глава 21

Влюбленные вышли из церкви с блаженными улыбками на устах, мир казался ярким и добрым ко всем живым существам, и особенно, к ним. Кассио прижал к себе девушку и открыто поцеловал ее, Мари смутилась, но доверчиво прижалась к мужчине.

— Ты представляешь, что мы наделали? Мой отец сойдет с ума! — на дне глаз плескалось беспокойство, смешанное с восторгом. — Где мое благоразумие?!

— Тебе страшно?

— Мне страшно от одной мысли, что он узнает.

— Ты сожалеешь?

— Нет.

— Сейчас мы пойдем к моим родителям и объявим о нашем венчании. А потом ты переедешь ко мне, — ее улыбка и сияющие глаза придали смелость Кассио.

— Нет, — Мари испуганно отпрянула, — Кассио, не торопи события, я должна привыкнуть к своему новому статусу жены. Согласись, что наша свадьба произошла при очень необычных обстоятельствах.

— Я бы сказал, что это был порыв, поэтому я тебя понимаю и готов подождать тебя.

— Спасибо. Признаюсь, что испытываю сметение от того, что вышла замуж без родительского благословения. И меня смущает все, что должно последовать за этим, — Мари покраснела, — я боюсь того, что сопутствует семейная жизнь.

Кассио понял, о чем говорит девушка и ему очень понравилось ее смущение, он поцеловал ее.

— Не бойся, я сделаю все, чтобы ты никогда не пожалела, что вышла за меня замуж.

— Давай отложим визит к твоим родителям, я должна поговорить со своими родителями, когда они приедут с фазенды. Боже, дон Габриэл будет чувствовать себя виноватым от того, что не смог уследить за мной.

— Не бойся, помни, что ты — моя жена перед богом, и я не могу жить без тебя.

— И все — таки, я должна поговорить прежде со своим отцом. Моя мама человек мягкий и думаю, что она будет на моей стороне, но отец может создать массу неприятностей. Мне надо домой, чтобы все обдумать, — она окинула взглядом улицу в поисках экипажа.

— Неужели ты покидаешь меня? И даже поцелуй не станет подарком на нашу свадьбу?

— О! — она с жаром ответила на его объятия, потом выровняла дыхание и улыбнулась. — Нам надо столько узнать друг о друге, что не хватит жизни. Но не будем торопиться, и сегодня ночью в своей пастели я буду думать о тебе.

— Ты наказываешь меня за поспешность, — вздохнул Кассио. — Хотя ты моя жена, но отказываешь мне в близости?

— Кассио, я хочу, чтобы все остальное было сделано правильно, — оа направилась к подъехавшей коляске.

— Стой!

— Что? Вот я стою и что? — Мари удивленно застыла, оглядывась на оставшегося стоять на месте, Кассио.

— Ты скоро будешь моей! Вот увидишь!

— Конечно, — она выдохнула и покачала головой. — Как только я поговорю с родителями.

— Хорошо, хорошо, — он помог ей сесть в экипаж и сел рядом, — но мы поедем самой длинной дорогой, и в темноте экипажа ты наградишь меня поцелуем.

*****

Необычное поведение Лукаса беспокоило Карину настолько, что она не заметила взбудораженное состояние Мари, которая односложно отвечала на вопросы и тут же скрылась в своей комнате. Карина измучилась, делая предположения относительно странного заявления поклонника о том, что он недостоин ее: «Неужели с ним что-то случилось или он решил, что ему нужна другая. О, боже, неужели он влюбился в другую девушку и теперь находит ее общество приятным, а меня отодвинул на второй план? Разве можно так мучить неопределенностью?»

— Вы были так заняты, что позабыли обо мне?

— Я не забывал о вас, но я был занят. К сожалению, дела идут не так, как хочется. Один из племенных жеребцов стал прихрамывать, пришлось снять его с забегов.

— О, мне жаль, что так получилось.

— Да, это лучший конь в моей конюшне, но его надо лечить.

— Вас еще что — то беспокоит? — Карина была очень проницательна. — У вас очень озобоченный вид.

Лукас вздохнул, решая, стоит ли говорить о своих проблемах открыто или нет.

— Вас не должны беспокоить мои финансовые трудности. Я сам смогу справиться с ними и поднять свой конезавод на высокий уровень.

— Значит, проблемы существуют. Из-за больного животного? — Карина решила выяснить все до конца. — Лукас, я могу вам помочь?

— Если только выразите сочувствие.

— Почему у меня есть ощущение, что вы не договариваете? Я не легкомысленная девчонка, которая ничего не понимает и интересуется только нарядами и поклонниками. Я готова выслушать вас и помочь. Мой отец всегда говорил, что только в сложной ситуации можно найти друга на всю жизнь, а я могу добавить и настоящую любовь.

— Ваш отец прав, — Лукас склонил голову, целуя руку девушки, — но я мужчина и должен найти выход самостоятельно. Но вы правы, я должен освободить свою душу, потому что хотел выгодной женитьбой поправить свои дела. Когда я ухаживал за вашей кузиной, передо мной стояла меркантильная цель. Вы не смотрите на меня с презрением даже тогда, когда услышали правду? — он с надеждой на прощение заглянул ей в глаза. — Но все изменилось, когда я понял, что влюблен, вот только не в Мари, а в вас. Мне очень хочется, чтобы вы поверили мне. Я избегал вас некоторое время, старался отдалиться, не смея обидеть, но не могу находиться далеко. Почему вы молчите, Карина? Не молчите и не смотрите на меня с укором. Это невыносимо осознавать, что потерял вас.

— Я не знаю, что и думать, Лукас. Но человек вряд ли признался в своих неблаговидных целях, если бы не исправился, — Карина кротко посмотрела на Лукаса.

— Я люблю вас, я могу положить перед вами свое сердце, но не могу сделать предложение руки, не имею морального права.

— Почему же?

— Я почти банкрот, и не хочу, чтобы у вас возникла мысль, что между нами возможен брак по расчету, — он встал, еще раз поцеловав ее руку, вышел из комнаты. Карина разочарованно вздохнула.

*****

Поздно вечером, сидя за письменным столом, Лукас вспоминал все слова, что были сказаны в раговоре с Кариной, и его охватило отчаяние. Быть на грани банкротства и понимать, что встретил девушку, с которой хотел прожить всю оставшуюся жизнь, все это было тяжким грузом. Он вздохнул и отложил документацию, которую просматривал.

— Стаси, принеси кофе, — он и не задумывался, что его просьба будут истолкованы иначе, но Стаси принесла горячий напиток и прижалась к его спине.

— Лукас, вы помните, как разрешали мне называть вас просто Лукасом?

— Спасибо за кофе, но не стоит меня беспокоить воспоминаниями под любым предлогом.

— Я очень переживаю за вас. Поверьте, хозяин, я могу облегчить ваше душевное состояние. Я могу, — она стянула с плеч платье, дразня мужчину. — Вспомните, хозяин, как я дарила вам наслаждение. Мы были счастливы.

— Немедленно уходи! Стаси! Немедленно вон!

Девушка отошла к двери, но настойчиво продолжала стоять, ожидая одного только знака, чтобы вернуться.

*****

Алессандра была занята написанием статьи, но для того, чтобы она попала в редакцию, девушке нужно было отправиться в город. Она еще раз пробежала глазами строчки своей статьи: «Так попадают в бордели женщины? Они разыскивают своих жертв на бульварах и улицах, посещают больницы и намечают тех девушек, которые по выздоровлении будут находиться в затруднительном положении, тщательно скрывая свое ремесло, обращаются к намеченным ими жертвам с предложением доставить прекрасное место и хороший заработок в другом городе. Нередко также путем объявления в газетах и обращения в справочные конторы они вызывают девушек и женщин, желающих получить места буфетчиц, экономок, горничных, бонн и т. п., или просто публикуют, что ищут девушку на честное, хорошо оплачиваемое место. И вот девушка, лишенная всяческой поддержки, без документов и денег в чужой стране, жестоко обманута и брошена в руки безжалостного торговца живым товаром…» Все написанное было рассказом Лауры, которая служила в доме Брандау, но теперь встала необходимость переслать статью в город. Алессандра нашла свою мать на кухне, дающей распоряжение прислуге.

— Мама, мне хотелось бы побывать в городе.

— Зачем?

— Посетить магазины, портниху…

— Алессандра, не морочь мне голову. Что у тебя в руках? — зоркий взгляд матери выцепил записанный мелким текстом листок бумаги. — Ты не бросила заниматься писаниной? Как ты собираешься жить дальше, если будешь все время сидеть в редакции?

— Мама, я хочу быть репортером, а репортеры всегда находятся на месте событий.

— Это опасно, — Велма вспомнила рабочие волнения в городе и действия полиции. Она протянула руку, предлагая дочери поделиться тем, что та написала.

— Да пусть меня другие боятся, — Алессандра, помявшись, дала прочесть статью. Велма внимательно изучила то, что было написано.

— Глупая ты еще, истина в том, что бояться надо того, кто тебя боится, потому что тогда он может пойти на крайности. Твоя статья затрагивает Каларуша, а я знаю этого человека. Он опасен. А ты связалась с кайотом — злобным и трусливым. И поэтому ты будешь сидеть на фазенде, пока в твоей голове витают бредовые идеи исправления мира.

— Мне надо отправить статью в газету. Можно я отправлю кого-нибудь с фазенды?

— Нет, я не хочу подвергать опасности ни одного человека.

— А если попросить отца?

— Отца? — Велма вскинулась — Нет, твой отец занят тем, что ничего не делает, поэтому он тебе ничем не поможет.

Алессандра посидела, задумавшись над словами матери.

— Мама, почему отец всегда так холоден, словно он не любит меня? Он всегда отстранен и недоволен?

— Он просто такой человек, не склонный к проявлению чувств, — Велма с осторожностью говорила о Виторио, чтобы у Алессандры не возникли еще вопросы.

— Нет, он чужой.

— Не подходи к нему. Алессандра, дай слово, что ты будешь внимательна и осторожна с отцом.

— Хорошо, но я все равно не понимаю, — Алессандра не могла долго задерживаться на одном, погружаясь в неприятные темы. — Мама, я не могу просто сидеть в поместье, ничем не занимаясь. Это зря потраченное время.

— Займись хозяйственным планированием и управлением фазенды. Тебе придется брать управление в свои руки.

— О! Я не расположена к такому роду деятельности.

— Тогда найди себе подходящего мужа, который сможет освободить тебя от этой обязанности. Обрати внимание, я сказала — обязанности. Ты будешь обязана поддерживать наше поместье в хорошем продуктивном состоянии, потому что это твое наследство.

— Мужа? Я не хочу выходить замуж! Муж — препятствие моей мечте.

— Мечте? Расскажи — ка подробнее о своей мечте. Репортер местной газеты — это мечта?

— Нет, мама, — глаза Алессандры загорелись, — я хочу поехать в Европу учиться, потому что там разрешено женщинам учиться в университетах, я хочу объехать весь мир, чтобы увидеть, как живут люди в других странах. Да, и работать в газете, но в крупных изданиях.

— Сейчас в Европе идет война, поэтому ни о какой учебе нет речи, — категорически заявила Велма.

— Мама, можно поехать в Америку!

— Где ты видела хотя бы одну женщину, которая работала в газете?

— Элизабет Тимоти[1]. Они с мужем выкупили «Газету» у Бенджамина Франклина[2]. Именно Элизабет держала бизнес «на плаву», была печатницей и журналисткой, даже открыла книжную лавку.

У мадам Тимоти деловая хватка была лучше, чем у ее мужа. Вот! Я тоже хочу стать такой же успешной женщиной. Я могу назвать еще несколько имен женщин, добившихся успеха.

— Я верю тебе, — мать остановила Алессандру. — Но к этому вопросу вернемся позднее.

— Когда?

— Алессандра, твоя печатница была замужем и имела детей. Вот выйдешь замуж, сможешь воплощать свои идеи, советуясь с мужем, — отрезала Велма.

— Значит, мне надо выйти замуж?

*****

Лукас сидел за столом, наполнив уже второй бокал вина, и раздумывал над сложившемся положением. Дела из вон рук плохо, и болезнь Счастливчика стала последней каплей в куче проблем.

— Как жаль, что я не смогу стать счастливым рядом с прелестной Кариной. Я не мог обманывать ее относительно своего положения, но вот я все рассказал, и ее родители никогда не согласятся на наш брак, и Карина думает, что я хочу поправить свое положение, заполучив ее приданное, — Лукас вздохнул, и встал, качнувшись от выпитого.

— Лукас, как вы себя чувствуете? — Стаси оказалась рядом, поддерживая его за руку.

— Почему? Почему ты опять оказалась здесь, Стаси?

— Я волнуюсь. Пойдемьте, я помогу вам раздеться, — она предложила ему свое плечо.

— Я не настолько пьян, чтобы раздеватья с помощью прислуги.

— Не прислуги, а влюбленной женщины, — Стаси намеренно уточнила, чтобы Лукас понял, что она готова на все, — Лукас, женщина может утешить мужчину.

— И каким же образом? — Лукас хмыкнул, падая на пастель.

— Самым известным способом, — Стаси склонилась над лежащим мужчиной, развязывая его галстук и расстегивая рубашку, — любимый мой...

Навязчивая привязанность Стаси иногда раздражала, а иногда и могла стать бальзамом для душевных ран. Когда — то Лукас уступил своему желанию и ее настойчивой любви, и Стаси оказывалась в его пастели, лелея надежду стать его женой. Если бы Лукас был более твердым и уверенным в своих привязанностях, то вряд ли она смогла бы стать его утешением, но сейчас он находился в подвешенном состоянии и готов был принять любую поддержку, поэтому уступил, целуя девушку и погружаясь в теплое и податливое тело.

— Уходи, — он откинулся на подушки, удовлетворив свое желание, — уходи, я не хочу, чтобы моя мать видела, как ты выходишь из моей комнаты.

Послушная Стаси, поцеловав мужчину, выскользнула из-под одеяла.

— Стаси, ты не должна рассказывать, что происходит между нами. Поняла?

— Да, Лукас, я счастлива, что ты не гонишь меня. Мне прийти ночью?

— Не знаю, не стоит.

— Я приду, — девушка исчезла за дверью, а Лукас стал одеваться, намереваясь поехать в город.

****

Тихая заводь манила своей тишиной, которая была необходима Лусии. После разговора с подругой, ей казалось, что у нее в душе пустота, а уединенность этого места была бальзамом для раненного сердца.

— Лусия, — он подошел очень тихо и положил руки на ее хрупкие плечи, — бесценная моя…

— Не касайтесь меня! — она вздрогнула и отодвинулась.

— Я рад тебя видеть…

— Не лицемерьте! И не прикасайтесь ко мне! — она старательно всем своим тоном и поведением держала дистанцию.

— Любимая…, — недоумение отразилось на его лице и в интонации голоса. Лусия порывисто обернулась и замахнулась. Видимо, она хотела наградить его пощечиной, но Эдер отклонился, девушка потеряла равновесие и, полетев прямо ему на руки, зарыдала.

— Все, успокойся! Не трепыхайся, словно птица. Что случилось? Почему ты встречаешь меня не поцелуем, а пощечиной? — он прижал девушку к себе.

— Не смейте меня обнимать! Вы должены быть рядом со своей невестой, а не со мной! Ведь вы сделали ей предложение!

— Какое предложение? Какая невеста?

— Отпустите меня! — он разжал руки, и девушка отшатнулась, размазывая слезы. — Пропустите меня!

— Нет! Мы с тобой поговорим, ты объяснишь мне, в чем дело, — он не давал ей возможности уйти, вставая на ее пути.

— Ах, так! — Лусия заметалась у кромки воды. — Не подходите ко мне!

— Любимая…

— Не называйте меня так! У вас другая любовь! — в отчаянии она шагнула на ствол дерева, который завис над водой.

— Осторожно, Лусия! Все, я стою, я не буду приближаться, только остановись! — он понаблюдал за ее попытками держать равновесие, и улыбнулся. — И долго ты будешь там стоять?

— Сколько захочу, столько и буду стоять!

— Тогда объясни, чем я тебя обидел? Что за сцена ревности?

— Что? Сцена ревности? Вот еще! — она взмахнула руками и чуть не свалилась вниз.

— Тогда давай, бесценная моя, не сходя с этого места, ты выскажешь мне все, что думаешь обо мне, чтобы я мог понять, что происходит.

Лусия помолчала, гордо отвернувшись от молодого человека, потом не выдержала.

— Я знаю, что вы сделали предложение Алессандре. Как вы можете поступать так бесчеловечно с моими чувствами? Вы играете мной, убеждаете в своей любви, а потом делаете предложение другой! Не будьте таким жестоким, уходите!

— Лусия, я не делал предложения Алессандре. Клянусь небом и землей, что люблю тебя, — он подошел к дереву, не обращая внимания на свои промокшую в воде обувь. — Моя бесценная, мое сокровище, давай сейчас обручимся, чтобы у тебя не осталось ни капли сомнения.

Глаза девушки расширились то ли от удивления, то ли от радости, и она потянулась навстречу протянутым рукам мужчины, но внезапно остановилась.

— Ах, какая неловкая ситуация! Выходит, что я заставила тебя сделать мне предложение! — она опять перешла на "ты".

— Точно, — он подхватил ее на руки и понес на солнечную поляну. — Мне понравилась твоя сцена ревности.

— Почему ты смеешься надо мной?

— Я люблю тебя и хочу услышать твое признание любви, — он поставил ее на ноги, сорвал луговой цветок и обмотал им ее палец. — У меня нет с собой кольца, но этим цветочным колечком я обручаюсь с тобой и признаюсь в бесконечной любви к тебе.

Лусия затаила дыхание, слушая эти слова, потом сделала тоже самое.

— Я тоже люблю тебя.

*****

Кассио летел на крыльях восхищения своей молодой женой, и даже ее отказ выполнить свой супружеский долг не показался ему чем-то неестественным из-за того, что она казалась ему воплощением невинности и благородства. Ее страх перед физическим подтверждением их брака был им оправдан. Он мечтал о ней, почти уверенный в своей любви. Теперь недорогие колечки, которые были куплены в ближайшей лавке перед венчанием стали символом их неожиданно вспыхнувших чувств. Он зашел в дом и застыл в гостиной, увидев мирно сидящих Нину и родителей.

— Здравствуй, милый! Я так соскучилась по тебе, что не выдержала и спустилась вниз, чтобы поговорить с родителями.

— Спустилась вниз? Соскучилась? Что происходит? — Кассио заподозрил неладное.

— Кассио, сынок, Нина переехала к нам, и теперь ты должен относиться к ней, как к своей будущей жене.

— Любимый, я хотела поселиться в твоей комнате, но твои родители сказали, что до свадьбы я буду жить в гостевой.

— Отец, мама, что вы делаете? Я не собираюсь жениться, и вы не можете заставить меня это сделать против моей воли!

— Ах, я же говорила, донья Ана, что лучше бы я сразу стала жить в его комнате, и я смогла бы его убедить жениться быстрее.

— Нина, я не могу позволить, чтобы вы жили, как муж и жена, не будучи венчанными. Это недопустимо.

— Мы уже живем, а вы закрываете на это глаза, — Нина недовольно сверкнула глазами.

— Лгунья! Можно обмануть весь свет, но не самого себя и бога! Я к тебе не прикасался, и ты это знаешь! — Кассио вспылил в ответ на такую наглость.

— Ты опять начинаешь обвинять меня в обмане, а совсем недавно здесь наверху уговорил меня опять уступить, как настоящий влюбленный. Донья Ана, разве вы не помните, как долго мы были с вашим сыном наедине в его комнате? — Нина в слезах выскочила из гостиной.

Ана растерянно присела на диван, посмотрев на мужа. Антенор, хранивший молчание, вздохнул и подвел итог.

— Никогда не думал, что мне придется поверить в непорядочность собственного сына. Мне казалось, что жизнь научила меня разбираться в людях, что я был хорошим отцом для тебя, но я разочарован.

— Отец, не говори так.

— Тогда женись на Нине. Иначе я сочту тебя негодяем, обманувшем доверие девушки и мое.

— Я не могу.

— Что значит, не можешь?

Кассио уже был готов рассказать о своей женитьбе на Мари, но, помятуя о своем слове молчать, лишь покачал головой.

— Я не могу.

— Разве ты не видишь, что Нина без памяти в тебя влюблена, поэтому и нарушила правила, — Ана попыталась воздействовать на его былые чувства к Нине, но все было безрезультатно — Кассио отказывался.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — Антенор вспылил. — Продолжать связь с Ниной и утверждать, что не прикасался к ней — это верх цинизма.

— Отец, почему вы не верите мне, а верите каждому ее слову? Я в отчаянии, пытаюсь найти поддержку в вашем лице, но вы не слышите меня! — Кассио был изумлен тем, как легко Нине удалось повлиять на его родителей.

— Я уверен, что Нина не может оговаривать себя! Разве девушка может играть собственной репутацией таким образом? Нет! Это слишком! Мы должны назначить свадьбу.

— Я не женюсь! — Кассио развернулся и направился в свою комнату.

— Вот в кого ты такой упрямый! — Ана потерла лоб и, налив в стакан воду, выпила таблетку от головной боли. — Он ведет себя, как безумный.

— Мужчина, загнанный в угол, способен на любое безумство, — Антенор сокрушенно покачал головой.

******

Для Велмы этот день был почти поворотным моментом в ее жизни, потому что она воспринимала ужин в доме Линды знаковым событием, как возвращение к семье, к самой себе через долгое-долгое время. Матеуш не отступал ни на шаг от нее, готовый помочь в любой момент, а Алессандра с Лусией шли следом.

— Я волнуюсь.

— Не стоит, вас ждут. Ваша сестра хороший человек и любит вас, — Матеуш склонился к женщине и поцеловал ее руку. — Все будет хорошо.

— Да, конечно, — они прошли в гостиную, где их ожидали хозяева фазенды.

— Велма, — Линда почти бросилась к ней, — я рада твоему приходу.

Она обняла подругу, поцеловала, потом с улыбкой представила ей своего мужа. В гостиную вошел Эдер, взглянув на Лусию, улыбнулся, и подошел к матери.

— А это наш сын — Эдер де Соза.

Велма побледнела, пол качнулся и уплыл из-под ног.

— Странная реакция на меня, — Эдер подхватил ее на руки. Когда она очнулась, то поняла, что лежит на диване, а ее руку крепко сжимает Алисия, которая сидит рядом с ней. Велма растерянно посмотрела на сестру, на Линду, стоящую рядом, на обеспокоенные лица присутствующих и остановила взгляд на молодом человеке.

— Эдер?

— Да, меня зовут Эдер, — он узнал в ней ту странную женщину у озера, но не стал акцентировать. Его немного смущало ее поведение, узнать же о его причине он не посмел.

— Простите меня, мне стало дурно… — Велма поднялась, не отрывая глаз от молодого человека, потом смешалась.

— Наверно, от жары, — Алисия помогла ей выйти из затруднительного положения.

— Да, душно, но все невероятно… — она еще раз взглянула на Эдера, потом встала. — Не беспокойтесь, все хорошо. Очень приятно познакомиться с твоей семьей, Линда.

— Прошу всех к столу, — Арманду, как хозяин, пригласил всех в столовую. На Велму действовало присутствие Эдера, но и отказать себе в наблюдении за ним Велма была не в состоянии. Иногда она заставляла себя отвести взгляд, чтобы не смущать парня. Разговор за столом шел на разные темы, но она не могла сосредоточиться, что Матеушу пришлось напомнить ей касанием руки быть внимательнее.

— Ваша фазенда процветает, плантации дают хороший урожай?

— О, да. Поместье прибыльное, лишь бы цены на кофе не опустились еще ниже, — мужчины сразу нашли общий язык, а Велма обменялась понимающими взглядами с Линдой и Алисией.

— Я думаю, мы будем часто встречаться, как в детстве и юности, ведь как, Велма? Пока обустраивается наш городской особняк, мы поживем здесь, да и позже, переехав в Салвадор, мы будем часто сюда возвращаться. Эдер, ты осмотрел окрестности? — Линда посмотрела на сына и перевела взгляд на Велму. — Велма, ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, — неожиданно она радостно улыбнулась, — сегодня я счастлива, как в юности. Эдер, тебе понравились наши места?

— Да, красивые места, очень много уединенных уголков, — его еле заметная улыбка и мимолетный взгляд на девушек были сразу замечены Линдой. Она присмотрелась, пытаясь определить, кем именно интересуется ее сын, но не смогла.

— Донья Велма, почему вы называете местный водоем озером любви? — Эдер не подозревал, что его слова могут взбудоражить женщину, потому что его целью была Лусия, с которой он не сводил глаз.

— Потому… потому что это место свиданий влюбленных, — Велма смутилась.

— Я так и думал, более красивого места я еще не видел. Тем более удивительно, как живя в таких местах, некоторые бесшабашные девушки не впитали в себя его романтичность.

— Эдер, эта колкость в мой адрес? — Алессандра заулыбалась. — Знаешь ли, если это видишь изо дня в день, то всякие впечатления сглаживаются, если не приедаются, чувства притупляются и хочется чего-то новенького, чтобы разнообразить свою жизнь.

— Ты говоришь слова, свойственные мужчине, — Велме не нравилось такое отношение дочери к своей жизни.

— И не только слова. Думаю, Алессандра и мужскую одежду примеряла, — парень насмешливо улыбнулся. — Или нет?

— А спокойно посидеть за столом за приятной беседой тебе невозможно? Не стоит из каждого семейного ужина делать представление, — один недовольный изгиб брови Арманду, и очередная острота Эдера повисла в воздухе. Алессандра пожала плечиками, чувствуя свою победу в этом словесном поединке.

— Я слышала, что Алессандра хочет учиться в университете наравне с молодыми людьми? — Алисия обратилась к рыжеволосой красавице. — Это так, Алессандра?

— Да, я считаю, что женщины ничуть не глупее мужчин и вполне могут учиться и работать не менее успешно, чем сильная половина человечества. Я хочу учиться, но мама хочет, чтобы я вышла замуж.

— Одно другому не мешает, можно найти бы золотую середину, — Эдер скрыл свою усмешку, когда перевел глаза на Лусию.

— Если муж уважительно относится к желаниям жены, в противном случае он может и запретить заниматься всем, кроме домашнего хозяйства, — Лусия ответила на прямой взгляд молодого человека, но не выдержала и смутилась.

— И будет прав. Женщина должна следовать правилам нашего общества и своему назначению, — Арманду вел себя, как истинный аристократ, уверенный в своей правоте.

— Чем же тогда свободная женщина из приличной семьи отличается от рабыни, если и у той и другой есть свое назначение, а значит, она ограничена в своих правах? — Алессандра пожала плечами.

— Именно в назначении и есть различие.

— В чем же ее назначение, дон Арманду?

— В любви в общем смысле, если же говорить более конкретно, то в рождении детей, — граф совсем не шутил, его взгляды на место женщины были довольно традиционные.

— Фи, дон Арманду, как это некрасиво звучит.

— Зато по существу.

— Любовь к мужчине, любовь к ребенку — разве все это некрасиво? Дон Арманду прав, в том, что все это женская сущность. Но современные женщины забывают, что рождены для поддержания жизни, — Велма посмотрела на свою дочь, слово эти слова относила в первую очередь ей.

— Если женщинам дать одинаковые с мужчинами возможности, потом они затребуют одинаковые права, и мы придем к постепенному, хотя и медленному вымиранию, — Арманду закончил свою мысль, а его сын подавил в себе желание съехидничать.

— О, давайте за столом поговорим на более легкие темы, чем место женщины в обществе, — Алисия отвлечь внимание от Алессандры, думая, что чрезмерное внимание может ее смутить, но не тут — то было. Девушка обладала изрядной смелостью суждений.

— О том, как современное общество эксплуатирует женщину? Нет, использует ее женскую сущность, — Алессандра обиженно надулась.

— Алессандра, разве это смена темы? — ее мать покачала головой, а Алисия рассмеялась.

— Велма, твоя дочь очень похожа на тебя. Тот же бунтарский характер, прямолинейность и неуемное желание добиться результата.

— Неужели я была такой?

— Очень похожа, — Линда тоже заулыбалась.

[1]Одна из первых женщин, занимавшихся печатным делом в американских колониях

[2]политический деятель, дипломат, учёный, изобретатель, журналист, издатель, масон. Один из лидеров войны за независимость США.