глава 18

В комнате царил полумрак, потому что горела только лампа на столе. Кассио устало сел на пастель, расстегивая верхнюю пуговицу сорочки.

— Любимый! — из полумрака комнаты раздался голос Нины. Кассио отскочил, чуть не шлепнувшись на пол рядом с кроватью.

— Как? Как ты здесь оказалась? — на его кровати лежала полуобнаженная Нина. Зрелище было очень провакационное, особенно для него из-за того, что он в лучшие времена мечтал о подобной сцене.

— Я сказала твоим родителям, что нам надо поговорить и то, что я готова подождать тебя. Они у тебя очень понимающие люди.

— Не будь циничной!

Нижняя сорочка Нины демонстративно не скрывала ее тела, Кассио выдохнул.

— Убирайся с моей кровати! И оденься!

— А я вижу, что ты не хочешь, чтобы я одевалась. Любимый, прикоснись ко мне. Будь смелее!

— Смелее? А как быть с брезгливостью, которую испытывает мужчина к женщине легкого поведения? — Кассио презрительно скривился.

— Мерзавец! — Нина соскочила с пастели. — Чтобы ты не говорил, ты уступишь мне.

— Тогда я буду испытывать брезгливость к самому себе.

— Полная гармония! — она обхватила его за шею, прижавшись к нему всем телом. — Любимый, мы будем с тобой счастливы!

— Я не буду пачкать свой рот названием, которое ты заслуживаешь. Отпусти меня, — он попытался отделаться от нее, сняв ее руки со своих плеч, но не тут — то было. Нина толкнула его, и они вместе повалились на пастель.

— Нина…, Кассио уже пришел, — Ана заглянула в комнату сына и была шокирована открывшейся перед ней сценой. Она смутилась и захлопнула дверь. Кассио отшвырнул от себя бывшую невесту и выскочил из комнаты.

— Мама, ты неправильно поняла то, что происходило у меня с Ниной. Она пришла, чтобы спровоцировать меня…

— Замолчи! Если я стала сомневаться в честности Нины, то эта сцена меня убедила в том, что между вами есть близкие отношения. Она ждет от тебя ребенка, а у тебя хватает наглости отказываться от женитьбы. Бедная девочка!

— Мама, это не так!

— Твой отец должен знать, что сейчас произошло между вами, чтобы и у него не возникло желание обвинить девушку в непорядочности, если его сын воспользовался ее наивностью.

Кассио затрясло от ненависти к лицемерной невесте, он вернулся в комнату, желая избавиться от Нины.

— Убирайся отсюда! Ты испортила мне жизнь, но я все равно не женюсь на тебе, даже если лишусь любви своих родителей.

Нина встала и стала одеваться, демонстрируя себя мужчине.

— Хорошо, я понимаю, что ты меня больше не любишь, но ведь любил. Я просто в панике, поэтому так веду себя, я не знаю, что делать. Меня изнасиловали там же, где и твою сестру. Кассио, помоги мне! Я не могла противостоять, у меня не было защитника, как у твоей сестры! Тебя не оказалось рядом!

— Ты лжешь! Этого не может быть. Лусия не говорила о себе… то есть…, — Кассио растерялся от слов Нины о сестре. Ему не хотелось верить в самое худщее, что могло произойти с Лусией. — Почему же ты хотела, чтобы и моей сестре сделали больно?

— Я испугалась. Если бы ты знал, что они говорили мне! Они хотят сделать твоей семье больно и начали с меня, а следующей была Лусия.

— Кто? Кто хочел навредить моей семье? — Кассио не мог оставаться в неизвесности о проишествии с сестрой.

— Это вы мужчины и должны знать, кому принадлежат публичные дома в городе. Кассио, не бросай меня! Я не виновата в том, что твоя семья перешла кому-то дорогу, — она бросилась к нему и прижалась к растерянному парню.

— Это слишком ужасно. Все, что ты говоришь — ужасно! Зачем же ты лгала с самого начала, а не сказала правду?

— А твоя сестра сказала тебе правду? Нет! Разве девушка может признаться в том, что ее изнасиловали? Вот я и молчала, — с вызовом в голосе заключила Нина.

— Лусия сказала, что с ней ничего не сделали!

— И ты веришь? Лусия — хорошая девочка, как она скажет? Ей стыдно и страшно, что ты и твой отец объявят войну Каларушу и вы можете пострадать. Нет, она будет молча нести свой крест, так же, как и я.

— А ребенок? — совершенно растерялся Кассио.

— Что ты сделаешь, когда твоя сестра скажет, что беременна после того, что с ней сделали? — Нина горько заплакала, вызывая у Кассио непонятные чувства.

******

С открытой террасы виднелось озеро. Раньше оно приносило лишь томительно приятные воспоминания, но с недавней поры Велма стала относиться к этому месту с опаской. Ее одержимость прошлым превратилась в проклятие, оно не отпускало, нагоняя душевную тоску.

— Что с вами? Вы бледны, — Матеуш очень беспокоился за нее, особенно после того, как она недавно вернулась с озера в совершенно невменяемом состоянии.

— Со мной все в порядке, но меня мучает какое — то предчувствие, — сейчас женщина немного успокоилась.

— Плохое?

— Не знаю. Совсем недавно я стала видеть людей из моей юности. Это очень странно. Нет, Матеуш, не думайте, что я сошла с ума. Хотя я не знаю, реальный ли это был человек.

— Что произошло?

— Я не просто его увидела, я почувствовала его, — она не стала говорить о поцелуе, — он был настоящим — крепким, сильным и таким же красивым, как и двадцать лет назад. Но этого же не может быть! Я стала старше, а он остался почти мальчишкой. Разве так бывает?

— Нет, наверно, вам показалось.

— Нет, не показалось. Но одно его появление — это уже игра воображения, потому что он погиб двадцать лет назад. Матеуш, — она порывисто повернулась к управляющему, — а если это мое прощение за то зло, что я причинила своим родным?

— Вы ничего не сделали плохого, чтобы так долго казнить себя, — мужчина сжал ее руки, чтобы успокоить ее.

— Нет, я была эгоистичной и жестокой. Вы просто не знали меня.

— Не поверю ни одному вашему слову, потому что совестливые люди не могут быть плохими.

Велма опять посмотрела на озеро.

— Даже если он появился в моем воображении — это означает, что он простил меня, и я готова простить себя.

— Вы уже много лет назад начали этот путь.

1900 год

Необходимость вернуться в город заставила Велму торопиться.

— Сеньор Матуеш, я благодарна вам, что вы оказались рядом в один из самых сложных моментов моей жизни. Я хотела бы, чтобы вы работали на моей фазенде. Если, конечно, вас устраивает место управляющего?

— Я был бы рад служить вам, сеньора Пруэнс.

— Я дам распоряжения, но сейчас мне необходимо вернуться в город.

— Я могу сопровождать вас, если вам угодно.

Велма задумалась, она нуждалась в поддержке и стоящий перед ней мужчина вызывал в ней доверие.

— Да, я хотела бы. Тем более, что мой муж Виторио Пруэнс опасен, и я не знаю, что в следующий момент придет ему на ум. Следствие по делу Антенора закончилось, и судья огласил приговор. Для Аны это были самые черные дни, потому что она не могла помочь своему мужу, и услышав то, что его приговорили десятилетнему тюремному приговору, разрыдалась в зале суда. Алисия и Габриэл, присутствовашие тут же пытались поддержать женщину, но это им плохо удавалось.

— Второй раз Сан-Марино ломает нам жизнь, даже своей смертью он наказывает нас.

— Успокойся, тебя дома ждет ребенок. Благодари бога, что с ним ничего не случилось, — Габриэл коснулся ее плеча, — ты всегда можешь на нас рассчитывать.

— Если бы не донья Велма! Она, такая же, как дон Рафаэл! Как она могла сказать такие слова про моего Антенора!

— Прости меня, прости за сестру, — Алисия чуть не плакала, глядя на молодую женщину. — Но может быть, она не видела, что произошло?

— Она сказала «да» на вопрос судьи, кто убил дона Рафаэла. Она говорит неправду, потому что мой Антенор не стал бы мне лгать!

Они направились из зала суда, когда на пороге встретились с Велмой. Ана неожиданно отшатнулась от нее, а Алисия не смогла сказать ни слова своей сестре, так и разошлись в разные стороны.

****

Валеска выглянула из-за угла, где было ее место наблюдения за домом Сиприану. Из дверей дома вышли Кассио в сопровождении светловолосой девушки, которая была подозрительно знакома. Она кокетливо поправила прическу, заглядывая в глаза молодому человеку.

— Кто это? Уж не та ли девица, что вешается на моего Кассио? Если это она, я быстро выясню, и она пожалеет, что распустила волосенки! — Валеска направилась за ними. — Таки вешается на него, лохудра белобрысая.

Они дошли до какого-то дома, и блондинка повисла на шее Кассио, который стал отбиваться от ее объятий. Такого Валеска вытерпеть не могла, она выскочила из тени ближайшего кустарника и огрела наглую девицу своей сумкой.

— Ах, ты, Galinha[1], думаешь я чего ты добиваешься! Кассио, это она?

— Валеска, что ты делаешь! Прекрати сейчас же, — Кассио попытался разнять кричащих участниц потасовки, но Валеска, закаленная разборками в своем квартале просто так сдаваться не собиралась, она орала, что есть мочи, ссыпала ругательствами, умудряясь вырвать прядь волос с головы Нины. Это была не робкая Лусия. Кассио оттащил Валеску, а Нина, плача, пожаловалась на свою судьбу.

— Кассио, помоги мне! Почему ты держишь эту хамку, прогони ее! Я пострадала больше всего, а ты опять отворачиваешься. Меня оскорбляют по твоей вине.

— Aii! quem peidou?[2]

— Валеска, ты переходишь все границы! Кто тебе позволил нападать на Нину?

— Ах, так! Вот и забирай ее себе, если тебе по душе интриганки и опытные вруньи! Знаем мы эти штучки: сначала распускают слухи, потом заявляют, что будет дитенок. Ты сам говорил!

— Кассио, — в парня вцепилась Нина, — откуда эта сумасшедшая знает о моих проблемах? Кассио, я умру, я убью себя, если по городу поползут слухи! А виной все твоя семья, которая перешла дорогу этим бандитам.

— Что ты говоришь!

— О том, что надо мной сделали, чтобы отомстить твоей семье. И эта сумасшедшая тоже хочет моего унижения, а значит, и твоего! Почему она оскорбляет меня прямо на улице?

— Нина, иди домой, а я поговорю с Валеской, — он дернул девушку за руку, насильно уводя от дома Нины.

— Что ты творишь? Ты налетела на Нину, как ненормальная! — он злился, но не мог понять на кого больше: на Валеску — за ее несдержанную вульгарность или на себя — за мягкотелость.

— Я ненормальная! Это ты не в своем уме, если бегаешь за ней, как щенок! Она напела тебе в уши всякую чушь, а ты ей веришь!

— Валеска! Чтобы я ни говорил, но ты не имеешь права вмешиваться в мои дела и в наши с Ниной отношения. И с чего ты сделала такие выводы, что я говорил о Нине?

— Она виснет на тебе прямо на улице, она лживая.

— А ты скандальная! Кто из вас лучше? Уходи немедленно, я не желаю видеть ни тебя, ни Нину!

****

Алессандра умела перетягивать внимание на себя, а сейчас она прилагала к этому усилия. Линда была рада увидеть дочь своей бывшей подруги и беспеременно расспрашивала о том, как поживает Велма.

— Вам надо встретиться и предаться воспоминаниям.

— Да, воспоминания детства и юности очень приятные, но захочет ли твоя мама этой встречи?

— Почему бы нет? Где сейчас вы встретились с моим сыном? — Линда улыбнулась, наблюдая за девушками.

— На озере любви.

— На озере любви? Это озеро между нашими землями? Да, можно его так назвать, — Линда улыбнулась своим мыслям. — Мы много времени проводили там, но сейчас я там не была.

— Почему любви? — Арманду оторвался от просмотра книг учета и присоединился к их чаепитию.

— Мама говорила, что туда она бегала на свидание, — Лусия покраснела.

— Могу подтвердить, что это место волшебное. Кто туда попадает, чувствует любовь даже к незнакомым людям, — Эдер протянул Лусии пироженое.

— А кто уже влюблен, то станет одержим своей любовью, — Алессандра метнула взгляд на Эдера и Лусию, не подозревая, что ее слова в большей степени относятся к собственной матери. Линда невольно присмотрелась к ней, стараясь понять, что девушка знает о первом увлечении своей матери, но потом успокоилась, ведь Алессандра не могла ничего знать. Их разговор еще продолжался около час, но был прерван Лусией.

— Извините нас, дон Арманду и донья Линда, мы очень рады вас увидеть, но время нашего визита закончилось, поэтому нам пора возвращаться, — Лусия знала, когда пора и честь знать.

— Мы тоже рады вас повидать, — все встали, провожая девушек.

— Надеюсь, вы нанесете нам ответный визит?

— Если вам угодно.

Когда девушки и Эдер вышли, Арманду улыбнулся.

— Лусия само совершенство.

— А Алессандра?

— Алессандра своенравная особа, которая очень легко может нарушать установленные правила.

— Ах, Арманду, ты оцениваешь девушек только по их умению следовать традициям. Где твоя романтичность и вера в любовь?

— Мне нет дела до романтичности, но мой сын женится только на той, которая будет для него самой подходящей парой, а о любви речи не идет.

— Бедный мальчик! Он стал заложником твоей аристократичности, но посмотрим, что думает об этом сам Эдер.

— Поверь мне, мой сын — настоящий де Соза и будет следовать традициям семьи.

Некоторое время девушки ехали молча, потом Алессандра не выдержала.

— Зачем ты это сделала? Зачем надо было уезжать?

— Алессандра, мы не должны быть навязчивыми. Возможно, ты хотела быть подольше со своим поклонником, но долгий визит неприличен, — вздохнула Лусия, ей самой совершенно не хотелось уезжать.

— Хорошо, согласна. Но ты вела себя слишком откровенно, — Алессандра подколола подругу.

— Что?

— Ты по уши влюблена в Эдера. Это видно сразу! На твоем лице написано, как ты хочешь понравиться ему, — глаза Алессандры подозрительно сузились. — Признавайся!

— Ты хочешь меня унизить?

— Чем? Тем, что ты влюбилась? Нет, но он может и не испытывать к тебе таких чувств, а ты навязываешься ему.

— Я не навязываюсь! Я знаю, что между вами есть отношения, в которые я не смею влезать.

— Вот и не влезай! — Алессандре вдруг стало неприятно, что на ее поклонника претендует другая женщина, хотя сама недавно пыталась соблюсти дистанцию между собой и Эдером. «Чего же я так сердита? Я своими руками оттолкнула Эдера, заявив, что он всего лишь мой друг, а теперь бешусь от одной мысли, что его любит моя подруга?

*****

Арманду рассматривал стоящего перед собой крепкого мулата, ему было около тридцати лет, сильный, выносливый с открытым вгзглядом, он производил хорошее впечатление.

— Твой дед сказал, что ты готов работать на меня.

— Да, сеньор. Я многое знаю и умею. Любая работа на фазенде мне по силам.

— Это хорошо, что ты не просишь сразу место управляющего. Я хочу узнать тебя поближе, прежде чем, предложу тебе работу.

— Хорошо, сеньор.

— Пока ты должен быть всегда со мной, выполняя все мои поручения и помогать своему деду в управлении фазендой.

— Я готов, сеньор.

Арманду сделал знак уйти и спустился к подъехавшему экипажу.

— Алисия, вы решили отдохнуть на природе? А Габриэл и девочки остались в городе? Как там дела?

— Хорошо, но мне захотелось увидеть родные места и, возможно, увидеться с сестрой, — Алисия вышла из экипажа и вдохнула деревенский воздух полной грудью. — Фазенда Антунесов немного обнищала, окрестности немного заросли, но все равно — это дивный уголок.

— Да, сюда придется вкладывать много средств, чтобы привести все в порядок.

— Габриэл передал, что присмотрит за ремонтом городского дома, купленного вами.

— Я не сомневаюсь и благодарен ему. Когда планируете нанести визит на соседнюю фазенду? Не лучше ли будет, если с вами поедет Линда?

— Алисия! — к ней уже спешила Линда. — Как хорошо, что ты приехала! Мы, как в детстве, все собираемся вместе. Только велмы не хватает.

— Я хочу нанести ей визит.

— Сейчас? Сразу после дороги?

— Да.

— Мне поехать с тобой?

— Не думаю, мне самой надо встретиться со своей юностью, с сестрой. Мы так давно не общались, наверно, почти сразу после смерти отца она прервала со мной всякую связь.

Алисия не стала откладывать свою поездку в родной дом. За эти года многое изменилось. Но некоторые места остались нетронутыми. Сам дом сверкал недавним ремонтом и мало напоминал тот, что был при родителях. Алисия тянула время, оглядывая окрестности, представляла встречу с сестрой.

— Сеньора, как доложить? — голос прислуги заставил Алисию очнуться.

— Я приехала домой, поэтому …, впрочем, доложите, что приехала сеньора Алисия Брандау.

*****

Ближайщий к владеньям Антунесов и Сан-Марино городок был совсем небольшим и не выдерживал никакого сравнения с центром муниципалитета Салвадором, но и здесь были определенные заведения, где местная публика проводила свободное время. Это были несколько кофейнь, расположенных на центральной плошади, куда и направились молодые люди. Эдер присел за столик напротив Лусии, не торопясь начать разговор. Лусия вздохнула: «Как же мне начать разговор? Что ему сказать? Почему он смотрит на меня и молчит? У него странный взгляд или у меня непорядок с одеждой? — она похолодела и украдкой осмотрела себя, но не нашла ничего предруссудительного. — Он знает, что производит впечатление, тогда почему он ставит меня в неловкое положение? Как мне вести себя с ним, если его глаза меня смущают, и я столбенею, если он оказывается рядом? Если он продолжит так смотреть на меня, я не смогу дышать». Эдер рассматривал девушку, не зная, с чего начать разговор, а она не собиралась ему помогать.

— Как вы…

— Как..., — они начали одновременно и смолкли, — что?

— Нет, сначала вы.

— Нет, что вы хотели сказать?

— Если честно, у меня все вылетело из головы, — он улыбнулся, предоставляя ей возможность высказаться. Лусия покраснела: «Разве ты не видишь, что ты мне нравишься настолько, что я не знаю, что сказать? Я немею, когда ты рядом, скорее бы пришла Алессандра, иначе я опозорюсь»

— А где Алессандра? — он окинул взглядом кофейню в поисках девушки. — куда она исчезла, пока я делал заказ?

— Она вышла, там напротив есть небольшой книжный магазин, и она считает, что там могут привозить свежую прессу, — Лусия указала на ближайший магазинчик.

— Понятно, она предсказуема. Куда вы собираетесь отправиться с подругой?

— Разве вы не поедите с нами? Я… я подумала, что вы могли составить нам компанию. Алессандра планировала показать все окрестности, где провела детство. Вам бы тоже было интересно, — Лусия нашла повод для дальнейшего общения.

— Я не буду мешать?

— Конечно, нет! Мои родители провели здесь много лет и нашли друг друга.

— Неужели?

— Да, мой папа служил здесь управляющим поместья, а мама …, — она замялась, не желая говорить о том, что ее мать когда-то была рабыней, и, к счастью, вошла Алессандра, переключив на себя его внимание.

— Представляешь, Эдер, там нет ни одной свежей газеты. Зато есть газета с моей статьей. Я купила несколько!

— Зачем? — автоматически спросил Эдер, все еще думая о Лусии.

— Как зачем? Это ведь моя статья.

— Твое честолюбие переливается через край, а ты не замечаешь, — Эдер усмехнулся, — когда ты остановишься?

— Я не могу бросить все на полпути! Мы достигли определенного успеха, и если не остановить Каларуша, то публичные дома будут процветать, а такие девушки, как Лусия…

— Алессандра, — Эдер прервал ее на полуслове и резко придвинул к ней чашечку горячего напитка, — твой кофе остынет.

Лусия опустила глаза, краснея от прямолинейности подруги, понимая, что та в поисках правды не задумывается, что делает больно.

— Я не смогу обойтись без твоей помощи, — Алессандра уставилась на парня. Эдер внезапно засмеялся, вызывая недоумение девушек.

— Что? Что я такого сказала?

— Мой отец отослал меня сюда от опасностей, которым я подвергался в городе, он и не знал, что главная опасность будет рядом со мной. К сожалению, твое честолюбие заглушило твой разум настолько, что ты не видишь ничего.

— А! — Алессандра отмахнулась. — Везде, где есть жизнь, есть и опасность.

— Эдер, вы неправы, она настоящая мечтательница, потому что пытается изменить мир, — Лусия нашла оправдание для подруги.

— Я боюсь тех, кто постоянно витает в облаках — они часто сваливаются на чужие головы, — Эдер недовольно хмыкнул. Лусия засмеялась, вызывая ответную улыбку у парня.

— Эдер, — Алессандра придвинулась к молодому человеку и накрыла его руку своей, — ты обещал меня не бросать. Я уже написала статью. Вот только не знаю, как ее переправить своему редактору. Мама следит за нами, и я не могу отлучиться.

— Ты хочешь попросить меня? Хорошо, но чуть попозже, потому что я в таком же положении.

*****

Кассио не знал, что и думать, а рядом не было сестры, которая могла разоблачить или подтвердить слова Нины. Девушка ловко манипулировала словами, надавливая на молодого человека, заставляя его почувствовать вину за случившееся с ней. Она талантливо играла роль оскорбленной благодетели, но ее порочная натура требовала выхода, заставляя ее рисковать. Тайные встречи с Ванансио, и особенно согласие Каларуша сделать ее почти хозяйкой заведения, воодушевляли ее, но все это было ночами, а день принадлежал Кассио. Нина впорхнула в дом, поздоровавшись, направилась в комнату жениха, который был занят расчетами перспективной прибыли после установки нового ткацкого оборудования.

— Любимый, я соскучилась, — она поцеловала парня в щеку, — не понимаю твоей холодности.Тебе не нравится мое присутствие?

— Я занят, — Кассио не мог относиться к Нине, как раньше, потому что сомнение и разочарование поселилось в его душе. Он избегал ее, отмалчивался и находил себе работу, чтобы позднее приходить домой.

— Отложи свое занятие. Раньше ты всегда бросал все дела, чтобы побыть со мной, а теперь все больше сторонишься. Разве я виновата в том, что не могу стать прежней и подарить тебе свою девственность?

— Потеря девственности — это не флаг, которым надо рахмахивать, каждый раз, когда приходишь сюда, — Кассио отодвинулся и промолчал, избегая всяких разговоров об их совместном будущем. Нина погладила его по волосам, ластясь, словно кошка.

— Но в моем положении есть приемущество.

— Какое?

— Теперь мы можем уединиться, — она прильнула к его губам, — Кассио, любимый мой, мы можем заниматься любовью сколько захотим.

— Что? Что ты говоришь? — он пораженно отодвинулся от нее, словно хотел оценить ее с ног до головы.

— Разве ты не хочешь?

— Тебе нравится меня провоцировать, в твоих словах я нет сожаления о своем положении, — Кассио почувствовал фальшь в ее словах.

— И что? — Нина стала терять терпение.

— Разве так ведут себя девушки, которых обесчестили?

— Боже мой, пользуйся тем, что тебе предлагают, — но хитроватая улыбка чуть сжатых губ теперь отталкивала парня.

— Нет, в тебе все лживо, даже твоя беда, придуманная, — он отошел от Нины, брезгливо сбросив со своих плеч девичьи руки. — Тебя вовсе не смущает твое изнасилование, потому что его просто не было.

— Кассио!

— Не прикасайся ко мне, — чтобы прекратить этот разговор, он направился прочь.

— Черт! Опять начинать все сначала, — как только он вышел, Нина со злостью стукнула кулаком по столу.

[1] (букв. курица) женщина, склонная к частым или беспорядочным половым связям

[2] Эй, кто тут испортил воздух? (прим. перевод жаргонного ругательства)