нина. Моя дочь порядочная девушка, которая оступилась из-за своей неопытности и любви к Кассио. Разве можно винить ее за это?

— Никто не винит твою дочь, скорее, я перекладываю вину на Кассио. Но они не могут найти общий язык, а причину я этому я не вижу. Кассио утверждает, что ребенок не его.

— Как?! Как он смеет такое говорить? Какой позор! Всем известно, что моя дочь встречалась с ним! Возможно, его пугают перемены в жизни связанные с женитьбой, но нельзя вести себя, как маленький ребенок.

— Педру, женитьбой не решишь конфликт, возникший между ними.

— Но спасешь репутацию моей дочери, особенно если виноват в ее потере!

— Да, конечно, — Ана согласилась, понимая, что ее друг во многом прав. К ним подошла Нина, скромно потупив глаза, поздоровалась.

— Как у тебя дела, Нина?

— Хорошо. Я раскаиваюсь в своей ошибке и обещаю, что больше не буду настаивать на нашей свадьбе. Пусть моя поруганная честь ляжет тяжким пятном на совесть вашего сына! — она смахнула несуществующую слезу и шмыгнула носом.

— Нина, не надо так говорить! Кассио женится и признает твоего ребенка. Он выполнит свой долг! Как ты себя чувствуешь? Ты была уже у врача?

— Нет, но и нет надобности, — недовольно бросила девушка.

— Как нет надобности? Беременная женщина должна посетить врача, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, — Ана уже решила, что Нина будет наблюдаться у ее врача, и они сами оплатят его услуги.

— Я знаю, что у меня все в порядке, — Нина сбавила раздражение в голосе, — но, чтобы вас успокоить, я обязательно схожу к доктору.

— Я могу пойти с тобой, Нина.

— Нет, я сама справлюсь! Вы лучше поговорите со своим сыном, чтобы он женился на мне.

— Нина, только не забывай, чтобы стать женой недостаточно обвенчаться в церкви или поставить подпись под документом в мэрии, надо еще стать настоящей любящей и любимой женщиной, — мать Кассио понимала, что все идет не так гладко, как хотелось бы, поэтому лишний раз решила напомнить будущей невестке о необходимости нормальных отношений.

— Почему вы так говорите? Я люблю вашего сына. Кассио, знает об этом и пользуется, — вспылила Нина, напирая на Ану.

— Что значит, пользуется?

— Вы думаете, что между нами было это один раз? — Нина горько заплакала. — Он настаивает на нашей близости до сих пор, только вам не признается.

— Дочка, что ты говоришь! Каков подлец! Ана, Кассио надо немедленно призвать к ответу! — дон Педру закачался от негодования.

— Я не верю тому, что Кассио такой ….

— Да, между нами продолжается связь, — Нина бросилась в атаку. — Вы думаете, где он пропадает по вечерам? А я не могу ему отказать, потому что он говорит, что ему не нравятся зажатые девицы.

— Тогда почему он не хочет жениться?

— Ана, я должен поговорить с твоим сыном, и Антенор должен заставить его поступить честно с моей дочерью.

— Я ему уже неинтересна, потому что уступила! Боже, как я несчастна! Я его так люблю, что готова ради него на все. Сколько мне еще терпеть унижений из-за своей доверчивости! — Нина закрыла лицо руками, выдавливая из себя рыдания.

— Нина, успокойся, тебе нельзя волноваться. Я сегодня же поговорю с Кассио, и мы назначим дату свадьбы, — под впечатлением Ана и не заметила противоречивости слов будущей невесты.

— Ваш разговор ничем не закончится.

— Ана, мне кажется, что у нас одно решение — пусть Нина передет к вам в дом, как жена, а мы начнем готовиться к свадьбе, — сеньор Муньос сказал свое последнее слово.

******

Пальмовая аллея была также ухожена, что и раньше, некоторые перистые пальмы асаи дали новые побеги, на многих уже висели спелые темные ягоды.

— Все обновляется, все забывается, даже то, что случилось здесь много лет назад, — Виторио огляделся и направился к дому вдоль этих пальм. Во дворе дома его встретила шустрая прислуга, которая не обращала внимания на бывшего хозяина.

— Эй, черномазая, доложи хозяйке о прибытии ее мужа, — Виторио прикрикнул, чтобы обратить внимание на себя, служанка фыркнула и скрылась в доме.

— Не смей оскорблять мою прислугу! Оставь эти прозвища при себе, — Велма вышла на террасу и с недовольством ждала, как подходит Виторио.

— Они слишком ленивые. Но если эта черная тебе дорога, то я не буду ее так называть. С каких пор ты стала приверженницей рабов? — издевательски хмыкнул Виторио. — А, знаю, с юности.

— Что тебе нужно, Виторио?

— Приехал тебя повидать, посмотреть на то, как ты живешь и на то, чего ты меня лишила.

— Ты сам виноват в произошедшем, никогда не знал меры и не мог остановиться в стремлении завладеть всеми деньгами Сан-Марино. Ты приехал за деньгами?

— Разве ты, дорогая, не пригласишь меня в дом? Где твое воспитание? — Виторио прошел в дом, оглядывая интерьер и прищелкивая языком.

— Отец! Здравствуй! — единственная, кто был рад его приезду, была Алессандра.

— Здравствуй, дочь. Давно я не бывал дома.

— Алессандра, я прошу тебя, иди в свою комнату.

— Но, мама…

— Немедленно, — прикрикнула Велма, заставляя недоумевающую Алессандру скрыться за дверью.

— Почему ты не разрешаешь нам общаться, Велма? — Виторио скривился. — Боишься, что я причиню ей вред.

— Боюсь! Ты всегда в запальчивости кричал, что Алессандра не твоя дочь, так зачем мне подпускать тебя к моей дочери?

— Твой приемыш превратился в привлекательную девушку, а я мужчина… — он не успел закончить, как Велма подскочила и дала ему звонкую пощечину.

— Не смей близко подходить к дочери! Я так и знала, что ты не выкинул идею получить наследство моего отца, но теперь решил подобраться через дочь! — она зашипела приглушенным голосом, чтобы Алессандра не могла ее услышать. — Через свою дочь! Что ты за человек!?

— Ты должна понять, что тебе выгоднее дать мне деньги, много денег, чтобы я перестал вас беспокоить.

— Сколько тебе нужно?

— Мне нужна половина твоей фазенды.

— Половина?

— Деньгами! Я не собираюсь заниматься хозяйством.

— Откуда я столько денег возьму? Сейчас цены на кофе рухнули, пришлось продавать урожай по себестоимости.

— А меня это не волнует!

— Подлец!

— А пока ты не нашла деньги, я останусь и поживу здесь. Ты должна мне несколько лет жизни, которых ты лишила меня, когда упекла за решетку за то, что я не делал.

1900 год

Велма не смогла до конца выдержать допрос, посмотрела на свои дрожащие руки и бросилась прочь от кабинета судьи. Матеуш догнал ее на улице, где она остановилась, недоуменно оглядывась.

— Что я здесь делаю? Почему со мной все это происходит?

— Успокойтесь, донья Велма, — он обнял ее за плечи, успокаивая плачущую женщину.

— Мой отец убит, мой муж стал убийцей, а я должна… я должна сделать выбор.

— У вас нет выбора, потому что правда одна. Только она сможет облегчить ваше состояние.

— Но тогда Виторио окажется в тюрьме!

— Вы любите своего мужа?

— Люблю? — ее недоумение вылилось в нервное хихиканье. — Люблю… я ненавижу его! Но мне есть, что терять.

— Если тот человек невиновен, и вы, зная об этом, промолчите, то вам уже будет нечего терять, потому что потерянную совесть сложно вернуть.

Велме показалось, что ему все известно, но это было всего лишь предположение. Матеуш неотступно продолжал стоять рядом, настаивая на принятии решения.

— Матеуш, не настаивайте! Я не могу!

— Сеньора, я всегда буду рядом с вами, я не позволю случиться беде, но вы должны помочь самой себе. Велма, — он неожиданно перешел на более доверительное общение, — сделайте себя счастливой и свободной.

Велма остановилась, замерев перед подъехавшим экипажем и уставившись в пространство.

— Велма…

Неожиданно Велма вскочила, словно приняла решение, и направилась обратно, за ней побежал Матеуш.

— Нет, Матеуш! Я должна это сделать сама. Я пройду и все до конца, а вы подождете меня здесь!

[1] Персонаж «Ромео и Джульетта» У. Шекспира, который венчал главных героев.