глава 30

Через неделю состоялось венчание Габриэла и Алисии в одной из городских церквей, на котором присутствовали лишь родственники жениха. Но это не омрачило радости Алисии, которая с любовью смотрела на своего возлюбленного и была готова идти за ним на край света. Линда была счастлива, чтоприобрела сестру, о которой мечтала, лишь Антенор, сопровождавший новобрачных в целях безопасности был мрачен и неразговорчив. А потом зашли в местный небольшой ресторан. Алисия, небывавшая в подобных заведениях, с любопытством осматривала окружающую обстановку и блюда, которые они заказали.

— Это же фейжоада[1]

— Конечно, мы же в Бразилии, а не в другой стране, — Габриэл с любовью наблюдал за восторгом своей молодой жены, потом заметил мрачность Антенора.

— Друг мой, Антенор, я сегодня счастлив и мне очень жаль, что ты не можешь быть рядом со своей любовью.

— Тебе надо набраться терпения, ведь уже в Государственный Совет поступил проект закона об полном отмене рабства, — посоветовал дон Джильберту.

— Что это такое?

— Закон, который обсуждается не первый год. Могу сказать, что аболюционистское движение стало сильным, как никогда, и республиканская партия одерживает победу. Даже наша регенша Изабелла — пламенная аболюционистка и ратует за отмену рабства.

— И сколько времени подождать, пока этот закон будет подписан? — нетерпеливо поинересовался Антенор.

— Не знаю, возможно, несколько месяцев, а может, недель. В печати, в парламенте идет обсуждение этого вопроса и его уже нельзя игнорировать.

— Я и дня не могу ждать, как представлю мою Аниту в руках дона Рафаэла. Я хочу предложить ей уйти со мной и поселиться в штате Сеара, где отменено рабство. Там сеньор Сан-Марино не сможет нас достать.

— Ты решишься на побег? — Габриэл волновался, что отъезд главного свидетеля сделает невозможным возврат его поместья, но отговаривать Антенора не посмел.

— А что мне остается делать? Вы не беспокойтесь, дон Габриэл, я выполню наш с вами уговор, но я должен вырвать Аниту из рук этого тирана.

— Мы с Алисией едем на фазенду Сан-Марино, чтобы сообщить о нашей свадьбе, и могли бы передать Аните твои слова.

— Я напишу, попрошу о встрече, и мы уедем. Я отвезу Аниту в Сеару и вернусь, чтобы отомстить дону Рафаэлу, — он посмотрел на Алисию. — Извините, сеньора Алисия, но ваш отец должен получить по заслугам.

— Признаюсь, что мне очень тяжело, но мой муж пострадал от действий моего отца.

*****

Рафаэл ожидал Аниту с большим нетерпением, походил по комнате, оценил сервировку стола и интимную обстановку, и резко обернулся на звук открываемой двери. Анита стояла в нерешительности, ожидая приказа хозяина.

— Мне надоели твои платья, похожие на мешок. Смотри, — он указал ей на лежащее на пастели платье из розового муслина, — переоденься.

— Это же платье для сеньоры.

— Я хочу, чтобы ты примерила его.

Анита подошла к платью, благоговейно погладила тонкий материал, и обернулась.

— Вы будете смотреть, как я переодеваюсь.

— Ну, хорошо, я отвернусь, — он взял бокал вина и сел спиной к Аните, — переодевайся.

Он наблюдал за переодеванием в серебряном канделябреи, хотя отражение было очень искаженным, но сам факт присутствия полуобнаженной женщины вызывал в нем сильное нетерпение.

— Я готова.

— О, ты красива и выглядешь, как настоящая сеньора, — он восхитился преображенным видом Аниты. Девушка была прекрасна и полна достоинства в этом дорогом платье. Он подал ей руку, приглашая к столу, а Анита взглянула на дона Рафаэла, замечая пораненную губу и небольшой синяк под глазом.

— Что с вами произошло? Откуда следы на вашем лице, словно после драки?

— Скорее после рыцарского турнира.

— После чего?

Он посадил ее за стол, но она не притронулась к еде, не зная, как пользоваться многочисленными приборами.

— Сегодня ко мне приходил Антенор.

Сказанное, как бы между прочем, взволновало Аниту настолько, что она напряглась и отложила бокал вина, молча ожидая дальнейших слов хозяина.

— Он не перестает надеяться, что я ему тебя отдам. Приходил и предлагал выкуп. Почему ты молчишь?

— И что вы ответили?

— Правду, которая состоит в том, что ты предпочла ему своего хозяина, — он засмеялся, — особенно его задело то, как ты стонешь от удовольствия в моей постели… Он не ожидал, что ты окажешься обыкновенной потаскушкой.

Анита вспыхнула от ненависти и, вылетев из-за стола, подскочила к дону Рафаэлу, дала ему пощечину.

— Черт! Дрянь, что ты себе позволяешь!?

— Вы же хотите, чтобы я выглядела, как сеньора, так и получайте пощечину за оскорбление, как от сеньоры! Не нравится? Сдерите с меня ваше платье и прикажите выпороть меня, как рабыню! — она задрала подбородок, глядя снизу-вверх на вставшего над ней хозяина, но не отступила.

— Ты дождешься, и я последую твоему совету, чтобы сбить твою спесь!

— Я буду счастлива, потому что опять окажусь на своем месте, и ваша семья не будет смотреть на меня с нескрываемым презрением.

— Вон отсюда, пока я окончательно не рассердился!

Анита выскочила в коридор и побежала вниз, забыв, что не забрала свое платье. В гостиной она наткнулась на донью Марию, которая оглядев девушку с ног до головы, с ненавистью накинулась на нее.

— Потаскушка! — очередное оскорбление ищеку Аниты обожгла пощечина. Девушка всхлипнула и побежала прочь, закрывая лицо от стыда.Она бежала в деревню, встречая осуждающие или завистливые взгляды негритянок, а забежав в хижину, упала на постель и зарыдала.

— Что это на тебе? — Маура подозрительно рассматривала господское платье. — Откуда на тебе платье сеньориты? Отвечай немедленно!

— Я … не могу сейчас объяснить. Не сейчас, — сквозь слезы отказалась Анита.

— Нет, сейчас!

— Бабушка, как я могу объяснить тебе то, чего сама стыжусь?

Маура застыла в изумлении, поняв, что имеет в виду ее внучка.

— Злобный Эшу добрался до тебя! А ты? Ты зачем напялила на себя это платье? Зачем уступила ему? Разве я тебе не говорила, что нельзя близко подпускать этого негодяя? — Маура схватила попавшуюся под руку хворостину и ударила внучку. — Ты вывалила себя в грязи, от которой сложно отмыться! Зачем? Зачем надо было губить себя?

— Бабушка, прости меня! Я не могла иначе, не могла! — она подняла руки, защищаясь от хлестких ударов, которыми наказывала ее бабка. Не выдержав напора бабки выскочила на улицу и побежал прочь.

******

«А ты сгниешь в тюрьме по обвинению в убийстве сеньоры ди Кошта» — опять в памяти всплыли обещания дона Рафаэла. Его вызвали в полицию для очередного допроса и задавали одни и те же вопросы, но Антенор молчал о том, что произошло в ту ночь около пальмовой аллее. Тогда ночь была темной и беспокойной, он пошел вслед за доньей Каталиной, чтобы убедить ее уехать с фазенды. Его не интересовали дивиденды от будущей сделки, потому что он понимал, что любое соучастие с хозяином в аферах отдалаяет его от Аниты и дает все большую власть дону Рафаэлу. Он не понимал, зачем эта сеньора вдруг направилась к пальмовой аллее, возможно, у нее была назначена встреча или любовное свидание, но с кем? Ее светлое платье мелькнуло в темноте и исчезло, Антенор оглянулся, выискивая глазами фигуру женщины, но ничего не увидел, кроме нескольких факелов, горящих у хозяйственных построек. Он направился в сторону конюшен, и увидел, как Каталина осмотрелась, ожидая, когда к ней подойдет Эдер.

— Вам что — то нужно, сеньора?

— Я хочу побольше узнать об одном человеке, чтобы легче было им манипулировать или уничтожить. Знаешь ли, знания помогают выжить. Тебя зовут Эдер?

— Да, сеньора. О ком идет речь?

— О тебе! Значит, это все из-за тебя. Очень интересно посмотреть на предмет воздыхания хозяйской дочки, — Каталина усмехнулась, медленно обходя стоящего перед ней парня. Для нее он был всего лишь вещью, которая вызвала интерес, она даже позволила себе взять его за подбородок и, поворачивая голову, осмотреть. В ее движениях было столько презрения, что Эдер отклонился от нее.

— Что вам нужно от меня, сеньора?

— Ты рискуешь, парень. Но именно ты поможешь мне выиграть эту схватку с доном Рафаэлом. Ненавидишь своего хозяина? Вижу по твоим глазам, что ненавидишь. Почему молчишь?

— Считаете, что я буду вам подчиняться?

— У тебя есть выбор? — ее смех был похож на колокольчик, она потрепала парня по щеке. Эдер вспыхнул и, перехватив ее руку, потащил ее к дому.

— Отпусти меня, наглец! Отпусти! Боже, ты настоящий дикарь! — она вырвала руку. — Не смей ко мне прикасаться!

— Что вы хотите?

— Да ты, настоящее животное! Красивый и притягательный зверь, — сопротивление парня заводило женщину до предела. — Как тебе хозяйская дочка? Велма так сильно, так отрешенно влюблена, а ведь ее отец и не догадывается о маленьком сумасшествии любимой дочурки. Что будет, если он узнает? Что будет с тобой? — она опять засмеялась. — Он просто поджарит тебя на медленном огне. Ах, Велма, Велма, ты дала мне в руки такой козырь, а ты… тебя даже жалко. Необходимая жертва!

Каталина получала удовольствие от безграничной власти, которую получила волей случая, и теперь смаковала все свои выгоды.

— Вы хотите сказать, что ваши проблемы — это мои проблемы? И что я должен сделать?

— Довести до конца флирт с хозяйской дочкой, ты же меня понял? Все должно иметь свое логическое завершение, даже любовное приключение, поэтому сделай ее своей женщиной в полном смысле, а я сумею преподать дону Рафаэлу болезненный урок. Почему ты так смотришь на меня? Ты не работаешь бесплатно? Я дам тебе столько денег, что ты сможешь купить себе свободу или просто сбежать отсюда и начать жизнь совсем в другом месте. Ты получишь весь мир, стоит только удовлетворить желание избалованной девчонки.

— Вы меня покупаете или шантажируете?

— Ха-ха-ха, да ты не глупый парень! — Каталина удивилась, видимо не ожидая от раба такого подхода к ее предложению.

— Да, я страдаю разумностью. И моя разумность говорит мне, а не послать ли эту сеньору, которая хочет сделать из меня подлеца, подальше со всеми ее предложениями.

— Не хами! — у Каталины сверкнули глаза от предвкушения хорошего поединка. — Я умею объезжать непослушных жеребцов. Если ты так умен, уясни свою выгоду в моем предложении, а не бросайся словами, — она еще что — то прошептала на ухо парня, что Антенор не услышал, но Эдер отшатнулся и оттолкнул от себя женщину.

— Загадайте свои желания своему святому, и лучше, все — таки, более приличные.

Где-то в темноте послышалась возня, которая спугнула всех, и Антенор отвлекся.

*****

Донья Мария позвала управляющего, чтобы дать указания по приобретению необходимых предметов быта в городе, но ее в большей степени интересовал другой вопрос.

— Сеньор Жоакин, я хотела бы с вами поговорить.

— Да, конечно, сеньора.

— Вы доверенное лицо моего мужа, и, следовательно, должны знать многое, что происходит в доме, — донья Мария немного помялась. — Я хотела бы знать, мой муж водит рабынь в свой кабинет?

Жоакин растерялся под напором хозяйки.

— Я не могу знать такие вещи.

— Прекратите, Жоакин! Антенор знал все, а вы только слабое подобие управляющего, если не знаете, чем занимается ваш хозяин. Так водит мой муж к себе рабынь?

— Да, только одну.

— Одну? Это внучка нашей Мауры?

— Да, хозяин предпочитает только ее.

— Ты хочешь сказать, что дон Рафаэл питает слабость к этой девушке?

— Да, ни одна рабыня так не действовала на хозяина, как эта Анита.

— Почему ты так решил? — хозяйка спрятала свою обиду под непроницаемым выражением лица, но ненадолго.

— Однажды я видел, как она посмела кричать на хозяина и дала ему пощечину.

— Пощечину? Бог мой! И что? — донья Мария была обескуражена.

— Ничего, он лишь вспылил, но пальцем ее не тронул. За подобное обращение другую рабыню уже давно привязали к столбу, а эта вытворяет, что хочет. Он дарит ей подарки, недавно кольцо подарил, только она его не взяла. Говорит, что рабыне не пристало носить такие дорогие украшения.

— На это у нее ума хватило. Жоакин, вы должны перевести эту рабыню из дома на плантацию. Найдите способ отправить ее подальше, чтобы она потеряла свое влияние на моего мужа.

— Но, сеньора, я не могу пойти против своего хозяина, — Жоакин предстал перед выбором, кому угодить, и решил, что пойти против хозяина себе дороже.

— Хорошо, можете идти, — донья Мария задумалась, стараясь найти выход из этого положения.

— Мама! Мамочка! Как я по тебе соскучилась! — Алисия залетела в гостиную и повисла на шее матери. — Я знаю, что ты на меня сердишься, но прости меня за то, что заставила переживать. Я так рада тебя видеть!

— Дочка, милая моя, я тоже рада.

— А где отец?

— Он с Виторио уехал на плантацию. Добрый день, сеньор Брандау, — мать поздоровалась с подошедшим Габриэлом.

— Здравствуйте, донья Мария.

— Мамочка, мы приехали, чтобы сообщить, что мы поженились, теперь я сеньора Алисия Брандау.

— О, боже! Как же так случилось, что мы не смогли присутствовать на церемонии!

— Мамочка, мы обвенчались в городе, решив, что сделаем все просто. Ты же знаешь, что отец настроен очень плохо по отношению к Габриэлу.

— Но ты счастлива?

— Да, я счастлива.

— Я рада, сеньор Брандау, что вы сделали мою дочь счастливой. Но разрешите мне поговорить со своей дочерью наедине, — и как только Габриэл вышел, донья Мария спросила, — тебя не обижает муж?

— Мамочка, Габриэл самый любящий и нежный мужчина в мире. Он совсем не похож на моего отца. Ой! Прости, мамочка, я не хотела тебя задеть.

— Ты и не задела, ведь ты права. Твой отец никогда не отличался особой заботливостью и сейчас позволяет себе вольности, — донья Мария задумалась о событиях последнего времени. Она потеряла интерес к жизни и теперь существовала в небольшом пространстве дома, отгораживаясь ото всех.

— Что случилось?

— Я устала от неуважительного, почти оскорбительного поведения твоего отца.

— Мамочка, мне так жаль, что я не знаю, как тебе помочь, — Алисия обняла мать, поглаживая ее по плечу.

— Главное, чтобы твое бунтарское бегство обернулось счастливым замужеством.

*****

Габриэл прошелся по внутреннему двору фазенды и, подумав, направился в сторону деревни. Дверь в хижину Мауры была приоткрыта и он вошел.

— Маура, добрый день.

Старуха обернулась, расплываясь в широкой улыбке.

— Молодой хозяин, как вы оказались здесь?

— Я и Алисия приехали сюда, чтобы сообщить о нашей свадьбе. Теперь мы женаты, и дон Рафаэл не сможет помешать нам наслаждаться семейной жизнью.

— Если бы Эшу хотел мира, то отдал бы в приданное своей дочери вашу фазенду, и не было между вами вражды. Но нет, он будет стоять на своем до конца!

— Ничего не поделайешь. Дон Рафаэл был против наших отношений с Алисией, не знаю, чем он руководствовался, но за свое поместье я еще поборюсь.

Маура заново принялась за свою работу, а он оглядел жилище своей бывшей няньки. Оно, как и на бывшей фазенде Брандау, напоминало домик лесной колдуньи, потому что всюду были травы, какие-то мази, жертвенные принадлежности для ритуалов кандомбле, и пахло чем — то травянистым с нотками болотного гниения.

— Опять готовишь гремучую смесь для праздника?

— Какие сейчас праздники?! Черно на душе, как в желудке демона.

— Ты беспокоишься за Аниту и Эдера?

— Эдер? Где он? — Маура взглянула на Габриэла. — Хозяин, знаете, где он?

— Эдер у Антунесов, с ним все хорошо, — сообщил Габриэл, — не беспокойся о нем.

— Теперь мне не о чем беспокоиться, он волен поступать, как ему хочется. Эдер добился того, чего хотел, да и оказался подальше от того, кто способен ему навредить, — Маура вздохнула. — А я сделала все, что могла, чтобы уберечь его.

— Теперь ты больше беспокоишься о внучке? — молодой человек задал этот вопрос с явным намерением узнать больше о положении девушки.

— Ох, горюшко мое, не уберегла я мою девочку, досталась она этому жекаре, съел он ее и не подавился, — она безнадежно махнула рукой, — как теперь мне жить с такой тяжестью? Словно жизнь закончилась, словно душа моя ушла из тела. И мечется моя девочка, а некуда деться от постылого. Отдалась и от счастья отказалась.

Габриэл слушал молча, не мог заставить себя спросить подробности произошедшего с Анитой, хотя и так было понятно, что случилось непоправимое. Что же он скажет Антенору, который все еще надеется на счастье со своей любимой? А Маура перестала обращать внимание на его присутствие, погрузившись в свои размышления, бормоча себе под нос слова, похожие на предсказание.

— Все вернется и зло, которое было причинено, вернется к обидчику. Найдется управа и на дона Рафаэла и сгорит он в огне очищения. Корчится будет, но не сможет уйти от мести за свои деяния.

Габриэл тихо вышел, оставив негритянку со своими делами и проклятьями. В деревне было тихо, слышались редкие крики надсмотрщиков, которые следили за просушкой кофе и подстегивали работу усадебных рабов, а основная масса людей была на плантации. Надо было уезжать, иначе мог вернуться хозяин и обвинить его в сговоре с рабами или еще в чем — нибудь, чтобы уязвить соседа. Он еще прошелся по пальмовой аллее, в конце которой раньше было место свиданий с Алисией, посидел на знакомой скамейке, обдумывая, что сказать своему другу, и собрался вернуться в дом, как его внимание привлек оранжевый отсвет и треск горящего сухого дерева.

*****

Эдер подставил лицо ветру, погрузившись в состоянии медитации, как учил его Черный Кику. В этом состоянии голова становилась чистой, и можно было сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. К нему безшумно подошла Линда, наблюдая за его неподвижностью. Она терпеливо дождалась, когда парень откроет глаза, и заговорила.

— Здравствуй, как ты себя чувствуешь?

— Нормально, не стоит со мной возиться, как с маленьким ребенком, тем более, что все уже прошло, — он кинул быстрый взгляд на девушку, понимая, что ее пугают красноватые следы плети.

— Просто твоя спина…

Эдер натянул на себя рубаху, чтобы скрыть красные следы от заживших ран.

— Все пройдет, мне помогла Маура. Если бы не она со своими мазями, я бы долго не протянул.

— Алисия сказала, что ты живуч, как пума, — Линда не могла преодолеть желание притонуться к шраму на его руке. Эдер убрал руку и засмеялся.

— Возможно.

— Ты скучаешь по той фазенде?

— Разве можно скучать по своим оковам? Мне не хватает ворчанья Мауры, правильности Аниты, но не больше.

Линда хотела спросить о Велме, но не смогла. Их разговор напоминал игру в вопрос — ответ, а девушке этого было мало.

— Я хотела бы тебя попросить об одной услуге. Нас объединяет одна моя тайна, — Линда покраснела, — и меня очень беспокоит, что твое присутствие здесь… Я прошу, не говорить, даже случайно, то, что ты знаешь.

— У меня вообще провалы в памяти после горячих объятий плети, может, напомните, о чем идет речь? — парень неожиданно тепло улыбнулся, хитро прищурив глаза.

— Дурак! — Линда фыркнула, но увидев реакцию Эдера, улыбнулась в ответ. — Я понимаю Велму, которая была влюблена в тебя.

Эдер напрягся, не предполагая, откуда Линда может знать об их отношениях.

— Велма была так сильно влюблена, что не могла молчать о своей любви, — без всяких затей объяснила девушка.

— Ей не стоило болтать лишнее.

— А ты любил ее? — ее откровенность обескуражила парня, и Эдер долго и внимательно посмотрел на нее, решая, насколько искренний у нее интерес.

— Раб обязан любить своего хозяина.

— Эдер, прости, прости, я больше не затрону эту тему. Боже, какое счастье, что ты сейчас свободен! Ну, что ты на меня смотришь! Я просто рада за тебя, — ее сверкающие глаза не не лукавили.

— Я тоже рад.

Линда поняла, что проявила слишком много любопытство, и поспешила переменить тему.

— Я боюсь лошадей. Я была бы рада, если бы ты научил меня с ними общаться и заодно и хорошей выездке.

Эдер пожал плечами.

— Хорошо, но для занятий ваше платье совсем не подходит.

— А что с моим платьем?

— Оно неудобное. Свалитесь при первой кочке, если конечно, не хотите научиться сидеть в седле, как мужчина.

— Как мужчина? Хочу!

— Тогда пошли, — Эдер засмеялся над ее смелостью.

— Я сейчас, только шляпку одену, — она вскочила и побежала в свою комнату. Ее поведение и слова и даже тон, которым они произносились, неудержимо привлекали его. Она напоминала ему хрупкий экзотический цветок, который реагирует даже на дуновение ветра, но все равно обладает такой жизненной силой, что пробивается сквозь тропические джунгли.

— Речной гиацинт[2].

— Что? — она стояла на верхней ступеньке веранды, вызывая в нем восторженное любование.

— Шляпка, — он смутился, — ваша шляпка напоминает цветок.

*****

Пройти на фазенду не составляло труда для человека, который знал весь распорядок рабочего дня, поэтому Антенор, зная об отсутствии хозяина и управляющего, проник в деревню. Первая, кто встретился на его пути, была Ассунта, которая взвизгнула от неожиданности.

— О, сеньор Антенор, как вы здесь оказались?

— Не кричи, а то набегут сюда хозяйские псы, — и играя на слабостях рабыни, он улыбнулся. — Эдер о тебе вспоминает.

— А где он? — Ассунта загорелась от одного упоминания о возлюбленном. — Я так по нему соскучилась. А можно мне с ним встретиться? Он сейчас избавился от нашей сеньориты, то есть сеньоры, а я могу к нему прибежать. Антенор, я брошу все и побегу к нему?

— Он у Антунесов. Где Анита? — прерывая болтовню Ассунты, Антенор перевел разговор на интересующую его тему.

— Она в доме, в прачечной, прячется от хозяев.

— Почему прячется?

— А я почем знаю?! — Ассунта не хотела говорить о положении Аниты ее любимому. — Пошлите, я вас проведу. А Эдер сюда придет? Он сможет прийти ко мне на встречу?

— Нет, но он о тебе помнит, — они прошли через задний двор и зашли в подсобные помещения, где Ассунта исчезла, оставив его перед дверью в прачечную.

— Анита, — Антенор увидел склоненную над большим чаном девушку. Она вздрогнула и резко обернулась.

— Антенор!

— Пошли отсюда, — он вытащил ее из прачечной, направляясь за пределы фазенды.

— Антенор, куда мы идем? — она бежала за ним, не осознавая, что задумал ее любимый. — Я не успеваю за тобой, я устала.

— Прости, душа моя! Я виноват, я не подумал, прости, но нам надо уходить.

— Куда?

— Мы уходим, уедем в другой штат, где нас не найдут, и будем вместе, — он подхатил ее, перекидывая через ограду, затем перепрыгнул сам. — Нас ждут лошади в той посадке.

Когда они были уже далеко от дома, Анита повисла на его шее.

— Антенор, я люблю тебя, — их поцелуи были скорые, но не менее страстные.

— Мы должны уехать прямо сейчас. Тебе нельзя возвращаться, даже для того, чтобы попращаться с Маурой. Ты готова пойти со мной? — он потянул ее за собой. В какой — то момент Анита испугалась той свободы, которая маячила на горизонте, но потерять любимого не захотела.

— Готова.

Они собрались идти, как послышался шум и перед ними возник всадник. В темноте не было видно, кто это, но интуиция подсказывала об опасности.

— Я так и знал, что надо вернуться из города, — Жоакин издевательски засмеялся. — Антенор, тебе придется вернуть любимую игрушку моего хозяина, а с тобой я наконец-то разберусь.

— Подонок! — Антенор сделал резкий выпад перед мордой лошади и, та испуганно дернулась, скидывая всадника. — Ты получишь сполна от меня за свою подлую душонку.

Он был сильнее и ловчее, чем неповоротливый Жоакин, поэтому мгновенно выдернул из его рук оружие и ударил в лицо, выбивая зубы. Уличный бойцовский опыт пригодился Антенору, поэтому он ловко подмял под себя жилистого врага, и… в пылу драки прозвучал выстрел. Антенор отпрянул, понимая, что пристрелил своего врага.

— Антенор, — Анита подбежала к мужчине, стараясь понять, что тот не ранен, — ты убил его?

— Так ему и надо! Как только земля носит такую тварь, — он откинул ружье и подбежал к лошадям, протягивая ей руку. — Поехали!

— Постой! А как же он? Его сразу найдут и пустятся по нашему следу.

Антенор передал поводья девушке, а сам утащил тело Жоакина в ближайщий кустарник. Анита испуганно оглянулась назад.

— Антенор, тебя обвинят в убийстве! Боже, если мы сбежим, то тебя точно обвинят в убийстве. Мы будем беглецами и убийцами. Боже, я не хочу, чтобы тебя считали преступником.

— Мне все равно, что меня обвинят! Этот подонок не достоин носить имя человека. Пошли, любимая.

— Я не могу, — девушка заупрямилась. — Я не прежняя Анита, которую ты знал. Ты разлюбишь меня, если узнаешь, что я сделала, — отчаяние отразилось на лице девушки.

— Нет! Мне безразлично, что ты сделала, я люблю тебя.

— Ты должен знать, потому что между нами не должно быть никаких недоговоренностей.

— Ну, что ты хочешь сказать? — он спросил, но уже догадался, о чем она хочет сказать. — Я не хочу этого знать, даже слышать об этом не хочу!

Анита отстранилась.

— Ты не убежишь от этого. Я предала тебя, — слезы потекли по ее щекам, — я не нашла другого выхода, чтобы спасти Эдера.

— При чем тут Эдер?

— Я отдалась дону Рафаэлу, чтобы он дал ему свободу, — она не опустила голову, не отвернулась, стояла прямо и смотрела на Антенора глазами, полными слез.

Антенор закачался, застонал и сел на траву.

— Ты собой выкупила своего друга?

— Я не могла поступить иначе, только не говори об этом Эдеру. Зная его характер, я уверена, что он придет и бросит в лицо хозяину вольную, и вся моя жертва станет напрасной. Антенор, он не должен этого знать!

— А я? Я должен знать?

— Да, поэтому я возвращаюсь, — она развернулась и пошла, не оглядываясь и ускоряя шаг, обратно.

[1] национальное блюдо Бразилии, приготовленное из тушеной фасоли с говядиной и свининой, которое подают, как правило, с рисом. В середине 19 века его подавали в ресторанах высшего класса.

[2] эйхгорнией крассипес — речной гиацинт получил еще одно имя, употребляемое в народе — голубая чума. Неприхотливое растение, распространенное в тропических и субтропических пресных водоемах