глава 22

Каталина стояла за тонкой перегородкой сарая, наблюдая за наказанием рабыни, и засмеялась тому, что стала свидетельницей: «Забавы этой испорченной девчонки становятся все более изощренные, интересно, на что она готова ради своего любовника? Но надсмотрщик перестарался, а виновата в этом несдержанность молодой хозяйки. Мы с ней так похожи, словно вижу свое отражение, и с ней надо быть поосторожнее. Преподнести эту новость моему Виторио? А может, сразу дону Рафаэлу? Они выполнят все мои желания ради чести семьи, а я понаблюдаю».

— Сеньорита Велма, как приятно вас видеть в хорошем расположении духа, — улыбнулась Каталина, встретив Велму в гостиной.

— Донья Каталина, вы решили выйти погулять? У нас здесь много мест, где можно найти несравненно красивые места. Мне казалось, что вы нашли общий язык с моим кузеном Виторио?

«Ах, ты, дрянная девчонка! Пытаешься кусаться! Посмотрим, что ты сделаешь, когда окажешься в моих руках».

— Да, дон Виторио очень любезен.

— Иногда чересчур.

— Я вижу, и вы сами неплохо проводите время на фазенде. Благословенная природа, богатый дом и желанный мужчина, который ждет каждую ночь.

— Что? Я не очень понимаю, о чем идет речь.

— Я об идеальном мире, который можно создать вокруг себя здесь на лоне природы.

— Вы правы, если говорите о себе. Вас все это окружает, остается помечтать лишь о мужчине.

— Увы, сеньорита Велма, я только мечтаю, к сожалению, меня не ждет на конюшне среди запахов травы и лошадей тот, кто радует вас.

Велма резко развернулась и уставилась на Каталину.

— Я отдаю должное вашему вкусу. Некоторая пикантность этой ситуации подхлестнуло мое воображение, и у меня появилась пища к размышлению. Я подумала, что если я расскажу дону Рафаэлу о маленьких шалостях его дочери, что он сделает?

— О чем вы говорите? Между нами нет близости.

— О, а вы сразу поняли, о ком и о чем я говорю. Соболезную вашей невинности, но какое это имеет значение, когда можно преподнести эту новость в любом ключе.

— Что вы хотите от меня? — Велма побледнела, полностью выдавая свой страх. Каталина рассмеялась.

— Я еще подумаю, а может быть, я хочу получить удовольствие от созерцания смерти вашего возлюбленного? А может, нет. Я еще должна подумать.

Она развернулась и легкой походкой пошла к дому, решив, что сначала она все расскажет Виторио.

******

Алисия собиралась с духом, чтобы выйти к ужину и посмотреть в глаза своему отцу. Она тщательно прибрала волосы, поправила одежду и села на кровать. В комнату вошла мать. Обеспокоенный вид дочери был для нее необычен.

— Что-то случилось с Антунесами? Почему на тебе лица нет?

— Мама, скажи мне, если бы тебе сказали, что человек, которого ты хорошо знаешь и любишь всю свою жизнь — бандит и убийца, ты бы поверила?

— Дочка, о ком ты говоришь?

— Мама, ответь!

— Нет, конечно. Если этот человек ничем не проявил себя, как можно верить наветам? — донья Мария вглядывалась в лицо дочери, стараясь понять суть разговора.

— А если проявил?

— Тогда надо выяснить, что правда, а что ложь.

Алисия выдохнула и кивнула матери.

— Вот это я и собираюсь сделать, — они встали и направились в столовую, где уже все были в сборе.

— Алисия, как поживают наши будущие родственники? — Виторио проявил интерес, но девушка не могла отвести глаз от серьезного лица отца.

— Неплохо, но было бы хорошо, если бы на Габриэла Брандау не было совершено подлое нападение и его чуть не убили! Завтра сюда приедет полиция и будут проводить дознание.

— Почему сюда?

— Потому что, нападение произошло рядом с нашими землями и это были вооруженные люди, а не шутники с трещетками.

— Это вполне могут быть молодчики из банды Крауна, — дон Рафаэл спокойно начал есть, не обращая внимание на нервозное состояние присутствующих.

— Что за Краун? — женщины забеспокоились.

— Они называют себя повстанческим отрядом Хосе Крауна, а на самом деле это пятеро бывших рабов, которые промышляют на наших землях и пугают людей, — Виторио попытался успокоить всех.

— Тогда эти беглые рабы прекрасно знают моего отца, потому что, услышав его имя, они тут же исчезли! Отец, неужели вы водите дружбу с такими личностями?

— Алисия! — мать удивленно оборвала дочь. Дон Рафаэл встал из-за стола и направился в кабинет.

— Сеньорита Алисия, прошу вас немедленно в мой кабинет!

Алисия подскочила, ее руки и голос дрожал, но отступать она не собиралась. Как только они оказались наедине, дон Рафаэл пригрозил.

— Если у тебя есть что сказать — говори, а если это простая девичья выходка, то ты заслужила наказание.

— Те, кто напал на Габриэла, знали тебя и прикрывались твоим именем!

— А как моя дочь вообще, оказалась в том месте рядом с человеком, который обвинил ее отца в мошенничестве? Почему моя дочь верит какому-то проходимцу, а не человеку, который воспитал ее, любил и заботился о ней?

— Папа, я не хочу верить в то, что говорят о вас. Видит бог, я искала для вас оправдания, но я была свидетельницей нападения на Габриэла и слышала разговор этих бандитов.

— Ты должна принять и понять то, что я делаю это ради вашего благополучия.

— Нет, папа, наше благополучие не связано с вашим желанием власти над человеческими судьбами. Вы хотите прикрыть свои преступления нами?

— Замолчи! Ты не смеешь обвинять своего отца в каких-то преступлениях.

— Каких-то? Отец, вы должны вернуть поместье Брандау законному владельцу, потому что вы завладели им незаконным способом, с помощью обмана и шантажа. Пока не поздно поступите справедливо, иначе мне придется рассказать все о ваших преступлениях.

Рафаэл стукнул кулаком по столу.

— Замолчи, негодная девчонка! Антенор! Антенор!

В кабинет вошел Антенор, а Рафаэл прошелся по мягкому ковру, от этого стал похож на дикого зверя пред роковым броском из-за засады.

— Запри мою дочь в ее комнате! Ей полезно остаться одной и обдумать свои слова!

Алисия выбежала из кабинета в слезах, а Рафаэл пояснил.

— Антенор! Я не хочу, чтобы моя дочь была замешена в расследовании нападения на Габриэла Брандау, когда приедет полиция. Не спускай глаз с нее, она не должна показываться из своей комнаты, пока не поумнеет.

— Хорошо, хозяин, но вам не кажется, что донья Мария справится с этим лучше меня?

— Моя жена? Мне не надо, чтобы девчонка напела матери в уши свою песенку про поместье Брандау. Все, лишние вопросы мне не нужны!

Когда управляющий вышел, Рафаэл потянулся с сильным выдохом и подумал об Аните.

— Прекрасная ночь с моей сладкой прелестницей принесет мне успокоение, — и улыбнулся своим мыслям.

*****

После ужина, уединившись в комнате для гостей, Виторио целовал повисшую на его шее Каталину, потом бросил хохочущую женщину на постель и лег рядом с ней.

— Ты сегодня особенно соблазнительна, дорогая!

— У тебя скоро свадьба, а ты говоришь комплементы другой женщине.

— Моя будущая жена совершенно неопытная и непривлекательная девчонка, к тому же глупая. Она настолько глупа, что оказалась в моей постели, не поняв, что делает.

— Да ты уже подстраховался? И как молодая невеста? Настолько же хороша, как я?

— Дорогая, ты совершенство, а Линда… как можно хотеть такую? Нет, ты моя соблазнительница, только ты, а моя будущая жена — это мое будущее состояние!

— Ты циничный, но очарователеный, я люблю тебя. Только вот ты ошибаешься, думая, что я соглашусь тебя уступить какой — то глупой девчонке.

— Что ты имеешь в виду? — Виторио насторожился.

— Дорогой, ты должен жениться на мне, ведь у меня тоже есть деньги, поместье, и пусть не такое большое, как фазенда Брандау, но … у нас будет ребенок и общее прошлое.

— Хватит, Каталина, я уже говорил тебе свои соображения.

— Я не хочу быть просто любовницей, я хочу быть законной женой, чтобы почувствовать защиту мужа, и думаю, что мне это удастся, потому что ваше семейство очень занимательное, и на фазенде происходят замечательные события.

— Что именно?

— Ах, какие интересные вещи происходят за спиной вашего отца. О тебе говорить не будем, ты — моя слабость, но вот твоя кузина…

— Алисия? Дон Рафаэл приказал закрыть в своей комнате, наша скромница посмела конфликтовать со своим отцом.

Каталина усмехнулась непрошибаемой самоуверенности своего избранника.

— Нет, я говорю о Велме, о красавице— амазонке, как ты ее называешь. У тебя слабость к своей кузине? А Велма опозорила себя любовью к недостойному.

Виторио напрягся, вскочив с постели.

— О чем ты говоришь?

— О любовной связи с этим красивым рабом.

— Эдером?

— Да, да, твоя кузина влюблена, как кошка, и бегает за ним, теряя достоинство, — Каталина засмеялась. — Твоя кузина бегает к нему на конюшню, как простая рабыня.

— Замолчи! Этого не может быть! — вид Виторио говорил о сильнейшем волнении. Он забегал из угла в угол комнаты, теребя на себе волосы.

— Не может быть? А зачем мне придумывать такие вещи? Ты сам можешь убедиться, ведь сейчас она опять в объятиях раба.

— Я его убью! — он ринулся к двери.

— Стой! Не спеши! Что ты сейчас сделаешь, если твоя кузина уже потеряла свою честь?

— А какую выгоду ты хочешь получить от бесчестия Велмы? — возмутился Виторио

Каталина пожала плечами, улыбаясь.

— Ваша семья будет опозорена, если в обществе появится хоть намек на ее связь с рабом. Ваши имена будут склонять в каждом приличном доме.

— Что ты хочешь?

— Не будь идиотом, дорогой. Я буду молчать, я даже помогу тебе замять этот скандал, но ты сделаешь все, чтобы твой дядя не донимал меня своими угрозами, а ты женишься на мне, чтобы быть уверенным в моей преданности. Если же нет, то я сделаю так, чтобы о ней судачил весь Салвадор, а я буду смаковать каждую подробность, которая будет появляться в буйном воображении местных кумушек. Думаю, мне надо сообщить дону Рафаэлу о проказах его дочки и избавиться от его назойливого внимания, — она манерно прошлась перед носом Виторио и вышла из комнаты.

В коридореКаталина задержалась, прислушиваясь к ночным шорохам в доме, и вздрогнула, увидев в полумраке управляющего. Антенор остановился, поджидая женщину и о чем — то раздумывая.

— Что, сеньор управляющий, плетете паутину вместе с доном Рафаэлом?

— Себя вы представляете безобидной мошкой?

— У меня есть зубки, я могу съесть неугодного.

— Всегда кто — то кого — то ест, а вы очень вкусная добыча для сеньора Сан — Марино, — Антенор окинул взглядом женщину, — хотите совет?

— В чем же этот совет?

Антенор помолчал, раздумывая над тем, что сейчас, спасая эту женщину сомнительной репутации, он хочет пойти против своего хозяина, но в душе мужчины стоял комок, от которого нестерпимо хотелось избавиться. Комок нарастающей ненависти к дону Рафаэлу свербил и не давал спокойно жить дальше. И любовь к женщине толкала его на предательство. А предательство ли это? И предательство кого — дона Рафаэла или самого себя?

— Вам надо уезжать отсюда, иначе вы потеряете свой банк. Скоро будут готовы бумаги на передачу акций вашего банка, и тогда дон Рафаэл не выпустит мошку из своей паутины, пока не высосет все соки.

— Уезжать?

— Вы сможете оттянуть время, и дону Рафаэлу придется погоняться за вами, чтобы вы поставили подпись. А лучше всего уехать за границу, чтобы Сан — Марино не смог вас там достать. Пока у вас есть средства для заграничного путешествия?

— Что вы такое мне советуете?! Мне бегать от Сан — Марино? Я смогу сама позаботиться о своей безопасности, потому что мне известны многие тайны этого дома. А вам они известны? — Каталина заговорчески улыбнулась. — Я тоже умею наносить удары, и они очень болезненные.

— Все это женская болтовня! — Антенор умело спровоцировал вдову ди Кошта. — Женщины не способны думать логически, их мысли крутятся только вокруг нарядов и мужчин.

— Около мужчин — не спорю! Скажите-ка, Антенор, что сделает дон Рафаэл, если его имя подвергнется досужим сплетням и обсуждению в обществе и все по поводу любовной неразборчивости его доченьки.

Антенор изменился в лице, мгновенно поняв, о чем идет речь.

— Ах, вы в курсе всех событий! Браво, сеньор управляющий, вы все знаете! А что скажет Сан — Марино на ваше молчание?

Каталина засмеялась над неуклюжей попыткой Антенора ей помочь и спустилась вниз, а Антенор чертыхнулся и направился за ней.

******

Анита разламывала желтоватые плоды дуриана[1], терпеливо отделяя темные семечки от мякоти. Вокруг валялись кусочки фруктов, кожура, семечки, и когда Маура приблизилась к хижине, то поморщилась и запричитала.

— Что это ты, безобразница, делаешь?

— Бабушка, я готовлю сюрприз для своего хозяина.

— Он опять приходил сюда? Не успокоится никак! Он хочет добиться тебя, запугивая тем, что накажет меня или говорит красивые слова. Не верь ему! Не верь его речам, в них мед, а горечь внутри! Тебе нельзя уступать, нельзя! Запомни мои слова — нельзя становиться его жертвой.

— Почему ты меня пугаешь им? Что ты знаешь о нашем хозяине? Бабушка, ты должна рассказать, чтобы я знала, чего ожидать.

— Ох, внучка, что я могу рассказать? Давнюю историю, как один богатый плантатор после смерти своих родителей решил стать полноправным хозяином своего поместья? Решил он стать хорошим и справедливым фазендейро, да вот дело в том, что много он был вдалеке от дома, все учился чему-то, потом ездил по всяким там странам, а управлять фазендой не научился. Вернулся он домой и решил, что надо завести хорошие и полезные знакомства. Все бы ничего, он даже успел жениться, да однажды не вернулся из города, а жена его ждала и ждала, так и заснула перед окном. А утром приехал хозяин и привез своих друзей, с которыми познакомился в каком — то доме.

— И что, бабушка?

— А ничего! Друзья — то хорошие просто так на дороге не валяются! А эти были сподручными Эшу! Каждый день гости, каждый день — поездки в город, не нужны стали хозяину ни жена, ни сын, только его друг дон Рафаэл Сан — Марино, — Маура вздохнула и из ее глаз покатились слезы.

— Приезжали эти друзья на фазенду, веселились, а молодые рабыни плакали. Вот и моя дочь стала одной из них. Попалась моя голубка в лапы негодяев, потому что красавицей была, кожа светлая шелковистая, волосы по плечам — ничего не осталось! Ничего не осталось! Ничего!

Анита обняла Мауру.

— Бабушка, не плачь, я справлюсь, мы с тобой еще посмеемся!

Мауравысморкалась иусмехнулась, наблюдая за тем, что делает внучка, и скрипучим голосом засмеялась.

— Не знает он, что его ждет!

Анита засмеялась и взяла в руки очищенную мякоть дуриана.

Горевшие свечи тускло освещали кабинет дона Рафаэла, Анита постучалась изаглянула в комнату.

— Дон Рафаэл? Хозяин, я пришла.

Дон Рафаэл обернулся, расплываясь в улыбке, и шагнул навстречу вошедшей девушке. Тошнотворный запах, смесь чеснока и тухлой рыбы и еще каких-то миазмов достиг носа мужчины, что Рафаэл застыл и сморщился.

— Что, что это? Какой мерзкий запах!

Анита подошла ближе, распространня этот аромат еще сильнее.

— Хозяин, у нас есть обычай, когда девушка выходит замуж, то свадебный обряд и первая ночь очень важны для нее, ее тщательно готовят, моют, красят, намазывают ее тело самым сладким плодом дурианом, и его запах уничтожает все ее страхи пред мужчиной.

— Верю, — дон Рафаэл сглотнул, его чуть не стошнило.

— А мужчина показывает свою уверенность и правильность своего выбора, когда терпеливо переносит неприятный запах. Хозяин, хотите я вам спою?

— Нет, не стоит, — он шагнул к ней, но новая порция дурного запаха оттолкнула его, — боже, это неверотяно! Ты меня обманываешь, плутовка!

— Даже если я хитрю, я же выполнила ваш приказ и пришла, теперь вы должны сдержать свое слово.

— Что? Какое слово?

— Вы не троните мою бабушку.

— Но я не могу получить то, что хотел. Этот запах проник и заполнил весь кабинет.

— Вы сами не хотите получить то, что желали. Разве я в этом виновата?

— Плутовка, ты обманула меня. Нет, стой на месте, не подходи, — дон Рафаэл не знал, что предпринять. — Ты хороша, даже с этим запахом. Может быть, я привыкну к нему, чтобы попробовать твой вкус.

Анита застыла на месте, не понимая, достигла она результата или хозяин, превозмогая дурноту, решил добиться своего.

— Так вам спеть?

— Нет. Я думаю, что нам придется перенести наше свидание на другую ночь.

— Что же, я приготовлю еще несколько плодов дуриана.

— Зачем?

— Для первой ночи, — она хихикнула и выскочила из кабинета так быстро, словно боялась, что хозяин передумает.

Дон Рафаэл распахнул все окна, но противный запах не уходил, будто прилип к вещам. Антенор возвращался в деревню рабов, проходя мимо дома, когда в открытое окно кабинета увидел силуэт Аниты. Антенор рванул в дом, отбросив все сомнения, и влетел в кабинет дона Рафаэла, подскакивая к девушке. Запах дошел до его носа и мужчина шархнулся, не выдержав подобной пахучей атаки.

— Что это?

Анита улыбнулась, переводя хитрый взгляд то на одного, то на другого мужчину.

— Дон Рафаэл, Аните стоит уйти. Но что за запах?! — Антенор заслонил собой девушку.

— Любовный элексир! — не смогла сдержать смешок девушка, но тут же, придав лицу серьезное выражение, продолжила. — Дон Рафаэл, я могу завтра пойти до озера, чтобы еще набрать плодов дуриана? Вы же понимаете, что обычаи надо соблюдать.

— Нет! Иди отсюда и вымойся! — дон Рафаэл едва сдержал желание заткнуть нос. — Чертовка! Я все равно доберусь до тебя.

Анита исчезла, а Антенор продолжал стоять перед хозяином.

— Дон Рафаэл, вы не должны пользоваться своими рабынями, лишая права выбора…

Брови Сан — Марино взлетели от удивления, но в следующее мгновение лицо его изменилось, и дон Рафаэл расхохотался.

— Ты о чем говоришь, Антенор? О какоем праве выбора ты болтаешь? Рабыня и право выбора! Этого выбора и у свободной женщины иногда не бывает, а рабыни существуют лишь для работы и удовольствия. И это право хозяина!

— Анита — особенная рабыня, — Антенор решил пойти до конца, — она обладает куда большими достоинствами, чем любая другая.

— Да, ты прав! Вот эти достоинства я хочу оценить. Черт! Что за шум? Почему в этом доме невозможно спокойно отдохнуть?! — он встал, открыв дверь, и прислушался к нарастающему шуму голосов в гостиной.

*****

Велма прокралась в комнату сестры, открыла ключом и проникла внутрь.

— Алисия, — она забралась к ней в кровать.

— Что?

— Помнишь, как в детстве? Мы с тобой по ночам прятались от грозы под одеялом.

— А еще мы все друг другу рассказывали. Скажи мне, Велма, ты замечала жестокость за нашим отцом? Ты могла бы представить себе, что он мог приказать убить человека?

— Алисия, по-моему, ты преувеличиваешь, конечно, наш отец приказывал наказывать рабов за провинности, но он многое, что не делает, что вытворяют другие плантаторы. Он еще очень снисходительный человек.

— Я говорю не о рабах, а о себе подобных. Мой Габриэл утверждает, что наш отец захватил его поместье обманом, а теперь приказал избавиться от него.

— Твой Габриэл злится от того, что отец оказался ловким и выкупил поместье за долги, которые наделал отец Брандау.

Алисия покачала головой, не веря ни себе, ни словам сестры.

— Мне так тяжело. Я люблю Габриэла, но я люблю и отца. Что же мне делать?

— А что тебе говорит сердце? Молчи! Я знаю, что сердце рвется к твоему Габриэлу, в разум говорит, что отец — твоя стена, за которую можно спрятаться, так?

— Ты такая умная, Велма.

— Ах, если бы я была такой умной, как ты думаешь, то не попала бы в любовные сети.

— Неужели у тебя это наваждение не прошло?

— Оно стало еще сильнее, боюсь, что уже не могу справиться.

— Сестричка, у нас с тобой не любовь, а сплошая борьба с собственным чувством. А что дальше? Я не могу быть с Габриэлом из-за отца, а ты не можешь от того, что общество никогда не примет Эдера, как равного.

Они посидели молча, думая каждая о своем.

— Велма, а что ты думаешь о нашей гостье?

— О Каталине ди Кошта? Ничего не думаю, — Велма занервничала, покраснела, и даже голос задрожал, но Алисия ничего не заметила.

— Она странная, манерная и кокетничает со всеми. А потом мне кажется, что она заигрывает с Виторио, а тот и рад. Мне это не нравится. Ой, ты слышала какой-то шум, кто-то кричит. Велма, почему кто-то бегает? — Алисия соскочила с постели и выглянула в коридор дома. — Что случилось?

Все столпились внизу в гостиной и тихо переговаривались. Девушки тоже подошли, прислуга расступилась, пропуская сеньорит. На диване лежала Каталина, не подавая признаков жизни, а ее голова была окровавлена.

— Боже, она мертвая? — Велма подошла ближе, чтобы убедиться в этом, и вскрикнула, когда увидела рану на голове. На этот шум пришел отец, и мать, и Виторио, недоумение на их лицах сменилось подобием страха.

— Что здесь происходит? — дон Рафаэл склонился над телом женщины. — Это театральное представление или нет? Она мертва?

— Ваша гостья была найдена вот в таком состоянии.

— Где найдена? — дон Рафаэл удивился.

— В конце пальмовой аллеи. Я принес ее сюда, потому что она гостья хозяина, — один из рабов вышел вперед и мял в руках шляпу.

— Кто это сделал?

— Не знаю, хозяин. Я ее уже такой нашел.

— Немедленно позовите эту знахарку, врача на фазенде нет, пусть хоть она посмотрит. Немедленно! — дон Рафаэл первым взял себя в руки стал раздавать приказы.

*****

В кабинете дона Рафаэла находились двое полицейских, которые приехали на фазенду Антунесов, но были вынуждены прибыть в первую очередь сюда. Дом погрузился в тревожное ожидание.

— Кто вчера в последний раз видел сеньору ди Кошта?

— Не знаю. Может быть, я, хотя все видели за ужином.

— Как вы думаете, сеньор Сан-Марино, как она оказалась ночью на аллее совершенно одна?

— Скорее не одна, коль ее убили. Я не знаю, сеньора ди Кошта мало занимала мои мысли, хотя и была приглашена в дом мною.

— А зачем вы пригласили эту сеньору, будучи не заинтересованы в ее присутствии?

— Но, она приглашена была на празднование Дня нашей покровительницы, а потом осталась, так как является вдовой моего друга Лукаса ди Кошта, нашего соседа.

Один из полицейских осматривал вещи Каталины, принесенные из ее комнаты, другой же внимательно наблюдал за лицами присутствующих.

— Вам известно, что недавно рядом с вашими землями совершено вооруженное нападение на вашего соседа?

— Да, я в курсе, но тоже не могу дать никаких пояснений. Но мы слышали, что в наших краях промышляет банда Крауна, сеньоры, или это ложь?

— Слухи такие есть, но никто их не видел.

— Моя сестра их видела, — Велма дернула Алисию и прошептала, — не вздумай наговаривать на отца, хватит с него и этого проишествия!

Полицейский напрягся, словно собака-ищейка, и переключился на младшую дочь Сан — Марино. Алисия растерянно подтвердила и рассказала о нападении на Габриэла Брандау, умолчав о разговоре двух бандитов. Уже позднее, когда мать пошла провожать представителей закона, а дон Рафаэл закрылся в своем кабинете, она набросилась на Велму. Ее недовольный шепот привлек внимание Виторио, который приблизился к сестрам, слушая их спор.

— Почему ты заставила меня сказать неправду?

— Какую неправду? У тебя на самом деле есть доказательства вины нашего отца? Нет, только слова твоего разлюбезного Габриэла. Ты можешь сказать, что это были люди отца или это были бандиты Крауна?

— Нет.

— Тогда не стоит об этом говорить! Для меня дон Рафаэл всегда был любящим отцом, а для тебя?

Алисия совершенно растеряла былую уверенность и теперь не знала, что и думать.

— А теперь представь, что эти преступления связаны, — Виторио решил помочь Велме, — то есть совершены одними и теми же людьми, то ваш отец остается вообще не у дел.

— Правильно, Виторио. Алисия, я тебя очень хорошо понимаю, что для тебя Габриэл любимый человек, но у вас нет будущего, пока он не признает своих ошибочных обвинений против нашего отца. Пусть выбирает — или ты, или поместье.

— Виторио, откуда ты знаешь о разногласиях отца и Габриэла? — вскинулась Алисия.

— Откуда? Я ведь правая рука твоего отца и поместье Габриэла отходит мне после того, как женюсь на Линде.

— Даже так?

— Да, а твоему Габриэлу лучше успокоиться и найти себе невесту с приданным.

— А что полиция? — Велму больше интересовало само убийство Каталины, чем разборки с поместьем.

— Начнется расследование, и надеюсь, что скоро правда восторжествует.

— Боже, убийства на фазенде нам не хватало! — Алисия согласилась с сестрой и кузеном, решив не осложнять ситуацию своими подозрениями.

— А может быть, какой — нибудь раб позарился на красивую женщину и захотел воспользоваться ее одиночеством, — Виторио ухмыльнулся, наблюдая за Велмой, — например, этот конюх, ведь найдена она была неподалеку от конюшен.

— Не говори глупости! — Велма вспыхнула, потверждая лишний раз слова Каталины. Виторио недовольно фыркнул.

— Я обязательно навещу этого парня и выбью из него признание.

— Виторио, прекрати нести чушь! Что Эдеру могло быть нужно от Каталины?

— Что нужно мужчине от женщины? Причина одна и вполне объяснимая. Во всяком случае, полиция будет довольна.

Велма подошла к прихожей, где мать продолжала разговор с полицейским и услышала ее последние слова.

— На нашей фазенде не может находиться человек, способный на убийство, — в разговор вступила донья Мария, — потому что наши рабы послушные и никогда не причиняли нам больших проблем. Кроме того, за ними прекрасно смотрят — сеньор Антенор и сеньор Жоакин. Я думаю, что головорезы из этой банды, которая замечена в наших окрестностях, могут быть виновниками этой трагедии. Теперь придется сообщать о смерти Каталины ди Кошта ее родственникам.

[1] Фрукт с отвратительным запахом, сейчас его запрещено вносить в гостиницы, с ним нельзя подниматься на борт самолета или проносить в автобус.