глава 8

Но как только все в доме успокоилось, Нина тихо спустилась вниз и выскользнула на улицу, направляясь в Пернамбуес[1]. Ванансио подхватил Нину, прижимая к себе и страстно целуя.

— Мой цветочек! Твой отец не спохватится? Вдруг увидит, что ты отсутствуешь всю ночь?

— Нет, мне помогает прислуга, я ее держу в узде. А твой отец?

— Причем тут мой отец? Я не завищу от своего отца, — Нина поняла, что ее любовник слишком болезненно относится к собственному зависимому положению, — я могу сам вести дела. Мы с тобой такие дела будем проворачивать.

— Ты любишь меня?

— Обожаю, ты будешь моей.

— Мы с тобой славно провернули дельце, теперь осталось разобраться с Сиприану! Еще один упрямец, который должен будет мне за потраченные нервы! — Ванансио злило, что все усилия по дестабилизации обстановки на фабрике пошли прахом.

— Сиприану?

— Да, Антенор Сиприану! Вывернулся на этот раз с фабрикой, хотя мои люди пытались завести людей.

— О, я могла бы помочь, Ванансио, я знаю его сына Кассио, — Нина усмехнулась. — разве ты не помнишь его? Я была с ним, когда встретила тебя.

— Даже так?

— Мало того, я его невеста! — Нина и Ванансио засмеялись. — Он так влюблен, что готов ради меня на такие безумства, что я с легкостью смогу направить его в нужное русло.

— О, моя детка, ты — находка! Ну-ка расскажи подробнее, чем вы занимаетесь со своим женихом?

— Фи, у нас нежные отношения, только за ручки держимся, и это меня раздражает! — засмеялась Нина.

— Интересно, почему ты рядом со мной, а не с ним?

— Потому что я люблю риск и шальные деньги, а не эти крохи, которые мне выдавал бы муж. Хотя я все предусмотрела, потому что рано или поздно придется выходить замуж. Ты думал, что я всю жизнь буду твоей любовницей? Я буду самой примерной женой, буду по утрам кофе и заниматься рукодельем, как только приберу к рукам Кассио.

— Так ли? Неужели сможешь забыть наши ночи?

— Посмотрим, — они стали целоваться, Ванансио подхватил Нину на руки и занес в комнату.

****

Девочки очень сблизились не только потому, что были сестрами, скорее, потому, что были одного возраста и воспитания, имели однаковые взгляды на жизнь и обладали одинаковой неопытностью.

— Как скучно, когда нет приемов, нет суаре,[2]даже премьеры в театре проходят слишком редко. Как знакомиться с молодыми людьми? — Мари вздохнула, прошлась по гостиной. — Может попросить твоего отца организовать какой-нибудь прием? Мы бы познакомились с новыми людьми.

— Да, наше общество слишком замкнутое для девушки из Европы, — Карина хихикнула, — скажи, правда то, что в Париже женщины настолько свободны, что уже давно отказались от корсетов, а одна дама ввела в моду свободные платья, похожие на мужские костюмы?

— Хи-хи-хи, дамы старого образца обвинили ее в том, что она дама полусвета, а сами не прочь носить такое удобное платье. А ее шляпы, которые она создает к своим моделям, превосходны! Они изысканы своей простотой. Моя мама приобрела несколько шляпок в магазнчике на улице Кабон.[3] — Мари покрутилась перед зеркалом, делая из своей шляпки несуразную конструкцию.

— Дама полусвета? Содержанка? Разве ее принимают в приличном обществе?

— В Европе все возможно, но отец каждый раз фыркает, когда разговор заходит о таких дамах. Родители до сих пор думают, что я ничего не понимаю, но это не так! Такие дамы нравятся мужчинам, я даже знаю, чем.

— Чем?

— Свободой нравов, — Мари понизила голос до шепота, — они меняют мужчин, как перчатки!

— Мужей?

— Мужчин, дурочка!

— Что ж они делают с большим количеством мужчин? Разве можно появиться в свете, если несколько мужчин могут похвастаться тем, что знают тебя до понталон?

Девушки захохотали, привлекая внимание Алисии, которая, постучав, вошла к комнату дочери.

— Шушукаетесь о любви?

— Почему же сразу и о любви, нас может интересовать более сложные темы, например, политика.

— А стоит ли? Согласитесь, что Любовь более прекрасная дама, чем Политика.

— Ах, мама, нам скучно, мы могли бы устроить какой-нибудь вечер, чтобы пригласить все сливки нашего местного общества и познакомить их с нашими родственниками, — Карина с надеждой обратилась к матери.

— Я поговорю об этом с твоим отцом.

— Было бы очень хорошо, а вдруг на этом ужине явится какой-нибудь прекрасный незнакомец и покорит наши сердца, — Мари мечтательно закатила глаза вверх, а Карина ей подыграла.

— И мы его порвем на две части, чтобы не было обидно.

— Ну, нет, влюбиться в одного мужчину — это невозможное и недопустимое занятие, — предостерегла мать Карины.

— Мама, ты же в юности не делила одного мужчину со своей сестрой?

Вопрос Карины заставил Алисию унестись мыслями в прошлое, ей вспомнилось, как любовь Велмы доводила до ее исступления, как она сама посматривала на возлюбленного своей сестры. Нельзя любить так, чтобы в этой любви терять саму себя, иначе погибнешь. Слава богу, она смогла справиться со своим мимолетным увлечением в отличии от Велмы.

— Нет, у нас были разные вкусы.

— Тогда почему вы в ссоре?

— С чего ты решила?

— Вы не общаетесь несколько лет. Что за причина такой холодности?

— Это слишком сложно, но поверь, мужчина тут ни причем.

*****

Валеска опять подкараулила Кассио у фабрики, но теперь решила проследить за ним, чтобы больше узнать о своем избраннике. Ее не смущало то, что она поступает неправильно, ее любопытство требовало удовлетворения. Она увидела дом, в котором живет ее любимый, но не решилась сразу постучаться, походила в нерешительности перед калиткой, а потом перелезла через ограду, подходя к открытому окну.

— Кассио, — она заглянула в окно, — Кассио, ты где? Кассио!

— Что? — парень подошел к ней и удивленно уставился на девушку. — Это ты? Что ты делаешь под окном в нашем саду?

— Мне надо с тобой поговорить, — девушке не терпелось насладиться общением со своей возлюбленным.

— Я сейчас выйду.

— Нет, вылезай через окно.

— Через окно? — он помялся, но потом ловко выпрыгнул из окна. — Ты сумасшедшая и меня превратила в ненормального. Почему я прыгаю из окна собственного дома?

— Потому что ты рад меня видеть.

— Нет, меня интересует, как ты меня нашла?

— Случайно, шла мимо, а ты тут, и я решила поздороваться.

— Валеска, ты такая непоследовательнавя! Ты могла бы просто позвонить в дверь, — Кассио улыбнулся. — Пойдем, я провожу тебя.

— Пошли, — она с гордостью положила свою руку на его локоть, — с ума сойти, я, как настоящая сеньора. У нас свидание. О чем положено говорить на свидании?

— Ты никогда не была на свидании?

— Нет, ты первый парень, с которым я гуляю под руку. Что делают на свидании? Ты не думай, что я такая глупая, я знаю, что женщины всегда кокетничают с мужчинами.

— Если ты не была на свидании с мужчиной, то откуда же ты знаешь, что женщины кокетничают с мужчинами?

— Это дурой надо быть, чтобы не догадаться.

Кассио покачал головой, не представляя, что сейчас делать с этой особой, которая навязалась на его голову.

— Я думаю, что тебе не хватает опыта из-за твоего возраста, но твои родители должны позаботиться о том, чтобы научить тебя, как вести себя в обществе.

— Моя мать вечно занята, но я подозреваю, что ее опыт мне совсем не пригодиться. Я хочу выйти замуж по любви, чтобы уважать и восхищаться своим мужем, а ты очень даже подходишь.

— Почему ты так решила?

— Сразу видно, что ты образованный и умный, а еще ты очень красивый.

— Одной твоей любви недостаточно, надо чтобы любовь была взаимной.

— А я тебе не нравлюсь? — она была расстроена и совсем не могла скрывать свои чувства.

— Ты же сама сказала, что я образованный, так что я хочу тоже восхищаться своей девушкой.

— Я должна быть образованной? Это я должна в школе учиться? Да там надо мной смеяться будут — пришла тут такая дылда. Нет, а без школы нельзя? Я все умею — и стирать, и гладить, и еду готовить, и всякое такое смогу.

— Нет, нельзя! — Кассио сделал вид рассержанного человека. — Ты должна учиться и уметь вести бесе6ды, а с остальным потом разберемся.

— Но я же люблю тебя!

— Валеска, ты фантазируешь. Все, пошли я отвезу тебя домой, — он остановил извозчика, чтобы отправить ее домой.

— А ты? Разве ты не проводишь меня до дома?

— Хорошо, — он сел рядом. Она некоторое время молчала, но потом вздохнула.

— Я знаю, что ты сын Анетнора Сиприану. Если ты думаешь, что ты мне нравишься из-за денег, то это неправда. Мой отец тоже не бедный человек, просто он всегда считал, что женщинам незачем образование.

— Кто твой отец?

— Мой отец — хозяин нашего района. Все боятся моего отца. Когда он сердится, то становится похожим на дракона, у которого их ноздрей летит огонь.

— Я и не думал, что твоя привязанность ко мне объясняется деньгами. Я вижу твои чувства, но, Валеска, я смогу жениться только по любви.

Валеска мгновение смотрела на парня, потом прижалась к нему, целуя его, и выскочила из остановившеся пролетки.

— Ты куда?

— Как куда?! Домой! Мне надо продумать план, ведь теперь я знаю, что нужно.

— Что же?

— Я все сделаю, чтобы ты полюбил меня.

— Ты же не дурочка, не придавайся пустым надеждам.

****

1900 год

Ана находилась в таком состоянии, кода один посторонний резкий звук мог стать катализатором ее истерики, поэтому все ходили тихо, стараясь ее не беспокоить. Антенор вышел на кухню, налил себе бокал вина и выпил залпом, желая сбросить собственное напряжение. Приехали Габриэл и Алисия, чтобы поддержать своих друзей.

— Ничего не узнали? — Алисия с сочувствием взглянула на мужчину. — Все будет хорошо, Кассио вернется.

— Конечно, я сообщил в полицию, но там только пожали плечами. Мало ли из-за чего мальчишка мог сбежать из дома, а то, что это похищение, они не рассматривают. Ума не приложу, где он может быть.

— А его отец? Извини, Антенор, говорю о его настоящем отце, доне Рафаэле. Что он говорит? — Габриэл намеренно не называл его своим тестем, чтобы лишний раз не акцентировать, что Алисия родная дочь этого негодяя.

— Какой он отец? Дон Рафаэл не может любить Кассио, как я люблю его. Это я был рядом, когда он появился на свет, нянчил и вырастил этого мальчишку с пеленок. Это мой сын.

— Что говорит дон Рафаэл?

— Он отрицает свое участие в похищении, — Антенор задумался, — я думаю, что он сам был растерян, когда узнал об исчезновении Кассио. Полиция не ищет, ссылаясь на то, что это подростковые взбрыки, поэтому дон Рафаэл с его связями может перевернуть весь город. Но…

— Что, но? Боишься, что он заберет Кассио? Но ведь мальчик с характером.

— Кассио еще ребенок, он доверчив и его легко обмануть. У меня такое чувство, словно ко мне вернулось прошлое, когда Ана была вынуждена сделать выбор между мной и доном Рафаэлом. И я бессилен, если и сейчас ей придется выбирать между мной и своим сыном.

— Мать выберет сына.

— Да, я понимаю, что теряю свою любимую. Мне надо поговорить с доном Рафаэлом без Аны, — Антенор встал и направился к выходу, — Пожалуйста, не говорите Ане, куда я пошел.

— Я с тобой, — Габриэл направился следом.

— Нет, не вмешивайся! Ты родственник, ты муж его дочери, поэтому я справлюсь один.

— Хорошо, но возвращайся скорее.

Антенор подошел к развлекательному дому «Мiragem», но прежде, чем он попасть внутрь, увидел, как его соперник поспешным шагом вышел и сел к извозчику. Антенор вскочил на следующую извозку и приказал следовать за ним.

****

Каларуш сидел в своем кабинете, поджидая своего сына, который должен привести новеньких для нескольких заведений по всему городу. Массовые поставки «женского мяса» в Южную Африку начались в 1886 году, когда там вспыхнула «золотая лихорадка», и требовались женщины для обслуживания старателей, а также для танцевальных залов Уитвотрестрэнда, и Каларуш был одним из звеньев этой цепочки. Ванансио привел одну из новеньких.

— Polaka — хороший товар. Ну, покажи, — он подтолкнул девушку к отцу, чтобы та сделала ему расслабляющий массаж.

— Ванансио, — Каларуш повертел головой, — ты что — нибудь узнал об Антеноре?

— Он выкрутился, выплатил деньги, но ему туго, потому что дальше опять денег нет.

— Чертов Антенор смог найти выход, и фабрика возобновила работу. Мне надо знать, что там происходит, — Каларуш стукнул по столу, отчего девушка, делающая ему массаж, вздрогнула и отступила. — Почему перестала? Почему такая неумелая?

— Она новенькая, — Ванансио сделал знак, чтобы та продолжила массаж.

— Ну-ка, посмотрим, — он оценивающе осмотрел фигуру девушки, — «Счастливая Сара»[4] усиливает свое влияние на поставки женщин. Как тебя зовут?

— Катрина. Хозяин, отпустите меня, пожалуйста, я вышла замуж, думала, что смогу начать жизнь заново, пойду работать, а мой муж сдал меня сюда, — Катрина заплакала.

— «Счастливая Сара» опять женила своего сына? — Каларуш засмеялся. — Не беспокойся, дорогуша, ты начнешь новую жизнь и будешь работать здесь, потому что я купил тебя и хочу получить прибыль, так что ты будешь работать долго и много.

— Если будешь прилежной, то останешься здесь и обслуживать будешь богатых клиентов, будешь реветь пойдешь в бордель «Один сетаво»[5] для работяг, — Ванансио шлепнул ее ниже пояса.

— Я честная девушка.

— Честная? — Каларуш удивленно посмотрел на нее, а потом на сына. — Разве ты не была во врачебно-полицейском комитете и не прошла медицинский осмотр? — издевка или насмешка, звучавшая в голосе Каларуша, не оставляла девушке шанса выбраться из передряги.

— Была, ей там объяснили, что она внесена в списки проституток.

— Я никогда этим не занималась. Я прошу вас, отпустите меня, я уеду домой.

— Кто ж тебя отпустит, если я вложил в тебя свои деньги? Вот отработаешь долг, тогда и отпущу на все четыре стороны, — Ванансио усмехнулся.

— Она будет пользоваться успехом, назовем ее loura[6]. Лаура — будущая звезда нашего заведения. Перестань реветь, ты слышала, что происходит с теми, кто не желает отрабатывать?!

— Сколько новеньких прибыло? Ты успел официально определить их статус? Иначе неприятностей не оберешься!

— Пятеро и все начали работать на основе «порядка, дисциплины и честности», только Лаура сопротивляется. Я поставил всех на учет в полиции и сдал паспорта, получив для них "желтые билеты"[7], теперь они имеют право зарабатывать на жизнь только одним способом — своим телом. Ты слышала, Лаура?

— Мой муж обещал, что я буду заниматься домашним хозяйством, — упрямо твердила Катрина. Каларуш взглянул на заплаканную девушку без малейшего сожаления.

— Сегодня вечером начнешь работать.

— Нет, я не хочу!

— Тогда я скажу, что у меня были куплены участки земли. Ванансио, как продвигаются дела по оформлению официальных бумаг, разрешающих организацию кладбища.

Лаура вздрогнула, понимая, на что намекал Каларуш, но был ли это намек или все — таки, пугающая реальность, она не знала. Ванансио кивнул, и губы его расползлись в противном оскале.

— Отпустите меня, отпустите! Я не хочу и не умею, — она зашлась в крике.

Каларуш встал из-за стола и, схватив девушку за волосы, потянул в соседнюю комнату.

— Мне придется самому обучить тебя премудростям твоей будущей профессии.

*****

Виторио не желал отставать от своей бывшей жены, считая ее виновной в том, что случилось с ним.

— Ты заплатишь за то, что сделала. Твое предательство дорого тебе обойдется.

— Я никогда не хотела быть рядом с тобой, поэтому все мои действия оправданы.

— Кем оправданы? Тобой или мной? Ты вышла за меня замуж и поклялась быть верной во всех отношениях, а сама при первой же возможности хотела сбежать к своему любовнику.

— Тебе не стоит ворошить прошлое, потому что он умер. Я просто не любила и не люблю тебя, а согласившись на наш брак, я превратилась в тень, а не любящую жену. Я и себя наказала, — Велма отвернулась от Виторио, чтобы не видеть ненавистное лицо.

— Теперь пришел мой черед собрать долги. Мне пришлось провести несколько месяцев скрываться, пока шло следствие, а потом отсидеть несколько лет. Твои слова оказались пустыми, ты ничего не смогла сделать. А сейчас ты начнешь платить.

— Что ты можешь сделать? Между нами не осталось недомолвок и общих планов на будущее.

— Еще остается Алессандра!

— Которую ты не считаешь своей дочерью, — Велма протянула Виторио пачку денег, — уходи и не возвращайся.

1900 год.

Отец Велмы вернулся на фазенду неожиданно, застав Виторио врасплох, который тут же побежал к жене.

— Что мне делать? Он закрылся в своем кабинете, а нам надо договориться, пока он чем-то занят, — он был в панике, которая передалась и Велме. Она понимала, что душевная сумятица может спровоцировать Виторио на решительные действия.

— Перестань беспокоиться и не смей трогать мальчика, потому что он мой брат.

— Не говори о его присутствии своему отцу, — Виторио подскочил к жене и схватил ее за плечи, — поняла?

— Мне больно! — она испугалаь одержимости, которая мелькнула в его глазах. — Тебе лучше вернуть ребенка и не затягивать петлю на своей шее. А отец приехал не просто так, он наверняка знает о твоей причастности к похищению.

Виторио оттолкнул жену и забегал по комнате.

— Надо просто избавиться от него.

— Что? Что ты собрался делать?

— Ты должна отвлечь своего отца, а я решу проблему с этим маленьким ублюдком, — он решительно направился в спальню.

— Стой! Не трогай ребенка! — Велма бросилась за ним.

Виторио влетел в комнату жены и, стащив испуганно молчащего мальчишку с пастели, выволок из комнаты. Велма встала на их пути.

— Отпусти мальчика. Ты сам себе роешь могилу, устраивая скандал. Отпусти его и упокойся, — она протянула руку, предлагая отдать ей ребенка.

— Я хочу домой к маме, — заплакал Кассио, начиная дрожать от напряженности ситуации, — я хочу домой.

Велма на мгновение преключила внимание на мальчишку, и Виторио потащил его по коридору.

— Что здесь происходит? — голос дона Рафаэла стал неожиданностью для всех, Виторио застыл и затравленно оглянулся, а Рафаэл взглянул на мальчика и удивился.

— Кассио? Сынок? — он быстро подошел к мальчишке, вставая перед ним на колено. — Как ты здесь оказался? Виторио, в чем дело?

Он обернулся к зятю, но того и след простыл.

— Мальчик мой, мой сын, — он прижал к себе заплаканного мальчишку, гладя его по голове. — Велма, что вы задумали? Вы похитили моего сына! Если бы с ним что — то случилось ни ты, ни твой муж не укрылись бы от моего гнева.

— Отец! Я не знала, что задумал мой муж, — Велма хотела оправдаться, но отец в пылу гнева не хотел слышать ее слов.

— Дон Рафаэл!

*****

Эдер онемел на минуту, когда увидел, кто перед ним стоит. Худощавый малорослый подросток с большой головой. Алессандра была права, когда говорила о реакции парня.

— Что ты с собой сделала?

— А ты думаешь, что меня пустят в казино без этой конспирации? Я теперь Жуан Чавес. Нравится?

— Головастик Жуан, — Эдер зашелся в смехе, — да тебя оттуда выгонят по причине твоего возраста. Неоперившийся птенчик, еще не начавший взрослую жизнь, решил окунуться в мир взрослых развлечения. Рано, молодой человек, начинаете!

— Хватит надо мной хохотать! Ты идешь или мне одной это сделать?

— Пошли, головастик Жуан! Что это ты делаешь? — он пресек ее попытку взять его под руку. — Мне еще не хватало ходить под ручку с парнем!

— Хватит смеяться! Привычка, знаешь ли, — она покраснела от своей оплошности. — Веди себя обычно, а то нас заметут не из-за моей внешности, а из-за твоего поведения.

— Заметут? Ну и жаргончик для приличной сеньориты!

Они прошли в игорный дом, сели за дальний столик. Никто не обратил на них внимание, поэтому Алессандра постепенно стала успокаиваться.

— Вот видишь, нас пропустили, — зашептала Алессандра, — значит, я неплохо выгляжу.

— Вот тебе, головастик Жуан, мир продажных женщин и подкупленных мужчин. Голос погрубее сделай, кукла.

— Я — кукла? — девушка возмутилась, но тут же поняла, что может выдать себя.

— Ну, а кто еще? Наряженная кукла, — Эдер хмыкнул. Алессандра была готова ответить колкостью, но к ним подошла официантка, предлагая выпить.

— Конечно, вина и сигару, а то мой младший братик не может расслабиться, — Эдер, как специально, старался подколоть Алессандру и вывести ее из себя.

— Джентельмены что — то еще желают? — проницательный взгляд женщины оценил клиентов.

— Конечно, подождите, пока головастик Жуан сделает выбор.

Официантка мельком взглянула на подростка и улыбнулась Эдеру, который ей нравился больше.

— Можем предложить развлечения на любой вкус.

— Хорошо, я сейчас введу его в курс дела, — хитринка засела в глубине глаз. Как только она ушла, Алессандра зашипела.

— Что она предлагает?

— Знаешь ли, головастик, ты пришел сюда развлекаться, ну а если мы сели за столик, а не ушли в игровой зал, то хотим развлечение другого плана.

— Какого? Постой, я пришла сюда не развлекаться, а работать. Нам надо узнать, чем занимается Каларуш!

— Что в этом необычного? Игра, большие ставки и проституция — на данный момент это не запрещено законом. Какую область его деятельности хочешь изучить? — Эдер едва сдержал улыбку.

— Игра! Большие ставки, там могут быть всякая незаконная деятельность.

— Боюсь, что тебя не подпустят к столам, — Эдер захихикал, — из-за твоей непрезентабельной внешности. Кто будет играть с ребенком?

— Я не ребенок!

— Но выглядишь, как подросток. Никакой уважающий себя игрок не сделает ставку, потому что ты не дорос, то есть не доросла еще. Не дергайся!

— Тебе легко говорить! — она нервно выдернула из рук Эдера сигару.

— Что ты делаешь, сумасшедшая?

— Что такого в этом мужском занятии? — она смело затянулась и задохнулась, лицо ее покраснело. Кашель вырвался из груди и не давал ей выровнять дыхание. Парень ухмыльнулся, легонько постукивая ее по спине.

— Оценила?

— Как … этим занимаетесь! — она прокашлялась.

— Ты привлекаешь внимание.

— Что мы будем делать, если меня не примут в игру?

Эдер оглянулся, замечая, что с них не сводят глаз.

— Тебе доступны лишь девочки. Вон уже идут сюда.

— Что???? — Алессандра затравленно оглянулась.

К их столику подошли две полуобнаженные девицы и сразу заговорили, а одна из них сразу уселась на колени к Эдеру, словно заняла его. Ее руки гладили его лицо, губы шептали нежности, а Алессандра с ужасом поняла, что влипла.

— Это мальчик твой брат?

— Угу, первый опыт. Так что будьте с ним поакуратнее, — Эдера веселила растерянность Алессандры. Девица увела Эдера в недра внутренних комнат, а собеседница Алессандры наклонилась.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Жу-у-а-ан.

— Ты заика? А меня зовут Пати. Жуан, может, мы тоже пойдем?

— Нет!!! Я… я не готова… не готов… пока, — Алессандра в панике поискала глазами своего спутника, но не нашла и совсем потерялась.

— Как хочешь, — Пати поднесла бокал вина к ее губам, настаивая, — выпей, расслабишься.

— Я не хочу.

— Не хочешь? А меня хочешь?

— Вот, черт! Мой брат — негодяй, оставил меня здесь.

— Ты же со мной, твой красавчик брат сейчас занят, — ее странноватый клиент вел себя, как ошалевший от впечатлений юнец, поэтому Пати подхватила его за руки и потянула за собой.

— По — моему, нам пора познакомиться поближе.

— Ну, Эдер! Я тебе покажу потом, как заниматься черт знает чем! — провочала Алессандра, оттягивая момент их свидания наедине.

— Так мы идем ко мне?

Алессандра украдкой окинула взглядом весь зал, выискивая пути отступления, но ее уже настойчиво волокли в таинственный полумрак борделя.

[1] Один из бедных районов Салвадора

[2] званый ужин

[3]свой первый магазин Коко Шанель открыла в Париже в 1910 году, продавая дамские шляпы, и в течение года дом моды переместился на улицу Камбон, 31, где и находится по сей день, как раз напротив отеля «Риц»

[4]прототип еврейской мадам, известной, как "Удачливая Сара" (Lucky Sarahее), основательницы экпорта секс-рабынь.

[5]Цви-Мигдаль организовало бордели "для малоимущих" в так называемых "50 цент и доллар" (50 cent and dollar) — домах непригодных для проживания.

[6] белокурая

[7] официальное свидетельство того, что женщина больше не относится к числу «порядочных», скатившись в категорию отверженных обществом, и что полиция не только может, но даже обязана организовывать регулярные медицинские осмотры.