глава 25

Алисия, пользуясь отсутствием отца и расстройством матери, сбежала из дома, чтобы навестить свою подругу и, конечно, Габриэля.

— Линда, у нас такие события, такое несчастье!

— Что случилось?

— Велма сошла с ума, она сбежала с Эдером в город, а отец поехал вслед. Я так боюсь, что он убьет Эдера, а Велму запрет в монастыре, чтобы защитить честь семьи. Ой, я все тебе разболтала! Линда, дай мне слово, что никому не расскажешь?

— Даю слово, но как это произошло?

— Этот хитрец Виторио, прости Линда, но у меня сложное отношение к моему кузену…

— Ничего, я теперь не имею к нему никакого отношения и смирилась с этим.

— Виторио застал Велму в объятиях Эдера, и я не уверена, зная свою сестру, что дело лишь в поцелуе. Эдер сбежал, а Велма ринулась за ним.

— Боже, они так влюблены! — восхитилась девушка. — Велма смелая девушка.

— Она не смелая, а эгоистка. Теперь обратной дороги нет, и если их поймают, то Эдера казнят. На ее совести будет смерть человека. Вот ты смогла бы жить с такой тяжестью?

— Нет.

— Твоя сестра думает только о себе. Влюбилась и захотела, чтобы он всецело принадлежал ей любым способом, — Габриэл стоял в дверях и наблюдал за девушками, которые были так заняты новостями, что не заметили его присутствия. — Здравствуй, милая. Неужели ты не хочешь видеть меня?

— Габриэл, — Алисия просияла, и молодые люди обнялись, стесняясь большего проявления чувств. — Я скучала, но меня наказал отец, запретив выходить из комнаты. Как ты себя чувствуешь?

— Я уже не помню о своей ране. Прости, я услышал новости о твоей сестре.

— О, да, я так напугана ее поведением. Что теперь будет?

— Эдер хороший парень, но очень вольный. Теперь они вне закона. Вернее, он вне закона и еще с отягощающими обстоятельствами, потому что он украл твою сестру.

— Она сама пошла за ним! Он виновен лишь в том, что украл ее сердце.

— К сожалению, это вряд ли примется с точки зрения закона.

— Он очень привлекательный мужчина, — Линда покраснела, — поэтому я понимаю Велму.

— Линда, ты тоже им увлечена?

— Что вы болтаете! Я просто понимаю, почему Велма потеряла голову от любви.

— Она потеряла голову от любви, а он потеряет голову на плахе, — Габриэл покачал головой. — Мне жаль Мауру, она очень любит его, несмотря на постоянное ее ворчание и недовольство его поведением.

— Я схожу к ней, узнаю, как она себя чувствует.

— Я хотел бы увидеть ее, но, как видишь, не могу. Маура всегда была добра ко мне. В детстве мы часто проводили время около нее. Она собирала травы, присматривая за нами, рассказывала сказки и пела песни. Эдеру всегда больше всего попадало за свою непоседливость, Аниту она берегла, сдувала с нее пылинки, а я, как хозяйский сын, был вне конкуренции. Она была мне нянькой, пока я не вырос и не уехал в Европу.

— Твоему отцу не приходило в голову дать ей свободу?

— Однажды моя мать спросила ее об этом, но Маура отказалась, сказала, что ей свобода без надобности, а вот Аните и Эдеру она нужна как воздух, но мама не захотела расставаться с Анитой. Теперь она свободна[1], хотя может этого и не знать, но зачем ей эта свобода, без Аниты?

— Если бы Эдер был свободным, то ничего бы не произошло, — Алисия вздохнула, а Габриэль поцеловал девушку. Линда тихо встала и вышла, не желая мешать влюбленным.

*****

Маура сидела на табурете и монотонно качалась из стороны в сторону, посылая слова молитвы за Эдера своим богам. Анита притихла, боясь отвлечь свою бабушку от медитации. Маура всхлипнула и заплакала.

— Ах, несносный мальчишка, нет спокойствия в твоей душе. Что же теперь будет? О, милосердная защитница Легба, успокой его разум, направь его правильной дорогой, не оставь его в его борьбе с собой. Этот злобный Эшу не ведает, что творит! Загубит душу моего мальчика и пройдет мимо! Проклятый Эшу! И все из-за дочери Геде.

— Они любят друг друга.

Маура замотала головой.

— Ее любовь так велика, что Эдер не может спрятаться от нее. Нельзя, нельзя так любить, чтобы уничтожать все на своем пути. Ее любовь порочна и пуста!

— Почему ты так говоришь?

— Я знаю, что говорю.

— Бабушка, а кого ты называешь проклятым Эшу? Антенора?

Маура вздохнула.

— Дон Рафаэл — проклятый Эшу, а Антенор? Что Антенор?! Всего лишь его приспешник, в котором правда борется с ложью. Душа Антенора — это поле битвы добра и зла. Уходи, мне надо поговорить с богами, — она закатила глаза и начала бормотать призыв к Легбе.

— Ибаракоу моллумба эшу ибако

моюмба ибако моюмба,

Омоте конику ибакоо омоте ако моллумба эшу кулона,

Ибаракоу моллумба омоле ко

ибаракоу моллумба омоле ко,

Ибаракоу моллумба ако эшу кулона ибаракоу моллумба,

Аше эшу кулона ибаракоу моллумба омоле ко ако аше,

Аронг ларо аконг лароле ко ако аше![2]

Анита побежала в дом, утешить донью Марию, которая не могла найти места от беспокойства. Хозяйка сидела у окна и смотрела куда— то вдаль, погрузившись в свои мысли.

— Донья Мария, не переживайте так, с сеньоритой Велмой ничего не произойдет, если она с Эдером. Он очень хороший и честный человек.

Донья Мария молча посмотрела на рабыню.

— Не беспокойтесь, я только боюсь, что дон Рафаэл не будет разбираться, что произошло, а просто убьет его.

— Он достоин такой участи. Разве можно соблазнять юную девушку — дочь своего хозяина. Был бы еще достойный молодой человек, потерявший от любви голову, а то никчемный раб.

Анита опустила голову, ведь убеждать донью Марию было бесполезно.

— Прочь, рабыня, я не желаю никого из вас видеть в доме! Вы не цените хорошего отношения к вам, как собаки, кусающие руку хозяина, который вас кормит.

— Простите, донья Мария.

— Где же моя девочка? Я умру от беспокойства, если к вечеру не вернется дон Рафаэл, — донья Мария обеспокоенно вышла на веранду дома, вглядываясь вдаль.

******

К вечеру Каларуш сообщил, что хозяин одной гостиницы рассказал о странной паре, идон Рафаэл дал распоряжение найти их любой ценой.

«Я подожду, я умею выжидать, но он поплатится своей жизнью за оскорбление, а потом я возьмусь за старуху и девчонку, выкорчую всех, кто связан и помогал наглецу. Я подожду, выездов из города немного, а мальчишек-попрошаек много, через час у меня будут сведения». Ему сообщили о том, что эта пара направилась к одному из выездов из города. Дон Рафаэл приказал снарядить погоню, впереди мелькнули чьи-то силуэты и его спутники мгновенно среагировали на дернувшихся в ближайший лес фигуры.

— Лови его, держи крепче, — Рафаэл, превозмогая боль от ранения, слетел с лошади, подбегая к поверженному Эдеру, которого Жоакин зацепил лассо, и теперь веревка туго стянула горло креола. — Где моя дочь, мерзавец! Где Велма?

— Я… я не знаю, где она. Хозяин, я не знаю…, — Эдер начал задыхаться, стараясь оттянуть душившую его веревку, но ничего не мог сделать.

— Я здесь! Отпустите его, отец! — из темноты вынырнула фигура дочери и бросилась защищать беглеца. — Не трогайте его!

— Мерзавец, — Рафаэл ударил креола, — я с тобой разберусь. Тебя ждет медленная и мучительная смерть. Жоакин, тащи его на фазенду к столбу.

— Отец! — Велма пыталась вырваться из огромных рук Каларуша. — Отпустите, отпустите его! Это я во всем виновата. Это я не сказала, что еду в город и взяла Эдера с собой! Он просто меня сопровождал, чтобы со мной ничего не случилось, отец!

— В этом я разберусь, — он наблюдал, как Жоакин закинул связанного парня на лошадь, — и посмотрим, как плеть развяжет ему язык.

— Что вы хотите сделать с Эдером?

Но надсмотрщик лишь радостно оскалил зубы.

— Он ответит мне за каждый взгляд в сторону моей дочери, за каждое мое подозрение… — дон Рафаэл подошел к связанному креолу, схватив за волосы, поднял голову, взглянув в лицо. — Ты пожалеешь, что родился, ублюдок.

*****

Для Виторио все складывалось, как нельзя лучше, он уже продумал линию своего поведения и теперь с удовлетворением наблюдал, как приволокли к столбу наглого креола, и Жоакин располосовал его спину.

— Посмотрим, как долго ты будешь молчать. Жоакин выбьет всю твою гордость, и ты будешь молить о пощаде.

— Виторио, тебе не может нравится избиение человека — это подло и жестоко! — Алисия побежала в кабинет отца. Дон Рафаэл нервно расхаживал по комнате, а донья Мария напряженно сидела в кресле.

— Она пала так низко, что находилась всю ночь в одной комнате с рабом, и я думаю, что они не звезды считали! А потом они гуляли по городу! Замять такую историю просто немыслимо, обязательно где-нибудь да просочиться. Необходимо принимать меры.

— Какие?

— Отправить ее в Европу!

— Разве этим закроешь недоброжелателям рот?

— Срочно выдать замуж и точка! А этого раба казнить, чтобы никто и никогда не смог ткнуть мне в лицо бесчестьем дочери, — дон Рафаэл пылал от негодования, его руки дрожали, и чтобы успокоиться, он резко выкрикнул и в исступлении швырнул все предметы со стола на пол. В этот момент в кабинет залетела Алисия.

— Отец, разве можно отдавать человека на растерзание этому злодею? Жоакин убьет его, а это я виновата во всей этой ситуации. Я напридумывала себе несуществующий роман Велмы и Эдера, начитавшись французских романистов. Мне так стыдно, что оговорила их, ты же знаешь, что я эмоциональна и чувствительна. Отец, прошу, прояви великодушие ко мне, к моей сестре и этому несчастному. Мама, прости меня, пожалуйста, повлияй на отца.

— Даже если этот парень не собирался покушаться на честь твоей сестры, то он заслуживает наказания, потому что он поднял руку на твоего кузена.

В кабинете появилась растрепанная Велма, она не успела привести себя в порядок, сразу прибежав сюда.

— Отец!

— Велма! — Алисия и донья Мария бросились к ней, обняв. — Мы так волновались за тебя…Как ты могла так поступить!

— Отец! — но она не замечала волнение матери и сестры. — Простите меня, я так виновата, а расплачивается Эдер. Отец, остановите это избиение.

— Он заслужил этого наказания и его место у столба, пока он жив.

— Отец, я умоляю, пощадите его, — Велма едва сдержала слезы, но не могла позволить, чтобы все присутствующие поняли, насколько Эдер ей дорог.

— Кто тебе давал разрешение покидать дом ночью? И откуда пошли разговоры о твоей любовной связи с рабом?

Велма побледнела, понимая, что имел в виду Эдер, когда говорил, что ее любовь убивает его, и теперь его жизнь на самом деле зависит от того, что она скажет.

— Я не знаю. Кто говорит такое, заблуждается или хочет причинить мне вред…

— Это ты про меня, дорогая кузина? — Виторио зашел в кабинет.

*****

Антенор нашел возможность вернуться на фазенду на перекладных. Пробираясь на территорию поместья Антенор предполагал, что бывший хозяин усилит охрану, притащив из города Каларуша и его людей, но риск не останавливал его. Желание увидеть свою любимую уничтожал любые преграды и запреты. И Анита бежала в темноте, словно не понимая куда, но ноги сами принесли ее к излюбленному месту на озере.

— Антенор! Где ты?

— Анита, душа моя, — его силуэт высветился на фоне лунной озерной дорожки, и она бросилась к нему навстречу. Мужчина прижал к себе разгоряченную девушку и нашел ее губы в страстном желании никогда не расставаться.

— Боже, Антенор, на фазенде так страшно и тягостно, бабушка вся ушла в молитвы и плачет, и плачет, Эдера привязали к столбу, на нем уже живого места не осталось, — Анита заплакала.

— Жалко парня, хозяин его живым не выпустит, и Маура это понимает, поэтому и оплакивает, — Антенор вздохнул.

— Это сеньорита Велма виновата. Почему он уступил ей, почему позволил играть собой?

— А что он мог, Анита?

Девушка словно опомнилась и прижалась к Антенору.

— Жоакин сказал, что ты ранил хозяина, и тебя выгнали с фазенды.Теперь он управляющий и очень рад своему положению.

— Это было его мечтой — занять мое место. Мы с тобой все переживем, только ничего не бойся. Забрал бы тебя сейчас, но знаю, что не пойдешь.

— Не пойду. Я не брошу бабушку, а Эдер — почти мой брат. Я не смогу уйти и не оглянуться.

— Тебе и Мауре придется смириться с потерей Эдера, потому что дон Рафаэл уже принял решение.

— Бабушке тяжело. Она потеряла дочь почти в таком же возрасте, как у Эдера, и до сих пор оплакивает.

— Что случилось с ней?

— Она умерла, а бабушка винит в этом дона Рафаэла и своего бывшего хозяина. Говорит, что дон Брандау был слабохарактерным, не мог сказать «нет» своим друзьям и вредным привычкам. К нему на фазенду приезжали друзья, среди которых был дон Рафаэл Сан — Марино и развлекались, как могли — вино, карты и молодые рабыни. Вот такая грустная история. Дон Брандау потерял свое состояние тоже из-за своей слабохарактерности, его обманули, а он вместо того, чтобы потребовать справедливости, начал пить.

Антенор нежно обнял девушку и подумал, что Анита никогда не должна узнать насилие, которое испытала ее мать, но для этого ему надо предпринять решительные действия.

— Как жаль, что я не смог его убить!

— Антенор, ты понимаешь, что говоришь? А я? Что я буду делать, если тебя осудят за убийство?

— Моя беспомощность… Анита, любимая, я должен тебя увезти тебя отсюда. Иногда побег — единственный выход, ведь я не могу уйти и оставить тебя в руках сластолюбивого и мстительного хозяина. Он поклялся уничтожить всех, кто сочувствует Эдеру, а теперь он уверен, что и я предал его, полюбив женщину, которую он хочет.

— Не тревожь себя дурными мыслями. Я смогу постоять за себя.

— Какая ты смелая! Как ты это сделаешь?

— У меня есть секретное средство, которое для меня сделала бабушка.

— Ее бесполезный амулет?

— Нет, вот посмотри, — она достала из-под передника маленький сверток и сунула Антенору под нос, — тобаго.

— Это снафф[3]?

Антенор чихнул и, оценив выражение серьезной сосредоточенности на лице девушки, засмеялся.

— Прости, прости, не смог удержаться, — он подхватил ее на руки, закружил, осыпая ее лицо поцелуями. Они уселись почти у воды, облокотившись о ствол дерева, и Антенор, не выпуская девушку из рук, вдохнул ее травяной аромат, исходивший от волос и кожи. Анита запела, и тихий бархат пения наполнил его душу ликующим счастьем, которое с каждым мигом росло и заполняло его изнутри. Она прислонилась к его щеке горячим лбом, а он скорее почувствовал, чем увидел в темноте, как быстро бьется жилка под тонкой кожей шеи, и прижался к ней губами.

— Как мы будем видеться, если хозяин тебя выгнал?

— Меня ничто не остановит, чтобы увидеть тебя, моя душа.

— Я остановлю тебя, Антенор, — голос Рафаэла, прозвучавший над их головами, стал полной неожиданностью, что влюбленные вскочили. — Неужели ты думал, Антенор, что я не предусмотрю такую безделицу, как охрана собственных владений и появление тебя здесь?

Рядом с хозяином стояли Каларуш, Жоакин и несколько вооруженных надсмотрщиков.

— Мой бывший управляющий предал меня, позарился на ту, что принадлежит мне до кончиков пальцев, но еще решил убить меня. Антенор, что заслуживает такой человек? Ответ, вполне, очевиден, — он сделал знак и Жоакин выхватил Аниту из рук Антенора, бросив ее в объятия Рафаэла, а остальные головорезы во главе с Каларушем попытались напасть. Дон Рафаэл посмотрел на защищающегося Антенора, остановил своих помощников.

— Антенор, я уже сказал, что не хочу тебя убивать. Зачем мне лишние проблемы с полицией, но ни один человек не проникнет на мою фазенду без моего разрешения. А эта птичка останется со мной, — он приподнял Аниту за талию, прижимая к себе. — Каларуш, выгоните его взашей, пусть помнит мою доброту и щедрость.

— Рафаэл, если что-нибудь случится с Анитой, ты пожалеешь об этом! Не трожь ее! Я смогу найти способ тебя уничтожить!

— У тебя хватает наглости мне угрожать? Каларуш, а не легче ли нам его убить?

— Нет, дон Рафаэл, — Анита вцепилась в лацканы его сюртука. — Пожалуйста, не убивайте его!

— А что я за это получу? — Рафаэл ехидно прошептал в лицо девушки. — Может, райское наслаждение?

— Рафаэл, не прикасайся к ней! — Антенор бросился к хозяину, но был откинут сильным ударом Каларуша, к которому поспешили несколько охранников. Завязалась драка, и чтобы прекратить ее, Рафаэл выстрелил в воздух.

— Что стоите, остолопы! Немедленно вышвырнете его с фазенды, пусть умрет не от моей пули, а от любовных мучений. А мы с тобой, птичка моя, споем песню вдвоем, — Рафаэл потянул за собой девушку.

Анита засопротивлялась, взвизгнула и вцепилась зубами в его запястие.

— Вот ведь дрянь, — он перехватил ее, вызав еще большее сопротивление. Она брыкалась, выскальзывая из рук, и ругалась каким-то тарабарским языком ее бабки, наконец, изловчившись, залепила ему звонкую пощечину. Дон Рафаэл разразился проклятиями, подхватил ее и встряхнул.

— Foda-se![4]Quenga[5].

— Ах, так! — в отчаянии она бросила в его лицо гремучую смесь нюхательного табака. Рафаэл отпрянул и выпустил из рук девушку, заметив лишь, как ее фигура мелькнула в ночной темноте.

— Хозяин, догнать?

— Foda-se! Biscate,[6] — Рафаэл чихнул. — Не надо, куда она денется! Побежала прятаться за юбку Мауры. Жоакин, лучше перевяжи меня.

******

Велма проникла на задний двор, подбежала к привязанному Эдеру, спал он или был без сознания, она не знала, но в ужасе смотрела на то, что с ним сделали, хотела облегчить его страдания, но боялась притронуться к ранам и причинить сильную боль.

— Эдер! Эдер, любимый!

— Отойдите от моего мальчика, — хриплый голос Мауры прозвучал за ее спиной.

— Маура! Помоги ему, сделай, что-нибудь. Ему же больно!

— Авы, сеньорита, не знали, к чему могут привезти ваши забавы?

— Это не были забавы, я его люблю.

— Ох, горяча и смертельна ваша любовь. Жили бы своей беззаботной жизнью, купались бы в нарядах и крутили бы с кавалерами, так нет! Надо было зацепить моего Эдера, добиться его во чтобы-то ни стало, сломать ему жизнь, увидев его поверженным у своих ног. Вы счастливы, сеньорита? — Маура открыла принесенную мазь и стала накладывать ее на следы побоев. Эдер дернулся, но тут же опять повис.

— Тихо, тихо, мой мальчик, все будет хорошо. Ты же знаешь, я кого угодно подниму, твои раны заживут, твоя боль утихнет. Тихо, — она еле касаясь прикрыла его спину какими-то листьями.

— Уходите, сеньорита, не ровен час ваш отец увидит, где вы находитесь, и прикажет опять наказать Эдера.

— Я попрошу отца, освободить его, я обязательно попрошу.

— Идите и просите, а то завтрашнее солнце убьет его, — Маура села около креола, собираясь здесь просидеть до утра, но как только Велма попыталась поцеловать измученного парня, закричала. — Прочь, прочь, исчадие Геде, дочь Эшу. Оставь Эдера в покое!

Велма шарахнулась и скрылась в доме. Маура села, ей предстояла молитва, как крадущимися шагами приблизилась Ассунта.

— Маура, как он? Я пришла, пока нет Жоакина. Этот злодей опять где-то рыскает. Как я его ненавижу, так бы и убила.

— Радуйся, что он взял тебя, а не отдал какому-нибудь рабу с плантации, и не бегай, не чещи языком.

— Вот мне и счастье привалило — уродливый Жоакин, — Ассунта хотела притронуться к Эдеру, но Маура остановила жестом.

— А много счастья красота принесла Эдеру? Побойся, бога, не болтай, чего не понимаешь!

— Маура, дай мне ту траву, от которой кишки выворачивает наружу?

— Зачем тебе?

— Подмешаю Жоакину, хоть так отомщу ему за себя и Эдера.

Маура взглянула на Ассунту и усмехнулась.

— Приходи — ка завтра с утра, подберем замечательное средство.

*****

Габриэл обдумывал свои дальнейшие действия, понимая безнадежность его дела. Исчезнувший свидетель делал бесполезными все усилия вернуть поместье. Теперь молодому Брандау оставалось перебирать старые записи отца в надежде, что где-нибудь есть упоминания о сделке.

— Габриэл, скажи, что будет с Велмой и Эдером? — Линда беспокойно всматривалась в темноту окна. — Моя подруга совершенно не контролирует себя, она такая неуправляемая…

— Они с Эдером похожи, у них один характер, вот только у него есть цель, а твоя подруга совершенная эгоистка. Линда, что с тобой происходит? Почему ты так изменилась в последнее время? Ты стала похожа на цветок, который забыли полить.

— Ничего, со мной все в порядке.

— Ты расстроена, что сорвалась твоя свадьба, и я виноват в этом. Прости меня, Линда.

Линда неожиданно расплакалась.

— Вы все заняты проблемами поместья, даже на тебя напали, мои подруги заняты своими делами, а я словно не существую. Ты, наверно, считаешь меня глупой особой, которая ничего в жизни не понимает, поэтому никогда не разговариваешь со мной. Со мной вообще никто не разговаривает, может, только Алисия.

Габриэл отодвинул от себя документы и обнял кузину.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Я глупая и боюсь, что навсегда останусь одна. Одиночество вызывает отвращение, и я чувствую, что недостойна счастья.

Габриэл тихо засмеялся, целуя девушку в лоб.

— Тебе рано думать об одиночестве, даже если расстроилась твоя свадьба, это не означает, что ты не встретишь порядочного молодого человека, который полюбит тебя. «Ты самая лучшая девушка в мире» скажет он, и моя Линда забудет все свои страхи и опять превратится в веселую девушку.

Линда немного успокоилась.

— Для тебя самая лучшая девушка — это Алисия?

— Я люблю ее, только боюсь, не суждено нам быть вместе.

— Габриэл, почему ты сдаешься? Она ждет твоих решительных действий, ждет, когда ты придешь к ней, а ты раздумываешь.

— Не все так просто.

— Нет, просто! Вы любите друг друга, вы принадлежите одному кругу, это нелюбовь Велмы и Эдера, тебе надо лишь сделать ей предложение.

— Она может отказать из-за сложных отношений с отцом.

— Может, конечно, а если не откажет, а решится выйти за тебя замуж и без отцовского благословения, то вы будете счастливы без оглядки на других.

— Линда, кто тебе сказал, что ты глупая? По — моему, ты гораздо умнее меня.

В дверь постучали, и одна из рабынь сообщила о приходе человека к сеньору Габриэлу.

— Проведите его в гостиную, я сейчас спущусь.

В гостиной стоял Антенор, медленно оглядывая стены. Он был каким-то взъерошенным и потерянным, а лицо было опухшим от синяков и ссадин. Габриэл пригласил его присесть.

— Вы пришли по поручению дона Рафаэла?

— Нет, я пришел, чтобы предложить вам свои услуги.

— Что? Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — от неожиданности такого предложения Габриэл даже привстал.

— Я могу вам помочь вернуть имение, потому что я был свидетелем разворачивающейся драмы с вашим отцом.

— Почему? Почему вы решили мне помочь? Или вы играете со мной по указке своего хозяина. Может быть, это еще одна мошенническая комбинация сеньора Сан — Марино?

— У вас слишком много вопросов, а у меня один ответ. Я ненавижу своего бывшего хозяина.

— Почему?

— Его подлость лишила меня счастья и превратила в человека, жаждущего мести.

Габриэл в волнении встал и походил по гостиной, стараясь собрать мысли и найти объяснение такому поведению управляющего дона Рафаэла. Он боялся поверить в такую удачу.

— Почему я должен вам верить?

— Дон Рафаэл отобрал у вас поместье, а у меня отобрал мою жизнь.

— Что вы подразумеваете, когда говорите о своей жизни? Разве при своем хозяине у вас была плохая жизнь?

— Я не хочу больше участвовать в его махинациях, с меня достаточно. Видимо, я много нагрешил, если у меня отобрали женщину, которую я люблю, и отобрал именно мой хозяин, словно в насмешку надо мной.

— Вы хотите отмстить за свою любовь? Любовь — это именно то, ради чего стоит жить, — Габриэл налил вина и предложил бокал Антенору. — За любовь стоит выпить.

— За любовь стоит отомстить, — Антенор выпил.

[1]В 1885 получили свободу рабы, которым исполнилось 60 лет.

[2] Призыв к Легбе

[3] нюхательный табак

[4] Черт!

[5] проститутка низшего класса

[6] сучка