глава 19

— Кассио, ты куда? — Ана перехватила сына в прихожей, но тот, ничего не ответив, захлопнул за собой дверь, за ним выбежала Нина. Ана и Антенор внимательно наблюдали за тем, как складываются отношения между их сыном и его будущей женой, но не могли понять, отчего совсем недавно любившие друг друга молодые люди ведут себя, как кошка с собакой.

— Антенор, тебе не кажется, что Кассио ведет себя так, словно не чувствует свою вину? А сейчас они опять поссорились.

— Но он виноват в том, что неправильно поступил с девушкой. Теперь он исправляет свою ошибку, — Антенору не нравилась ситуация, но ее надо было как — то решать. — Как смотреть в глаза Муньоса? Он требует, чтобы Кассио ответил за свой поступок.

— Меня что — то беспокоит, но я не могу понять, что именно, — Ану не интересовал Муньос, ее заботил сын.

— Кассио взрослый человек и должен нести ответственность.

— Конечно, но мне его жаль. Ему необходимо заняться каким — то серьезным делом, чтобы все личные проблемы отошли на второй план, — Ана сделала отсупление.

— Я уже поручил ему проследить за модернизацией фабрики, и могу сказать, что горжусь своим сыном, потому что он умеет работать, — Антенор сел за стол. — А работы очень много. Благодаря Арманду, который смог умело воспользоваться своими связи в правительстве, груз в порту мы расторможили в течении часа и привезли на фабрику. Я удивлен тому, как много у нас значат нужные знакомства и титул, — Антенор засмеялся. — Услышав, что перед ними самый настоящий аристократ из Европы, в наших чиновниках мгновенно просыпается раболепие.

— Арманду неплохой человек, — автоматически произнесла Ана, все еще обдумывая ситуацию с сыном.

— Он благородный человек со всеми вытекающими последствиями.

— Надеюсь, что Эдер, унаследовав от своего отца сильный характер, взял от Арманду благородство натуры.

*****

Утро было безвозвратно испорчено тем, что принесли письмо с неприятными новостями. Велма, прочитав его, смяла и отбросила в сторону.

— Подлец! Как хватает совести бесконечно просить денег! Еще смеет угрожать мне. И он не может оставить прошлое в покое!

— Вы о ком? — Матеуш зашел в комнату. Велма положила разгоряченный лоб на грудь Матеуша, который нежно прижал женщину к себе.

— Я в растерянности, Матуеш, помоги мне. Ко мне стали возвращаться тени из прошлого — моя первая любовь и злой дух.

— Злой дух?

— Да, мой бывший муж. Он, словно стервятник, кружит вокруг, расчитывая поквитаться со мной, требует денег и упрекает в крушении собственной жизни.

— Не мужское занятие обвинять женщину в собственных ошибках.

— В нем никогда не было благородства, лишь одно желание наживы. Сейчас в его словах есть доля истины — я своими показаниями обвинила его в убийстве своего отца и заставила просидеть под следствием несколько месяцев и бежать в другую страну без гроша в кармане.

— Вы всего лишь сказали правду.

— Но он вернулся и зол. Теперь требует компенсацию за мои показания, утверждая, что не убивал дона Рафаэла. Мне пришлось несколько раз давать ему деньги, чтобы он оставил меня и Алессандру в покое.Мне кажется, что он не остановится и будет настаивать на разделе поместья.

— Не стоит уступать ему, тем более все права на поместье он утратил, как только был обвинен в убийстве твоего отца.

1900 год

Велма столкнулась с Алисией и заплаканной Аной в дверях зала суда. Алисия кивнула Габриэлу, чтобы он не оставлял Ану, а сама подошла к сестре.

— Велма, зачем ты опять вернулась, ведь ты уже дала свои показания, благодаря которым Антенора осудили на десять лет.

— Я пришла… — Велма не знала, что ответить, потому что сама не представляла, я чего начать. — Я пришла, чтобы узнать, что с Антенором и Аной.

— Антенор осужден, а Ана разбита горем. Велма, скажи мне, ты видела, как Антенор стрелял в нашего отца или ты мстишь им?

— Что ты говоришь, Алисия? Зачем мне мстить Ане и Антенору? Они никогда не являлись моими врагами.

— А Виторио? Виторио всегда высказывался негативно об Ане и ее сыне, а Кассио — наш брат, который был похищен. Ты обвинила Антенора в убийстве, потому что боишься, что полиция заинтересуется причинами похищения Кассио?

— Алисия — ты моя сестра, неужели ты считаешь, что я могу прничинить зло ребенку? — по щекам Велмы поползли слезы. — Наверно, я заслужила такого отношения и недоверия.

Алисия осуждающе покачала головой и отошла от сестры. К Велме подошел Матеуш, который издалека наблюдал за разговором сестер.

— Вы приняли решение, сеньора Велма?

— Да, мне надо найти судью, чтобы сделать заявление.

— Я думаю, что вы смелая женщина, достойная уважения.

В дверь постучались, и прислуга заглянула в комнату.

— Донья Велма, к вам пришли.

— Кто?

— Сеньора Алисия Брандау.

****

Алессандра спустилась в гостиную и увидела подругу, которая мечтательно перебирала цветы, принесенные из сада. Она так задумалась, что не заметила пристального разглядывания, и вздрогнула от голоса Алессандры.

— О чем думаешь? Или о ком? Ах, не говори, я прекрасно поняла по твоему мечтательному выражению лица о ком твои мысли.

— Не смейся надо мной, Алессандра. Я же понимаю, что поступаю нечестно по отношению к тебе, мне стыдно, но я полностью теряюсь. Скажи, неужели так заметно мое увлечение?

— Увлечение? По-моему, здесь речь идет о страстном обожании, — Алессандра дурачливо вздохнула и плюхнулась на диван, изображая обморок. Девчонки засмеялись, только у Алессандры смех отдавал горечью.

— Я же говорила, что мы только друзья. Но если ты будешь тянуть, я могу передумать и тогда Эдер будет моим. Ты признаешься ему? — что заставило ее в очередной раз утверждать, что ей безразличен Эдер, она не знала, возможно, противоречивость характера.

— О, Алессандра, я не такая современная, как ты, и считаю, что мужчина должен делать первый шаг. А если я ему не нравлюсь?

Алессандра подумала и решилась на серьезный разговор.

— Прежде чем влюбиться, тебе надо было подумать, что между вами ничего не может быть. Только не смотри на меня такими огромными глазами! Что он должен думать о тебе, когда знает, что ты провела время в борделе? — она понимала, что поступает жестоко, когда говорит эти слова своей подруге.

— Но я была там не по своей воле… — Лусия растерялась.

— А ты не думала, что он прекрасно знает о возможных последствиях твоего пребывания там?

— Алессандра, — глаза Лусии наполнились слезами, — ко мне никто не прикоснулся!

— Ты сможешь ему это доказать?

— Доказать? Я стыжусь того, что произошло со мной, хотя ничего плохого не сделала! Эдер очень воспитанный человек, чтобы напоминать мне о таком невольном позоре. Разве ты сама не была в этом заведении? Почему ты так жестока со мной?

— Я не жестока, просто предупреждаю, что не каждый мужчина сможет простить такого конфуза, — Алессандра знала, чем поддеть Лусию, но делала вид озобоченной судьбой подруги, которая постепенно превращалась в соперницу.

— Эдер другой, он добрый и благородный.

— Конечно, но он мужчина, у которого ярко выражено чувство собственности. Как он будет относиться к девушке, которая побывала в других мужских руках?

Лусия вскочила с дивана и бросилась в свою комнату, закрыв лицо руками. Алессандра удовлетворенно вздохнула и налила себе чашечку кофе. Через несколько минут Лусия спустилась в дорожном костюме.

— Алессандра, прикажи заложить экипаж, я возвращаюсь в город.

— Лусия, — подруга вскочила и заставила ее присесть на диван, — не сердись на меня. Я не хотела тебя обидеть, просто ты сама должна понять то, что твой будущий муж не должен знать о случившемся, ничто не должно омрачать ваши отношения. А Эдер именно тот человек, который знает все.

— Я понимаю тебя, Алессандра. Я обдумала твои слова и признаю твою правоту, что мы не сможем быть вместе. Теперь я буду думать об этом каждый раз, когда увижу Эдера. Мне не на что надеяться, поэтому я хочу уехать отсюда.

— Нет, если ты уедешь, то я буду чувствовать себя предательницей. Нет!

Лусия смотрела в пол, раздумывая над их разговором, потом подняла голову.

— Я останусь, но ответь мне честно на один вопрос.

— Что?

— Ты сама влюблена в Эдера?

Алессандра хотела бы ответить нет, но не смогла.

— Я не могу его любить. Нет, я люблю его, но не могу допустить, чтобы любовь к нему перечеркнула мою мечту стать репортером и объехать весь мир.

****

Карина настояла на прогулке по городу в компании Кассио, а сделано это было для Мари. И обе девушки, довольные собой, подхватили парня под руки и направились по старому городу.

— Как твоя невеста? Как ее зовут? — Карина на правах подруги детства, завела разговор на очень интересную для девичьих ушей, тему.

— У меня нет невесты.

— Как так? По-моему, ты даже собирался жениться. Представляешь, Мари, самый красивый парень и не у моих ног, утешает одно, что он мой родственник.

— Я не собираюсь жениться ни на ком, кроме тебя, — пошутил Кассио, — и если я твой родственник, то, скорее всего, останусь один на всю жизнь.

— Потерянный для общества человек.

Кассио задумался, легкая и бессмысленная болтовня девушек подействовала на него успокаивающе. Они медленно шли по улице, рассматривая разношерстную публику и окружающую архитектуру. Старинные дома центральной части города, выкрашенные в разные цвета, Кафедральный Собор, построенный иезуитами в XVII веке, его сосед — красивейший бело-розовый дворец, где размещался медицинский факультет университета штата Байя — все это в свете солнца выглядили немного эфемерными, словно нарисованными на картоне, и напоминали театральную декорацию. Они остановились напротив церкви св. Франциска, и Кассио взглянул на Мари, которая восторженно взирала на внушительное сооружение.

— Вам нравится эта церковь?

— Да, пахнет стариной. Я хотела бы венчаться в таком соборе.

— Мария дель Кармен, вы выйдете за меня замуж? — Кассио не мог оторвать глаз от девушки, которая, несмотря на свое знатное происхождение и великолепное образование, вела себя очень просто и искренне. Девушки потрясенно замолчали, а Кассио добавил.

— Я бы сделал вас счастливой, вы мне верите?

— Верю, — она растерянно огляделась и неожиданно пошла вдоль улицы, продолжив прогулку. На самом деле, ее смутило предложение Кассио настолько, что впервые в жизни, она не знала, что ответить. Кассио ее окликнул.

— Каков будет ответ?

— Я подумаю.

*****

А вечером, когда дом погрузился в полумрак, Карина залетела в комнату Мари и залезла в ее пастель, щекоча подругу. Немного побесившись, они улеглись.

— Думаешь, он пошутил?

— Не знаю, но он меня потряс своим предложением, — Мари вздохнула.

— Но он не шутил, потому что его тон был абсолютно серьезным. Видимо, ты произвела на него неизгладимое впечатление, если Кассио Сиприану, такой разумный человек, потерял голову от любви.

— От любви? Мы видимся второй раз. А может, у него что-то случилось?

— Поссорился со своей невестой? Это было бы подло по отношению к тебе, Мари, а Кассио очень хороший и честный парень, но с ним что-то не так. Очень жаль, что его сестра не в городе, мы бы могли все разузнать от нее, а теперь строим только предположения.

— Может, он пошутил, а я тут уже размечталась.

— Он очень красивый и умный, очень галантен и умеет ухаживать. Ты хотела бы иметь такого мужа? Тебе он понравился?

— Карина, не надо меня смущать! Что изменится, если я признаюсь, что он мне очень понравился? — Мари покраснела и кивнула, выдавая свои чувства.

— Значит, у него есть шанс уговорить тебя выйти за него замуж.

— Боюсь, не все так просто, потому что мой отец приверженец церемониального этикета: чтобы мне выйти замуж или жениться Эдеру, необходимо специальное разрешение суверена. Нашего отца вряд ли волнует тот факт, что в Бразилии — республика, а в Португалии монархия[1] упразднена, и все эти правила перестали действовать. Он человек старых традиций.

— Как вам сложно жить! А если вы полюбите того, кто не устроит вашего отца по каким — то соображениям?

— Боюсь, брака не будет.

— Так не должно быть, я бы на твоем месте выскочила бы замуж за любимого, тайно обвенчавшись с ним, и потом поставила перед фактом вашего папеньку — сноба, — Карина лукаво посмотрела на подругу, словно представляя ее невестой Кассио. Мари захохотала, представив вытянутое лицо своего отца.

— Он страшен в гневе. Я очень боялась, когда он начинал ругать моего брата, он это делал строгим и тихим голосом, и по моей спине полз холодок.

— А Эдер?

— Ему было все равно, он кивал, соглашаясь, но я подозреваю, что даже не слышал, о чем говорит отец. Не помню ни разу, чтобы он в детстве плакал или долго расстраивался.

— Моя мама говорит, что нельзя прожить жизнь, ни разу не ошибиться или не отступить от правил. Вашему отцу надо научиться воспринимать окружающий мир проще.

******

Нина продолжала заводить Ванансио, которого не волновало будущее его еще нерожденного ребенка, он воспринимал его, как досадное недоразумение и препятствие к тому, чтобы продолжать вести разгульную и привычную жизнь. Он прижал женщину к себе.

— Ты горячая штучка, но скоро появится живот. Тебе надо что — то решать с этим.

— А может, ты женишься на мне? — Нина попыталась уговорить своего любовника на оформление официальных отношений.

— Насмешила, я сразу тебе говорил, что жениться не буду. Можешь сходить к Лили, она быстро решит твою проблему, наши девочки часто пользуются ее услугами.

— Что за Лили?

— Знахарка, лечит и калечит всех, кто попал в сложное положение.

— Это твой ребенок!

— И что с этого? Нечего меня ловить на жалость и любовь к карапузу, — Ванансио придвинулся к ней. — Нам было хорошо! Кстати, с тобой хотел поговорить отец.

— И что ему нужно?

— Я предложил ему сделать тебя хозяйкой нашего заведения, и он сказал, что подумает.

— Правда? — Нина обрадовалась. — Я хотела бы работать на Каларуша. А сколько я буду получать?

— Деньги, деньги — вот главный смысл жизни! Но тебе придется решать, — он кивнул на живот, — пока не видно, но потом… как ты собираешься работать? Выбирай! — Ванансио поцеловал женщину. — Я не люблю проблемных женщин.

Валеска выскользнула из дома для того, чтобы направиться к местной знахарке, которая пыталась заниматься магией. Она хотела посоветоваться, как ей быть, чтобы приворожить любимого мужчину, но вместо этого наткнулась на целующуюся пару.

— Ха, Ванансио, ты бы не обжимался по углам, как подросток.

— Что тебе надо? — Ванансио оторвался от Нины, и Валеска увидела ту, с кем флиртовал ее брат.

— Ух, ты! Так это ты! Значит, окучиваешь моего братца и моего Кассио! Потаскуха! — Валеска не поняла, за что больше сердита, но обрушила на Нину весь свой гнев в виде кулаков, выкрикивая ругательства на местном диалекте.

— Не трогай меня, сумасшедшая! — Нина закричала, пытаясь отцепиться от разъяренной соперницы, но та с силой уже повалила ее по земле. В последний момент Ванансио, решив вмешаться, подхватил сестру и отшвырнул от поверженной любовницы.

— Что ты, придурошная, делаешь! Это моя женщина!

— Твоя?! Тогда почему она таскается за моим женихом?

— Какаим женихом?

— За Кассио Сиприану! Пусть и близко не подходит, потаскуха.

— Ванансио, мне больно, — Нина поднялась с земли, с ненавистью посмотрев на Валеску. — Дура! Кассио — мой жених!

— А я ему все расскажу! Расскажу, и никто меня не остановит!

— Ты не смеешь ему это говорить! — Ванансио встряхнул сестру. — Ты ломаешь нам игру! Куда ты суешься?

— Я не дам вам Кассио, он будет моим мужем! — она вырвалась из рук брата и гордо прошествовала в дом, не удостоив Нину взглядом.

— Она все расскажет, и мне не останется шансов заполучить Кассио, — Нина согнулась от боли, почувствовав, как в животе нарастает боль. — Мне больно. Ванансио, мне больно!

— Что? Живот болит?

— Да, ой, больно, — Нина присела, — мне надо в больницу!

— А может к Лили?

— Какая Лили! Я должна сохранить ребенка, иначе я не удержу Кассио, — но было поздно, потому что боль стала нестерпимой, и Нина застонала.

— Надо к Лили! Если в больницу, то твоему Кассио сразу станет известно, что ты потеряла ребенка, а потом у него возникнут вопросы, каким образом ты его потеряла. Пошли, — он поднял женщину на руки и понес к экипажу.

*****

Хотя дом изменился, Алисия испытала приятное чувство узнавания. Она оглядела, ожидая, пока прислуга сообщит хозяйке о ее приходе. Поменялась мебель, тяжелые портьеры, прислуга, но это был ее дом. Она села на диван и облегченно вздохнула.

— Как хорошо, что я вернулась, — Алисия оглянулась на вошедшую Велму и встала, ожидая, что та скажет. Сестра справилась со своими чувствами и качнулась в ее сторону.

— Алисия! Наконец — то ты дома! — сестры обнялись, хотя и Велма сделала это с некоторой задержкой, но была бесконечно рада приезду Алисии.

— Милая сестричка, я так счастлива, что увидела тебя! Милая моя Велма, — Алисия поцеловала Велму и погладила ее по плечу. — Я так сожалею, что не настояла на том, чтобы поддерживать отношения.

— Я сама виновата в том, что оттолкнула тебя. Мне было стыдно смотреть людям в глаза.

— Почему, Велма? Я любила и люблю тебя, несмотря ни на что. Мы бы могли тебе помочь.

— Нет, мне надо было все пережить самой, — они еще раз обнялись.

— Перестань осуждать себя за то, что ты не виновата. Нет твоей вины в смерти отца или его поступках, ты не виновата в подлости твоего мужа, ты всего лишь их жертва.

— Почему же я чувствую вину в глубине души? — Велма покачала головой, вспоминая прошлые события.

1900 год

Судья выслушал сбивчивые показания Велмы, часто переспрашивая и уточняя подробности того вечера.

— Я расстерялась, когда меня допрашивали, поэтому сказала, что сеньор Сиприану виновен в смерти моего отца. Он стоял позади меня, а выстрел пришел со стороны Виторио Пруэнса, моего мужа.

— Вы считаете, что дона Рафаэла убил ваш муж? Подумайте прежде, чем ответить, — судья Браманте пытливо всматривался в лицо молодой женщины. — Не сделайте ошибки.

— Я знаю, что выстрел был со стороны Виторио Пруэнса, я видела, как он стрелял.

— Сколько выстрелов было?

Велма нахмурилась, вспоминая то, что произошло в их доме.

— Не знаю, наверно, два выстрела, и Виторио стрелял.

— Велма, я люблю тебя, все эти годы мне не хватало моей веселой сестрички.

— Моя веселость испарилась, как наши года.

— Родная, теперь я не так глупа, как раньше, и не позволю опять отдалиться. Я приехала к тебе и хочу, чтобы мы с тобой стали по-настоящему близкими людьми.

— Я тоже этого хотела бы.

— Вот и замечательно! Покажи, как ты живешь, я все хочу знать! А потом мы с тобой проедемся по тем местам, где мы проводили в детстве время. А пальмовая аллея сохранилась?

— Да, — Велма улыбнулась, глядя на энтузиазм сестры, — я помню, что эта аллея для тебя имеет значение.

— Конечно, это место моих первых свиданий с Габриэлом. А озеро? Я видела его только издалека.

— Озеро также прекрасно, как и раньше, может только, больше заросло, но также притягивает. Алисия, я рада, что все возвращается на свои места, даже если прошло больше двадцати лет.

*****

Лусия сидела на подоконнике, подобрав ноги под себя, и мечтательно рассматривала раскрывающийся перед ней вид на дальние окрестности. Теплый ветерок играл занавесками и волосами девушки. В двери показалась голова темнокожей прислуги.

— Сеньорита, вам письмо.

— Мне? От кого? От мамы? — Лусия скатилась с подоконника и взяла письмо, распечатывая почти невесомый листок и читая написанные красивым виеватым почерком строки.

Я с нею встретился в краю благоуханном,

Где в красный балдахин сплелась деревьев сень,

Где каплет с стройных пальм в глаза густая лень.

Как в ней дышало все очарованьем странным:

И кожи тусклые и теплые тона,

И шеи контуры изящно-благородной,

И поступь смелая охотницы свободной,

Улыбка мирная и взоров глубина[2].

Подписи не было, но сердечко Лусии взволнованно заколотилось в счастливом предположении.

— Эдер, боже мой, неужели Эдер? — она повертела листок и наткнулась на приписку: «У озера». Лусия вспыхнула от восторга, но потом погасла неожиданным сомнением.

— А если это письмо адресовано не мне, ведь имя не написано? До чего же мужчины — мистификаторы! А если это письмо адресовано Алессандре? — она еще раз перечитала стихи. — Нет, «и кожи тусклые и теплые тона» — что он имел в виду? Мою смуглость или нежную розовость Алессандры? Боже, как мучительно думать, что любимый мужчина может думать о другой женщине! Но прислуга принесла письмо мне, значит, оно адресовано мне! Почему я сомневаюсь? — Лусия поправила прическу, осматривая себя в зеркало, и потом выскользнула из дома, чтобы не объясняться с подругой. Солнце и ветер встретили ее на огромном пространстве разнотравия, но девушка спешила, поэтому не стала любоваться прекрасным пейзажем. Прогулка заняла бы много времени, если бы ее не догнал всадник.

— Лусия! — Эдер окинул взглядом ладную фигурку девушки. — Вышли на прогулку?

Девушка обрадованно улыбнулась, но не успела ответить, как Эдер склонился, протягивая ей руку.

— Вставайте на мою ногу! — через секунду девушка оказалась сидящей на лошади в опасной близости к молодому человеку. — Вот вы и на моих коленях, и в моих объятиях.

— Я получила ваше письмо, поэтому пришла.

— Какое письмо? — зеленоватые глаза сверкнули лукавством.

Лусия замерла в испуге, что ошиблась, и Эдер почувствовал ее скованность.

— «И шеи контуры изящно-благородной», — он склонился и поцеловал ее плечо в вырезе летнего платья.

— Это все — таки, ваше письмо! — она облегченно выдохнула и укорила его за вольность. — И вы пользуетесь своим выгодным положением.

— Конечно, девушка рядом со мной на коне…

— Не смейте этим пользоваться! — ее слова противоречили ее желанию.

— Хорошо, поедем на прогулку? Будем вести пустые разговоры, — он направил лошадь к озеру. — Как ваши дела?

— Хорошо, а ваши?

— Замечательно, — он опять склонился к девушке. Лусия почувствовала легкое касание его дыхания на шее, но ничего не сказала, испытывая восторг от этой ласки, которую никогда не позволила бы другому мужчине.

— Я сожалею, что поддалась искушению и пришла.

— Почему же вы пришли?

— Не знаю, наверно, любопытство. Вы хотели меня видеть. Ради чего?

— Я думаю о вас, ничего с собой сделать не могу.

— Мы мало знаем друг друга, — Лусия замерла в ожидании его дальнейших признаний.

— Но достаточно, чтобы вскружить мне голову. А вы что чувствуете?

— Я? Я не знаю, но признаюсь, что тоже часто думаю о вас.

Эдер засмеялся, а Лусия покраснела.

— Вы ведете себя слишком вольно и не понимаете, в каком положении я оказалась! Вы не знаете, какие у меня сомнения.

— Какие?

Лусия покачала головой, отказываясь обнажать свои чувства, но Эдер понял, что ее мучает причина, из-за которой она оказалась на фазенде.

— Не стоит думать о том, что не случилось.

Они доехали до озера, Эдер помог девушке опуститься на землю. Летний зной звенел над травами трескотней, жужанием насекомых и щебетанием птиц, Эдер прислушался.

— Моя любовь будет наполнена этими звуками.

[1]Монархия в Португалии была свергнута 5 октября 1910 г., когда в ходе бунта офицеров-республиканцев, поднявших восстание, король Мануэл II бежал в Великобританию.

[2]Шарль Бодлер