Глава 9

Лукас Авелар завязывал перед зеркалом галстук и предавался размышлениям: «Карина Брандау или ее кузина Мария дель Кармен де Соза? Лучший вариант Мари — и знатна, и богата непомерно. А у Карины слишком бойкий язычок, такая послушной женой не станет. Обе красивы и умны, лучшей партии и придумать сложно. Значит, Мари! Красавица Мари и ее наследство». Он оценил свой вид и остался доволен.

— Сынок, ты собрался в город?

— Да, мама, мне необходимо заключить контракт на поставку кормов и выбить скидку. Этот кризис может поставить точку на разведении породистых лошадей, потому что выгоднее заняться разведением скота.

— Мы переживем и это несчастье.

— Мама, ты опять вспоминаешь отца? Зачем терзаешь душу? Мой отец любил простор и бешенный галоп, так не стоит винить в этом кого — то.

— Я знаю, что это судьба, но слишком рано он ушел.

— Он имел дело со скаковыми лошадьми, поэтому и погиб верхом на коне.

Донья Аделина Авелар была вдовой уже несколько лет, но не могла смириться с потерей мужа, а тут еще проблемы с поместьем, которые пытался решить ее сын, взявшийся за дела конефермы "Акампо Эстрела".

— Наши дела могут поправить или резкий скачок в экономике страны или чудо.

— Под чудом ты предполагаешь выгодную женитьбу? — мать внимательно посмотрела, как сын тщательно подбирает костюм, галстук и поправляет волосы.

— Возможно.

— Лукас, ты никогда не был стяжателем, — ее возмущало такое положение дел.

— Это не стяжательство, скорее вынужденная мера. Но я не собираюсь опускаться до подлости, если я женюсь, то смогу полюбить свою жену и буду предан ей.

— Браки по расчету всегда были самыми прочными, но чаще всего в зависимое положение попадает женщина, а ты? Ты сможешь смириться с тем, что зависишь от своей будущей жены?

*****

Алессандра прошлась по коридору верхнего этажа, прислушиваясь к звукам из комнат, но найти своего напарника не смогла.

— Что ты тут делаешь? Моя комната находится дальше, пойдем, — Пати потянула ее за собой.

— Пати, мне надо поговорить со своим братом. Мне очень надо! — Алессанндра уперлась ногами, чтобы девушка не смогла ее сдвинуть с места.

— Хорошо, — проститутка подошла к одной из двери и постучалась, потом просунула голову внутрь, вызывая клиента.

— Нам надо поговорить, — появившийся Эдер отправил девушку вниз за вином, — Пати принеси хорошего вина, а мой братец сейчас придет. Что случилось?

— Ты с ума сошел? — зашипела Алессандра. — Как ты смеешь меня оставлять одну?

— Одного, — поправил парень, ухмыляясь.

— Чем ты там занимался? Конечно, ты развлекался, а я не знала, что мне делать! Ужас! Ты повел себя отвратительно, оставив меня с этой красоткой.

— А ты не знала, на что шла, когда рядилась в этот дурацкий костюм? — видимо, Эдеру нравилось то, что он смог проучить Алессандру.

— Я не думала, что придется общаться с проститутками.

— Конечно, в борделе сплошь высокообразованные сеньоры, они занимаются не удовлеворением низменных желаний мужчин, а интеллектуальной беседой или проводят философские диспуты.

— Чем ты с ней занимался? Ты… спал с ней? Она же присосалась к тебе, и ты посмел целоваться с ней прямо на моих глазах, — девушка была готова надавать пощечин неверному спутнику.

— О! Ты ревнуешь?

— Вот еще! Целуйся хоть с кем! Для меня важнее всего добыть сведения!

— И что, головастик Жуан продвинулся в своем расследовании? — Он окинул девушку скептическим взглядом. — Хочешь выудить информацию у девочки, веди себя, как мужч… нет, хотя бы, как мальчик.

— Нет, но надо что-то придумать, только не это! Спаси меня! — как только Алессандра нервно прижалась к Эдеру, появилась Пати с бутылкой вина, увидев их объятия.

— Боже, как я не поняла сразу! Ты же предпочитаешь не девочек! — Пати уставилась на своего клиента Жуана.

— Что? — Эдер не успел среагировать, как Алессандра вцепилась в волосы Пати, чуть ли не вырывая клок. Та заверещала, отпихивая от себя странного мальчишку, который дрался, как девчонка.

— Жуан, Жуан, успокойся! Отпусти ее! Алессандра, черт, отпусти ее! — он разнял дерущихся, но уже любопытные появились в коридоре, наблюдая за дракой. Когда с Алессандры слетел парик, и все ахнули, Эдер подхватил девушку и вынес на руках на улицу. Она вырвалась и закричала, давая ему пощечины.

— Почему ты ничего не ответил ей? Она говорит обо мне гадости, а ты был с ней согласен! Ненавижу тебя!

— Алессандра! — он уклонился от очередной оплеухи и потащил ее подальше от здания. — Прекрати истерику! Что она должна была подумать при ее извращенном видении мира, когда ты повисла на мне? Я предупреждал тебя, что тебе не удастся легко провернуть свою мистерию.

Алессандра не могла успокоиться, замечая на себе удивленные взгляды редких ночных прохожих, ведь не каждый день увидишь женщину в мужском костюме. Он обнял ее, защищая от взглядов, Алессандра прижалась к нему, прячась.

— Я хочу домой.

— Приключений достаточно на сегоднешней день? Успокойся, милая.

Уже у дома она успокоилась и неожиданно поцеловала его, а потом отпрянула.

— Фу, от тебя пахнет борделем!

— Чем?

******

Знакомство трех семейств состоялось на ужине, устроенном в доме Габриэла Брандау. Антенор с гордостью представил свою жену, не утратившую с возрастом свою красоту, и дочь. Они прошли в гостиную, где Арманду познакомил гостей со своим семейством.

— Мою жену вы прекрасно знаете, а это моя дочь Мария дель Кармен, а сын задерживается, но, надеюсь, что его отсутствие не омрачит наше общение.

— Конечно, нет. Наш Кассио тоже не смог, задержавшись на фабрике.

За столом разговор плавно перетекал из темы в тему.

— Мои вложения в ткацкое производство минимальное, — дон Арманду поскромничал, когда сказал о той сумме, которую вложил в фабрику Сиприану и Брандау.

— Но оно сейчас стало как глоток холодной воды для человека, страдающего жаждой. Фабрика ожила, и рабочие успокоились, удовлетворившись испонением минимальных требований и возможность продолжить работать, — Антенор был благодарен за своевременную финансовую помощь Арманду и Габриэла.

— Что же, ваша страна сейчас находится в трудном положении из-за крушения каучуковой промышленности и потерей рынков сбыта кофе[1] из-за английской блокады. Во всем виновата война. Во всех городах безработица, поэтому рабочие держатся за свои места, — Арманду уже ознакомился со многими внутриполитическими и экономическими событиями в Бразилии.

— Но надеюсь, что Венсеслау Брас Перейра Гомес[2] добьется иностранного займа, чтобы вытянуть экономику страны из кризиса.

Они подняли бокалы за успешное завершение кризисной обстановки на фабрике.

— Но это дело рук Каларуша, который не отступает просто так, — Ану не покидало ощущение, что не все еще закончилось. — Он будет пытаться повлиять на дальнейшие события.

— Я думаю, что ему не удастся воздействовать на людей, которым нужна эта неполохо оплачиваемая работа. Давайте перестанем обсуждать деловые вопросы за столом, — Антенор поспешил успокоить свою жену.

— Ваш сын Кассио и учится, и работает? — спросила Линда.

— Да, помогает мне и учится в салвадорском университете.

— Это хорошо, что он готов принять бразды правления у своего отца, — Арманду похвалил Кассио. В этото момент дверь столовой открылась, и появился Эдер.

— Добрый вечер, сеньорыи сеньориты, — и улыбнулся, заметив, что его появление произвело на гостей сильное впечатление.

— Разрешите вам представить моего сына Эдера де Соза, — Арманду с удовольствием представил своего наследника. Антенор и Ана были под впечатлением, словно попали в прошлое, потому что сын графа де Соза был на одно лицо с Эдером Сан-Марино. Ана бросила быстрый взгляд на невозмутимую Линду, потом на Алисию, и промолчала. На некоторое время над столом повисло молчание, но потом Габриэл поднял тост.

— Давайте выпьем за наше будущее и наших детей, которые смогут реализовать наши мечты, — все расслабились.

Эдер сел за стол и посмотрел на сидящую напротив хорошенькую девушку, похожую на свою мать. Лусия ожидала смены блюд, иногда бросая взгляды на нового знакомого, отвечала односложно на редкие вопросы, обращенные к ней, словно была оглушена. Она поняла, о ком рассказывала ее подруга Алессандра, ведь его имя было редким, что встретить еще одного Эдера было делом очень трудным. Сын графа де Соза, друга ее отца, и тот Эдер, который поощрял безумные идеи Алессандры и восхищал ее, один и тот же человек. Молодой человек наклонился вперед и прошептал.

— Неужели я призвел такое впечатление, что вы потеряли дар речи?

— Вот еще! У вас завышенное самомнение, — девушка справилась со своим смущением.

— А-а, у вас повышенная скромность? — он продолжил ее умело провоцировать.

— Я не предполагала, что стану предметом такого пристального рассматривания, — Лусия окончательно смутилась.

— Эдер, — Мари одернула брата, услышав их диалог, — прекрати смущать гостью.

— Да, у меня всегда хватало скромности, чтобы признавать свою нескромность. А красивая девушка всегда привлекает внимание, особенно тогда, когда ее скромность — это боевой флаг, который выбрасывается в крепости с открытыми окнами и дверями.

— Вы решили меня оскорбить? Я не страдаю лицемерием, поэтому могу и ответить.

— Что? Мари, прекрати пинаться! — Эдер поморщился, когда его сестра наступила под столом ему на ногу.Сделал он это совершенно уморительно, что Лусия неожиданно засмеялась.

— Мари, разве можно принимать всерьез мужчин, которые от одного болезненного тычка превращаются в мальчишек? — Лусия весело взглянула на парня. — Ах, какая игра слов и ума, и наш воинствующий рыцарь, вместо того, чтобы штурмовать крепость с открытыми дверьми, плюхнулся в лужу в полным бряцающем облачении.

— Братик, не стоит умничать — не попадешь в неловкое положение, — девушки засмеялись.

— Разве с вами справишься!

Остальная часть ужина прошла в относительном спокойствии, где перестрелка велась только взглядами.

Уже прощаясь, Ана не смогла удержаться и, погладив Эдера по щеке, поцеловала, вызывая у провожающих недоумение. Линда в волнении скомкала и выронила платок, а сеньора Сиприану молча отошла от Эдера и попрощалась с остальными.

*****

Чета Сиприану задержались около дома в саду, и Ана вздохнула.

— Я растерялась, когда увидела сына Линды и Арманду. Я не знала, что у Линды был роман с нашим Эдером, иначе ничем не объяснить эту необычайную похожесть. Душа моего сводного брата перешла в этого мальчика.

— Сводного?

— Нет, конечно, мы не были родственниками, ведь, как оказалось, что я не была внучкой Мауры. Бабушка вынянчила меня и вырастила, после того, как моя мать пустилась в бега за моим отцом.

— Кто был твой отец?

— Какой-то белый старатель, поехавший на рудники провинции Минас-Жераис попытать счастья в поисках золота. Так и исчезли из моей жизни мои родители, а Маура приняла меня, как собственную внучку, лишая привязанности сына своей дочери.

— Почему она так поступила?

— Не могу понять до конца ее отношения к собственному внуку. Маура любила его, но и наказывала его за то, что он сын Рафаэла Сан — Марино. Отверженный ребенок, не понимающий, почему ему выпало такое, постепенно привык и научился сопротивляться всем своим существом. Моя бабушка неправильно поступила, а потом всю жизнь искупала свой грех.

— Оставим все, как есть. Эдер де Соза — сын графа, настоящий аристократ, недавно прибывший из Португалии.

— Да, я говорила с Алисией о том, что для Велмы встреча с Эдером может стать ударом.

— И что?

— Она сказала, что с сестрой у них прерваны все связи по желанию Велмы. Она несчастна и одинок. Вот только наши девочки дружат.

— Надеюсь, без последствий.

1887 год

Габриэл представил своего друга, который приехал к нему, совершая кругосветное путешествие. Это был красивый молодой человек с темными почти жгучими глазами и сверкающей улыбкой.

— Линда, это Арманду Мендес де Соза — мой университетский друг. Он хоть и представитель старинного аристократического рода, но человек искренний, лишенный всякого наносного лоска.

— Наверно, только пока? Говорят, с возрастом проявляются не только достоинства, но и недостатки, — Линда печально взглянула на этого жизнерадостного юношу.

— Габриэл, ваша кузина очень остроумна, — Арманду с восхищением смотрел на девушку, — я очень надеюсь, что время станет для меня хорошим учителем. А вы, Линда, могли бы составить нам компанию для прогулки по городу?

— Я думаю, наш город покажется вам слишком маленьким после Лиссабона или Парижа, где вы бывали прежде, поэтому, чтобы показать его, не требуется много сопровождающих.

— Тогда я хочу попросить тебя, Линда, пойти на прогулку с Арманду, потому что мне необходимо сделать записи, — Габриэл мгновенно нашел выход, давая возможность молодым людям познакомиться поближе.

— Но…, — Линда хотела возмутиться, но передумала, — хорошо, мне необходимо взять зонтик.

В течение прогулки Арманду рассказывал о тех местах, где побывал, о своей семье. В голосе слышались нотки самодовольства, что Линда не иронизировала, а скорее пожалела.

— Арманду, я знаю, что снобизм большого города всегда лечится в провинции.

Он замолчал, неожиданно улыбнувшись.

— Я вас не обидела?

— Нет, вы меня восхитили. Так просто сказать то, что никто другой не смог бы это сделать.

— Отчего же не смог?

— Наверно из-за преклонения перед титулом.

После очередной прогулки Линда вошла в свою комнату и застала там Алисию, которое некоторое время вынашивала идею поговорить со своей родственницей.

— Линда, скажи мне, тебе нравится Арманду?

— Не знаю.

— Мне неловко тебе говорить, но это единственный выход. Я знаю, что он очарован тобой и если еще не сделал, то скоро сделает тебе предложение. Линда, — Алисия обняла подругу, — подумай, может это тот человек, который сможет заменить твоему ребенку отца?

— Алисия, что ты говоришь?! — Линда отшатнулась.

— Знаю, что я говорю неправильные вещи! Конечно, нужна любовь, нужна честность в отношениях, но ты беремена. Как ты объяснишь это родителям или окружающим людям? Как ты одна будешь воспитывать ребенка?

Линда молчала, и Алисия бросилась ее убеждать.

— Арманду достоин любви, но тебе надо переступить через свою любовь, которую не вернешь, а жить — то надо! Подумай, у твоего ребенка будет все: отец, мать, куча родственников и состояние де Соза. Вы не будете отвержены. Боже, что я говорю?! — Алисия закрыла руками лицо.

— Ты правильно говоришь, — Линда погладила ее по руке.

Через месяц они сыграли свадьбу, и Арманду увез Линду в Португалию. Рождение Эдера отметили с помпой, присущей появлению наследника старинного рода, лишь Линда быстро удалилась от гостей, стараясь остаться наедине со своим ребенком. Она нежно прижимала к себе малыша и шептала.

— Мой маленький, мой Эдер, в тебе течет кровь твоего отца, она даст тебе силы противостоять всем трудностям, которые ты встретишь на своем пути. Ты будешь похож на него, и тогда я всегда буду рядом со своим Эдером.

— Эдер? Ты шепчешь это имя, — Арманду подошел к жене и наклонился над ребенком, погладив его нежную щечку.

— Я хочу, чтобы его звали Эдер.

— Эдер? Энергичное имя. Эдер Антунес Мендес де Соза. Пусть будет так.

*****

Лукас решил нанести визит дону Габриэлу, чтобы поговорить о возможных преференциях при покупке чистокровной кобылы из конюшень Брандау, и, конечно, могла появиться возможность сближения с Марией дель Кармен. После продолжительного разговора в кабинете хозяина, Лукас вышел в гостиную и наткнулся на веселых подружек, которые тут же нацепили на лица вежливое выражение.

— Добрый день, сеньориты. Вы сегодня не собираетесь на иппордом?

— Нет, на ипподром нас привел случай, а не желание поучаствовать в азартных играх.

— Для многих скачки и лошади — это не игра, а дело жизни.

— Возможно, но я не совсем понимаю, что находят мужчины в запахе лошадиного пота и сена, — Мари пожала плечиками, а Карина заулыбалась.

— А я люблю лошадей, потому что все детство провела на фазенде, где у меня был любимый жеребец Туман.

— Удивительно, но Португалия, откуда вы прибыли, славилась еще с прошлых веков знаменитой иберийской породой. Это одна из лучших лошадей мира, предки теперешних андалузов служили величайшим мировым воинам. «Это благороднейшая лошадь в мире, самая прекрасная, какая только может быть. У нее великая душа, великая храбрость и послушание, горделивая рысь, высокий галоп, и она — лучшая лошадь для короля в день триумфа», — так говорил герцог Ньюкаслский в 1667 году об андалузских лошадях. Это очень красивые животные, — Лукас завораживал своим неприкрытым восхищением, и девушки прониклись к нему уважением. — Я мог бы вас пригласить к себе на конеферму… Но нет, простите меня, я вас совсем утомил своими рассказами.

— Ничуть, — Карина с удовольствием слушала его рассуждения, — мой отец говорит, если научился управлять лошадью, то сможешь управлять женщиной.

Лукас засмеялся, а девушка сконфузилась, вникнув в суть сказанного.

— Дон Габриэл очень умный человек. Мог бы я вас, сеньориты, все-таки, пригласить на прогулку в это воскресенье?

Карина взглянула на Мари, ожидая от той ответа.

— Хорошо, вы можете заехать за нами после обеда.

— Ты держишься очень независимо, — Карина рада была предстоящей встрече, — как тебе удается скрывать собственные чувства?

— Чувства? Он интересный молодой человек, но во мне он не вызвал особых чувств, а вот тебе он понравился. Правда?

— Не могу сказать, но он меня заинтересовал. Знаешь, как это бывает: возьмешь книгу, прочитаешь одну-две страницы и пропадает интерес, а тут человек. Как я могу сказать, нравится он мне или нет после одного разговора? — схитрила Карина.

— А-а-а, тебе надо взять его за руку, заглянуть ему в глаза и поцеловать его в губы и тогда ты поймешь, нравится он мне или нет? — Мари подразнила кузину, а Карина смутилась.

— Неужели было заметно, что он мне понравился?

— Еще как!

— Я глупая, что открылась ему. Это было неразумно. Что он обо мне подумает?

****

Лусия рассеянно слушала свою подругу, поглядывая на дверь кофейни, все ее мысли были о нем. Она ждала, и как только он появился, то мир окрасился во все цвета радуги. Эдер сел за столик и устало посмотрел на девушек, вызывая на их лицах разные эмоции.

— Вам, сеньориты, все подробно рассказывать или можно опустить некоторые моменты?

— Подробно!

— Можно опустить.

— Вы определитесь.

Подруги переглянулись.

— Я могла бы справиться и сама, — Алессандра вздернула подбородок, — но после последнего нашего похода в это заведение меня там могут узнать.

— Девушке из приличной семьи не стоит подходить к такому дому, а не то, чтобы заходить туда, — Эдер вздохнул, — я видел Лауру, ту девушку, с которой я был… то есть познакомился…

— Я помню ее. С ней ты уединился в прошлый раз, — Алессандра поджала губы.

— Я узнал от нее достаточно много, — Эдер пропустил мимо ушей ее ревнивое недовольство.

— И как же? — Алессандра испытывала противоречивые чувства.

— Знаешь, милая, удовлетворенная женщина становится болтливой.

— Ах, как ты смеешь такое говорить?! — она хлопнула молодого человека по плечу.

— Она может рассказать очень интересные подробности того, как она попала в бордель, но боится. Она боится, что ее заставят исчезнуть, — Эдер продолжил рассказ, не обращая внимание на ее вопль.

— Что она рассказала? — девушка тут же переключилась на интересующую ее тему.

— Алессандра, у тебя слишком отстраненное любопытство.

— Какое?

— Тебя интересует ее рассказ не потому, что ты собираешься ей помочь, а потому что это сенсация, — Эдер был прав, но признаваться в этом Алессандра не хотела.

— Ты не смеешь меня обвинять в безразличии к судьбе этой девушки.

— Алессандра, успокойся! Эдер не хотел тебя обижать, но нам надо понимать, что конечной целью станет освобождение этой Луары, — Лусия подала голос.

— А разве я против? — Алессандра обиделась. — Ты тоже, Лусия, считаешь, что я черствый человек?

— Нет, я так не думаю, но в тебе есть любопытство. Эдер правильно говорит, что у тебя отсраненное любопыство, которое нужно журналисту.

— Теперь остается приложить сердце, — Эдер улыбнулся Лусии, встретив ее мягкий взгляд.

— Хватит меня критиковать, надо действовать. Как Лаура попала в бордель?

— Она вышла замуж по почте.

— Как это?

— Это сговор двух семей, когда девушку берут замуж, а потом вывозят туда, где живет жених. Жених, скорее уже муж Лауры, вывез ее из Польши, а потом продал в бордель. Я думаю, что это целая сеть торговли женщинами по всей Южной Америке, но узнать большее невозможно, пока не соберешь множество свидетельств или не выйдешь на людей, которые знакомы с этим делом.

— Думаешь, Каларуш участвует в этой торговле?

— Я думаю, он покупатель. Лаура сказала, что новеньких девушек ломают, очень жестоко поступают с теми, кто оказывает сопротивление. У Каларуша не один бордель, а несколько, которые различаются по цене за услуги. Лауре повезло, что она блондинка, а светленькие женщины ценятся. Ей обещали, что если она не будет послушной, то ее отдадут в бордель для пролетариата.

Девушки, столкнувшись с такой несправедливостью и цинизмом жизни, молчали. Кроме того, тематика разговора была слишком провокационной, предназначенной не для ушей благовоспитанных девушек.

— Что же делать? — Лусия испытала острую жалость к этой незнакомой девушке. — Я не знаю, что делать, даже плакать хочется от бессилия.

— Надо действовать! — Алессандра проявила большее здравомыслие. — Только как действовать?

— Я думаю, что существует организация, которая противодействует этой торговле, только не знаю, как на нее выйти, потому что, если существует преступная сеть незаконной торговли живым товаром, то обязательно найдется противоборствующая сторона. Алессандра, если ты имеешь знакомства в своей редакции, то это твоя часть работы, наша богиня справедливости, — Эдер скептически хмыкнул.

— Ты несерьезно относишься к моему желанию помочь девушкам из борделя?

— Я не особенно верю в твоё искреннее сочувствие.

Алессандра вспыхнула и вскочила из-за стола. Ее возмутило и обидело такое мнение Эдера, и похоже, что подруга тоже разделяла его точку зрения.

— Я вас оставлю на время, — и направилась в туалетную комнату, чтобы успокоиться и не наговорить им колкостей. Лусия вздохнула, провожая недовольную подругу взглядом.

— Вы не должны так критично относиться к ней. Она очень хорошая девушка, только иногда слишком прямолинейна. Вы сами расстроены? — Лусия коснулась его руки и покраснела. Он перехватил ее ладонь и задержал ее пальчики в своих.

— Я расстроен тем, что существует жестокость в различных обличиях, — ему понравился нежный жест Лусии, да и девушка ему нравилась настолько, что ему не хотелось ее разочаровать. Вернулась Алессандра, разорвав тонкую нить доверительности, которая возникла между молодыми людьми, и Лусия отстранилась.

— Алессандра, прости меня, если я обидел тебя, но ты слишком напориста.Меня не тяготит общение с Луарой, но становится постоянным клиентом борделя, я не планировал.

— Ты отказываешься мне помогать?

Эдер вздохнул.

— Ты опять пытаешься давить на меня.

— Хорошо, я не буду настаивать, но помни, что я еще не простила тебя за то, что ты оставил меня наедине с той девицей! — Алессандра недовольно взметнула подбородок.

— Тебе больше понравилось бы остаться наедине с мужчиной?

— Ты невыносим! Оставь меня в покое!

— Почему я не знал, что нарушаю твой покой?

— Вы словно ссоритесь, а причины для ссоры нет, — Лусия переводила взгляд с одного на другого. — Подумайте, зачем предъявлять претензии друг к другу на пустом месте.

— А когда у нее голова работала? — Эдер хмыкнул, вызывая очередную вспышку у Алессандры.

— Ты невыносим!

— Вам надо найти общий язык, иначе все впустую, — Лусия всплеснула руками, — прекратите, ведете себя, как малыши, которые делят игрушки.

Эдер хмыкнул, а Алессандра обиженно замолчала.

— В вашей стране, сеньориты, было отменено рабство черных, но на его смену пришло «белое рабство», не менее жестокое и даже более циничное, потому что эксплуатации подвергаются те, кого обманули подло и ввергли в пучину безысходности.

— Мне мама рассказывала, что одна мудрая колдунья сказала, что белые люди всегда жили в тени кофейного дерева, наслаждаясь прохладой, а черные трудились в поте лица, а теперь все оказались в одинаковых невыносимых условиях?

— Мудрая старуха.

[1]в 1910 году куачуковые деревья эти стали выращивать в английских колониях, и цена на каучук на мировом рынке резка упала. В результате этого каучуковая промышленность Бразилии быстро погибла.

[2] воспользовавшись крупными экономическими катастрофами, традиционная коалиция штатов Минас-Жераис и Сан-Паулу смогла в 1914 году отвоевать пост президента, на который избран был уроженец Минас-Жераиса.