глава 2

Озеро, к которому стремилась Велма, находилось в низине, где располагались незначительные пастбища и загоны для лошадей. Когда — то в детстве она вместе cАлисией и со своим кузеном проводили много времени и, плескаясь в прозрачной воде, прятались в плотных и прохладных зарослях прибрежных деревьев. Потом Виторио был отправлен в Сан-Пауло для обучения в университете, а затем и она сама оказалась в пансионе при католическом женском монастыре св. Франциска.

— И вот я дома, — Велма оглянулась и, никого не увидев поблизости, стянула чулки и опустила голые ноги в воду. Ассунта забеспокоилась, когда ее хозяйка зашла дальше от берега.

— Сеньорита, сеньорита Велма, не надо заходить в холодную воду, а если вы простудитесь? Меня обязательно накажут за то, чтоя не досмотрела за вами. Вылезайте. Вот сеньорита Алисия никогда так себя не ведет.

— Моя сестра ведет себя, как маленькая монашка, поэтому и с нами не пошла, предпочла заняться чтением. Ассунта, лучше ты залезай сюда. Так приятно ногам. А помнишь, Ассунта, как тебя сбросили вон с того дерева? Ты упала в воду, как мешок.

— Вы уже не маленькая девочка, чтобы плескаться в воде, у вас дома есть ванная, теплая вода. Хотите, я нагрею воду? Вылезайте, сеньорита!

— Ассунта! Перестань трусить, никто и не узнает, чем мы тут занимались, если ты сама не проболтаешься!

— Сеньорита!

— Тише! Слышишь, здесь кто-то есть, — Велма выскочила на берег и прислушалась, неподалеку раздалось лошадиное ржание.

— Это неподалеку находятся загоны.

— Нет, это совсем близко, пойдем, посмотрим, кто это может быть. Может, это Виторио решил составить мне компанию, — Велма решительно направилась туда, где раздавались звуки. Чем ближе они походили, тем быстрее исчезала смелая решительность Велмы. Подойдя ближе, она осторожно раздвинула свисающие ветви деревьев и увидела коня, пьющего воду, и стоящего рядом с ним парня.

— Ах, это … — Ассунта облегченно вздохнула, собираясь объяснить своей хозяйке, кто нарушил их уединение, но жест Велмы остановил рабыню. Хозяйка заворожено наблюдала за такой идиллической картиной, не желая быть замеченной. Молодой мужчина стоял по колено в воду, и гладил огромного вороного жеребца, они оба были мокрые и с волос парня и с гривы коня стекали капли воды и плюхались в воду. Парень отряхнул волосы, мотнув головой, и почти это же движение повторил жеребец. Они были единым целым.

— Ассунта, он почти голый!

— Не совсем! Он же в штанах, — Ассунта выглянула из-за плеча сеньориты и улыбнулась. — Правда, красивый?

Парень был настолько привлекателен, что девушки продолжали глазеть вопреки правил поведения, которые вкладывали в Велму католические монахини.

— Что? — Велма не хотела признавать, что тоже была очарована молодым человеком. — Он совершенно неприлично одет! То есть раздет!

— Ну и что? — Ассунта хихикнула.

— Тихо! Ведешь себя, как дурочка! А если он нас увидит? Что он подумает про нас? Что мы за ним подглядываем.

— А мы и так подглядываем.

— Ассунта, ты просто невыносима! — Велма хотела удалиться, гордо вскинув голову, но поскользнулась и плюхнулась в воду, издавая довольно громкое и неприличное восклицание. Парень и конь мгновенно обернулись на звук.

— Эй, кто здесь? — он направился к ним, испугав Велму еще больше. Она соскочила, отряхиваясь, и потянув потяжелевшее от воды платье, опять плюхнулась в воду.

— Ассунта, помоги мне сейчас же! — Велма зашипела, стараясь не привлекать внимание. Чернокожая служанка бросилась к хозяйке и потянула ее, пытаясь поднять, но было поздно, насмешливый мужской голос, заставил Велму замереть.

— Интересная картина, я не знал, что в нашем озере водятся такие крупные рыбы. Знаете, сеньориты, не стоило заплывать на мелководье, а то жабры можно пересушить.

— Немедленно прекратите издеваться! Как вы смеете смеяться надо мной и положением, в которое я попала. И потом, как вы смеете называть меня рыбой!

— Ах, простите, вы не рыба, а скорее, по острым зубкам, небольшой крокодил. А что вы собственно здесь в воде делали, сеньориты?

— А мы подглядывали, — с простодушием выложила Ассунта, улыбаясь во весь рот. Парень оглянулся кругом, но никого не увидев, засмеялся.

— За мной? Ах, сеньориты, подглядывать нехорошо, вот вас боги и наказали.

— Прекратите немедленно.Ассунта, болтунья, помоги мне встать, — но парень уже, подхватив Велму на руки, легко понес к берегу. Девушка замерла, словно окаменела от такой близости к обнаженной мужской груди.

— Что с вами?

— Меня еще ни разу не касался мужчина вот таким образом! Я не была на руках у мужчины, да еще почти … раздетого, — Велма взвизгнула и стремительно выскользнула из его рук.

— Всегда что — нибудь бывает впервые.

— Как вы смеете ко мне прикасаться?

— Да не смею я, а просто вытащил вас из воды. Хотите обратно?

— Приличный человек никогда не позволит себе ходить в таком виде, — она отвернулась, но краем глаза все равно подсматривала запарнем, — и не будет иронизировать над неловкой ситуацией, в которую попала женщина.

— Конечно, приличный человек мыться будет в сюртуке, а приличная женщина не будет подглядывать.

— Ах, так! Это я-то неприличная? Мужлан! Наглец! Вам стоило попросить прощения у меня, и не говорить такие гадости!

На лице парня отразилось недоумение, а затем неудовольствие.

— Придется восстановить справедливость! — он легко толкнул Велму в грудь, отчего разгневанная девушка потеряла равновесие и упала в воду в третий раз, а наглец весело ухмыльнулся.

— Adeus, сеньориты! — он развернулся и скрылся в густых зарослях.

— Ассунта, болтунья, чего ты стоишь, немедленно помоги мне вылезти из этой воды. Я все расскажу отцу, и этого наглеца обязательно уволят! Выкинут на улицу за такую выходку! Я не успокоюсь, пока он не пожалеет о своем поведении. Его уволят, и пусть ищет работу в соседнем поместье, если найдет!

— Его не могут уволить.

— Почему? Он не работает у нас? Тогда что он делает на нашей территории? Нет, он работает и, скорее всего, на конюшне. Его найдут и вышвырнут вон!

Ассунта расстроено плелась позади разгневанной хозяйки.

*****

Чернокожая старуха зло сверкнула глазами на вошедшего человека, потом послышался скрипучее ворчание.

— Что, аллигатор, подлый и хитрый, не все еще отобрал у меня? Когда ты первый раз появился на фазенде моего покойногохозяина, японяла, что ты, Сан — Марино, окажешься нашим проклятием, и я оказалась права. Мой хозяин в земле, а ты танцуешь над его могилой, и душа твоя черная, потому что там большая и бездонная дыра, где прячется Эшу Элекун[1].

— Сaramba[2], опять ты за свое, старуха! Я шкуру спущу с Антинора, который привез тебя сюда, вместо того, чтобы бросить там с твоей памятью по усопшему хозяину. Все еще не успокоилась? Дождешься, и тебя накажут у позорного столба.

— Я не боюсь! Я стара, и мне нечего терять, когда моя дочь потеряла многое, когда поглумились над ней!

— Твоя дочь?

— Не помнишь? Не помнишь, как она кричала? Но никто не смог ей помочь! А потом ее предсмертные крики, когда она рожала и не знала, что будет с ее ребенком! У меня быладочь, которую ты заставил страдать и этим убил бедняжку.

— Ты придаешь большое значение вещи. Ты, твоя дочь — мои вещи и я решаю, как и где ими пользоваться! — он вышел, а негритянка плюнула вслед ненавистному человеку.

— Ты будешь проклят за то зло, что продолжаешьтворить.

Рафаэл Алмейдо Сан — Маринобыл раздражен: «Не хватало, чтобы каждая черная старуха смела выговаривать мне претензии, так скоро все рабы заговорят о своих правах. В столице уже намечаются катастрофические изменения в обществе, чернокожим дают свободу, нанимают на работу, как вольноотпущенных, и заговаривают о полном отмене рабства. Глупцы, они не понимают, что подрывают устои нашего общества, которые были заведены нашими прадедами». Он прошел по заднему двору фазенды, где располагались хозяйственные постройки, наблюдая, как рабы переворачивали сохнувшие на солнце зерна кофе. Все в поместье шло, как надо и что-либо менять не было причин. «Вот чертова колдунья! Надо будет ее проучить, чтобы поостереглась пускать свои проклятия в сторону хозяев. Надо прекратить ее колдовские штучки!»

*****

— Бабушка, опять здесь пахнет, как в желудке крокодила! Тебя накажут, если увидят, чем ты занимаешься. Надо скорее выгнать этот запах, чтобы главный надсмотрщик не учуял, знаешь ведь какой у него нюх! — она стала выгонять спертый запах из маленькой хижины большим платком, но едкий запах заползал во все щели и не хотел исчезать.

— Не мельтеши, девочка! Меня не испугает какой-то Жоакин, если я на равных говорю с хозяином! Все знают, чем я занимаюсь, но никто не распускает язык.

— Они боятся тебя, а вдруг ты рассердишься и напустишь на них духов.

— В нашем мире опасность всегда угрожает тем, кто ее боится, а от меня даже страх убегает в панике, — Маура засмеялась, показывая неполный ряд зубов.

Анитаподошла к Мауре заглянула через ее плечо. Бабка толкла в ступке какое — то снадобье и ворчала под нос свои заклинания.

— Боги ориша, помогите нам, не оставьте нас без своей защиты, помоги вылечить Зубайду, выгонит из нее злой дух, — Маура наклонилась и ее шепот стал еще тише. Ее темное лицо раскраснелось и осветилось, словно в чаше засветилось магическое зелье, как в сказке.

— Бабушка, — Анита испуганно отшатнулась от своей бабки, — прекрати пугать меня.

— Ох, — Маура укоризненно покачала головой — ты не должна бояться своих богов, только они смогут защитить тебя, если ты примешь их в свою душу и покоришься им. Ты должна бояться людей, таких как Рафаэл Сан — Марино. Сгубил злодей душу моей дочери, не смогла она противостоять своей судьбе, но ты не такая. Ты должна научиться защищаться, ты должна принять мой дар и мои знания, ты должна принять то, что дают тебе боги и принять с благодарностью.

Шепот колдуньи перешел в хрип, и она замолчала, пронизывая взглядом пространство хижины, а Анита сжалась.

— Ты опять за свое, бабушка. Я не хочу заниматься твоими заклинаниями, меня пугает твоя вера.

— Она и твоя, только ты продолжаешь сопротивляться. Что же я говорю, если твой отец «свободный белый».

— Бабушка, расскажи мне об отце.

— Что я могу сказать? Он исчез из нашей жизни, как морской ветер, с которым он прибыл в Бразилию. Португалец! — в ее голосе слышалось некоторое пренебрежение к человеку.

— А где он сейчас?

— Кто его знает, ходит по стране и нанимается на работу на плантации, как и раньше. А может, разбогател и сейчас имеет свою ферму.

******

Дон Рафаэл рассматривал купчую новой фазенды, довольно поглаживая бумагу.

— Антенор, мы хорошо потрудились, чтобы заполучить эту землю и стоит отпраздновать такое удачное завершение дела.

— Да, хозяин, думаю, дальше проблем не будет, пастбища скоро покроются свежей травой, уже построены новые загоны и сараи на удаленных участках территории.

— Тижуке надо послать несколько сильных рабов для работ, а через несколько недель приедут итальянцы со своими семьями. Готово ли жилье для них?

— Да.

— Кроме того, необходимо проследить за межеванием территории, нам неприятности с соседями не нужны и тем более судебные разбирательства.

— Да, хозяин, мне самому выехать?

— Нет, ты мне нужен здесь, пошли Жоакина. Этот из кожи вылезет, но сделает все, что сказано.

— Да, услужливый малый, — презрительно согласился Антенор.

Управляющий вышел из кабинета, наткнувшись на проходившего мимо племянника хозяина, молодой человек мрачно взглянул на него и заметил.

— Антенор, какие общие дела вы решаете с дядей за закрытыми дверями? Что вас делает не просто хозяином и служащим, а сообщниками?

— Сеньор Пруэнс, я управляющий этой фазенды и должен подробно докладывать обо всех делах, происходящих в поместье, а ваш дядя очень въедливый в том, что касается дел, поэтому и поместье процветает, — Антенор обошел Виторио, направляясь к выходу, вышел на открытую веранду.

*****

Велма зашла в комнату сестры и с раздражением бросила свою шляпку в угол. Алисия недоуменно следила за всеми хаотичными передвижениями Велмы.

— Ты странно ведешь себя. Не успела приехать, а все тебя уже раздражает.

— Меня раздражает только нахальство местных работников.

— Работников или рабов?

— Я, по-моему, четко произнесла. Так себя неуважительно вести, будто не видят, кто перед ним стоит! Нахал! Нет, наглец! Он даже не стал помогать мне!

— Ты о ком говоришь?

— Я с ним не знакомилась, вот еще буду с каким — то пастухом!

— Папа нанял новых пастухов?

— Наверно, этого я видела впервые.

— Может быть, и он видел тебя впервые, поэтому не проявил к тебе должного почтения.

— Он мужчина, а, значит, не смеет смеяться надо мной! Возомнил себя неотразимым кобальеро, а в самом нет ни толики благородства.

— Как он тебя задел! — Алисия хихикнула, а Велма покраснела, понимая, что слишком бурно выказала свои чувства.

— Да! Если бы ты была на моем месте, то, думаю, вела себя так же. Я упала в воду, а он вместо того, чтобы помочь мне, посмеялся над моим видом, а потом еще и толкул обратно. Боже, я так опозорилась!

— Опозорилась? Велма, что позорного в том, что ты упала? С каждым может произойти.

— Он толкнул меня специально и еще и съязвил, сказав, что восстанавливает справедливость! Нахал!

— Ты меня заинтриговала. Я никогда не приглядывалась к нашим работникам, тем более, что за последний месяц прибыло несколько новых партий рабов с новой фазенды и приняты новые работники.

— Этого не заметить просто невозможно! У него абсолютно наглая рожа, наглые глаза и наглая улыбка.

— Скажи отцу, он его уволит.

— Я так и сделаю. Хватит об этом несносном парне, много чести! Сестренка, а каково здесь местное общество?

— Оно не изменилось за тот промежуток времени, пока тебя здесь не было Молодых и интересных кавалеров не прибавилось, — Алисия засмеялась, — они все обитают только в городе, куда мы можем поехать только под бдительным присмотром отца. Думаю, тебе, как старшей дочери, первой придется познакомиться с претендетами в женихи, которых он одобрит.

— Ах, я поделюсь с тобой. Возможно, какой-нибудь понравится моей младшей сестренке, и я его уступлю тебе.

— Я тебе напомню, если выберу.

Сестры засмеялись, ощутив единение, как в детстве, когда все время проводили вместе.

****

Хозяйский дом стоял на холме, откуда открывался великолепный вид на огромные пространства в низине, голубоватая и мутная от жары дымка окутала дальние возвышенности, на которых располагалась плантация кофейного дерева, в другой стороне раскинулось большое озеро с тенистыми аллеями, в которых всегда сохранялась живительная прохлада. Антенор бросил взгляд на дорогу от дома и замер, увидев тонкую фигурку Аниты. Она была похожа на нимфу, вышедшую из темных зарослей ивняка, ноги Антенора сами понесли его навстречу девушке.

— Здравствуйте, сеньор Антенор.

— Здравствуй, Анита. Откуда возвращаешься?

— Меня бабушка посылала за травами, чтобы приготовить мазь от порезов до того, как вернуться рабы с плантации. Около озера растет такое количество растений, вот если бы у нее были силы, и она смогла дойти до него, то лекарственных снадобий у вас было гораздо больше. Но моя бабушка не может далеко отходить от дома. Сеньор Антенор, могу ли я вас попросить?

— Конечно.

— Вы, как управляющий, можете дать мне работу в доме, потому что я не могу надолго оставлять бабушку.

Антенор задумался, стараясь оттянуть быстрое решение этого вопроса и подольше постоять рядом с ней, почувствовать на себе ее взгляд.

— Я могу выполнять любую работу по дому. Раньше я работала на кухне, я умею готовить, делать различные соусы, даже жаркое…

— Конечно, я думаю, я могу спросить у доньи Марии, нужна ли ей еще помощница в доме, — его радовала возможность помочь Ане и произвести на нее должное впечатление, — давай сходим прямо сейчас к хозяйке и решим вопрос о твоей работе.

— Ах, как было бы хорошо, сеньор Антенор, — Анита взметнула ресницами на мужчину, переполняя его еще большим волнением.

Донья Мария была занята тем, что проверяла качество постиранного белья, но, увидев, управляющего благожелательно предложила пройти и обсудить с ней некоторые хозяйственные проблемы.

— Сеньор, мне необходимы новые кладовые, пришлите мне рабов, чтобы отремонтировали старые и сделали новые.

— Хорошо, сеньора.

— Что вы хотели, Антенор?

— Я хотел бы попросить вас взять в дом одну молодую рабыню, которая прибыла с новой партией рабов с купленной фазенды. Она умеет многое, на старомместе она была прикухне и неплохо умеет готовить. Если нет возможности взять в дом, то она могла бы готовить пищу для рабов, — Антенор неожиданно превратился в словоохотливого человека.

— Вам эта девушка нравится, Антенор? Зная вас, как человека честного и преданного, я сделаю вам приятное и возьму эту девушку в дом. Пусть поработает на кухне, привыкнет, а я понаблюдаю, насколько она обучаема и расторопна.

— Спасибо, сеньора. Я могу прислать ее сейчас?

— Да, конечно, я жду ее на кухне.

Антенор не шел, а летел туда, где осталась его Анита. Рабам, не работающим при хозяйстве, запрещалось заходить в дом, поэтому девушка с нетерпением ожидала его во дворе.

— Ну, что? Вы поговорили? — надежда в голосе и радость от приятной новости окончательно растопили сердце управляющего.

[1]леопард, хищник

[2] Черт возьми