глава 28

Анита дрожала, сидя в темноте чулана, куда привела ее Ассунта. Ее, привыкшую к открытым просторам, тяготило замкнутое пространство. Подсобные помещения в прачечной не посещались хозяевами, лишь донья Мария могла сюда зайти, но Ассунта за этим следила. Здесь Анита пряталась от дона Рафаэла и его приспешников, обдумывая свою дальнейшую жизнь.

— Что будет с Эдером? Ему плохо, он весь горит. Я к нему подходила, пока никого не было поблизости, — Ассунта продолжала любить и волноваться за бывшего возлюбленного, тайком, наперекор Жоакину, бегала к нему, чтобы хоть как — то облегчить его страдания.

— Хорошо, что раны быстро затягиваются.

— Мазь Мауры помогает и хорошо, что пошел дождь. Боги видят, кому надо помочь.

— Ассунта, как бабушка?

— Плачет.

У Аниты тоже потекли слезы, она по-детски размазывала их по лицу и снова плакала.

— Что же мне делать? Мне надо к бабушке, а я сижу тут, как привязанная.

— А ты сходи, потому что все заняты свадьбой сеньориты Велмы и сеньора Пруэнса, дону Рафаэлу уж точно не до тебя будет.

— Да, меня никто не заметит, — Анита тут же соскочила и направилась в деревню, стараясь обойти все открытые места, чтобы ее никто не заметил. Маура сидела в углу, не переставая раскачиваться в молитве, но когда зашла Анита будто очнулась.

— Внучка, где ты была?

— Я ходила к Эдеру, ему лучше, бабушка, — обманула Анита.

— Не лукавь. Хочешь меня успокоить?

— Нет, бабушка, ему на самом деле легче, ведь идет дождь, его отвязали и теперь он лежит. Поверь, бабушка, он выкарабкается.

— А ты? Где твой Антенор? Где этот прохвост, что клялся тебе в любви, а сам не появляется.

— Его уволили и больше не пускают на фазенду. Дон Рафаэл расставил повсюду охрану, они как бешеные собаки, которых спустили с привязи.

Маура внимательно посмотрела на внучку.

— Ну — ка, рассказывай, что произошло! Почему хозяин выкинул своего верного пса на улицу? К тебе подбирается?

— Бабушка, ну что такое говоришь! Не беспокойся, у нас с Антенором все будет в порядке. Он обещал заплатить за меня манумиссию дону Рафаэлу.

— Так и расстанется с тобой этот дьявол! Ох, — Маура вздохнула, — всех отбирает у меня этот дьявол! Нельзя, нельзя! Запомни, нельзя ему уступать, иначе погубишь себя.

Маура опять заплакала, ее хрипы рвали сердце девушки, но ничего не могла поделать, чтобы успокоить свою бабку.

*****

— Алисия, — Габриэл крепко обнял девушку, истосковавшись по ней, — ты ушла из дома? Поэтому ты такая взволнованная?

— Я ушла, Габриэл, я, наконец, решилась на такой смелый поступок.

— Габриэл, девушка доверилась тебе, теперь ты в ответе за ее жизнь, — донья Милена была немного ошарашена поведением Алисии Сан — Марино, ведь, имея такую же по возрасту дочь, понимала, что девушка шагнула в пропасть, зажмурив глаза, доверившись своему возлюбленному без оглядки.

— Да, тетя. Алисия — моя будущая жена, и я прошу, принять ее в ваш дом, как будущую родственницу, — и, не утерпев, поцеловал свою невесту. Линда с радостью созерцала счастье своей подруги.

— Какая ты смелая! Смелее даже, чем Велма! Я бы никогда так не смогла.

— И не стоит пробовать. Сегодня Алисия останется здесь, мы подготовим комнату для гостей, но когда — то придется объясняться с доном Рафаэлом, — донья Милена вышла, чтобы дать распоряжение прислуге.

— У нас сегодня свадьба Велмы и Виторио.

— Что? — в один голос произнесли Линда и Габриэл.

— Отец настоял на их свадьбе, но если честно, Виторио не был против. Боюсь, его интересует состояние моего отца.

— Но… но может быть, он любит Велму? — у Линды задрожали губы, ей стало ясно, что ее бывший женх никогда не испытывал к ней никаких чувств, а лишь цинично ипользовал по своему желанию.

— Линда, Виторио и любовь вещи несовместимые. Мне жаль свою сестру, выйти замуж за одного, а любить другого.

— Что с Эдером? — Габриэла очень беспокоило состояние своего бывшего друга детства.

— Он почувствовал на себе всю силу любви моей сестры, которая сопоставима с ненавистью моего отца.

*****

Дон Рафаэл откинулся в кресле и закурил сигару, рассматривая, как играет свет свечей в стакане с вином. Велма стала законной женой Виторио, и никто не посмеет полоскать его имя на улицах города и в приличных домах. Он смог взять все в свои руки и исправить положение. Теперь его мысли повернулись в приятное для него русло. В дверь тихонько постучали и перед ним возникла Анита.

— Я пришла.

Рафаэл замер в изумлении.

— Я пришла, — повторила Анита, — попросить о милости. Дон Рафаэл, сжальтесь над Эдером, отпустите его, пожалуйста.

— Ты пришла только за этим? Если ты просишь за этого раба, то это бесполезно, — он вскочил из кресла и подошел к девушке, обходя ее вокруг, словно рассмаривал диковинную зверушку.

— Но я пришла просить за него, и сделаю все, что вы хотите, — она покраснела и опустила голову, а Рафаэл подавил в себе чувство радостного торжества.

— Я отпущу его, — приглушенный голос приобрел сексуальный оттенок, — но ты станешь моей.

— Да.

— А Антенор знает, что ты пришла ко мне с таким предложением?

— Нет, но если вы хотите, я скажу ему.

— Ты девственница?

— Да… — она подняла голову, — вы сможете в этом убедиться.

— Ты самая наглая рабыня, которую я видел в своей жизни! Но мне мало одного твоего тела, я хочу получить то, чем ты одаривала Антенора. Я хочу твоей любви.

Анита сжалась, глядя на лихорадочный блеск его глаз, и соврала.

— Я буду любить вас еще сильнее, чем Антенора, но вы дадите Эдеру свободу.

Рафаэл поиграл желваками, но желание пересилило его ненависть к креолу.

— Хорошо, он будет свободен, — он обнял девушку, стараясь поцеловать ее, но Анита отстранилась.

— Нет! Только после того, как он уйдет из поместья. Пусть Эдер уйдет, тогда я буду вашей.

Рафаэл прошелся по кабинету, приглядываясь к девушке, потом открыл секретер, достав оттуда бумагу и перо, написал вольную. Его гнало непреодолимое влечение к этой девушке, поэтому он указал ей на дверь и потащил во двор. Эдер лежал навзничь на деревянном помосте, куда его скинул Жоакин.

— Что ж пусть уходит, — он подошел и пнул лежащего Эдера, который от удара застонал, — пусть встает и уходит.

Первым желанием Аниты было подбежать к Эдеру и помочь ему встать, но дон Рафаэл грубо схатил ее за руку, останавливая.

— Наш уговор звучал так: «Пусть Эдер уйдет, тогда я буду вашей»? Поэтому он встанет сам и сам уйдет, если же он этого не сделает, я прикажу прикончить его прямо на твоих глазах, — дон Рафаэл с усмешкой наблюдал за тем, как превозмогая боль, парень встал на четывереньки, а потом на ноги. Его качало так, что он несколько раз упал, но упрямо, сжав зубы, выпрямился и окинул мутными глазами стоящих перед ним людей. Дон Рафаэл почувствовал, как Анита напряглась, и сжал ее руку еще сильнее.

— Пусть идет, — он кивнул Жоакину, — чтоб на моей земле не появлялся.

Дон Рафаэл бросил перед ним документ, где собственноручно написал, что предоставляет Эдеру право распоряжаться своей жизнью в соотвествии со своим свободным волеизъявлением, потому что является вольноотпущенным человеком.

— Проваливай! Надеюсь, что вижу тебя в последний раз.

Эдер поднял бумагу и, посмотрев на бывшего хозяина, плюнул ему под ноги, дон Рафаэл восхищенно присвистнул, глядя, как, покачиваясь, уходит несломленный противник.

— Тот, кто не боится смотреть смерти в лицо, не может быть рабом. Эдер заслужил свою свободу, — он повернулся к девушке. — Я свою часть договора выполнил, теперь дело за тобой.

— Я помню.

*****

Рафаэл ждал, нетерпеливо расхаживая по кабинету, поправил несколько раз пастель, налил вино, потом прислушался к голосам в коридоре.

— Черт! Черт! Еще священник в доме! Но сегодня меня ничто не остановит! Она придет и останется здесь.

Он вышел и прислушался. В своей новой спальне ссорились новобрачные, он направилася туда.

— Что происходит? — дон Рафаэл зашел в комнату, где Велма выясняла отношения с Виторио.

— Ничего, просто мы не сошлись характерами, — Велма воинствующе держала в руках вазу, видимо, собираясь запустить ею в своего мужа. — Думаю, что он скоро поймет, что не стоило меня принуждать.

— О чем можно так громко спорить?

— О странностях любви, папочка! Вот, например, ты разрушил мою жизнь, потомучто я посмела полюбить человека не нашего круга, а сам проводишь время в пастели с рабыней.

— С чего ты взяла?

— Я прекрасно видела, как ты тащил ее за руку и был так поглощен, что никого не заметил — ни меня, ни своей жены. Мама, наверно, ждет тебя в своей комнате или уже не ждет? — дочь ехидно подцепила отца.

— Не смей, мне указывать, что мне делать! Вы находитесь в моем доме, и я не намерен выслушивать наставления, что мне можно, а что нельзя!

— Твой отец прав, не смей указывать, что ему делать. И перестань вспоминать о своем рабе. Это не просто человек не нашего круга, это животное — вьючное грубое и тупое животное, которое понравилось избалованной девчонке!

Рафаэл вышел, хлопнув дверью, а Велма усмехнулась, замахнувшись на Виторио вазой.

— Это животное мне не просто понравилось, я безумно влюбилась, я бегала к нему на свидания, дрожа от нетерпения. За одно его слово любви готова была обнять весь мир! А что ты? Жалкий делец, заключивший сделку с моим отцом и получивший мое тело, а не мою душу. Знай, когда ты будешь меня обнимать, я буду думать, что это он обнимает меня, а когда ты будешь меня целовать, я буду мечтать о его поцелуях! — она запустила форфоровую роскошь в Виторио, но промахнулась. Виторио зарычал, приходя в бешенства от слов Велмы, и набросился на нее с одним желанием подчинить себе непокорную молодую жену.

*****

Жоакин переглянулся с Каларушем, показал рукой в сторону деревьев.

— Где он?

— Далеко не уйдет.

— Здесь начинаются земли Антунесов. Не стоит сюда заходить, хозяину это не понравится.

— Но я достану этого мерзавца, до чего же живуч! — Жоакин прошел вдоль деревьев, прислушиваясь и присматриваясь к зарослям. — Смотри внимательно, Каларуш, хозяину надо преподнести подарок — тело мертвого врага.

Эдер услышал хруст ветки и дернулся. Привыкший с детства почти жить в лесу поместья Брандау, он интуитивно чувствовал опасность, как чувствуют это дикие животные. Он увидел Жоакина и Каларуша, в руках которых были ружья.

— Значит, пришли по мою душу? Не выйдет, я не для того стал свободным, чтобы такие подонки, как вы, посмеялись надо мной, — он превозмогая боль, направился дальше.

— Вон он, я его видел! — Каларуш бросился вслед. — Лови его! Мы поймаем тебя, подонок! Ты не уйдешь от нас, — они в азарте рванули за промелькнувшей тенью. Жоакин вскинул ружье и выстрелил, когда в ответ прозвучал ответный выстрел.

— Черт, черт! Он меня подстрелил!

— Кто? Эдер? — Каларуш подскочил к валяющемуся Жоакину, стараясь его поднять. — У него нет ружья!

— Зато у меня есть! — к ним вышел Антенор, настороженно направляя ствол на Каларуша. — Двинешься — пристрелю!

— Ты!

— А ты думал, что спущу тебе убийство ради забавы?

— Ты сам не ангел, чтобы меня попрекать. Сам выполнял приказы хозяина.

— Я до убийства не опускался, как ты, и удовольствия от этого не получал. Так значит, дон Рафаэл приказал убить Эдера? Почему он этого не сделал на фазенде, почему в лесу?

— Мне Жоакин приказал, я не вдаюсь в смысл приказов, я их выполняю.

— Как удобно, — Антенор подошел к корчившемуся от боли управляющему и пнул, Жоакин застонал.

— Почему?

— Ему не нужна такая помеха, как этот раб, ведь сегодня его дочь выходит замуж, — управляющий скорчился.

— Значит, сеньорита Велма выходит замуж за Пруэнса? А от Эдера решили избавиться подальше от ее глаз, а сказали, что парня отпустили. Доброта сеньора Сан — Марино не знает границ.

— Твоя подружка постаралась.

Антенор напрягся, когда понял, о ком говорит Жоакин.

— Уж не знаю ее уговора с доном Рафаэлом, но могу представить, что попросил хозяин взамен жизни этого мерзавца, — Жоакин ехидно рассмеялся, морщась от боли. Каларуш сделал попытку обойти Антенора, но тот выстрелил ему под ноги.

— Забирай своего подельника, и валите отсюда, если дернитесь, то я пересмотрю свой взгляд на убийство таких подонков, как вы, — он дождался, пока эта парочка скроется с глаз и зашел в лес.Эдер лежал в густой траве.

— Ну — ка, посмотрим, задели ли они тебя. Вроде нет. Однако поработали над тобой основательно. Давай — ка, парень, терпи и вставай, — но Эдер был без сознания и Антенор, взвалив его на свои плечи, понес в сторону фазенды Антунесов. — Слишком много от тебя хлопот, парень, не можешь ты жить спокойно, но разве твоя жизнь стоит смерти другого человека?

******

Донья Милена и дон Джильберту разговаривали в гостиной, обоих волновало присутствие в их доме дочери сеньора Сан-Марино.

— Нам придется объясняться с соседом и, думаю, мирным путем разрешить эту ситуацию будет очень сложно.

— И что ты предлагаешь, дорогая?

— Вернуть девушку в родной дом, — донье Милене было сложно решиться на это предложение, понимая, что Габриэл и Алисия любят друг друга, но вступать в открытый конфликт с соседом было опасно.

— Алисия и Габриэл могут не согласиться с этим.

— Но молодые люди, не будучи связаны никакими узами, не могут долгое время жить под одной крышей. Поползут слухи, и репутация нашего дома будет подорвана.

— На мой взгляд, ты слишком сгущаешь краски, Алисия и Линда подруги и почему одна не может погостить у другой некоторое время? — на этот раз дон Джильберту оказался более решительней, чем его жена.

— Хорошо бы, но это не может продолжаться бесконечно.

— Ты же слышала, что они любят друг друга, и Габриэл видит в Алисии свою будущую жену.

— У ее отца могут быть совершенно другие планы, в которые мы не имеем право вмешиваться.

— А не все ли равно, что думает и хочет дон Рафаэл, если мы собираемся приструнить его и подать на него в суд, обвинив в мошенничестве.

— Это будет война.

— Да, и надо быть к этому готовыми. Пусть Габриэл решает, как поступит с доном Рафаэлом, но с девушкой надо вести себя порядочно и не использовать в борьбе с ее отцом.

В гостиную заглянула прислуга, сообщив, что сеньора Антенора спрашивают приехавшие из города сеньоры.

— Кто это? — дон Джильберту встал и направился во двор. Там его племянник разговаривал с двумя полицейскими, которые заинтересованно внимали его словам. — Сеньоры, что привело вас в мой дом?

— Нам необходим Антенор Сиприану — бывший управляющий дона Рафаэла Сан-Марино.

— Зачем же он вам?

— Нам необходимо поговорить с этим сеньором. Дон Рафаэл обвиняет его в убийстве доньи Каталины ди Кошта.

— Что? Этого просто не может быть! А Сан — Марино пытается отомстить Сиприану таким низким способом, — дон Джильберту замахал руками, отмахиваясь от обвинений. — Я могу сказать, что Антенор неплохой человек и долгое время служил моему соседу, но теперь уволился и станет работать на меня.

— И, все— таки, Сан — Марино обвиняет его в организации смуты среди его рабов и как следствие убийстве женщины, которая стала свидетельницей из заговора.

— А вы, как слепые котята, слушаетесь нашего соседа? — донья Милена подошла к мужчинам и насмешливо хмыкнула. — Сеньоры, проходите в дом, сеньор Сиприану скоро придет.

Спустя полчаса горничная сообщила, что вернулся Антенор и принес какого — то раненного человека. Хозяева и полицейские поспешили за ней.

*****

Линда и Алисия хлопотали над устройством Эдера в дальней комнате, на которой настояла Линда. Антенор вытащил из-под остатков порванной рубахи смятую бумагу и развернул ее.

— Вот это да! Посмотрите-ка, — он передал ее Габиэлу, — по-моему, этот парень заслужил свою свободу своей спиной.

— Да, дон Рафаэл сделал достойный подарок, только какова цена этого подарка? — Габриэл пожал плечами. — Когда он очнется, то эта бумага будет для него дороже золота.

— Необходимо вызвать врача, — Линда потрогала лоб Эдера, — лишь бы он пережил эту ночь. Я останусь пока здесь, прослежу, чтобы принесли воду, ткань и смыли с него кровь и грязь.

— Неужели юной девушке пристало возиться с раненым? — донья Милена высказала свое недовольство. — С этим прекрасно справятся рабыни. Сеньор Антенор, вас ждут полицейские. Не знаю, что им нужно, но вы можете поговорить в кабинете моего мужа.

— Полиция? Спасибо, донья Милена, — он направился ик ним. Донья Милена настойчиво вывела дочь из комнаты, а Алисия и Габриэл устроились в гостиной, чтобы обсудить происходящее. Линда присела тут же за свое шитье, но не могла успокоиться, то и дело бросала его и задумывалась, глядя перед собой.

— Что происходит? Эдер избит до обморочного состояния, но свободен, полиция пришла за Антенором. Что происходит? — Линда растерянно обвела всех взглядом. — Бедный Эдер!

Алисия отложила книгу и взглянула на своего жениха, который изучал документы.

— Эдер уже не раб, и от этого он станет еще более привлекательным для молодой девушки, как твоя кузина. Моя сестра была влюблена в него, несмотря на его положение, — Алисия склонилась к Габриэлу, чтобы ее слова не могла услышать Линда, но та итак ничего не слышала, погрузившись в свои мысли.

— Не стоит беспокоиться, моя кузина девушка разумная и не подвержена эмоциональным всплескам, а Эдера я знаю с детства, он никогда не причинит нам боль.

— Это хорошо.

— Ею движет всего лишь сострадание.

— Боюсь, в ее сострадании есть отчаянное желание любви, особенно после того, как расстроилась их свадьба с Виторио. А жалость первая ступень к этой любви. Габриэл, отнесись к моим словам внимательно, — Алисия помнила, как сама была очарована этим парнем, даже бегала посмотреть на него, — запрети Линде подходить к Эдеру.

— Не думаю, что она увлечется этим босяком. Линда очень уравновешенная и спокойная девушка.

— Габриэл, ты не слышишь меня! Я сама была им увлечена, — неожиданно призналась Алисия, заставив жениха отвлечься от бумаг. — Недолго, но была, а Линда одна и страдает от того, что ее бросил жених.

Прежде, чем Габриэл успел ответить, в гостиную вошел Антенор, и Линда встрепенулась.

— Как чувствует себя Эдер?

— Ничего хорошего сказать не могу, но он сильный и выживет. К тому же, ему столько раз попадало, что он научился отключать свое сознание от боли, — Антенор остановился в дверях, не решаясь пройти дальше.

— Как это?

Габриэл улыбнулся, соглашаясь с ним и приглашая его присесть.

— Да, Антенор прав, Эдер умеет, как Маура, отключаться, впадая в состояние тратаки[1].Состояние сосредоточенности или, лучше сказать, самоуглубленности. Это у него с детства. На нашей фазенде был такой негр Черный Кику, он занимался с Эдером капоэйрой и говорил, что никто так не может проникать в подсознание противника, как Эдер, из-за своей способности сосредотачиваться, — Габриэл поддержал своего собеседника.

— Вы нас хотите просто успокоить! — Линда вздохнула, но было видно, что эти слова ее успокоили.

— Пусть будет так! Антенор, зачем приезжала полиция?

— Я думаю, дон Габриэл, нам пора поговорить о деле, поэтому давай перейдем к серьезному разговору. И пригласите, пожалуйста, и дона Джильберту, — Антенор принял окончательное решение начать войну против бывшего хозяина.

*****

Антенор думал о разговоре с полицейскими, потому что дон Рафаэл сумел заронить в их головы сомнение на его счет. Он не смог прямо ответить на все вопросы, заминки при ответах были расценены не в пользу бывшего управляющего. Главный вопрос, где он был на момент убийства, стал для Антенора испытанием. Он замялся и даже откашлялся, вспоминая, как пошел вслед за Каталиной, чтобы убедить ее исчезнуть с фазенды.

— Так, где вы были?

— Я совершал обход дома и деревни рабов, который я делаю каждый вечер.

— Вы доходили до пальмовой аллеи?

— Нет. Объясните, сеньоры, почему вас заинтересовали мои действия и местонахождение? Вы считаете, что я замещан в этом преступлении?

— Мы рассматриваем все версии, в том числе то, что бывший управляющий мстит своему хозяину.

— А причина? — Антенор хмыкнул. — Или достаточно лишь слов бывшего хозяина? Простите, сеньоры, я не понимаю, как можно осудить человека, имея всего лишь предположения.

— Вы не осуждены, но как вы объясните совпадение вашего конфликта с доном Рафаэлом и убийством его гостьи, и как мы поняли, в будущем деловой партнерши?

— Это совпадение, в котором нет злого умысла. Донья Каталина не была невинным наблюдателем, она хотела освободиться от крепких объятий моего хозяина, но не успела. Все их общие дела касались банка, к которым я не имел никакого отношения, — Антенор решил не говорить о своей роли в разработке этой аферы, тем более, что он постарался предупредить женщину.

— Значит, причиной убийства могут стать деловые интересы?

— Наверно, конфликт интересов. Дон Рафаэл переворачивает все с ног на голову, желая убрать меня, а у самого рыльце в пушку. Предлагаю вам поинтересоваться последними делами сеньора Масейро, который следит за распределением денежных вложений штата.

— А суть вашего конфликта не деловые отношения? Зачем вы отводите наше внимание от себя и переключаете на сеньора Масейро? Разве вы не понимаете, чтобы выйти на такого человека, нужны весомые причины, а не слова какого — то управляющего.

— Да, легче все списать на управляющего.

— Но вы не можете доказать свою непричастность к убийству!

— Так же, как и дон Рафаэл.

— Зачем ему это? У него нет никаких причин, а вот у вас есть. Месть управляющего — неудачника, — высокий полицейский, затянутый в серый пыльный костюм и страдающий от жары сразу же забыл о всех неудобствах. Антенор не знал, что сказать, но назвать истинную причину и произнести имя Аниты он не мог.

— Дон Рафаэл знает, что я слишком долго работал на него и был его доверенным лицом. Согласитесь, сеньоры, никто не хочет выглядеть слабым оттого, что есть человек, которому о нем известно вся правда.

— Какая правда?

— Та, что не имеет отношение к убийству сеньоры Кошта.

— Это нам решать, что имеет, а что не имеет.

— Нет, это затрагивает интересы других людей, поэтому я не буду разглашать эти сведения без их разрешения.

Антенор сдвинулся с места, вытер испарину на лице и вздохнул, он выдержал допрос, но сколько их еще будет, ведь дон Рафаэл не остановится в своем желании наказать предателя.

[1] Состояние медитации